1. Управленческая мысль в Ветхом Завете и Новом Завете.

Широкий спектр важнейших проблем управления государст­вом и входящими в него территориями был рассмотрен в Библии. Этот аспект освещения жизни древнего общества был разносто­ронне представлен уже в первых 5 наиболее ранних ее разделах, получивших название «Пятикнижие». Особая значимость Библии в аспекте освещения идей Управления не ограничивается подробным изложением мыслей ⁰⁰ Управлении, сформировавшихся на сравнительно небольших Чэраильско-иудейских территориях.

Библия выступала за четкую организацию и иерархию управ­ления страной. Первая и наиболее общая схема такой организации была изложена в «Исходе» — втором разделе «Пятикнижия» Моисея. Высший уровень в этой схеме должна была составлять верховная власть, которой надлежало указывать народам «путь, по которому они должны идти, и дела, которые они должны делать», т. е. опре­делять стратегические задачи. В Библии была дана религиозная трактовка форм воплощения верховной власти и порядка осуще­ствления ее управления еврейским народом. На начальном этапе эта верховная власть приписывалась самому Богу, и ее осущест­вление обеспечивалось через систему богоправления. Эта система управления предполагала порядок, по которому все основные за­коны должны были исходить от Бога и беспрекословно испол­няться в стране. При этом богоправление в толковании Библии не было особой формой государственного управления, при которой Бог становился земным руководителем и непосредственно должен был заниматься выполнением кон­кретных управленческих функций, заменяя при этом реальных людей. Речь шла лишь об общем Божием руководительстве, при котором государственная жизнь развивалась свободно и прини­мала формы, соответствующие сложившимся обстоятельствам. Божья воля должна была реализоваться не через конкретные управленческие решения самого Бога, а через конкретные управ­ленческие действия земных руководителей, обязанных решать управленческие дела в пределах Божьих заповедей и законов.

Высоко ценя царское правление, Библия считала его особенно плодотворным в том случае, когда во главу угла ставятся интересы государства. «Превосходство страны в целом, — подчеркивалось в «Книге Екклезиаста», — есть царь, заботящийся о стране». С боль­шим одобрением повествовало Священное Писание еще об одной форме верховного управления — о соединении на высшем уровне светского и религиозного управления по чину Мелхисидека, ко­торый одновременно был царем Салима и священником Бога Всевышнего.

В иерархии управления в Ветхом Завете вслед за верховной властью рассматривалось своеобразное среднее звено, состоявшее ближайшего окружения верховного правителя — формируемого 1фуга советников и приближенных. Говоря о возникновении звена, Библия сообщала, что уже Моисей для облегчения своей управленческой деятельности учредил постоянный совет старейшин, в состав которого были включены 70 умудренных жизнью и опытом представителей колен и поколений. Этот совет должен был разделить с верховным руководителем бремя ответ­ственности за принятие и реализацию решений государственной важности — как говорится в «Числах», четвертой книге «Пяти­книжия», «чтобы они несли с тобой бремя народа, а не один ты носил».

В Библии приведены сведения и о низшем звене управленчес­кой иерархии. Решения охватываемых этим звеном текущих, обы­денных дел возлагалось на низших должностных лиц, которые назначались высшей властью.

Все перечисленные звенья управленческой системы не оста­вались раз и навсегда заданными, закостенелыми, постоянными. В Ветхом Завете фиксировались и одобрялись осуществляемые по мере надобности изменения этой первоначальной схемы управле­ния, ее постепенная детализация и усложнение.

2. Чарлз Хэнди и будущее труда.

В 70-с гг. начала складываться новая глобальная экономика, при которой быстрый обмен товаров, услуг и информации стал происходить уже за пределами национальных границ. Этому феномену способствовало стремительное техническое перевооружение, которое, помимо прочего, разрушало сложившиеся к этому времени основные модели и стереотипы трудового поведения. Вскоре все показатели, которые определяли уровень труда и трудовой жизни, стали восприниматься как избыточные, предприятия то и дело закрывались, и потеря работы стала обычным делом. Хотя появлялись и новые рабочие места, они не могли восполнить этой убыли. Если это так, если обычные модели трудового поведения, формировавшиеся с девятнадцатого столетия, действительно стали исчезать, то, что появилось взамен? Согласно Хэнди, появилось много нового. Прежде всего, изменился сам смысл слова «работа», означавшего прежде оплачиваемый наемный труд в организации. Через некоторое время феминистки вполне обоснованно предъявили претензию на то, чтобы домашние занятия женщин также назывались работой, пусть и «задаром». Во-вторых, возникновение частичной занятости, работ по контракту, временных и "случайных" работ побуждало людей устраиваться сразу в нескольких местах, что позволяло им получать больший суммарный доход. В-третьих, развитие волонтерской работы, особенно для лиц пожилого возраста, свидетельствовало о возможности трудовой активности, не подкрепляемой материальным вознаграждением. Хэнди суммирует все это так: «Существует несколько форм работы. Мы можем выделить три их вида:

1. оплачиваемая работа на какой-то должности, включая самостоятельную занятость, в течение всего рабочего дня.

2. дополнительная работа, которую мы делаем «на стороне», желая получить дополнительный доход, который может декларироваться или не декларироваться (в налоговой декларации).

3. работа даром, т. е. вся совершаемая бесплатно работа в теневой экономике и работа волонтеров».

Если быть кратким, то тезис Хэнди состоял в том, что в будущем человек не сможет удовлетворить всех или даже большинства своих экономических, социальных и статусных потребностей, полагаясь только на одну пожизненную работу. Вместо этого люди будут вынуждены «использовать целый пакет занятий и взаимоотношений, каждое из которых будет вносить свой вклад в осуществление наших жизненных и производственных потребностей». «Пакетный» подход не только даст дополнительные возможности, но и вызывает некоторые проблемы. Молодой, хорошо образованный индивид, обладающий умением переключаться и не связанный обязательствами, с готовностью примет подобный стиль работы. Равным образом, пожилой человек, получающий неплохую пенсию, имеющий взрослых детей и не связанный с ипотекой, также будет рад подобной возможности. Но что будет делать в этой ситуации малообразованный человек с ограниченными способностями и значительными расходами и обязанностями? Не станет ли для него пакетный принцип причиной постоянной тревоги? Хэнди согласен с тем, что реализация подобного подхода сопряжена с определенными трудностями. В качестве иллюстрации он использует феномен «японского дрейфа», оборотную сторону японской индустрии, которая не подпадает под категорию пожизненного найма. В Японии также имеется небольшая армия «самозанятых», к числу которых относится и группа, эвфемистически именуемая «неоплачиваемыми надомными работниками», т. е. группа неработающих членов семьи, помогающих работающему мужчине. Сокращение рабочего времени самозанятых работников или работников фирм-субподрядчиков незаметно извне. В контрактах у 8% лиц, работающих на подобных малых предприятиях, нет даже упоминания о продолжительности рабочего дня. Неполная занятость и безработица - не совсем одно и то же. Исходя из растущего влияния японских подходов на британскую теорию менеджмента, Хэнди предвидит ситуацию, при которой в Великобритании также возникнет нечто подобное. Крупные организации передают ряд функций подрядчикам, многие из которых являются мелкими фирмами. Организации все чаще прибегают не к обычным формам найма на полный рабочий день, а к заключению временных контрактов и использованию работников в течение части рабочего дня («занятость на неполный рабочий день»). Вследствие этого появились «центр и периферия». Работники, относящиеся к центру, получают достаточно высокую зарплату, работают в хороших условиях, имеют гарантию занятости и пенсию по выслуге лет. Периферийные же работники получают существенно меньшую зарплату, работают в худших условиях, не имеют практически никакой гарантии занятости и права на пенсию. Хэнди считает «японский дрейф» серьезной угрозой социальному согласию, поскольку развитие такой двухуровневой структуры найма неизбежно приведет к расколу между теми, кому посчастливилось получить полную занятость, и всеми остальными работниками. Мы зафиксированы, и как народ, и как личности, системой занятости. Труд понимается нами как работа по найму. Такая работа приносит нам деньги, она же является основой для обретения нами некого статуса и самоидентифнкации. По этой причине мы изо всех сил держимся за нее, измеряем ею свои успехи, связываем с ней все свои ожидания, как в отношении себя, так и в отношении своей страны; мы не мыслим без нее своего будущего. Ирония состоит в том, что, тем не менее, мы относимся к ней негативно, поскольку наше индивидуалистическое начало, в полном соответствии с теорией Маркса, противится подобной продаже нами самих себя и своего времени.

Билет №9