26. Преступление и наказание

Достоевский анализирует «больную» психику, описывает людей в состоянии нравственной и умственной одержимости. Герои переживают внутреннюю катастрофу.

Психологизм скрытый и явный:

- внутренний монолог (перетекающий в своеобразный внутренний диалог, когда собственно слово тяготеет к монологу). Сквозь слово автора «прорывается» слово героя. Сопроникновение речей.

- исповедь, попытка самообъяснения, самооправдания, которая часто принимает форму скандала

- письма (внесюжетные элементы)

- свобода и самостоятельность героев в самой структуре романа по отношению к автору, точнее, по отношению к обычным овнешняющим и завершающим авторским определениям. Это не значит, конечно, что герой выпадает из авторского замысла. Нет, эта самостоятельность и свобода его как раз входят в авторский замысел. Этот замысел как бы предопределяет героя к свободе (относительной, конечно) и, как такового, вводит в строгий и рассчитанный план целого.

Относительная свобода героя не нарушает строгой определенности построения- сны

Сон- результат работы подсознания. Во время сна Раскольников сталкивается с тем, что скрывает от себя в реальной жизни. Сон Раскольникова – всегда завершение этапа внутренней жизни, и герой занимается подведением итогов. Всегда момент перехода, он видит сон в момент наивысшего напряжения.

1ый сон – «некрасовский»(«сон под кустом») Лошадь- фокус человеческих страданий. Символика + образы-символы, которые получают расшифровку в самом романе (трактир, кабак, кладбище, церковь). Сны проливают свет и на внутренний сюжет: Раскольников идет к истине через грех.

Цифровая символика – 7 лет.

Цвет – красный, серый, синий.

Сон показывает и двойственность Раскольникова: герой сочувствует лошади, но, пробуждаясь, отождествляет себя с преступником. В душе его живут преступник и жертва.

1ый сон доказывает, что преступление несовместимо с душой Раскольникова, с детским.

2ой сон – «лермонтовский». По мнению Белова автор рассчитывал на неосознанные воспоминания читателя.

Цветовая символика: золотой, голубой

Тема: разрушение идиллии. Т.о. автор вводит «лермонтовскую» идею: пальмы – жертвы собственных идей -> Раскольников – жертва своих идей.

Оазис связан с образом пустыни – одиночества героя, который жаждет примкнуть к роднику, примкнуть к людям, жаждет живой жизни.

3ий сон – сон об избиении хозяйки

Библейский план: «кричит кровь убиенного»

4ый сон – сон «пушкинский» - сон о смеющейся старухе. Пушкинский т.к. перекличка с «Пиковой дамой».

Сон на каторге – библейский, апокалиптический.

Значение: сон показывает последствие идеи Раскольникова. Люди, запутавшись в своих идеях, начинают истреблять самих себя.

Сны видит и Свидригайлов. Свидригайлову приходят его жертвы во сне, мы видим его трансформировавшуюся совесть.

Психологический портрет – попытка постижения внутреннего мира через внешний облик. Лермонтов выявляет некоторые постоянные черты в характеристике героя.

Достоевский не только наследует, но и развивает идеи Лермонтова. Толстой использует портретный лейтмотив, Достоевский – двоекратное портретирование (сталкивает в сознании читателя 2 описания внешности героя, фиксируя ключевые моменты его жизни). Достоевский показывает, что герои переживают драму, из-за которой меняются.

2 портрета Раскольникова:

До убийства «хорош собой», после – производит отталкивающий эффект.

Красота спасет мир. Достоевский показывает, как жестокие идеи уродуют человека, его душу, внешний облик.

Соня – 2 портрета:

1ый – прич. Мармеладова

2ой –приглаш. на поминки

Соня в своем кричащем пестром наряде + в скромном наряде.

Двойничество

Тотальное двойничество

Помимо двойников есть антиподы.

Соня(гордость смирение, детскость), Разумихин (не разделяет теорию Раскольникова, активная жизненная позиция, в нем преобладает сознание), Мармеладов (смирение, но не подлинное)

Двойники: философия Свидригайлова, его концепция вечности(вечность, деревенская банька с науками»)(замкнутое пространство.он обрекает себя на существование в замкнутом пространстве)

Лужин(теория «целого кафтана».( "Ели мне, например, до сих пор говорили: "возлюби", и я возлюблял, то что из того выходило? <...> выходило то , что я рвал кафтан пополам, делился с ближним, и оба мы оставались наполовину голы <...> Наука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо все на свете на личном интересе обосновано. Возлюбишь одного себя, то и дела свои обделаешь как следует, и кафтан твой остался цел. Экономическая правда прибавляет, что чем более в обществе устроенных частных дел и, так сказать, целых кафтанов, тем более для него твердых оснований и тем более устраивается в нем общее дело. Стало быть приобретая единственно и исключительно себе, я именно тем самым приобретаю как бы и всем и веду к тому, чтобы ближний получил несколько более рваного кафтана и уже не от частных, единичных щедрот, а вследствие всеобщего преуспеяния. Мысль простая, но, к несчастию, слишком долго не приходившая, заслоненная восторженностью и мечтательностью, а казалось бы немного надо остроумия, чтобы догадаться..." (6, 116)) Автор вкладывает в уста мужика искаженные пословицы и поговорки, показывая отдаленность от русского народа, он человек европеизированный. Нет ничего хорошего, если общество разорвет кафтан.

Лир отступление)[Согласно этой "простой" мысли, получается, что если возлюбить одного себя и, вопреки евангельской заповеди, не делясь ни с кем ни верхней, ни нижней одеждой[11], остаться с целым кафтаном, то от этого выгадают и другие, выгадают все, так как в целом кафтане означает исключение по крайней мере одного из числа раздетых, голодных и обездоленных (т. е. все нищие минус один; еще кафтан - и еще один утешительный минус). Чем больше в обществе будет обеспеченных людей, тем меньше в нем нищих. Вопрос, который Лужин не ставит, заключается в том, за счет чего или кого появится эта обеспеченность. Ведь если любовь к ближнему, как ясно из рассуждений Лужина, предрассудок, то, спрашивается, откуда возмутся нравственные основания (о которых бормочет поборник "экономической правды": "Но, однако же, нравственность? И, так сказать, правила..." - 6, 118) для того, чтобы, добывая себе целый кафтан или добиваясь любой иной выгоды, человек удержался и не раздел как-нибудь другого (ср. в дальнейшем поведение Лужина с Раскольниковым, Соней, Катериной Ивановной, Лебезятниковым). А если уж очень понадобится или если тот, другой, начнет топорщиться и сопротивляться, то почему бы при удобном случае и ради той же цели (того же кафтана или любой иной выгоды) не расправиться с ним самим? И выходит, Раскольников прав: "людей можно резать".

2 сна Свидригайлова