1ogurtsov_a_p_otv_red_metodologiya_nauki_status_i_programmy

Но что это значит — встать в рефлексивную позицию?

Это значит, прежде всего, изменить объект отнесения своего знания: с прежних объектов деятельности перейти на деятельность (или кооперацию) в целом, рассматриваемую как объект.

<…> Индивид, вышедший в рефлексивную позицию, может избрать

двоякую тактику:

а) остаться в новом предмете с новым объектом отнесения, т.е. фактически в новом социуме;

б) вернуться в прежний социум, погрузив на его материал и в его предметы выработанные им новые представления и средства.

Выбирая вторую возможность, индивид преобразует и развертывает старые представления объекта и понятия. Внешне эта работа выступает как собственно методологическая (ср. дискуссии с О.Генисаретским) и происходит в форме свертывания или сплющивания знаний о деятельности в форму схемы объекта.

Выбирая первую возможность, индивид развертывает другую группу предметов; при этом он теряет свою методологическую функцию и выступает как теоретик, именно как теоретик деятельности.

<…> Но важнейшей проблемой все-таки, наверное, является рефлек-

сия способов мышления, основанных на одновременном применении знаний и средств из обоих предметов»66 .

Данный фрагмент интересен для нас в нескольких отношениях. Во-первых, представлением Г.П.Щедровицкого о социальной значимости рефлексии, а именно — о ее «социальной недозволенности» и возможности посредством рефлексии покинуть свое «социальное целое» и выйти в «новый социум».

Во-вторых, противопоставлением «методолога» — «теоретику деятельности». Методолог — это не тот, кто, рефлексивно уйдя из этого мира («социума»), остается в другом мире («новом социуме») и движется там, разрабатывая «дисциплины формального характера», но тот, кто возвращается в этот мир, мир нерефлексируемой, «естественно» протекающей деятельности, дабы «развивать» его, совершать в нем своего рода революцию67 .

Наконец, методолог не должен, подобно платоновской «душе», «забывать» по возвращении в бренное тело то, что он видел в идеальном мире, — ему необходимо в мышлении каким-то образом одновременно удерживать и соотносить оба этих мира.

161

Конфигуратор методологии. Ортогональность

Очевидно, что с некоторого времени идея «перпендикулярного сочленения схем», она же — идея «ортогональных проекций», стала ведущей в понимании Г.П.Щедровицким специфики методологической работы (мышления). В тексте семинара 17 мая 1980 г. по поводу «многофокусной организации» работы читаем: «В качестве примера я сошлюсь на идею ортогональных проекций, над которой мы работаем в Новой Утке. Я уже говорил, что сама идея ортогональности требует специального обсуждения и должна быть прояснена, сейчас она только наглядна и в этом смысле схематически очевидна, а понятия за ней нет.

Несколько слов по поводу ее истории. Для нас это очень старая идея, я пытался вспомнить, когда она появилась, но так и не обнаружил этого места. Думаю, что в 1954–1955 гг. ее еще не было, а в 60-х годах она уже была. В 1959 г. она уже рассматривалась как основная и исходная идея содержательно-генетической логики. Когда мне предлагали объяснить суть идеи содержательно-генетической логики, я всегда обращался к идее перпендикулярности, или ортогональности. Она достаточно четко выражена в брошюре 1964 г.

Я помню, что в первом докладе на системно-структурном семинаре в октябре 1962 г. я объяснял, апеллируя к схемам многих знаний и идее методологического анализа, представления о существовании перпендикулярных, ортогональных схем. Одна схема, которая является онтологической, изображает объект: объект предметного изучения, объект предметно охватываемый. И другая схема, охватывающая, включает в себя деятельность.

Идея матрешечных схем есть идея выражения этой ортогональности в другой графеме. Очень интересным было обсуждение этой проблемы в 1966 г. в Одессе на Симпозиуме по методологии и логике науки, в частности с В.Я.Дубровским. Там фигурировала идея ортогональности. Сейчас я склонен думать, что, по сути дела, это и есть проблема соотношения логики и онтологии, т.е. логические и онтологические представления ортогональны друг другу. Я сказал бы, что это извечно было так…»

На игре в Новой Утке была введена схема ортогональности мышления и деятельности, которая фактически стала конфигуратором методологии. Эта идея и схема носила для Г.П.Щедровицкого не толь-

162

163

164

165

166

развитие деятельности (мыследеятельности), то есть управление, с точки зрения методологии, есть (или должно быть) управление развитием. Но даже если начать с этого, все равно мы придем к оргуправлению (ОРУ), потому что «…вне систем ОРУ развития нет и не бывает. То, что мы понимаем как естественное изменение разных объектов, происходящее без нашего участия, надо называть иначе. Я назвал бы это эволюцией. А при соединении естественной и искусственнотехнической компонент имеет место развитие»75 .

Так или иначе, но оргуправление как таковое оказывается наиболее совершенным выражением деятельностного подхода. А потому и схема шага развития выступает своего рода «синонимом» оргтехнической схемы. В цитируемом здесь курсе лекций (Лекция 6) схема шага развития вводится на основе и как бы поверх оргтехнической схемы, содержание одной интерпретируется через другую, и наоборот.

Однако оргуправление предполагает определенные отношения власти: начальник — подчиненный, руководитель — исполнитель и т.п. Не следует ли отсюда, что «ортогональность», выражаемая в оргтехнической схеме, — это не что иное, как отношение власти?.. По крайней мере, в том смысле, как понимал власть сам Г.П.Щедровицкий? Или даже, учитывая, что в разбираемых нами лекциях по методологии и философии оргуправления он для иллюстрации соответствующих понятий и в качестве своего рода парадигмы оргуправления использует собственный опыт организационно-деятельностных игр, — практиковал76 .

В лекциях есть такое место, где Г.П.Щедровицкий специально обсуждает «проблему «господства и подчинения»» (с. 276–278). При всем своем марксизме Щедровицкий считает, что уничтожение буржуазных отношений экономической эксплуатации не устраняет отношений «господства — подчинения»; не устраняет, потому что эти отношения коренятся не в экономике — они социальные, или, точнее, оргуправленческие. Прямо он это не говорит, но это можно понять из контекста. Более того, это следует из всей системы понятий оргуправления, которую он выстраивает в лекциях.

«Я так выстраиваю иерархию управленческих работ. Есть организация — сложная деятельность, вариант конструирования из разных наличных элементов, в частности людей. Есть руководство, есть управление, и выше — политика. Этим задаются границы оргуправленческой деятельности» (с. 242).

Итак, «организация» есть «особый вариант конструктивной инженерной работы» (с. 175).

167

«Руководство очень похоже на то, что происходит в армии. Суть руководства в том, чтобы передавать от начальника к подчиненному цели, формулируя их как задачи (…), и дальше — контролировать выполнение поставленных целей или задач. При этом предполагается, что у исполнителя, или подчиненного, не может быть собственных целей» (с. 169).

Понятие управления иллюстрируется примером управления автомобилем: чтобы управлять машиной — надо, чтобы она ехала. То есть «объект, которым предстоит управлять, должен иметь самодвижение» (с. 170), должен иметь в себе некий «естественный» процесс. Люди уже должны иметь некие цели и «естественным» образом работать на их достижение. Искусство управления состоит в такой постановке дела, «…чтобы достижение каждым из них своей цели привело всех к одной цели, поставленной управляющим; не подавлять, не подчинять себе чужие цели, а использовать их для достижения своей» (с. 171).

Политика появляется в этой схеме следующим образом: «Чтобы управлять, надо иметь наметившийся и осуществляющийся процесс. <…> А запуск процесса решается скорее политически. Вообще, для запуска развития нужно использовать политические акции» (с. 244).

Политика предполагает равных по статусу людей и особую — не производственную — сферу отношений, которую Г.П.Щедровицкий называет «клубом».

Практическое отношение между этими разными видами деятельности Г.П.Щедровицкий поясняет на примере своей работы в ОДИ: если можно обойтись руководством, говорит он, — я руковожу; а если не удается руководить, то — надо управлять, а если и это не удается, — переходить к политике (с. 242–243).

Поставим теперь вопрос: что именно, какая необходимость лежит в основании такой иерархии — от организации к политике?.. Не степень ли власти? В самом деле, очевидно, что степень власти («господства») в данной «иерархии работ» монотонно убывает от максимума в случае организации (аналога инженерного конструирования) до минимума в политике (где равные по статусу люди, «клуб» и т.п.).

Но у этой иерархии есть еще своеобразный гностический двойник. «Чем же отличаются эти деятельности друг от друга?» — еще раз спрашивает Щедровицкий и отвечает: «Своим знаниево-конструк- тивным сопровождением. Организация, руководство и управление отличаются друг от друга только мерой обеспеченности знаниями (проектами, программами и т.д.). И какой является деятельность — это зависит от того, какое знаниевое и проектно-программное обеспечение

168

создается… соответствующими службами. <…> Без знаний — и организация, и управление сводятся к руководству (к пресловутой административной системе)» (с. 240–241).

И вообще — «…работа оргуправленца есть мышление и ничего другого» (с. 165).

Таким образом, «ортогональность» в схеме оргуправления есть выражение отношения власти. Следовательно, если схема методологического конфигуратора (схема «двух досок») — схема, наилучшим образом представляющая принцип (метасхему) методологии вообще, — есть «выражение этой же идеи, только в другой графеме», то можно сказать, что оргдеятельностная плоскость ортогональна объектно-онтологической потому, что оргдеятельностное (деятельность) вообще господствует над объектно-онтологическим (объектном). Одновременно эта ортогональность реализуется посредством рефлексии, а значит — рефлексия в идеальном мире мышления есть аналог (или гомолог) власти в реальном жизненном мире. Или иначе: только то, что обеспечивает в этом мире аналог власти, — может быть признано рефлексией. Разумеется, власть следует различать от произвола и насилия, так же как и мышление — от воображения и фантазирования.

Заключение

Итак, методологические схемы — а в них, собственно, и заключается спецификум методологии ММК — суть способы установления власти методологического мышления над идеальным (предметным) содержанием, власти, осуществляющей себя в управлении развитием этого содержания.

Конечно, реально методология и оргуправление не только не тождественны, но и не изоморфны друг другу. Правда, у самого Г.П.Щедровицкого нередко они действительно сближались до полной неразличимости — как на практике, поскольку он был организатором и лидером ММК и действительно управлял его развитием, так и в теории (в той мере, в какой она строилась на основе рефлексии деятельности ММК). На самом деле методологическое мышление выступало в функции оргуправления только для Кружка и ОДИ. В случае ММК — ровно в той мере, в какой занятия методологией были основанием объединения людей в Кружок; а в случае ОДИ — в той, в какой руководителю и команде игротехников удавалось запустить в игре «рабочие процессы», то есть процессы работы участников над

169