6. Биологическое, социальное и символическое в романе Золя «Жерминаль».

Социальное

Натуралистический рецепт социализма. Скот всегда остаётся скотом. А как только его душа утончается, он превращается в буржуа. В романах Золя есть прямая наследственность, есть косвенная, а есть ещё приобретённая.

У главного героя романа «Жерминаль» Этьена наследственность пьяницы. И этот пьяница становится вожаком. Условия жизни и труда в шахте стремительно ухудшаются, и рабочие объявляют забастовку. Лидером забастовщиков становится Этьен.

Но и у Буржуев есть свои болезни – размягчение мозга (сифилис мозга), паралич, слабоумие, слепота.

Плюшар - один из вождей рабочего движения, секретарь северной федерации только что созданного в Лондоне Интернационала. С Плюшаром переписывается Этьен. Плюшар – профессиональный политик (буржуй, который недообуржуился). Он приехал принимать шахтёров в Интернационал. «Это был невысокого роста щеголеватый человек с непомерно большой головой; одет он был в черный сюртук, как зажиточный рабочий, принарядившийся ради праздника. Он уже пять лет не брал в руки напильника и очень заботился о своей наружности, особенно старательно причесывался и весьма гордился своими успешными ораторскими выступлениями; но в нем была какая-то негибкость, которая говорила о его профессии; ногти на его больших руках были стерты железом и не росли. Деятельный и честолюбивый, он беспрестанно разъезжал по провинции, проповедуя свои идеи» (социальные жесты, социальная мимика). «Искусная речь его была похожа на проповедь; заканчивая фразу, он всякий раз понижал голос, словно в церкви, и этот монотонный полушепот действовал убеждающе». Рабочие превратились в безликую аудиторию. Появилось собирательное «все». Так 10 000 углекопов из Монсу стали членами интернационала. Интернационал имеет иерархическую структуру. община округ нация человечество. Плюшар – сознательный мошенник. Вожаки – на стороне буржуа.

Биологическое

В семье Маэ все работали в шахте. «И он и его семейство не со вчерашнего дня работают в каменноугольных копях компании Монсу, а с самого их основания; а было это давно, очень давно, - тому уже сто с лишком лет. Дед его, Гийом Маэ, тогда еще пятнадцатилетний мальчишка, открыл каменный уголь в Рекийяре, первую - заброшенную теперь - шахту Компании, что возле сахарного завода Фовелля. Все знали это; и открытая дедом шахта в честь него была названа "шахтой Гийома". Сам он деда не помнит, но ему рассказывали про него: он был большого роста, очень сильный и умер шестидесяти лет. Потом работал отец, Никола Маэ, по прозвищу Рыжий; он остался в Воре да тут и погиб, всего сорока лет от роду. В Воре в то время копали: случился обвал, земля вдруг осела; она выпила из отца всю кровь, а кости были раздроблены камнями. Затем двое его дядей и три брата тоже сложили там головы, - только это уже позднее. Сам он, Венсан Маэ, выбрался почти целехонек, - ноги не в счет; оттого-то и слывет ловкачом. Что поделаешь? Работать-то нужно. У них в семье это переходит от отца к сыну, как и всякое ремесло. Теперь внизу работает его сын, Туссен Маэ, да и его внуки, все члены семьи, которые живут в поселке напротив. Одно поколение за другим, сыновья за отцами, - так они и работают сто шесть лет на одного и того же хозяина! Каково? Не многие буржуа могли бы привести так обстоятельно свою родословную!»

Грегуары, совладельцы шахт, иногда помогают бедным. Жена Маэ отправляется к ним с детьми, чтобы попросить сто су. Но хозяева усадьбы обнаруживают в Маэ и её детях все признаки вырождения и, вручив ей пару старых детских платьиц, преподают урок бережливости. «Господин Грегуар задумчиво смотрел на женщину и ее жалких детишек, на их восковые лица и белесоватые волосы Он видел в них признаки вырождения: низкий рост, малокровие, убогий облик голодающих!»

Помимо семьи Маэ, прослеживается наследственное влияние и у Эньте. В состоянии аффекта от чашки выпитого он вызывает Шаваля на бой. Пьяный Хмель превращается в жажду крови. «Он боролся с этим наследственным недугом; порыв отчаянной страсти далеко завлек его, он был на шаг от того, чтобы совершить насилие. Этьен преодолел себя, отшвырнул нож и проговорил хриплым голосом: - Вставай и убирайся!» А потом уже в шахте, в конце романа он всё-таки убивает его. «Этьен, наклонившись, смотрел на него широко раскрытыми глазами.Свершилось, он убил! В памяти его смутно пронеслась прежняя борьба -бесполезная борьба против яда, дремавшего в его мышцах, против алкоголя, медленно накопленного всем его родом. Однако если он был сейчас пьян, тотолько от голода, - значит, достаточно было пьянства его предков в отдаленном прошлом. Перед лицом этого ужасного убийства волосы у Этьена встали дыбом, разум возмущался его собственным поступком; и все же сердце Этьена билось ровнее, охваченное животной , радостью, что желание наконец удовлетворено. Потом последовало чувство еще большей гордости. Перед ним встал образ солдатика с ножом в горле. Тот был убит ребенком, а теперь и он, Этьен, убил».

В романе есть любовный треугольник: Катрин – Шаваль – Этьен. И конфликт был неизбежен. Убийство для Этьена стало потребностью («… и всё же сердце его билось ровно, наслаждаясь убийством»)

Символическая система романа

Вся шахта – дышащее чудовище. Утроба, готовая пожрать целый народ. На поверхность поднимали мёртвую лошадь Трубу: «Наконец грузчики дали звонок, предупреждая, что "говядина едет"» Всё кончилось, когда шахта обрушилась и её завалило. Для неё нет пространства.

Даже пейзаж в романе шахтообразный. Люди – это мясо, скоты. Они разодушевляются, а шахта, наоборот, одушевляется. Она сопит, «зверь сожрал столько человеческого мяса, что ему было трудно дышать». Люди – придатки к лошадям. Церковь с потемневшим колоколом походит на доменную печь нового образца. Бога нет. Бог – капитал, уголь. Ад, где горят уголь и пласты. Тёмно-красные горящие скалы.

Символы грозных всходов: «В пламенных солнечных лучах, юным утром, земля вынашивала в себе этот шум. На ниве медленно росли всходы, грозная черная рать созревала для будущей жатвы, и посев этот скоро должен был пробить толщу земли». Тартар – ад (казалось в полумраке работают какие-то животные).

Катрин (дочь Маэ) называют именами животных: собака, кляча, змея дохлая плюс дурра и девка. Она становится придатком шахты. Человек превращается в выживающее существо. «Теперь, голая, жалкая, доведенная до состояния существа, вымаливающего подачку на грязных дорогах, словно ломовая кляча, с черным от сажи крупом, по брюхо в грязи, она на четвереньках потащилась дальше, проталкивая вагонетку» (про Катрин). Адова пустошь. Ад как символ рабского труда.

Молох – гиперсимвол романа. Через ассоциативные ряды всё врямя попадаешь к Молоху.

Кровавая река революции: скоты-люди бегут по дороге, и их освещает красное солнце, - живая красная река. Долину заливает как кровью. Красный призрак революции. Описание пролетарского апокалипсиса.

Таким образом, четыре символа: 1. молох – гиперсимвол. Шахта пожирающая людей, принимающая жертвы. 2. кровавая река 3. Ад 4. рабочие – черти, обезьяны, люди ада. 5. Жерминаль – месяц всходов

На примере этого романа видно, как рабочие разложились изнутри. Превратились в армию мстителей.

Золя очень хочется опробовать методы символизма. Получается символика натурализма. Разложение натурализма изнутри. Автор смыкает его с символизмом. «Жерминаль» - это ещё «народный роман». О том, как оскотиниваются люди.