1khorkkhaymer_maks_stanovlenie_frankfurtskoy_shkoly_sotsial_n
.pdfственно совпадает с социальным, а потому внимание Макиавелли было направлено главным образом на разрешение классовых войн раннего капитализма посредством сильной власти. Политическая власть была главным объектом интереса, определяя подбор материала и способы его обработки. Так, «исследование общества эпохи развивающегося абсолютизма есть по своей природе наука о политике» (XI: 192). Однако итоги буржуазных революций XVIII–XIX вв. не приводят к исполнению политических требований, и интерес теоретиков постепенно покидает область политического: Адам Смит еще воспринимает учение о хозяйстве как «политическую экономию», т. е. часть искусства управления; Сен-Симон «распознает бессилие политических изменений по отношению к нищете большей части человечества», понимает, что истоки общественного счастья и несчастья заключены не в политическом, а в экономическом устройстве общества.
Те интересы, в отношении которых должны достигнуть взаимопонимания люди, реализация коих является их общим делом, суть интересы нахождения средств к поддержанию жизни, здоровья и благополучия, а их удовлетворение должно стать единственным критерием оценки правительств и всех общественных учреждений и дел. Политическая наука (политика вообще) «должна превратиться в науку о наилучшем экономическом устройстве, а правительство из инструмента политического подавления – в высшую экономическую власть…» (XI: 194).
Итак, «политическое» есть лишь аспект социального. Политика работает с такими понятиями, как «государство», «суверенитет», «правительство», «закон», но эти учреждения, сколь бы они ни чувствовались в самых разных областях нашей жизни, лишь одна из ее частей. Политические изменения не могут быть объяснены из
151
одних только политических обстоятельств, изменения
взаконодательной сфере – из аспектов юридических, а потому и сама политика не может служить объяснением общественных трансформаций.
Вообще, актуальность размежевания политического и социального усиливается, когда роль государства в обществе становится проблемой172. Одна из возможностей вырождения политики в диктатуру реализуется, когда политика забывает свое происхождение из социальной жизни (отношений между людьми в их работе, взаимного влияниястраныигосударства,ростаблагосостояния),политика, теряющая силу решения отведенных ей проблем, «превращаетсявсверхсильную»,возникаеттоталитарное государствоводнойизсвоихформ.«Оновозникает,когда демократические руководители и учреждения не справляются со своими обязанностями как по отношению к внешним силам, там и по отношению к внутренним социальным проблемам» (XI: 41).
Итак, общество и его «благополучие» есть главный интерес Хоркхаймера. Первым из факторов, обусловливающих превращение общества в «неблагополучное» (авторитарное),являетсякакразневерноепонятие«политического». На уровне общественного сознания вырождение политики в диктатуру проявляется прежде всего в «демонизации» сферы политического. Политика, которая
всовременном обществе обозначает «формальные условия совместной жизни людей», в процессе разделения труда превращается в независимую сферу, “технику sui generis”, постепенно теряющую своей сущностной свя-
зи с жизнью общества» (VIII: 40). В общественном сознании она стремится занять все более доминирующее, центральное место. «Подвластная масса приписывает мировые события политике. Она выслушивает обраще-
152
нияипредписания[политиков],ееинформируютожизни влиятельных людей – та состоит из фактов, которые не нуждаются ни в какой теории. Масса узнает о непосредственных последствиях политических актов, сговоров правящейклики»(XII:317).Всесобытия,затрагивающие жизнь общества, – работу, инфляцию, войну, – массы воспринимают как «естественный», злой рок судьбы, точно так же, как ранее экономическую депрессию.
Внешняя политика продолжает внутреннюю, а значит, в эпоху радио и телевидения она превращается в «управление массами посредством рассеяния» (VI: 335), и это средство воздействия становится тем более действенным, (внешняя) политика играет все бóльшую роль в сознании человека, – чем более (в результате подобного управления) единичный человек утрачивает свою значимость как индивид. Его внимание и беспокойство приковывается к «нациям», «геополитике», вытесняя мысли о собственном отношении к индивидам, которым он сам может сделать добро или причинить зло. Человек все меньше значит как личность, предпочитая идентифицировать себя через принадлежность к «коллективным общностям», окончательно включаясь в обсуждение тем, предлагаемых ему средствами массовой информации (VI: 415).
Демонизация политики (а, соответственно, и ее пособничество диктатуре) особенно сильно проявляется в преувеличенном внимании к политике внешней, которую авторитарный режим умеет использовать. Дело не только в том, что авторитарный режим использует внешнюю политику для создания «образа врага» (он, правда, предназначен в большей степени для внутреннего потребления)173. В целом, политика все больше образует «ядро нашего мышления». «Люди становятся на сторону той или иной “политики”, критикуют, предостерегают, сове-
153
туют – в результате чего возникает [устойчивое] впечатление, что они сами делали бы ее не лучше тех, кто и так делают ее предельно плохо» (VI: 265).
Когда же Хоркхаймер сам включался в обсуждение конкретных политических вопросов, он неизменно выступал за «слабую» внешнюю политику, предостерегая соотечественниковотпопытокукреплениявоенноймощи для противостояния «большевизму» и ссылаясь при этом на христианскую истину, побуждающую «искать вину прежде всего в себе самом» (он полагал, что она относится к народам ничуть не меньше, чем к индивидам); призывал «самым придирчивым образом» проверить обоснованность расходов «всей военной области», опасаясь оказаться «в зависимости от некой силы, социальные и культурные предпосылки которой, ее организацию и общественные масштабы смогут определять лишь заинтересованные специалисты», что представляло бы угрозу для парламентаризма (VIII: 94). Характерным примером христианской этики прощения и наказания, определяющей отношение Хоркхаймера к политическим событиям того времени является осуждение формы исполнения некоторых конкретных актов правосудия – например, осуждения военных преступников прошлого174.
§ 33. Социальные идеи Хоркхаймера сегодня
Идеи Хоркхаймера о необходимости демаркации социальной философии и политической обнаружили определенную продуктивность в современных дискуссиях о соотношении философских дисциплин. Как отмечает А.Хоннет175, растущий процесс специализации гуманитарного знания привел к тому, что классическое пред-
154
ставление о структуре философского знания (триадичное деление на теоретическую и практическую философию, эстетику) все менее соответствует реальной академической практике. Наиболее заметные изменения происходят как раз в области «практической философии», ранее включавшей в себя лишь этику и философию государства и права. Теперь же, когда границы между отдельными областями знания все более стираются, уже трудно провести линию демаркации между «моральной философией», «политической философией», «философией истории» и «философией культуры».
При этом для современных представителей Франкфуртской школы, как и ранее для Хоркхаймера, главной проблемой остается разграничение областей «политического» и «социального». В сегодняшней немецкой традиции «социальная философия» порой исполняет, по выражению Хоннета, «функцию общей рамочной конструкции для всех практически ориентированных частных дисциплин»176, тогда как в англосаксонских странах со времен утилитаризма развилось такое понимание социальной философии, которое в Германии свойственно, скорее, «политической философии»: «…в центре внимания стоят нормативные вопросы, возникающие там, где воспроизводство гражданского общества зависит от воздействия государства (вопросы собственности, уголовный и административный кодекс, программы в области охраны здоровья и т. п.)». Хотя такое понятийное ограничение имеет преимущество четкого определения ролей, «оно неизбежно влечет за собой также и недостаток определенной утраты идентичности: у социальной философии нет теперь собственной предметной области или специфичных ей способов ставить проблемы, она превращается в своего
155
рода ответвление политической философии»177. В каждой из традиций понимания областей практической философии обнаруживаются свои трудности. В немецкоязычном пространстве, вследствие расширения области своей компетенции, социальная философия все более стремится к превращению в «сравнительную дисциплину», тогда как в англосаксонских странах за счет сужения предметного поля она, наоборот, превращается в подраздел «политической философии».
Современные представители Франкфуртской школы стремятся«избежатьобеихопасностей»,ориентируяпроблематику на процессы развития общества, которые они называют «тупиковыми» или «ошибочными», иначе – «патологиями социального». Отметим, что тенденция к обнаружению«патологийсоциального»ярковыраженав творчестве Хоркхаймера 1950–1960-х гг. Общимдляразных поколений мыслителей этого направления является «глобально-философская»(или,еслиугодно,«глобально- культурная») постановка задач гуманитарного знания.
Это обстоятельство, впрочем, отнюдь не означает, что Франкфуртская школа сегодня в полной мере «признает» (или вообще «видит») эти свои истоки178. Когда заходит речь о Хоркхаймере, Хабермас и Хоннет, как правило, ограничиваются реферированием идей «Диалектики Просвещения». Говоря об этапах развития социальной философии, Хоннет упоминает труды Лукача и Плесснера как две книги, в которых нашли свое выражение эти две противоположные формы социальной философии. Упоминается и фрейдовская патология социального, а также такие авторы, как Э.Фромм, Г.Маркузе, О.Шпенглер, Дьюи. Труды старшего поколения опятьтаки присутствуют лишь как выражение «тенденции глобального пессимизма»179.
156
Одним из наиболее распространенных упреков является то, что Хоркхаймер не смог преодолеть некоторые ограничивающие его анализ рамки, доставшиеся ему от классической теории марксизма. Дистанция обозначилась еще в 1950-е гг. Хоркхаймер, уже имея мировое признание как «глава школы» и теоретик180, предпочитал дистанцироваться от тезисов Хабермаса, придерживавшегося значительно более «левой» позиции, был сдержан
впубличных высказываниях о нем181.
Ктрадиционным для политики вопросам относят следующий набор: как мы можем жить вместе, или, другими словами, как люди с достаточно большим разбросом культурного опыта, верований и интересов могут сосуществовать и как это выглядит в действительности? Какие формы организации, институционализированной или социальной, способствуют этим формам сосуществования? Как мы продумываем возможности политической организации? Какие ограничения накладывает на эти возможности наша человеческая природа или наши права как индивидов? Применительно к международной сфере, которая традиционно рассматривается как отдельная внутренней, а вместе с тем и как отдельная область исследования, эти вопросы принимают известную нам форму182.
Из всего этого перечня Хоркхаймер выбирает те, что касаются индивида и его отношений к институциям, а также «фундаментально-философский» вопрос: что есть политика (в жизни человека)? Вопросы столь же принципиальные занимают и современников Хоркхаймера: Лео Штрауса, Ханну Арендт, Эриха Фёгелина, Шюца.ЭтуособенностьподходаХоркхаймера мы назвали фундаментально-философской. Она сохраняет свою значимость и для последующих исследований
157
образует его нацеленность на определение природы политического и социального. Задавая вопрос о сущности политики, Арендт и Штраус, по сути, занимаются поисками того же самого: того, что формирует («конституирует») человека как (социальное) существо.
ГЛАВА ШЕСТАЯ МЕХАНИЗМЫ ТОТАЛИТАРНОГО
§34. Инструментализация, технизация
испециализация
Вчем заключается сегодня роль государства, спрашивает Хоркхаймер, тут же отвечая: создание условий для возможно более развитой, успешной и достойной жизни. Вряд ли государство может достичь этой цели без еще более слаженного, оптимизированного функционированию общества, что, в свою очередь, должно бы достигаться благодаря успешному, профессиональному и квалифицированному выполнению тех или иных обязанностей членами общества.
Это возможно, конечно, при соблюдении достаточно тривиального условия – компетентности сотрудника
вделе, которым он должен заниматься. Человек должен как минимум знать свое дело. Еще лучше, если он в сво-
ем деле является специалистом. Своим делом должны заниматься в соответствующих областях специалисты, «эксперты». В определенной мере это действительно разумное требование. Однако если специализация начинает принимать всеобщие масштабы, «специалист», или «эксперт», может как раз оказываться пособником становления тоталитарного уклада общества.
Одним из следствий такой технизации в политике является формальное увлечение «процедурной» стороной жизни общества: выборами, «соблюдением» конституции и т. п., отчего политическая власть может способствовать
159
созданию ошибочного образа свободного, демократического общества. В сфере высшего образования одним из характерных примеров технизации оказываются споры о ценности «классического образования». Изучение греческого наследия было некогда уделом «гуманистов», т. е. гимназий и университетов. Считалось само собой разумеющимся,чтовсеэтонеобходимодляподобающегообразования человека. Но если сегодня традиция поставлена под сомнение и вынуждена оправдываться, доказывая свою полезность, то исход полемики предрешен: сумей она подобное доказательство найти, она вместе с тем доказала бы также и свою избыточность, – ведь ранее смысл «классического», «гуманитарного» образования заключался как раз в воспитании человека, которому нет необходимости ограничиваться только «полезным». Образование, которое защищают,отмечаяегополезностьдлябесполезного,само становится бесполезным. «Там, где традиция себя рационализирует, она сама становится бесполезной» (VI: 275).
Феномен лавинообразного возрастания знаний и сведений, необходимых для той или иной области деятельности, неоднократно обращал на себя внимание. Интерпретация этого феномена характерна для каждого из направлений. Если в постмодернистских кругах на этом основании склонны делать вывод о «культурном не-существовании» той реальности (предмета, проблемы), которая породила иногда невероятно разнообразные и противоречивые интерпретации и толкования или же просто стала источником вдохновения для создания новых текстов, то Хоркхаймер рассматривает этот феномен с точки зрения главного для него вопроса: как и в чем можно противодействовать постепенной кристаллизации тоталитарного устройства общества? в каких формах такая кристаллизация происходит?
160