4. Классификация и оценка природных ресурсов России.

Новые социально-экономические условия, современные запросы практики, требуют по-новому рассматривать многие традиционные темы, относящиеся к сфере интересов экономической географии. Но этому препятствует инертность мышления, сложившиеся стереотипы, мысленные образы и конструкции.

Огромная площадь государственной территории России (12,7% от мирового итога, без Антарктиды) при сопоставлении со сравнительно небольшим населением (2,4% от мирового итога). Эффективная территория – часть территории государства, находящаяся вне зоны с экстремальными природными условиями. Эффективная площадь России в три раза меньше её общей площади и составляет около 5,5 млн. км.² (оценка В.В. Клименко, 1997).

Среди географов и экологов широко бытует мнение, что одному человеку для жизни нужно как минимум 2 га территории, в том числе для обеспечения продовольствием порядка 0,5 – 1 га. В среднем на каждого россиянина, проживающего в Главной полосе расселения, приходится около 4 га территории (в среднем по миру 2,2 га/чел), но в ряде регионовземлеобеспеченность либо близка, либо ниже значения в 2 га.

С сельскохозяйственной точки зрения территориальных ресурсов (так называемой продуктивной территории, сельскохозяйственных угодий) в России еще меньше: около 2 млн. км.², или 1,35 га/чел (в среднем по миру 0,79 га/чел), что составляет 2,27% от продуктивных земель планеты. В итоге на каждого россиянина приходится порядка 0,8 га пашни (в среднем по миру 0,22 га/чел).

Поскольку Россия – страна с самым холодным в мире климатом,реальная пашнеобеспеченность страны, с учетом её биологической продуктивности, масштабов загрязнения земель тяжёлыми металлами и другими ингредиентами, в 2-3 раза меньше. Удельнаяземлеёмкость производства 1 тонны зерновых в период с 1990 по 1996 гг. составляла в России 0,59 – 0,86 га (Лойко, 2000). Никакого избытка в обеспеченности России пахотными землями нет. Лишь в отдельные высокоурожайные годы землеёмкость производства зерновых существенно ниже показателя пашнеобеспеченности. 95% сельскохозяйственных угодий нашей страны относятся к зоне рискованного земледелия, 76% угодий нуждаются в культурнотехническом улучшении, более 40% угодий характеризуются низким и очень низким содержанием гумуса. На чернозёмы приходится всего 7% площади России.

Таким образом, по среднемировым меркам пахотные земли в России как будто бы в избытке, но их низкая продуктивность сводит на нет это преимущество, и даже позволяет говорить об их некотором дефиците. Сопоставление объёмов валового сбора зерновых в России с другими странами-гигантами: в среднем за 1991-1999 годы ежегодно в России собиралось 77,8 млн. тонн зерновых (в урожайном 1992 году собрали 106,9 млн. тонн, неурожайном 1998 – 47,9). В США и Китае в 1998 году сбор зерновых составил, соответственно, 351,5 и 451,8 млн. тонн и это при том, что, в США ресурсы пашни составляют 0,54 га/чел, в Китае – 0,075 га/чел. Конечно, столь существенные различия в эффективности зернового хозяйства связаны не только со спецификой агроклиматических ресурсов стран.

Анализ структуры территориальных ресурсов России свидетельствует о том, что наши необъятные с виду просторы неумолимо сжимаются как при учёте экономической составляющей.

Территориальные экологические ресурсы – земли, не вовлеченные в активный хозяйственный оборот и потому являющиеся гарантом экологического равновесия в Северном полушарии планеты (по аналогии с тропическими вечнозелёными лесами – «лёгкими нашей планеты»). Эти ресурсы «дикой природы» главным образом сосредоточены в той части России, которая относится к планетарной Зоне Севера, а в пределах Главной полосы расселения экологическая ситуация, отклонение от траектории экологического равновесия, ничуть не меньше, чем в других максимально освоенных регионах планеты. И это притом, что доля России в мировом валовом продукте очень скромная и составляет всего 2,4% (1999, оценка МЭиМО), но создается эта доля за счёт эксплуатации природного потенциала без учёта или даже при полном игнорировании экологических норм и ограничений. Природа разрушается, и это разрушение не оправдано даже по экономическим соображениям. Поддержание экологического равновесия в биосфере возможно только в том случае, если площадь ненарушенных земель будет составлять 60 – 65% земельного фонда планеты. Получается, что в России ресурсов «дикой природы» пока ещё ровно столько, сколько необходимо, проблема лишь в том, что размещены они крайне неравномерно и для ряда регионов характерен их острый дефицит. Например, в Челябинской области площадь заповедников и национальных парков составляет всего около 2% от общей площади (с учётом иных форм ООПТ – около 10%). При таких значениях «заповеданности» говорить о поддержании экологического равновесия в регионе не приходится.

Суммарная ценность разведанных и предварительно оцененных в России всех видов полезных ископаемых составляет 28,56 трлн. долларов (в три раза больше, чем у США), а прогнозных – 140,2 трлн. долларов (в текущих мировых ценах 1998 года). По некоторым оценкам на территории России сосредоточено порядка 1/5 мировых запасов минерального сырья. По одной из оценок, рентабельная часть запасов не превышает на сегодняшний день 1,5 трлн. долларов, т.е. около 5% от разведанных (Путин, 2000). Ресурсы действительно есть, но экономически они не доступны, их освоение слишком дорого. Среди причин экономической недоступности сырья можно назвать: тяжелые технико-экономические условия эксплуатации месторождений в планетарной Зоне Севера (70% территории России), бездорожье на 40% территории страны, огромное «транспортное плечо» от месторождений сырья (преимущественно сосредоточенного в северной и восточной экономических макрозонах страны) до его потребителей (преимущественно сосредоточенных в западной и южной экономических макрозонах страны). Если учесть, что ежегодно из наших недр извлекается сырья на общую сумму не менее 95-105 млрд. долларов (Путин, 2000), благостная картинка ресурсного изобилия и вовсе меркнет. Через 15-20 лет, когда ныне рентабельные месторождения будут истощены, а изношенность производственных фондов достигнет критических значений, российскую экономику будут ожидать новые, ранее ей неведомые проблемы. Конечно, до «эры сырьевого голода» нам еще далеко. Но выше отмеченное соотношение между рентабельной и нерентабельной частью запасов заставляет кардинально скорректировать оценку минерального богатства страны. Уже сейчас Россия испытывает острый дефицит в 21 виде сырья (хромитах, марганце, свинце, цинке, титане, сурьме, ртути, уране и др.) и вовсе не потому, что их запасов на нашей территории нет. Пока был Советский Союз, они разрабатывались по преимуществу в более комфортных республиках, а для освоения новых месторождений на Ближнем и Дальнем Севере нужны колоссальные инвестиции и, что немаловажно, людские ресурсы, активно этот Север сейчас покидающие. Например, уже не одно десятилетие обсуждается проблема вовлечения в оборот Удоканского медного месторождения, открытого в 1949 году (Забайкалье, зона влияния БАМа). При всём том, что среднее содержание меди в руде составляет в нём порядка 15 (!)%, оно «лежит мёртвым грузом».

По данным коллективной монографии «Путь в ХХI век» (1999) обеспеченность России разведанными запасами нефти составляет не более 35 лет, газа – 81, железных руд – 42, меди – 40, никеля – 40, цинка – 18, свинца - 15. Сроки истощения разведанных запасов многих видов сырья довольно близкие, а современные объёмы геологоразведочных работ не отвечают желаемым темпам. Для России экономически выверенная оценка минерально-сырьевого потенциала имеет первостепенное значение, так как экспорт сырья – главная, к сожалению, статья доходов государства и «вчера» и «сегодня» и видимо «завтра».

Очень специфична и структура минерально-сырьевых запасов России. В структуре разведанных запасов на газ, уголь и нефть приходится 71,2%, прогнозных – 92,9%. Доля рудных и нерудных полезных ископаемых в структуре запасов весьма скромная. Если избыток и есть, то только в плане обеспеченности России топливными ресурсами. Но ведь и климат у нас самый суровый, соответственно и потребность в топливных ресурсах объективно более высокая. Достаточно сравнить средние январские температуры «у нас» и «у них», т.е. на Западе. Если в Риме, Лондоне и Париже средняя температура января составляет, соответственно: +6,8, +5,3 и +3,4°С, то в Москве, Челябинске и Норильске, соответственно: -10,2, -16,4 и -45°С.

Итак, запасы минерального сырья на территории нашей страны значительны, но они вовсе не избыточны, компенсируют суровый климат и вовлечение большей их части в хозяйственный оборот пока невозможно. С географической точки зрения причины «нищеты» очевидны и не нуждаются в дополнительной аргументации. Ими выступают: суровая природная среда на большей части России и отсутствие эффективной системы управления имеющимся национальным богатством, максимально адаптированной к евразийскому «неудобью».

Главная географическая причина необустроенности России заключается не в климате, а в несоответствии ее территориального и демографического потенциалов. Россия одна из самых малонаселенных стран-гигантов (средняя плотность населения составляет около 8,5 чел/км², т.е. в 5 раз ниже среднемировой). Образно можно сказать, что плотность населения «участвует» в экономическом развитии через связанность территории, через её коммуникационные характеристики. Плотность населения – мультипликативный источник экономического роста.

Преобладание эстетически убогих (акультурных), необустроенных ландшафтов в пределах экономически активной территории страны – во многом следствие неверных оценок её природно-ресурсного потенциала. Бережливость трудно воспитать в условиях избытка. Трагедия России в том, что этот избыток мнимый.