10

1.История государства и права Беларуси как наука и учебная дисциплина изучает причины и закономерности возникновения, становления, развития и функционирования государственности и права у народов, населяющих бело­русские земли с древности до настоящего времени. Главная цель - глубже осмыслить особенности и предназначение со­временной белорусской государственности и отечественной правовой сфе­ры и прогнозировать их дальнейшее развитие. Как историко-правовая дисциплина история государства и права Бела­руси имеет не только познавательное, но методологическое и практическое значение, так как помогает выработать у студентов взгляд на государствен­ность как на динамический организм, который постоянно развивается в тес­ной взаимосвязи с реальным общественно-политическим положением, а так­же содействует приобретению студентами навыков обобщения конкретно-исторического материала, умения анализировать этот материал и формулировать с научных позиций соответствующие выводы. Исторический анализ законодательства необходим студентам-юристам для правильного по­нимания действующих законов и критической оценки устаревшего норма­тивно-правового материала. Предшествующий опыт юриспруденции непос­редственно влияет на формирование научного мировоззрения, помогает в ос­мыслении прежних исторических достижений и ошибок с целью более успешного строительства современной государственности, формирования за­конодательства, правовых институтов и других элементов правовой сферы с учетом исторического опыта. История государства и права Беларуси в качестве исторической на­уки представляет собой часть истории человечества, а в качестве юриди­ческой - одну из фундаментальных областей знаний, на которых базиру­ются достижения и выводы юриспруденции в целом. На основе знаний, полученных историей государства и права Белару­си, теория государства и права вырабатывает общие для юриспруденции категории и понятия, анализирует современные мировые тенденции в госу­дарственно-правовой сфере и прогнозирует возможность внедрения конк­ретных механизмов, институтов, идей в государственно-правовую действи­тельность современной Республики Беларусь. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА БЕЛАРУСИ:— Причины и период возникновения и становления белорусской государ­ственности и правовой системы— Процесс становления, развития и функционирования различных поли­тических институтов, прежде всего, государства, его аппарата— Процесс формирования и функционирования отечественной правовой сферы, прежде всего, законодательства, правовых институтов, источни­ков права— Выявление тенденции и закономерностей развития отечественного государства и права— Сопоставление исторического процесса и этапов развития белорусской государственности и правовой сферы с аналогичными процессами в других государствах. СВЯЗЬ ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА БЕЛАРУСИ С ДРУГИМИ НАУКАМИ И УЧЕБНЫМИ ДИСЦИПЛИНАМИСоциальными: Философия история Беларуси политология этнография другие.Юридическими: история государства и права зарубежных стран общая теория права отраслевые юридические науки и дисциплиныОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА БЕЛАРУСИизучалась в некоторые периоды односторонне и тенденциозно; исторические события и факты трактовались субъективно и произ­вольно: обращалось внимание больше на негативные моменты в жизни народа дооктябрьского периода; некоторые проблемы и вопросы белорусской истории замалчивались или мало изучались (национально-освободительное движение, воен­ная история, правовая история и др.); история Беларуси тесно связана и переплетена с историей соседних народов, особенно литовского, польского, русского; на протяжении столетий сменялось название белорусского народа, что создает определенные трудности в изучении истории государства и права Беларуси

2. В в XVI в. на террито­рии Беларуси активно развивается книгопечатание, законодательство. Белорус­ские мыслители (Ф.Скорина, С.Будный, А.Волан, Л.Зизаний, М.Литвин, Л.Сапега, П.Скарга, М.Смотрицкий, В.Тяпинский и др.) публикуют свои произведения. Было издано несколько сотен книг на латинском, белорусском, польском и других языках. Начинателем книгопечатания и одним из первых исследователей правовой науки являлся Франциск Скорина. Повышение инте­реса к праву имело следствием и издание специальной юридической литерату­ры. По сведениям А.Аннушкина, в XVI в. в типографиях Великого княжества Литовского было издано 16 юридических книг, в том числе Статут 1588 года, закон о Главном суде (Главном трибунале) и др. Основательное и систематическое изучение истории государства и права Беларуси начинается с 80-х гг. XIII в., когда было напечатано научное исследование уроженца белорусского Подляшша Теодора Островского «Гражданское право или…». В нем размещались ценные сведения про право ВКЛ, особенно про многие обычаи и судебную практику. Проанализирована общая система права ВКЛ: гражданское и криминальное право, судебный порядок, гражданский и криминальный процесс, особенности рассмотрения исков, основанных на векселях, исполнение судебных постановлений, разные судебные издержки и выплаты. В дополнении даны примеры разных юридических актов. Активно развиваются историко-правовые исследования феодальной Беларуси вXIX в. В этот период выделяются три основные направления в исследовании истории государства и права Беларуси, которые условно называют польским, российским и патриотическим. Первое рассматривало права Беларуси как часть права Польши. С этих позиций нaпиcaнa книгa профессором Кременецкого лицея Тадэушем Чацким «О литовском и польском праве, его дух, источники, связи и о содержании первого Статута, выданного для Литвы в 1529 году» (1800—1801). Традиция Т. Чацкого была продолжена И. Лелевелем, А. Галецким, А. Яблоневским, В. Каменецким, С. Кутшебой и др. Второе направление начало выразительно формироваться в 60—70-я годы XIX ст. Большинство pоссийских историков, выступая со славянофильских позиций, изучали историю государства и право Беларуси в тесном контексте с общероссийской историей. Они критиковали реакционную суть взглядов польских историков, которые считали право Беларуси, Украины и Литвы польским правом. Вместе с тем они относили право ВКЛ к общерусскому праву, поддерживали российское самодержавие, считали его выразителем интересов и оборонцем белорусского и украинского народов. К этой плеяде историков надо отнести М. Владимирского-Буданава, Ф. Леантовича, М. Максимейку и др. Исследованию государственного строя и права Большого княжества Литовского посвященны работы представителей так называемого историко-юридического направления М. Костомарова, В. Сергеевича, М. Любавского, И. Лапо и др. Они содержат ценный фактический материал и решают целую шеренгу исключительно важных частных вопросов. Например, исследовались структура и компетенция центральных и местных органов власти, система магдебургского права, судебный строй и судопроизводство, правовое состояние разных групп населения. Ими было обращено внимание на необходимость изучения исторического развития норм криминального, гражданского и процессуального права. К первой половине XIX ст. относиться и формирование патриотического направления историко-правовых исследований Беларуси. Пионерами здесь были И. Данилович, Т. Нарбут, Ю. Ярошевич. Их заслуга в том, что они cо6paли и выяснили целую шеренгу фактов государственно-правовой истории Беларуси XIV-XVIII вв. и с иx помощью показали историческую необоснованность польской шовинистической историографии. Их традиции были продолженны тaкими историками конца XIX — начала XX ст., как М. Довнар-Запольский, В. Ластовский, которые отрицательно оценивали итоги присоединения Беларуси к Российской импeрии в конце XVIII ст. Они, по словам современного историка права Я. Юхо, в общем не стремились «вписаться» в имперскую концепцию российской истории, а смотрели в прошлое из позиций белорусов. В. Ластовский в 1910 г. подготовил на белорусском языке первый учебник для соотечественников под названьем «Короткая история Беларуси». Советская историография восприняла в основном славянофильскую концепцию российской имперской историографии и несколько «модернизировала» ее, совокупив с классовой марксистско-ленинско-сталинской методологией и фразеологией. Но и в советский период возможно выделить некоторые интересные исследования по истории государства и права Беларуси которые не утратили и на сегодняшний день научного веса. К ним, например, можно отнести такие работы В. Пичеты, как «Юридическое положение сельского населения на частнособственнических землях на время издания Литовского Статута 1529 года», «Валочная устава королевы Боны и устава на волоки» и др. Определенный интерес представляют и работы таких советских белорусских историков, как А. Бурдейко, У. Дружчыца, Т. Забеллы, которые анализировали классовую и социальную структуру феодальной Беларуси, правовое положение рабочего населения, более важные правовые акты эпохи феодализма. Значительным событием в развитии истории государства и права Беларуси появляется издание двухтомной работы «История государства и права Белорусской ССР» (1970, 1976). В первом томе излагаются события от образования Белорусской ССР к 1937 г. Во втором томе освещается период из 1937 к 1970 г. Подробно излагается история становления и развития органов власти и управления советской Беларуси, развития разных ветвей права. Советскую историю государства и права в 60-80-я гг. анализировали такие ученые, как С. Маргунский, В. Круталевич, И. Мартинович и др. В 80-я гг. появилась работа Я. Юхо «Правовое положение населения Беларуси в XVI ст.» (Мн., 1978), в которой исследовались источники феодального права. По-сути, эта работа опять вызывала интерес к изучению истории ВКЛ — древнего государственного наследия белорусского народа. Новый всплеск в развитии историко-правовых исследований Беларуси произошел после провозглашения суверенитета Республики Беларусь. В 90-я гг. XX ст. и в начала XXI ст. появляются крупные исследования в ветви государства и права феодальной Беларуси — Т. Довнар, Г. Дербинай, Я. Юхо, государства и права советской Беларуси — В. Круталевича, А. Вишневского, М. Костюка, И. Мартинович и др. Подготовленны учебные пособия А. Вишневского «История государства и права Беларуси (1999, 2-е выд. - 2003), Я. Юхо «История государства и права Беларуси (2000) и др. Издан Статут Большого княжества Литовского 1588 г. (1988), Статут Большого княжества Литовского 1566 г. (2003).

3. О происхождении названия «Белая Русь» имеется много версий: страна белых снегов; белый цвет одежды, волос; Русь, свободная от татаро-монгольского ига; Западная Русь, христианизированная Русь; Белая Русь в значении духовного благополучия и др. Это название воз­никает сравнительно поздно и существует параллельно с названием Литва. Об этом свидетельствует, например, документальный материал XVIII в., в котором иногда встречается название «литвин-белорусец» или «белорусец-литвин». Происхождение термина объясняется по-разному, по­скольку не выяснено ни точное время его возникновения, ни его политико-географическое значение. «Цветовые» и «этнографические» концепции происхождения термина «Белая Русь» подвергал критике еще В. Н. Татищев, полагавший, «что сие имя от преизясчества земли и до­вольства в предпочтение протчим дано». Согласно А. А. Потебне, повторившему предположение М. П. Драгоманова, название «Белая Русь» связано с тем, что, в отличие от многих других восточнославянских земель, эта сумела избежать монголо-татарского гнета, остаться вольной, свободной — «белой Сторонники вероисповедной (конфессиональной) гипотезы связывают становление термина с религиозным размежеванием населения. Со­гласно этой гипотезе, в XI — XII вв. под Черной Русью понимали земли Западной Беларуси, где в то время еще сохранялось язычество, а под Белой Русью — все право­славные восточнославянские земли В древнейших, дошедших до нас, пись­менных источниках Белая Русь могла означать разный политико-административный или историко-географический регион, зачастую без точного его определения. По рукописям, знакомым В. Н. Татищеву, известно, напри­мер, что в 1135 г. князь «Юрий возвратился в свою об­ласть Белую Русь». В житии святой княжны краковской Кинги (памятник середины XV в.) упоминается венгер­ский король «белых русинов» Коломан (XII в.). Под областью, заселенной «белыми русинами», здесь понима­ется Галицко-Волынское княжество. По мнению многих исследователей, распространение термина на собственно белорусские земли прослежива­ется в письменных источниках с XIV столетия. Первое известие содержится в более позднем добавлении к основному тексту Ипатьевской летописи, которое датиро­вано примерно 1305 г.: «много бо зла ляхом Литва, Жмоить прежде сотвори, ляхов и Мазуров полками в полон бра, сине лях един по угривне, се есть по десяти грошей литовских, в Литве и в Руси Белой продаван был». Второе сообщение приводится в летописи польского коронного подканцлера Яна Чарнковского (около 1320—1381/87 гг.) и относится к 1380—1381 гг. В то время великий князь Ягайло был заключен Кейстутом в тюрьму в По­лоцке, «в замке Белой Руси». В большинстве письменных и картографических источников XV — начала XVI в. Бе­лая Русь отождествляется с территорией Новгородско-Псковской, Московской Руси или со всеми восточно­славянскими землями, включая Беларусь и Украину. В таблице крупных городов Европы, составленной в кон­це XV в. польским астрономом М. Бемом, отмечены Координаты Новгорода в «Белой России» — долгота 63,30, широта 61,0. Ясно, что речь идет о Великом Новгороде. В то же время со второй половины XV п. все отчетливей начинает складываться представление о Белой Руси как несколько обособленной по сравнению с други­ми областями, собственно белорусской, иногда белорусско-украинской территории. Венецианский посол Марко Фоскорино, посетивший в 50-х годах XVI в. Московское государство, отмечал в своем «Описании Московской империи», что одна часть называется Нижней, другая отошедшая к Московскому великому княжеству, — Верхней Белой Россией. Этническая категория белорусов (жителей Белой Руси великого княжества Литовского) впервые, пожалуй, упомянута в поэме «Прусская война» Яна из Вислицы (около 1485-1520 гг.), посвященной борьбе польского, литовского и белорусского народов против тевтонского ордена В хронике Александра Гванини (1534-1614), 18 лет прожившего на территории Беларуси, все «русские» земли делятся на три части: белая, черная и Червонная Русь. Белая Русь включает в себя Киев, Мозырь, Мстиславль, Витебск, Оршу, Полоцк, Смоленск, Северную землю, «издавна принадлежавшую ВКЛ». В этом же сочинении Гванини упоминается Белая Русь в широком смысле слова, центром которой является Москва. Подобное описание Белой Руси имеется и в Хронике Мацея Стрыйковского.

4. Этнос - это исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая общность людей, обладающих сходными, относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также самосознанием, то есть осознанием своего единства и отличия от всех других подобных общностей, что выражается в названии этноса (этнониме). Целесообразно различать объективные факторы, обусловливающие само зарождение этноса, и признаки, возникающие в процессе формирования этнических общностей. К этнообразующим факторам относятся: единство территории, природные условия, экономическая связь и т.п., но это не этнические категории. К этническим признакам в узком смысле этого слова, отражающим реальные различия между этническими общностями, относятся особенности в области этнического самосознания и культуры этноса. Важнейшим этническим признаком является этническое самосознание. Оно представляет системой, содержащие элементы двух видов – устойчивые образования (отношение к ценностям и идеалам), а также подвижные, социально-психологические моменты (чувства, эмоции, настроение, вкусы, симпатии). Этническое самосознание включает суждение членов этноса о характере действий своей общности, ее свойствах и достижениях. В самосознание этноса мы найдем представления об историческом прошлом своего народа, о его территории, языке, культуре, мироздании, и обязательно суждения о других этносах. Основные условия возникновения этноса — общность территории и языка — впоследствии выступают в качестве её главных признаков. При этом этнос может формироваться и из разноязычных элементов, складываться и закрепляться на разных территориях в процессе миграций (цыгане и т.п.). Дополнительными условиями сложения этнической общности могут служить общность религии, близость компонентов этноса в расовом отношении или наличие значительных метисных (переходных) групп. В ходе этногенеза, под влиянием особенностей хозяйственной деятельности в определённых природных условиях и других причин, формируются специфические для данного этноса черты материальной и духовной культуры, быта, групповых психологических характеристик. У членов этноса появляется общее самосознание, видное место в котором занимает представление об общности их происхождения. Внешним проявлением этого самосознания является наличие общего самоназвания — этнонима. Сформировавшаяся этническая общность выступает как социальный организм, самовоспроизводящийся путём преимущественно этнически однородных браков и передачи новому поколению языка, культуры, традиций, этнической ориентации и т. д.

5. Этногенез (от греч. «племя, народ» и «происхождение»), этническая история — процесс сложения этнической общности (этноса) на базе различных этнических компонентов. Этногенез представляет собой начальный этап этнической истории. По его завершении может происходить включение в сложившийся этнос других ассимилируемых им групп, дробление и выделение новых этнических групп. Проблема происхождения белорусского народа очень сложная и недостаточно изученная. Сложность ее обуслов­лена тем, что она исследуется путем анализа многих, разных по характеру, источников — памятников письмен­ности, данных этнографии, археологии, антропологии, лингвистики и др. Глубоко изучить все эти источники, сопоставить информацию, содержащуюся в них, довольно сложно. К тому же этногенез — очень богатый по содер­жанию исторический процесс. Чтобы дойти до истины, необходимо охватить все его стороны. Есть разница и в способах анализа фактического материала исследователя­ми этой проблемы". Все это и обусловливает существование разных взглядов на происхождение белорусского народа. Среди них можно выделить "финскую", "балтскую", "кривическо-дреговичско-радимичскую", "древнерусскую" кон­цепции белорусского этногенеза. В соответствии с "фин­ской" концепцией (И.Ласков) предками белорусского на­рода были славяне и финны. В качестве доказательства он ссылается на то, что некоторые названия белорусских рек и озер, например Двина, Мордва, Свирь, финского проис­хождения. Сторонники так называемой "балтской" концеп­ции (В.Седов, Г.Штыхов и др.) считают, что предками белорусов являются славяне и балты. Они ссылаются на названия белорусских рек и озер балтского происхождения (Ореса, Клева, Реста и др.), утверждают, что о балтах как предках белорусов свидетельствуют некоторые элементы традиционной белорусской культуры и языка (культ ужа, женский головной убор повойник, твердый звук "р" и др.). Авторы "кривичско-дреговичско-радимичской" концепции (Е.Карский, М.Довнар-Запольский, В.Пичета и др.) счи­тали, что основными предками белорусского этноса являются кривичи, дреговичи, радимичи. К числу их аргумен­тов относятся преемственность материальной культуры и языковые заимствования. Так, они считали, что соха с перекладиной и "аканье" первоначально были характерны для кривичей, а полесская соха и дифтонги уо, ie на юге первоначально являлись элементами культуры и языка дреговичей. Те, кто придерживается "древнерусской" кон­цепции происхождения белорусского народа (Е.Корнейчик и др.), утверждают, что предками белорусов была одна из частей так называемой древнерусской народности. При этом они уверены в существовании единого древнего госу­дарства — Руси, в которой существовали единые древне­русские язык и культура (например, былины). Чтобы определить отношение к разным концепциям, необходимо сначала выяснить, какое место в этнической (культурной) истории края занимают факты, на которые опираются эти взгляды. Являются ли названия некоторых белорусских рек финского происхождения доказательс­твом того, что предками белорусов были и финоязычные группы населения? Можно с уверенностью сказать, что не являются. Финоязычное население на территории Белару­си жило в глубокой древности, в конце каменного века, и было ассимилировано здесь не славянами, а древними балтами, которые расселялись в Понеманье, Подвинье и Верхнем Поднепровье в бронзовом веке. Финны на терри­тории Беларуси были субстратом (подосновой) не белору­сов, а древних балтов. Финские названия рек и озер в нашем крае сначала были восприняты балтами, а затем от балтов перешли в лексику славянского населения, появив­шегося в Понеманье, Подвинье и Верхнем Поднепровье после балтов. Много спорного и в доказательствах "бал­тской" концепции. Факты, на которые ссылаются ее сто­ронники, характерны не только для балтов и белорусов. Твердый "р", например, кроме балтов и белорусов присущ также языку украинцев, болгар, чехов, словаков, на кото­рых балты не оказывали культурного влияния. Женский головной убор повойник был характерен не только для балтов и белорусов, но и для других славянских народов, в частности украинцев, болгар, поляков. А такое явление, как культ ужа, было распространено еще более широко. Оно присуще религии не только балтов и славян, но и греков, албанцев. Названия белорусских рек и озер бал­тского происхождения нельзя считать доказательством балтского субстрата (подосновы) белорусов. Они свидетельствуют только о том, что в прошлом после финнов на территории Беларуси жили древние балты. В результате широкого расселения славян на территории нашего края и смешения их с восточными балтами образовались не бело­русы, а первичные восточнославянские этнические об­щности — кривичи, дреговичи и радимичи. Распростра­ненный до этого времени взгляд, что они с самого начала были чисто славянскими этническими общностями, а не смешанного происхождения, не имеет основательных до­казательств. Значительно больше аргументов в пользу взгляда, что дреговичи, кривичи и радимичи сформирова­лись на территории Беларуси. Часть славян была только одной из групп предков каждой этнической общности, а другой — часть балтов. В сравнении с древним финоязычным и балтоязычным населением исторически ближе к белорусам восточнославянские этнические общности кри­вичей, дреговичей и радимичей. Но и в аргументации взгляда, что непосредственными предками белорусов яв­ляются кривичи, дреговичи и радимичи, есть спорные моменты. Элементы культуры и языка белорусов (разные типы сохи — полесская и с перекладиной, особенности говоров отдельных регионов — "аканье", дифтонги уо, ie), считающиеся составными элементами культуры и языка дреговичей или кривичей, возникли позже, чем существо­вали кривичи, дреговичи и радимичи, не раньше XII в., и распространялись на более широкие ареалы, чем их тер­ритории. Много схематического в представлениях "древ­нерусской" концепции происхождения белорусов. Спор­ной является и мысль о том, чтобы считать Древнюю Русь общей колыбелью белорусской, украинской и великорус­ской общностей, так как она распалась, исчезла раньше, чем возникли белорусский и великорусский народы. Реги­ональные особенности культуры и языка восточных славян как ранней, так и поздней поры не соответствуют восточ­нославянским этносам — белорусам, украинцам и велико­русам. Западная часть территории восточных славян, став­шая ареалом формирования белорусского этноса, во время существования Древней Руси не выделялась в отдельную лингвистически- и этнографическую зону. Утверждение о том, что Древняя Русь является колыбелью трех восточ­нославянских этнических общностей, — это упрощенный подход к сложному историческому процессу. Вероятно, основными предками современных белорусов были группы населения, жившие на современных белорусских землях после того, как исчезли кривичи, дреговичи и радимичи. Ими стали прежде всего жители, которые занимали север подвинско-днепровского и поприпятского регионов. Первая общность сформировалась в результате трансформации кривичей, вятичей и северной части радимичей, вторая — дреговичей, древлян и южных родимичей. Обе имели также общее название "русины", "русские", т.е. восточные славяне. Они отличались от кривичей, дреговичей и радимичей новыми чертами культуры и языка. У жителей подвинско-днепровского региона были распространены соха с перекладиной, гумна прямоугольной формы, верхняя одежда прямого покроя, зачинальная свадебная песня (столбовая) и др. В их речи возникло "аканье" (произношение гласного звука "о" непод ударением как "а"), а также "дзеканье" (согласный звук "д" стали произносить более мягко). Характерными элементами культуры жителей бассейна Припяти являлись полесская соха, многоугольные гумна, развитая форма караванного обряда, зимний новогодний праздник Коляды. В речи звуки "р" и "ч" начали произно­ситься твердо, возникли дифтонги уо, lieДругой очень важной стороной белорусского этногене­за была диффузия (проникновение) культурных и языко­вых явлений. Диффузия оказала заметное влияние на образование белорусского языка, в частности его фонети­ки. Фонетика белорусского языка возникла путем соеди­нения некоторых черт разговорного языка поприпятского населения, с одной стороны, и подвинского — с другой. Сначала оно произошло в центральном регионе понеманских и поднепровских земель, а затем через центральный регион расширилось дальше в южные и северные части края. С юга (Поприпятья) на север (Подвинье) широко распространялись твердые "р" и "ч", а с севера на юг — мягкий "д" ("дзеканье"), а также "аканье". Диффузии культурных и языковых явлений способствовали пересе­ления как восточнославянских, так и невосточнославян­ских групп, смешение их с местными жителями и ассими­ляция восточнославянским населением западнославянско­го (польского), балтского, тюркского (татарского). Бело­русский этногенез тесно связан с политической историей края. Он происходил как во время существования древних княжеств — Полоцкого, Туровского и др., так и в период создания нового государства — Великого Княжества Ли­товского, Русского и Жемойтского.

6. Славяне широко расселялись на территории нашего края в раннем средневековье. В его начале, в частности в VI — VIII вв. н.э., компактно, цельным массивом они проживали только в самых южных районах современной территории Беларуси, в бассейне р. Припять, в основном на юге от нее. Славянскими являются археологические памятники этого времени Хотомель, Семурядцы, Хильчицы, Петриков. Ос­новным типом славянских поселений были селища (неукрепленные поселения). Они обычно размещались группами (по три — четыре в одной группе). Характерный тип жилища славян — полуземлянка. В одном из ее углов, чаще всего в противоположном от входа, находилась печь. Печи имели прямоугольную или круглую форму. В керамике преоблада­ли слабопрофилированные горшки коричневого цвета, обыч­но без орнамента. У славян господствовал обряд трупосожжения. Кремация происходила за границей захоронения. Пепел помещали в бескурганных могильниках или в невы­соких округлой формы курганах, вокруг которых выкапы­вали небольшие рвы. В VI —VII вв. н.э. славяне начинают проникать на север — в балтский ареал. 0б этом свидетельствуют сла­вянские культурные элементы, которые находят в древнос­тях типа Банцеровщина — Колочин. В балтском ареале в это время появляются полуземлянки с типичным славян­ским интерьером. Полуземлянки с печами-каменками в одном из углов обнаружены в археологических памятни­ках Щетково в нижнем течении Березины, Тайманово в Могилевском Поднепровье, Городище, Дедиловичи, Рявянки на Минщине. У балтов очаг находился в центре жилья. К славянским культурным элементам относятся и каменные жернова, найденные в археологических памят­никах Городище, Дедиловичи. Балтское население пользо­валось каменными зернотерками. Массовое расселение славян в балтском ареале на терри­тории Беларуси происходит в VIII —IX вв н.э. Большими группами они поселяются сначала в районах, расположен­ных на севере от р.Припять. На эти земли славяне пришли с южной стороны бассейна Припяти. Об этом свидетельству­ют одинаковые названия рек право- и левобережной частей Припятского Полесья и бассейна Березины: Случ, Гривка, Став и др. В VIII — IX вв. н.э. славяне расселяются в Посожье. Этим периодом датируются славянские археологичес­кие памятники — круглые курганы с захоронениями по обряду трупосожжения. В IX в. н.э. славяне расселились и в Подвинье. Им принадлежат археологические памятники этого периода — круглые (полусферические) курганы, ко­торые размещались компактно, недалеко друг от друга. Вокруг курганов выкапывали небольшие рвы. К IX —X вв. н.э. славяне расселились также в Верхнем Понеманье. В это время здесь появились округлые курганы. Таким образом, в VIII —IX вв. н.э. произошли сущес­твенные изменения в этническом составе и культуре насе­ления на территории Беларуси. Большие группы славян поселились во всех ее регионах. Начались тесные контакты славян с местным балтским населением. Взаимодействие славян и балтов существенно изменило их культуру. Балтское население было ассимилировано. Прежняя культура типа Банцаровщина — Колочин исчезла. В результате славяно-балтского синтеза к IX —X вв. н.э. сформирова­лись новые славянские этнические общности, которые неоднократно упоминаются в средневековых письменных источниках, — дреговичи, кривичи и радимичи. Они за­нимали в это время основную часть территории БеларусиДреговичи первоначально заселяли значительную часть Поприпятья. Южная граница расселения дреговичей проходила за Припятью на юг от нее. От соседних древлян дреговичей отделяли болотистые местности. Затем дрего­вичи продвинулись на север, оказались в верховьях Нема­на. Возможно, их отдельные группы расселялись и дальше на север. Язык дреговичей — славянский. Славянскими по происхождению были и такие элементы их культуры, как крупные металлические бусы, покрытые зернью, височные кольца. Славянскими были серпы, ножи, керамика. К элементам балтского происхождения в культуре дрегови­чей относились спиральные кольца, змеиноголовые брас­леты, звездоподобные пряжки. О смешанном славяно-балтском происхождении дреговичей, вероятно, свидетельс­твует и само название этой общности. Корень этого назва­ния, возможно, балтский. В литовском языке много слов с таким корнем (dregnas — сырой, влажный, dregme — сырость, влажность и др.). Слова с этим корнем отражают одну из особенностей местности, на которой жила большая группа дреговичей, а именно влажность, заболоченность земель в поречье Припяти. По мнению известного лингвис­та Ю.Хабургаева, подобно названию балтской общности (lietuva), название балтской общности в поречье Припяти имело форму dregnva. После смешения славян с балтами и ассимиляции последних в названии вновь сформировав­шейся общности сохранилась прежняя балтская основа, к которой было добавлено славянское "ичи". Так возникло новое название — дреговичи, ставшее славянизированной формой прежнего балтского названия. Такого же смешанного славяно-балтского происхожде­ния были и радимичи, сформировавшиеся в Посожье и занимавшие эту территорию в более позднее время. Язык радимичей — славянский. Славянскими по происхожде­нию в культуре родимичей были также семилучевые коль­ца, керамика. Вместе с тем здесь имели место и элементы балтского происхождения. К ним относились браслеты со змеиными головами на концах, бронзовые спиральки, кос­тяные подвески в виде уток, звездоподобные пряжки. Название "радимичи", вероятно, также смешанного славя­но-балтского происхождения. Самыми близкими к этому названию являются балтские (литовские) слова radimas (нахождение), radimviete (местонахождение). В славян­ском и балтском названиях общая основа (радим), отлича­ются только окончания. Название восточнославянской общности заканчивается на славянское "ичи".Смешанного славяно-балтского происхождения была и самая многочисленная восточнославянская общность того времени — кривичи, которая сформировалась на террито­рии, расположенной на север от дреговичей и радимичей. Кривичи расселялись очень широко. Северная граница кри­вичей достигла верховьев Волги. Ареал их расселения, кроме Подвинья, включал также и Верхнее Поднепровье. Как отмечается в древней летописи, "кривичи иже седять на верх Волги, и на верх Двины, и на верх Днепра". Язык криви­чей — славянский. Славянскими по происхождению элементами культуры кривичей являлись браслетоподобные височ­ные кольца с завязанными концами, кривичские браслеты, керамика. Одновременно в культуре кривичей есть и элемен­ты балтского происхождения. К ним относятся браслеты со змеиными головками, шейные гривны балтского типа, голов­ной венок и др. Смешанного славяно-балтского происхожде­ния, возможно, и само название этой общности. Вероятно, оно отражает своеобразие той значительной части террито­рии Минщины и Смоленщины, где много пригорков и местность как бы кривая, возвышенные места чередуются с низинами. Такой характер местности особенно типичен для юга и востока территории кривичей. В отличие от болотистой местности дреговичей ее могли называть кривой. Много слов со значением кривизны есть не только в славянских, но и в балтских языках, например литовском (kreivas — кривой, kreivinti — кривить, kreivis, kreivimas — кривизна, krei-vuzas — кривая вещь). Так как первоначально на территории кривичей жили не славяне, а балты, то можно предположить, что словом с первоначальной основой "крив" (kreiv) здесь называли балтское население. Лингвист Ю.Хабургаев счита­ет, что этот термин первоначально имел форму kreuva, krieva, которая после смешения славян с балтами и форми­рования новой общности несколько изменилась, но сохрани­ла прежнюю основу, к которой было добавлено славянское "ичи". Так могло появиться название одной из восточносла­вянских общностей — кривичи. В балтских языках после этого по-прежнему сохранилась несколько измененная балтская форма, которой балты называли славянских соседей на востоке, — kreivs, krievai. К теперешнему времени она сохранилась в латышском языке для обозначения великору­сов (русских): krievs — русский, Kreivja — Россия. До IX — X вв., когда полностью сформировались выше­названные общности, они, особенно кривичи и дреговичи, уже поднялись на ступень раннеклассового общества и соз­дали первоначальные государства, которые можно назвать протогосударствами. Об этом свидетельствует уровень раз­вития их хозяйства, в частности земледелия и ремесел. В земледелии для запашки земли начали использоваться более совершенные орудия с железными наконечниками. В это же время у кривичей и дреговичей широко применялись серпы нового типа, ведущие свое происхождение от аналогичных римских орудий; были усовершенствованы кузнечное и гон­чарное ремесла. В кузнечном деле совершенствуются сыро­дутные печи; в гончарстве начинают применяться гончарные круги и специальные печи для обжига гончарных изделий. Обработка железа и глины постепенно становится професси­ональным видом деятельности, отдельным занятием. Ремес­ла начинают отделяться от земледелия. Это создает благоп­риятные условия для возникновения постоянной торговли. В IX — X вв.- у кривичей и дреговичей появляется устойчивое денежное обращение. На территории кривичей, в частности на полоцких землях, около д. Козенки, найден клад, относя­щийся к этому времени, в котором было более 7500 монет. В результате таких важных изменений в хозяйственной жизни кривичей и дреговичей возникают первоначальные города протогорода. На территории кривичей в IX в. воз­никает Полоцк, в X в. — Витебск, а на территории дрего­вичей в X в. появляется город Туров. В это время изменя­ется и социальный состав населения. Оно подразделяется на знать (князей) и остальных жителей. Первые отлича­лись своими функциями и положением, которое отражено в захоронениях. На Полотчине в одном из курганов около д. Борки найдено около 200 украшений. У кривичей и дреговичей в отличие от предшествующих балтских общностей установилась другая система управле­ния. Родоплеменное управление сменилось политическим. Возникли государственные образования, которые называ­лись княжениями. У полоцких кривичей и дреговичей во главе державы стояли князья, получавшие эти должности по наследству. Древние письменные источники даже назы­вают имена таких князей (Рогволод — у полоцких криви­чей, Тур — у дреговичей). В княжениях был первоначаль­ный государственный аппарат для собирания дани. Все эти факты свидетельствуют о том, что ошибочно называть кривичей, дреговичей и, возможно, радимичей племенами, так как среди них уже не было социального равенства, одинакового социального положения всех членов общнос­ти. У кривичей, дреговичей и радимичей возникло родоп­леменное деление и управление. Ошибочно называть эти общности и союзами племен, так как если не было племен, то не существовало и основы для их союза. Союзами племен обычно называют, особенно в этнографической литературе, временные объединения, основанные на дого­воре, имеющем определенный срок действия. В союзы объединяются и неродственные племена, отличающиеся своей культурой, языком. Таким образом, союзы пле­мен — это временные их объединения с определенными отношениями между племенами. Что касается кривичей, дреговичей, радимичей, то, в отличие от таких союзов, они были прежде всего культурными общностями, это значит устойчивыми объединениями, возникшими не на основе договора, а сформировавшимися стихийно. Это не племена и не союзы племен, а первоначальные народы (пронароды, протонароды), которые относятся к новому типу этничес­ких общностей, соответствующему началу цивилизации — более высокой стадии в развитии человечества, чем племе­на и союзы племен. Действительно, кривичи, дреговичи и родимичи просуществовали до середины XII в. (последнее упоминание дреговичей датируется 1149 г., кривичей как отдельной этнической общности — 1162, радимичей — 1169 г.) и создали высокоразвитую культуру, ярким сим­волом которой является Софийский собор в Полоцке, построенный в XI в. Не только культура, в частности архитектура, но и социальный и политический строй кри­вичей, дреговичей и радимичей свидетельствует о том, что они достигли стадии цивилизации. Кривичи, дреговичи и радимичи сыграли огромную роль в отечественной исто­рии. Многие ученые (Е.Ф.Карский, В.И.Пичета и др.) даже считали, что кривичи, дреговичи и радимичи были непосредственными предками белорусской этнической об­щности, белорусского народа.

7. Вопрос о возникновении белорусской государственности у народов Вос­точной Европы до сих пор остается открытым, что обусловлено весьма скуд­ным количеством письменных источников, дошедших до наших дней, анализ которых позволил бы точно установить время и причины, приведшие к перехо­ду от догосударственных форм существования к политико-территориальной организации управления обществом - государству. Результат этого - множе­ство теорий, разработанных учеными, каждая из которых называет свои даты и причины происхождения государств на территории Беларуси. В соответствии с норманской теорией, которая долгое время господ­ствовала в дореволюционной и советской исторической науке, первые го­сударства в Восточной Европе были образованы иностранными князья­ми-варягами в IX в. нашей эры. Однако в настоящее время она опровергнута многими учеными (СВ. Юшковым, Б. Д. Грековым, Б.А. Рыбаковым и др.). Так, по мнению Б. А. Рыбакова, государственность у славян возникла на рубеже старой и но­вой эры. «Археологичные источники свидетельствуют о высоком экономи­ческом развитии восточно-славянского общества в V—III вв. до н.э., дошед­шего «до уровня государственности», которое было прервано сарматским на­шествием во II в. до н.э.» Об образовании государств у восточных славян до нашей эры писали историки В.Н. Татищев, И. Забелин, М. Дьяконов и др. Так, И. Забелин счи­тал: «Развитие нашей страны было, конечно, прежде всего, земледельчес­кое, и началось оно по всему, вероятно, с той поры, когда по берегам Чер­ного моря появились греческие колонии, за 700 и 600 лет до Р.Х.». М. Дья­конов отмечал: «В начале истории не существует единого русского государства. На протяжении Европейской России, и то далеко не всей, су­ществует целый ряд небольших государств». Подобной мысли придержи­вался и академик В.И. Сергеевич, который писал: «Наша древность не зна­ет единого «государства Российского»; она имеет дело со множеством еди­новременно существующих небольших государств. Эти небольшие государства называются волостями, землями, княжениями». В работах И.А. Юхо также подчеркивается, что государственность у народов Восточной Европы возникла до нашей эры. Ученый ссылается на Геродота, который, описывая наших предков - будинов и невров, живших в VI-V вв. до н.э., упоминает о ведении переговоров (совещании) со скифа­ми, которые осуществляли «цари» невров и будинов, т.е. руководители госу­дарств. И.А. Юхо отмечает также, что о наличии государств у восточных славян свидетельствуют многотысячные военные экспедиции против Ви­зантии, римлян и германских народов в III-VII вв. н. э. В белорусско-литов­ских летописях и летописных хрониках («Кроника литовская и жмойтская», Хроника Быховца) содержатся интересные, хотя по мнению многих уче­ных, мифические сведения о бегстве в начале нашей эры из Рима в Литву пятисот знатных семей во главе с Палемоном. По данным Баварского анонимного географа, к IX в. н.э. на территории Беларуси имелось более 700 городов. Не вызывает сомнения, что образование такого числа городов не могло быть одномоментным и было возможным толь­ко при наличии органов государственного управления, осуществлявших руководство строительством и надзор за содержанием в надлежащем состоянии общественных сооружений (рвов, стен, башен и др.). Появление городов озна­чило появление государств в миниатюре, поскольку им были присущи основ­ные признаки государства: устанавливалась публичная власть, учреждались органы, осуществлявшие управленческие функции, компетенция которых рас­пространялась на определенную территорию, собирались налоги и сборы. Источником сведений о форме древних городов-государств, их функци­онировании и развитии в целом, являются дошедшие до нашего времени летописи, хроники и другие письменные источники: «Повесть временных лет», Ипатьевская, Лаврентьевская, Супрасльская летописи, «Кроника литовская и жмойтская», Хроника Быховца и др. При описании событий XI-XII вв. в них упоминается свыше 35 городов, которые являлись торгово-ремесленными, военными, административными, культурными центрами, что свидетельству­ет об интенсивном их развитии. Так, каждый крупный город с прилегающи­ми сельскохозяйственными землями представлял собой самостоятельное го­сударство. В таких государствах не было необходимости в большом штате постоянных должностных лиц, поэтому и государственный аппарат не полу­чил такого развития, каким он был в крупных деспотических государствах.На территории древней Беларуси таких небольших государств-княжеств было несколько десятков. Наиболее крупными среди них были: Полоцкое, Туровское, Пинское, Витебское, Берестейское, Минское, Городенское, Но­вогородское (Новогрудское), Слуцкое, Мстиславское княжества. До IX в. преобладали мелкие государства-княжества, разрозненные и отделенные друг от друга. В IX в. начался процесс объединения маленьких княжеств в более крупные государства, продолжавшийся до XI в. Среди них особенно выделялись Полоцкое и Турово-Пинское княжества, в зависимос­ти от которых находились многие небольшие княжества. Историческим ядром Полоцкого государства было племенное княже­ние кривичей-полочан более раннего времени. А. Е. Пресняков отмечает, что Полоцкое княжество «жило своей отдельной жизнью с первого своего появления на исторической арене». Центром княжества был Полоцк, кото­рый основали кривичи задолго до прихода варягов. С X в. Полоцкое княже­ство существует уже как могущественное государство, имеющее свою кня­жескую династию, сильное войско, развитые торговые связи с другими го­сударствами. Летописные хроники включают в себя сведения о генеалогии князей полоцких и важнейших этапах в развитии Полоцкого княжества в IX-XII вв. Так, известно, что во второй половине X в. «в Полоцк пришел княжить Рогвалод», основавший династию князей Рогвалодовичей. Упоминание о Полоцке при походе Олега на Константинополь в 907 г. свидетельствует об уровне развития этого государства. Его характеризуют значительные для того времени социальные и культурные достижения. В 980 г. Полоцкое княжество потеряло свою самостоятельность. Как следует из «Повести временных лет», князь Киевский и Новгородский Вла­димир захватил и разрушил Полоцк, «и убив Рогвалода и сынов його, а доч­ку його Рогнеду взяв за жону». Полоцкая земля была включена в состав Киевского княжества. В 988 г. Владимир возвратил Рогнеду с сыном Изяславом в ее вотчину - полоцкую землю, основав для них город Изяславль (Заславль). Изяслав занял полоцкий княжеский престол, чем восстановил Полоцкое княжество и княжескую династию. В 1001 г. после смерти Изяс­лава полоцким князем стал его сын Брачислав Изяславович (года княжения 1001-1044). После него - Всеслав Брачиславович (Чародей) (1044-1101). Полоцк, находившийся на торговом пути «из варяг в греки», в XI в. ак­тивно соперничает с Киевом и Новгородом в стремлении расширить свои владения. Летописные источники упоминают о мирных договорах князей полоцких с Киевским князем Ярославом Мудрым 1021, 1024 гг. и расшире­нии территории княжества. Во второй половине XI в. взаимоотношения По­лоцкого княжества с другими характеризуются, наоборот, многочисленными военными действиями на полоцкой земле, походами киевлян на Полоцк 1067, 1071, 1077,1084 гг., захватом Всеслава в плен в 1068 г. и др. Сказанное свидетельствует о том, что Полоцкое княжество было од­ним из крупных европейских государств в XI-XIII вв. В зависимости от Полоцкого княжества находились Друцкое, Браславское, Лукомльское, Черторийское княжества. В хронике Быховца содержатся сведения о генеалогии витебских кня­зей вплоть до 1320 г., когда Витебское княжество было включено в состав Великого княжества Литовского. Летописи мало говорят о Туровском княжестве, основу которого составила территория племенного союза дреговичей. Первое упоминание о нем отно­сится к 980 г. Периодически сменяются на престоле туровские князья. В 1078 г. туровским князем становится сын Изяслава - Ярополк, в 1088 г. - его брат (Святослав Изяслович и т.д. В 1157 г. князем стал Юрий Ярославович, с име­нем которого связано возрождение самостоятельности Туровского княжества. В XII в. из состава Туровской земли выделились Пинское, Клецкое, Слуцкое, Дубровитское, Степанское княжества (два последних на территории Украины). Турово-Пинские князья подпадают под влияние Галицко-Волынского княже­ства, участвуют в междоусобных войнах за трон киевского княжества. В ХIII в. от Турово-Пинского княжества в зависимости находились княжества Копыльское, Брагинское, Клецкое, Несвижское, Мозырское, Речицкое.В тесной связи с Туровом и Киевом находилось Берестейское княжество, которое отыгрывало значительную роль форпоста обороны на западе. В Верхнем Поднепровье в VIII-IХ вв. происходило объединение смо­ленских кривичей. Смоленское княжество стало политически обособляться от Киева в XI в. В XII в. при князе Ростиславе Мстиславовиче оно достигло Наибольшего расцвета. Этому способствовало образование в Смоленске в 1136 г. епархии. Смоленск выступает соперником Полоцкого княжества в объединении кривичских земель. В XII в. происходит экономическое и культур­ное сближение Полоцка и Смоленска. В XIII в. центрами отдельных княжеств были Городня, Новогрудок, Волковыск, Слоним и другие белорусские города. Сведения об их зарождении и развитии содержат «Кроника литовская и жмойтская», Хроника Быховца и другие, которые повествуют о «панствах руских, полских и литовских», «Вывод и початок о Великом князстве Литовском и Жмойтском, отколь взмоглись и пошли». Первое упоминание о Литве в западных летописных источни­ках датируется 1009 г. Процесс экономического, социально-политического и культурного сбли­жения всех княжеств, их укрупнения на территории древней Беларуси привел к образованию белорусской народности, сами же княжества стали основой для возникновения новой формы государственности у нескольких, в том чис­ле и белорусского, народов Великого княжества Литовского.

8. В рассматриваемый период на территории современной Беларуси существовал раннефеодальный строй. Основными классами были феодалы и феодально-зависимые крестьяне. При этом отметим, что в обществе одновременно с феодалами и феодально-зависимым населением существовали рабы (холопы, челядь несвободная), свободные городские жильцы (ремесленники, купцы, гocти - крупные купцы, вели междугородную и зарубежную торговлю) и крестьяне-данники. Последние не находились в зависимости от отдельных феодалов, а исполняли определенные повинности и внocили феодальную ренту непосредственно на пользу государства. Разумеется, что в IX-XI вв. процесс феодализации развивался медленно. В IX ст. князь не жаловал сваей дружине земель и не заводил своего хозяйства, а облагал свободное и полусвободное население данью. Сбор даров из свободного населения на территории, которой обладал князь, назывался «полюдьем». Дружинники также получали от князя права собирать дань и «кормиться» из той или иной волости. Например, еще к появлению крупного княжеского землевладения у восточных славян возникали признаки вассальной зависимости. Она выглядела как право получения дружинниками дани с определенной территории. В качества вассалов большого князя дружинники несли у него службу за «лен» — право сбора дани из определенной территории. Военная дружина была важной опорой княжеской власти. Дружинники окружали князей, защищали все иx интересы. С ними князь советовался по вопросам организации походов, а также суда и административного управления. Когда князь передвигался на новое княжество, дружина следовала за ним. Например, когда в 1088 г. туровский князь Святополк Изяславич перешел на княжение в Kиeв, то с собой он забрал и туровскую дружину. Дружины у полоцких князей, как и у других князей «русских», состояли из двух групп: в первую, старшую, дружину, входили «бояри», «сильные мужи»; во вторую, младшую, дружину, какая жила при дворе князя, — «гридь», «отроки», «детские». С нее выходили слуги князя, его телохранители, младшие должностные лица. Земские ополченцы, которые не принадлежали к взрослой княжеской армии, носили именование «воинов». Таким образом, общество распалось на несколько слоев. Высший складывали князья, бояре, старшая и младшая дружины, духовенство. Феодалы были взаимосвязанны системой вассалитета, которая регулировала права и обязанности между ними, а также иx перед государством. Экономическая мощность класса феодалов разрешила им занять главенствующее положение в политической жизни общества, захватить в свои руки все ключевые престолы в государственном аппарате. Класс феодально-зависимых людей образовывался: 1) за счет закрепления холопов и других несвободных людей на земле, ведь для феодала значительно важнее становилась обладать правом распоряжаться повинностями крестьян, чем ними самими; 2) путем насильственного внеэкономического принуждения бывших свободных общинников вносить определенные дани и выполнять повинности на пользу отдельных феодалов или государства в целом; 3) в итоге имущественного расслоения свободных крестьян, которые, обеднев, попали в долговую кабалу. Вместе с тем, на начале развития феодальных отношений на территории Беларуси продолжали еще сохраняться свободные крестьяне-данники, которые вели свое собственное хозяйство и обязанны были вносить на пользу центральных и местных органов управления определенную дань натурой или деньгами, исполнять ряд государственных повинностей (несение военной службы в ополчении, ремонт и строительство замкав, мостов, путей (дорог) и т. д.). Крестьяне-данники сохраняли свою свободу до XVII ст. Наличие в рассматриваемый период значительного количества свободных крестьян-данников и рабов в окончательном итоге не меняла феодального характера общественных отношений. Свободные крестьяне-данники платили ренту на пользу феодального государства, и рабы эксплуатировались также феодалами. В экономической структуре общества работа свободных крестьян-данников и челяди несвободной не имела ведущей роли, а носила вспомогательный характер. В городах также шел процесс имущественного расслоения. Главенствующее положение в городской экономике заняли купцы и богатые ремесленники. Они оказывали значительное влияние и на политику государства.

9. Большинство белорусских государств-княжеств по форме правления в IX-ХII вв. являлись ограниченными монархиями, поскольку государ­ственная власть переходила от одного лица к другому, как правило, по на­следству, но власть князя не была безграничной. Система органов государственной власти в государствах-княжествах на территории древней Беларуси представляла собой совокупность трех основных институтов: князь, совет (рада) и вече (сойм). Князь являлся главой государства и главным должностным лицом во всей системе управления, ему предоставлялось право решать все текущие вопросы государственного управления, осуществлять правосудие, пред­ставлять княжество во внешних отношениях и дрНа первых этапах развития княжества главными обязанностями князя являлись организация и командование войском, осуществление судебных фун­кций и сбор дани. Он должен был обеспечить защиту княжества от внешней опасности, мог объявлять войну и заключать мир. В целом он руководил всей внешней политикой государства, в том числе заключал договоры, вступал в военные союзы и др. При решении важных вопросов он совещался со своими ближайшими советниками («думчими», «лепшими», «добрыми» мужами). С целью более широкого обсуждения вопроса созывал вече, в котором участво­вали свободные люди (как правило, мужчины-домовладельцы). В связи с тем, что основной обязанностью князя была организация обо­роны государства от внешнего нападения и поддержание порядка внутри го­сударства, в его распоряжении имелась небольшая дружина, состоящая зача­стую из наемников-иностранцев. В X-XI вв. чаще всего ими были варяги (нор­манны). Дружина не только охраняла княжеский двор, но и занималась поддержанием порядка в государстве. Во время военных походов, когда со­зывалось народное ополчение, дружина составляла ядро наиболее боеспо­собной части войск. В составе дружины особое место занимала «старшая дру­жина», в которую входили «боляри», «сильные мужи». Члены младшей дру­жины («детские») жили при дворе князя и охраняли его. Объем властных полномочий князя зависел как от его личных качеств и авторитета среди населения, так и от степени поддержки правящей элиты, в руках которой находился весь аппарат государственного управления. При­мером может служить деятельность полоцкого князя Всеслава Чародея (1044-1101 гг. княжения), который свыше 50 лет возглавлял Полоцкое кня­жество, за время правления которого княжество значительно укрепило свои позиции на международной арене, а также добилось существенных успехов и своем развитии. Вступление князя на престол могло происходить различными способа­ми. Наиболее частым было вступление на престол одного из наследников ранее правившего князя. Так, княжеский стол в Полоцком княжестве, как правило, передавался по наследству к старшим сыновьям князя. Однако счи­талось вполне естественным и приглашение другого князя. С введением христианства договор с князем на княжение («ряд») сопровождался обря­дом крестоцелования. Довольно частыми были случаи захвата власти силой, когда князь, опи­раясь на поддержку части населения или с помощью другого государства, «са­дился на княжение». Имели место и случаи принудительного «посажения князя» в том или ином государстве другим более сильным князем из числа своих родственников или друзей, которые взамен за это признавали руководя­щую роль более сильного князя и оказывали ему содействие в его военных походах. Однако и в таком случае государство не утрачивало своего суверени­тета во внутренних и внешних отношениях. Примером различных способов Вступления на княжеский престол может служить история жизни Всеслава Чародея. В 1044 г. он взошел на трон полоцкого князя после смерти своего отца. В 1067 г. на Полоцкое государство был совершен совместный военный поход князей Киевского, Черниговского и Переяславского. Не добившись ус­пеха в военных действиях, князья Изяслав Киевский, Святослав Черниговский Всеволод Переяславский путем обмана и клятвопреступления захватили в плен Всеслава и посадили его в заточение в Киеве. В сентябре 1068 г. в Киеве пыхнуло народное восстание, в результате которого Изяслав был изгнан из Киева, а на его место был избран освобожденный из заключения Всеслав Полоцкий. Затем Всеслав оставил Киев и возвратился в Полоцк, откуда в 1071 г. выгнал при активном участии полочан сына Изяслава князя Святополка. Вступление князя на престол сопровождалось строго определенным ритуалом, во время которого новый князь приносил присягу охранять территорию государства и его интересы, обещал действовать в соответствии с мест­ным и правовыми обычаями. Условия вступления князя на престол часто офор­млялись в договоре-ряде, который заключался с князем правящей элитой. Некоторые древние нормы таких договоров нашли отражение затем в более поздних писаных законодательных актах. Например, в грамоте, выданной полочанам в 1511 г., содержатся условия, которые были выработаны в более древний период, когда Полоцкое княжество было самостоятельным государ­ством, и полочане заключали договоры со своими князьями. Согласно этим условиям князь обещал «нам, господару, давати воеводу нашого Полочанам по их воли; а который будет воевода наш нелюб им, ино нам им воеводу иншого дати по их воли». Князь обещал не вмешиваться в церковные дела и в вопросы, касающиеся церковного имущества, не отнимать имущества у полочан, не пересуживать старых судов, не препятствовать выезду свободных людей за границу и др. Полномочия князя в более поздний период в древних государствах реализовывались в основном в сфере исполнительно-распорядительной деятель­ности. Правом издания новых законов князь не обладал. Такое право призна­валось, как правило, только за коллегиальными органами - советом (радой) и вече. Судебная деятельность князя ограничивалась, он не мог судить едино­лично и должен был отправлять правосудие совместно с членами совета и другими в присутствии, как правило, всех свободных людей. Позже правила об участии князя в осуществлении судебных функций в нормативных право­вых актах нашли свое отражение с учетом изменившихся политических усло­вий, когда место князя занял воевода. В отмеченной выше Полоцкой грамоте 1511г. указано: «воеводе нашому Полоцкому мещан одному не судити, судити ему с бояры и мещаны». Князья руководили княжествами совместно с правящей элитой. Со­вет при князе (рада) не имел постоянного состава. Князь мог приглашать к себе на совещания всех, кого он хотел, но вместе с тем он не мог игнори­ровать мнения наиболее влиятельных людей в государстве и особенно дол­жностных лиц центрального и дворцового управления. К ближайшим со­ветникам князя относились: епископ, игумены, посадник, тысяцкий, под­войский, ключник, наиболее уважаемые члены княжеской дружины, а также тивун градский, старцы градские. Летописные источники называют их «лепшие», «передние» мужи. Компетенция рады фактически сливалась с компетенцией князя, т.к. все вопросы, которые решал князь, он, как правило, обсуждал со своими советниками. О зависимости Полоцкого князя от своих советников очень ярко повествует сага об Эймунде. В ней рассказывается, что, когда Эймунд пришел с дружиной наниматься на службу к Полоцкому князю Брячиславу, князь ответил ему: «Дайте мне время посоветоваться с моими мужами, по­тому что они дают мне деньги, а я только их трачу». Рада являлась посто­янно действующим органом. На ее заседаниях присутствовали не все лица, имевшие право принимать участие в советах с князем, а только те из них, которые в данное время находились вместе с князем. При решении более важных вопросов рада собиралась в полном составе. Кроме текущих вопросов в сфере исполнительно-распорядительной де­ятельности, в раде решались и наиболее важные судебные дела, касающиеся интересов представителей правящей верхушки и высших должностных лиц государственного аппарата. При отсутствии князя все управление государствен­ными делами сосредоточивалось в руках членов рады. На раде готовились и решения, которые подлежали обсуждению на вече (сойме). При подготовке созыва вече члены рады с помощью зависимых от себя людей проводили оп­ределенную агитационную кампанию среди населения, добиваясь решения того или иного вопроса по своему усмотрению. Вече (сойм) - общее собрание свободных людей являлось наиболее древним органом государственной власти. Оно возникло одновременно с государством и существовало во всех древних славянских государствах. Словом «вече», «снем», «сойм» в старину обозна­чалось всякое собрание, совещание. В актах ХIII-XV вв. в Беларуси получают распространение и такие названия собраний, как «копа», «купа» (от cлов «ко­пить», «скопление», «скоп», «скупщина»). Вече собирались в определенных местах - на торговой площади, около церкви, и др., - но они считались впол­не законными, если собирались по каким-либо причинам и не в заранее установленных (традиционных) местах. Полноправными участниками вече признавались только свободные люди, не подчиненные семейной власти. Напри­мер, жители Друцка, приглашая к себе князя Рогволода Борисовича, говорили: «Приезжай, князь, не мешкай, рады мы тебе; если придется, станем биться за тебя и с детьми». Отсюда видно, что отцы решали и за совершеннолетних детей, которые были способны сражаться за интересы князя. Какого-либо определенного числа лиц, явившихся на вече для признания его полноправным, не было, но отсутствие представителей определенной части населения могло повлечь необязательность для них данного решения. Участие в политической жизни государства всех полноправных людей необходимо для нормальной деятельности органов власти в древних княжествах. При небольшом чиновничьем аппарате органы власти вынуждены были постоянно искать поддержки у населения, а поэтому все важнейшие вопросы государственной политики могли быть проведены в жизнь только с согласия большинства полноправных граждан. Однако руководящая роль на вечевых собраниях принадлежала правящей верхушке. С усилением расслое­ния общества постепенно падает значение простых людей и возрастает роль правящей верхушки, поэтому вече перестают созываться. На вечевых собраниях все вопросы решались подавляющим большинством голосов. При расхождении мнений принималось решение, выражавшее волю наиболее сильной части собравшихся, которые были в состоянии заставить ос­тальных согласиться с их мнением и затем добиться исполнения решения. Круг рассматриваемых на вече вопросов не был строго определен. Наиболее важны­ми делами были: избрание и смещение (изгнание) князя, назначение и смеще­ние высших должностных лиц, вопросы войны и мира, международные отно­шения, организация ополчения и обороны, налоги, наиболее важные судебные дела. Если вече не поддерживало князя, тот должен был оставить город, т.к. он не мог со своей небольшой дружиной противостоять городскому ополчению. На вече могли обсуждаться и другие, менее важные вопросы. Функции органов центрального управления выполняли отдельные должностные лица: посадник, тысяцкий, ключник, подвойский, тивун, мытники и другие. Однако количество и название должностных лиц в раз­ных княжествах несколько отличались. Посадник избирался вече или назначался князем на неопределенный срок. Посадник был как в стольном городе, так и в других городах государства, где он выполнял функции наместника князя. Объем его полномочий был очень большим. Он вместе с князем участвовал в отправлении правосудия, участво­вал в княжеской раде, председательствовал на сойме (вече), участвовал в раз­работке новых нормативных правовых актов и договоров с другими государ­ствами, выполнял функции князя во время его отсутствия. Тысяцкий, как и посадник, избирался вече или назначался князем на неопределенный срок. В военное время он командовал ополчением, а в мир­ное - ведал поддержанием порядка в городе и торговыми делами. Подвойскому, состоящему в числе приближенных князя, поручалось исполнение решений вече и распоряжений князя. По-видимому, он был и командиром княжеской дружины. Хозяйственными делами в государстве ведали ключник и тивун. Они же обладали и некоторыми судебно-административными полномочиями. Тивуны исполняли также финансовые функции. Исполнение тех или иных служебных обязанностей князь мог возложить на представителей своей дружины. Например, в одном из источников XIII в. в качестве ответствен­ной особы в Витебске назван «детский». Активное участие во всей политической жизни государства и обще­ства принимало духовенство. Со сменой язычества христианством в уп­равлении княжествами участвовали высшие чины православной церкви - епископ и игумены. Духовенство занималось также вопросами образования, опекой над нищими и больными. История существования древних княжеств на Беларуси знает также пери­оды, когда система правления в государстве значительно отличалась от сложив­шейся традиционной. Так, во второй половине XII в. политическая жизнь Полоцкого государства была наполнена борьбой враждующих боярских группи­ровок, выступлениями горожан, сменой князей. Так, в 1151-1158 гг. с переменным успехом за полоцкий трон сражаются внуки Всеслава - Рогвалод Борисович и Ростислав Глебович. Однако утвердился Всеслав Васькович Витебский (летописи упоминают о нем в последний раз в 1189 г.). Летописи гово­рят, что некоторое время в ХII-ХIII вв. власть в Полоцке принадлежала 30 «мужам», или «старцам». Кроме того, в различных княжествах сложились свои особенности правления. Полоцкий князь считался главой всей полоцкой земли также и в тот период, когда местные князья стали государями отдельных земель — Минской, Друцкой, Витебской и других, в которых также собиралось вече. В целом Полоцкое государство, как отмечают ученые, находилось на пути формирования средневековой вечевой республики. Княжеская власть не утратила своей силы, как это получилось в Новгороде, а вече не прекратило свое существование, как в Северо-Восточной Руси. Полоцкое вече как орган власти продолжало действовать и в составе Великого княжества Литовского почти до конца XV в. Известно, что в Туровском княжестве активно действовало вече, существовала должность тысяцкого, который возглавлял городское ополчение. В отли­чие от ряда других небольших княжеств в Турове имелась также должность посадника, который выполнял функции наместника князя.

10. «Повесть временных лет» указывает на то, что княжества «имели свои обычаи, и законы предков своих, и заповеди». Языческая религия и язычес­кие жрецы создавали необходимую идеологическую основу жизни княжества и оказывали содействие в поддержании общественного порядка. Их функции тесно переплетались с государственными, особенно при решении важнейших государственных дел и осуществлении правосудия. Часто путем различных предсказаний и гаданий они навязывали свою волю вечевым собраниям и отдельным должностным лицам. Однако постепенно право становится все более традиционным соци­альным регулятором, к которому все чаще начинают прибегать как долж­ностные лица, так и население. В древних белорусских княжествах действовала система неписаных пра­вил поведения людей, воспринятых государством, реализация которых обес­печивалась государственным принуждением, т.е. обычное право. Обычное право - это система возникших непосредственно из общественных отноше­ний неписаных правовых норм, опирающаяся на общепринятость, давность употребления и поддерживаемых принудительной силой государства. Обычное право складывалось и развивалось по мере возникновения го­сударственных органов. Оно определяло форму власти, порядок вступления на княжеский престол, компетенцию высших должностных лиц государства, местных органов власти, судов (копных и других), устанавливало права и обя­занности различных слоев населения. До того времени, пока право и мораль как регулятор общественных от­ношений были близки по своему содержанию, можно было обходиться од­ним обычным правом, и судьи правомерно выносили решения в соответствии с обычаями данной земли. В древних государствах характерной чертой обычного права была идея равноправия свободных граждан и полного бесправия рабов (холопов, челяди невольной). Все свободные жители-домовладельцы могли участвовать в реше­нии государственных дел на вечевых собраниях, обладали равной правоспо­собностью. Однако в реальной жизни крупные землевладельцы имели для себя больше возможностей добиться определенных преимуществ как относительно занятия государственных должностей, так и в части присвоения ряда доходов. Особенно возросли преимущества и права правящей верхушки в период разви­тия и укрепления общественных отношений. В связи с этим обычное право в некоторой части стало приобретать неравноправный характер и закреплять пра­воотношения, все более выгодные классу свободных землевладельцев. Эта двой­ственность обычного права получила уже отражение в ранних памятниках пи­саного права- Русской Правде, договорах Полоцкого, Витебского и других кня­жеств с иностранными государствами. Характерной особенностью обычного права являлась его разобщенность, т.е. в каждом государстве-княжестве действовало свое местное обычное право (полоцкое право, пинское право и др.), имевшее как общие черты, так и некото­рые особенности. В Беларуси разобщенность права отдельных территорий сохранялась вплоть до XVI в. Обычное право характеризовалось также консерватизмом правовых норм, что в значительной степени ограничивало законодательную деятельность князя и вече. Князья обещали «старины не рухать, новин (т.e. новых порядков) не вводить», хотя сдержать развитие новых общественных отношений было невозможно. Постепенно с развитием общественных отношений архаичное обычное право перестало соответствовать их уровню развития, не успевало динамично регулировать происходящие изменения в обществе, что потребовало появлению новых форм права - писаных нормативных правовых актов. Вначале писаное право не отменяло обычаев, а только дополняло их, а также систематизировало обычаи, придавая им общегосударственный характер. Во всех древних памятниках писаного права основное содержание состав­ляли нормы, взятые из обычного права. Сочетание старых норм обычного пра­ва и нового правотворчества особенно чётко видно в Русской Правде, Договоре 1229 г., Судебнике 1468 г. Так, российский ученый Л.В. Алексеев из 36 статей Договора 1229 г. выделил 22 более древнего происхождения. Только в период проведения первой общей кодификации законодательства в ВКЛ применение обычного права ограничивается (Статут 1529 г.), а во время подготовки второго свода законов и вовсе запрещается (Статут 1566 г.). До нашего времени сохранилась лишь незначительная часть историчес­ких памятников права. Самыми древними из них являются дошедшие до нас договоры, касающиеся отношений Полоцка и Витебска с Ригой и немецкими купцами. Из этих грамот и договоров (например, 1229 и 1338 гг.) видно, что в ХIII-XIV вв. существовали устойчивые торговые и дипломатические связи меж­ду белорусскими и немецкими государствами и купцами, основанные на равно­правных отношениях. Договаривавшиеся стороны находились примерно на одном уровне экономического, политического и культурного развития. Причем каждая сторона вносила в договоры нормы своего обычного права. Эти акты служат ценными источниками при изучении древнего права. На их основании мы судим о социально-политической и экономической жизни людей того вре­мени, об уровне развития правовых отношений. Весьма характерным в этом отношении являлся Договор 1229 г., который был заключен между Смоленским, Витебским и Полоцким княжествами, с од­ной стороны, и Ригой и Готским берегом - с другой стороны. Главное назначе­ние этого Договора заключалось в закреплении правовых норм, обеспечиваю­щих нормальные отношения между западными и восточно-европейскими на­родами на основе взаимности и равноправия. В Договоре предусматривалось утверждение мирных отношений, определялся объем ответственности за уго­ловные преступления, порядок и очередность взыскания долга купцами, поря­док судопроизводства и др. Таким образом, он включал в себя нормы различ­ных отраслей законодательства. Такие же договора заключались и в последую­щие годы (например, Договорная грамота (предположительно 1265 г.) полоцкого князя Изяслава с Ливонским магистром и Ригой). Даже находясь в составе Великого княжества Литовского, полоцкий князь иногда самостоятельно зак­лючал подобные договора (например, договор 1309 г. о мирных отношениях с Ригой), или же такие договора заключали Полоцкое и Витебское княжества совместно с ВКЛ (Договор 1338 г. с Ливонским орденом).

11. Вопрос об образовании Великого княжества Литовского остается дискус­сионным в исторической науке. Существуют различные подходы и концепции (литовская, белорусская и др.), в литературе называются разные причины и ос­нования объединения княжеств и земель в составе этого государства. Профес­сор И.А. Юхо отмечает, что, прежде всего, развитие производительных сил, укрепление производственных отношений вызвали увеличение общественно­го разделения труда, что в свою очередь способствовало развитию торговли и ликвидации обособленности мелких государств-княжеств, слиянию их в более крупные государства. Особенно этот процесс усилился в Беларуси во второй половине ХII в. Объединение поддерживалось и широкими массами крестьян, особенно в первой половине ХIII в., когда с северо-запада началась агрессия католических орденов крестоносцев и меченосцев, а с юго-востока - татар.Древние государства Восточной Европы, в том числе и белорусские кня­жества, находились в постоянном взаимодействии, особенно если это касалось отражения внешней агрессии. Население белорусских земель с древнейших времен находилось в постоянном взаимодействии с соседями, с которыми их связывали политические и торговые отношения, в том числе общность торго­вых путей по Неману, Днепру, Западной Двине, Западному Бугу и другим ре­кам, совместные военные походы на Византию и в Центральную Европу, а так­же общность культуры и религии (языческой, а затем христианской). В XII в. шел интенсивный процесс сближения и объединения княжеств будинско-кривичских земель в более тесный политический союз. Вначале объединительным центром было Полоцкое княжество. Известно, что в 1182 г. Полоцкий князь совместно с Друцким и Минским князьями ходили со своими войсками на по­мощь Берестейскому княжеству в его войне с Польским княжеством. Между княжествами Полоцким, Витебским и Смоленским издревле существовал тес­ный экономический и политический союз, о чем свидетельствуют летописные известия и международные договоры. В XIII в. инициативу объединения перехватил Новогрудок (Новогородок, Новоградок). Новогрудское княжество во главе с князем Миндовгом (1219-1263 гг.) стало политическим центром, вокруг которого объединились Лидское, Гольшанское, Кревское, Ошмянское, Слонимское и другие княжеcтва. Во второй половине XIII в., после присоединения к нему княжеств Минского, Пинского, Берестейского, Туровского и других, новое государство стало именоваться Великим княжеством Литовским. Таким образом, Велнкое княжество Литовское было создано, как писал А. Е. Пресняков, «на территориальной, этнографической и культурной основе белорусской»'. В XIV в. государство стало называться Великим княжеством Литовским, Русским, Жамойтским. Это название отражает сложный процесс его становления и дает ответ на характер этнического состава населения, хотя спор об этой проблеме продолжается. Спектр взглядов на проблему очень широкий - от трактовки ВКЛ в качестве литовской державы до провозглашения его белорусской империей. В значительной степени спор обусловлен отсутствием в письменных источниках информации о юридических основах объединения балтских и славянских территорий в единое государство, о доминировании балтского или славянского элементов. Ивестно, что российские историки писали о нем как о русско-литовским государстве, хотя это вполне объяснимо тем, что в этот период название Белая Русь, еще только складывалось. Статут 1588 г. закрепляет в качестве государственного «руський» язык, прекрасно отличая его от «московского. ВКЛ имело полиэтничный характер, и в рамках его шел интенсивный процесс формирования белорусского этноса. В процессе развития этого государства все более отчетливо проявлялась его белорусско-литовская сущность, а позднее, в XV-XVI вв., когда сформировалась белорусская нация, более выраженным стал белорусский фактор. Именно в этот период набирал силу процесс формирования этнического самосознания белорусов, который проявился в развитии родного языка, письменности, философской и политико-правовой мысли, правотворчестве, национальных обычаях и традициях, приверженности населения православному вероисповеданию.

12. Это белорусско-литовское государство в Восточной Европе, существовавшее в XIII - XVIII вв., занимало в основном территорию Беларуси и Литвы. Включение земель в состав ВКЛ в основном имело добровольный характер. Существенный вклад в образование ВКЛ внес бывший Полоцкий князь Витень (время княжения - 1295-1316 гг.) - родоначальник династии великих князей, которые управляли государством до 1572 года. Во время его княжения Полоцкая земля вошла в состав ВКЛ. Значительно расширилось государство при князе Гедимине (1316-1341 гг.). В 1320 г. в состав его вошло Витебское княжество, в 1320-30-гг. - Берестейские, Менские и Турово-Пинские земли. Жамойтия вошла в его состав с 1350-х гг. При князе Ольгерде (1345-1377 гг.) в середине XIV ст. вошло Белорусское Поднепровье, в 1355г.- Брянское княжество. В 1360-1370-е гг.в ВКЛ вош­ли Киевская, Мозырская и Брагинская волости, Чернигово-Северская, Подольская и Волынская земли, а затем в состав ВКЛ вошло Смоленское княжество и другие земли. В XIV-нач. XVI вв. в состав ВКЛ входила часть великороссийских земель. Границы Великого княжества Литовского в XIV-XV вв. проходили: на севере - с Ливонией, Псковской и Новгородской землями; на востоке - с Московским и Рязанским княжествами; на юго-востоке - с Золотой Ордой; на юге - с Крымским ханством и доходили до Черного моря; на юго-западе - с Молдавским государством; на западе -с Польшей и на северо-западе - с Орденом крестоносцев и выходили к Бал­тийскому морю. Его территория составляла свыше 900 тыс. кв. км. Государство имело полиэтничный состав населения, политико-эконо­мическим центром его были белорусские земли. Первой столицей госу­дарства являлся г. Новогрудок (Новогородок, Новоградок), в 1323 г, сто­лица была перенесена в Вильно. Сначала административно-государствен­ное устройство ВКЛ характеризовалось сохранением старых границ, существовавших между отдельными княжествами. При великом князе Гедимине это деление государства не претерпело существенных изменений. Однако в целом государственному устройству ВКЛ было свойственно де­ление территории на две части - центральную (главную), именующуюся Литвой, в состав которой входили в основном белорусские земли, а также примыкающую («прыслухоуваючую»), в которую входили как белорусские, так украинские и литовские земли. При княжении Ольгерда центральная часть государства была разделена на две части, два военно-администра­тивных округа, получивших затем название воеводств Виленского и Трокского. Такое деление было вызвано необходимостью постоянно отражать нападение крестоносцев на западе (только за период с 1345 по 1382 г. кре­стоносцы совершили 96 набегов на Беларусь и Литву) и на востоке - татар. На отражение крестоносцев были направлены, в первую очередь, силы Трокского воеводства, а против татар - Виленского воеводства. В состав центральной части (политического ядра) входили земли: Ошмянская, Браславская, Берестейская, Виленская, Вилькомирская, Волковысская, Гродненская, Клецкая, Кобринская, Копыльская, Лидская, Минская, Мстиславльская, Несвижская, Новогрудская, Пинская, Речицкая, Слоним­ская, Слуцкая, Трокская, Туровская и Упитская. К землям «прислушивающимся» относились: Смоленская, Витебская, Полоцкая, Подляшье (с городами Дрогичином на Буге, Вельском и Мельником). Волынь, Подолье, Киевщина, Чернигово-Северская земля и Жамойтия (этническая территория современной Литвы). Кроме того, в XV веке к землям примыкающим относились русские княжества, расположенные в верховьях рек Оки и Дона, - Новосильское, Воротынское, Одоевское, Мценское и др. Oтношения между центром и примыкающими землями на начальном этапе существования государства строились на личной зависимости князей отдельных земель от великого князя, т.е. на основе сузеренитета-вассалитета. Позже, в XV-XVI вв., крупные вассальные княжемтва были преобразованы в воеводства или поветы, в которых стали править наместники великого князя - воеводы и старосты. Доминирующее положение в государстве занимали центральные земли, в которых была сосредоточена основная масса великокняжеских и государственных имений, здесь же располагались и основные имения крупных землевладельцев. Эта территория была сравнительно густо заселена; отсюда набиралась основная часть армии; с населения этих земель собирались основные доходы в государственную казну. Крупные землевладельцы: Олельковичи, Друцкие, Глебовичи, Радзивиллы, Сапеги, Ходкевичи, Гольшанские, Кишки и другие — занимали господствующее положение в государстве, в их руках находились все важнейшие должности в органах государственной власти и управления. В связи с тем, что основную часть главного ядра государства составляли белорусские земли, белорусский язык того времени был признан государственным языком на всей территории государства. На протяжении столетий на нем писались законы государства. На первом этапе сохранение прежнего, как в древних государствах-княжествах, вошедших в состав ВКЛ, административно-территориального деления и местных органов управления было выгодно как местной правящей элите, сохранившей в своих руках управление на местах, так и центральным органам власти, опиравшимся на местную правящую верхушку. Князья отдельных областей, вошедших в состав Великого княжества, продолжали именоваться государями или братьями великого князя. Например, князья Василий Полоцкий и Федор Ростиславович Менский, прибывшие в Новгород в качестве послов, именуются братьями Гедимина. В договоре 1338 г. с Ливонией князья полоц­кий и витебский именуются так же, как и Гедимин, - королями. Все это свиде­тельствует о том, что административно-государственное устройство Великого княжества Литовского вначале характеризовалось наличием широкой автоно­мии отдельных земель и княжеств, вошедших в его состав, и по форме государ­ственного устройства скорее является федерацией. Однако постепенно усили­вается централизационная политика великих князей, местные князья замеща­ются наместниками великого князя (воеводами, старостами), в воеводствах и поветах образуется местная администрация, подчиненная центральным орга­нам власти, и, следовательно, Великое княжество Литовское может характери­зоваться как сложное унитарное государство.

13Правовое и социальное положение сословия шляхты вкл в хv – XVI вв.

Характерным общественным сословием феодалов, в Беларуси была шляхта. Сюда входили не только феодалы, но и представители других социальных слоев. На­пример, к шляхте относились даже свободные люди, которые владели небольшими земельными наделами, некоторые арендовали землю у крупных феодалов или находились на барской службе в качестве лесничих, ко­нюших и др. Принадлежность к шляхетскому сословию имела принципиальное значение и давала определенные привилегии. Юридические нормы закрепляли переход шляхетских сословных прав по наследству сыновьям и дочерям, даже если последние выходили замуж за нешляхтичей. Однако на их детей шляхетское звание не распространялось. Жен­щина, вышедшая замуж за шляхтича, получала сослов­ное звание пожизненно, даже если разводилась с ним и выходила замуж не за шляхтича. Шляхетское звание получали лично от великого князя Литовского в знак особой преданности или за мужество и героизм на поле брани. Потерять шляхетское звание можно было только по решению суда из-за совершения преступления или в слу­чаях, когда шляхтич приобретал средства к существованию торговлей или ремеслом. Принадлежность к шля­хетскому сословию не гарантировала безбедной жизни, однако, давала возможность владеть землей в неограни­ченных количествах на правах собственности, отвечать за содеянное только по суду, занимать должности в го­сударственном аппарате, участвовать в формировании судебных и государственных органов. Шляхта имела право личной неприкосновенности и неприкосновенности имущества, освобождалась от выплаты податей и повинностей, кроме военных выплат и участия в шля­хетском ополчении. Не случайно к привилегиям шляхты Великий князь и государственная рада обращались вновь и вновь. Начало было положено привилегиями (грамота­ми) 1387, 1413, 1432, 1447 гг. В качестве общегосударственной хартии шляхетских вольностей выступает привилей ВКЛ Александра 1492 г.

14Правовое и социальное положение крестьян ВКЛ в XIV – XVI вв. Феодально-зависимые крестьяне в Великом княжестве Литовском были крепостными, а привилей 1447 г. нормативно оформил крепостное право. Тем не менее, крестьянство тоже было неоднородным. Отчетливо раз­личались три группы: хозяйские крестьяне, принадлежав­шие непосредственно великокняжеской администрации живущие на государственных землях; панские, живу­щие на частнособственнических землях и принадлежав­шие отдельным феодалам; церковные, которые жили на землях, принадлежавших церкви или ее учреждени­ям, и зависели от администрации духовного ведомства. Крестьяне в зависимости от повинностей делились на тяглых (барщина 2 раза в неделю, натур. оброк и др. повинности), осадных (денежный оброк феодалу), данников (денежный оброк государству и др.), слуг (военная или путная служба), огородников (барщина 1 раз в неделю, толока); по степени феодальной зависимости – непохожих (не имели права перехода от одного феодала к другому) и похожих (имели право перехода). Крепостные крестьяне не имели права владеть землей, не могли менять место жительства, род занятий без согласия феодала, занимать должности в государствен­ном аппарате, были подсудны прежде всего своему хозяину и т.д. Особую роль в закрепощении крестьян сыграл общеземский Привилей Казимира 1447 г. Согласно арт. 12 феодал получил право суда над своими крестьянами, т.е. частновладельческие крестьяне были исключены из юрисдикции государственных органов и отданы в полную власть феодала. Артикул 11 устанавливал запрет на пе­реход частновладельческих крестьян в разряд государ­ственных и наоборот.

15Правовое и социальное положение мещан ВКЛ в XIV – XVI вв. Жители городов представляли собой различные ка­тегории собственников. Самыми богатыми были, как правило, купцы и владельцы крупных ремесел. Они и становились хозяевами в городе. Средний слой горожан представляли мелкие торговцы и простые ремесленни­ки. К городским низам, не имеющим собственности, относились ученики мастеров, домашняя прислуга и дру­гие, приравненные к ним горожане. Социальным стату­сом определялись и права мещан. Заметно отличались права мещан городов, имевших магдебургское право, от прав мещан городов, не имевших такового. Магдебургское право освобождало их от крепостных работ, уплаты проездных пошлин на территории Великого кня­жества Литовского. Они могли участвовать в формиро­вании органов городского самоуправления, образовы­вать религиозные братства, цеховые объединения и т.д., Тем не менее, каждый город служил феодалу также местом доходов и политическим центром, оборонным пунктом. Привилегированное, но податливое сословие. Имеет право: владеть недвижимым имуществом, торговать, создавать свои сословные суды и городские органы самоуправ­ления, свободно выбирать место жительства, участвовать в управлении государством и др. Обязаны были уплачивать го­сударственные налоги и выпол­нять различного рода повинно­сти. Размер налогов и виды по­винностей зависели от правово­го статуса города, в котором они проживали.

16.Система высших органов государственной власти в Великом княжестве Литовском в XIV – XVI вв. Великий князь Литовский осуществлял законодатель­ную, исполнительную и судебную власть, администра­тивно-хозяйственное управление, занимался вопросами внешней политики, командовал вооруженными силами, издавал привилеи (грамоты) и другие правовые акты, осуществлял высший суд в государстве по своему ус­мотрению. Великое княжество Литовское по форме было феодальной монархи­ей. В процессе его развития авторитаризм монарха в какой-то степени ограничивался радой ВКЛ, которая с конца XV в. стала называться паны-радой. Вначале она представляла собой сословно-совещательный орган при Великом князе Литовском. Особую роль рада стала иг­рать при князе Казимире Ягайловиче, который был по­сажен на престол в 13-летнем возрасте. Когда в 1447 г. Казимир получил польскую корону и вынужден был осу­ществлять свои управленческие функции в Польше, он наделил раду ВКЛ значительными полномочиями в го­сударстве. Его сын Александр Казимирович привилеем 1492 г. значительно ограничил полномочия Великого князя Литовского и законодательно укрепил влияние рады. Согласно этому привилею власть в стране распределялась между, князем и радой. Все свои решения князь должен был согласовывать с радой, не мог отменять ее решений без согласия членов рады, не мог назначать и смещать с должности государственных чиновников без ее согласия. Распоряжаться финансами он мог только под контролем рады. В дальнейшем положение рады было законодательно закреплено в Статуте 1529 г. Ряда превратилась в постоянно действующий государственный орган. Компетенция ее была неограничен­ной, она решала любые вопросы внутренней и международной жизни государства: избирала Великого князя, решала вопросы защиты государства, военных походов, обсуждала и принимала законодательные акты, заслу­шивала отчеты должностных лиц, рассматривала важ­нейшие судебные дела и многое другое. Главное назначение было обере­гать права магнатов от покушений со стороны Великого князя и обеспечивать территориальные интересы госу­дарства. Высшим шляхетским сословно-представительным органом власти в Великом княжестве Литовском был сойм (сейм). Он сформировался в конце XV в. и был вызван к жизни необходимостью расширения опоры верховной власти на шляхетское представительство. В него входили все паны-радные, многочисленные служебные лица цен­трального и местного государственного аппарата. На заседаниях могла присутствовать вся шляхта ВКЛ. Как и рада, сейм был вначале скорее совещательным орга­ном, чем законодательным. Поскольку средние и мел­кие феодалы шляхты решающим голосом не обладали, решения принимали Великий князь и паны-рада. В XVI в. сейм стал представительным двухпалатным законодательным органом, верхней палатой которого были паны-рада, именуемые сенатом, а нижней — «посольская изба», т.е. представители шляхты (по два депутата от каждого пове­та), которые избирались на поветовых соймиках. Кроме них в работе сейма принимали участие католические и православные епископы, игумены монастырей. Сейм зак­лючал унию с Польшей, осуществлял выборы Великого князя, решал вопросы-войны и мира, устанавливал нор­мы воинской службы, систему и порядок взимания нало­гов, вносил изменения в законодательство.

17Государственное право Великого княжества Литовского по Статутам 1529, 1566, 1588 гг. Государственное право проникнуто идеей верховенства закона как основной характерной черты, присущей правовому государству. Великий князь обязуется соблюдать законы страны. Демократизм государственного права проявляется во многих его нормах, закреплявших принцип выборности монарха, ограничение его власти законом, Радой и сеймом. Разработчики Статута 1566 г. сделали первые, но довольно значимые шаги по правовому закреплению принципа отделения суда от администрации, детально регламентировав порядок формирования и деятельность земских поветовых и подкоморских судов. В Статуте 1588 г. этот принцип получил дальнейшее развитие в связи с закреплением статуса, порядка комплектования и компетенции Главного суда. Более того, уже в Статуте 1529 г. четко проводится мысль, что местные врадники (подвоевода, подстароста и др.) судебные функции должны осуществлять с участием избранных «двух земянинов, людей добрых а годных веры», «а без тых панов земян присяжных естли бы обеих небыло, тыды не мають наместникове ани маршалкове судити». Таким образом принципы коллегиальности и участия населения в работе судов в качестве присяжных заседателей становятся в XVI в. основными общими принципами организации судебной власти. В государственном праве не только в Статуте 1529 г. но и вопреки Люблинской унии 1569 г., в Статуте 1588 года содержатся правовые нормы, касающиеся сувере­нитета Великого княжества Литовского, системы, струк­туры и компетенции органов власти и управления, истори­чески сложившихся в нем. В нормах всех Статутов зак­реплено положение, что на любые должности Великого княжества Литовского может быть избран или назначен только уроженец (гражданин) Великого княжества Ли­товского, но не иностранец. Великий князь не имеет права за пределами Великого княжества Литовского решать даже мелкие текущие вопросы, касающиеся государства или отдельных лиц этого государства. Нормы государственного права свидетельствуют о ду­ховном переломе феодального общества в XVI в., в час­тности его правосознания. В них усматривается стремле­ние законодателя создать более благоприятные, упоря­доченные нормами права условия существования челове­ка в обществе, закрепив такие прогрессивные принципы как выборность, коллегиальность, законность, ответ­ственность, отделение суда от администрации, участие в суде присяжных и др., что помогало избежать социальных взрывов в обществе.