1. Ребенок до семилетнего возраста.
В Греции существовало две системы воспитания: спартанская и афинская.
Спартанцы не пеленали детей в свивальники; они приучали их к переменам погоды, мыли их холодной водой и одевали легко даже зимой. Афиняне пользовались более нежными приемами. Им ставили в упрек, что они воспитывали свое молодое поколение в таком комфорте.
Лет до 6-7 ребенок был всецело поглощен играми. Рисунки на вазах дают нам возможность ознакомиться с любопытными подробностями. Мы видим там бегущих мальчуганов, которые тащат за собой небольшую двухколесную тележку. Маленький мальчуган, лет около трех, сидя на земле, по-видимому, чрезвычайно поглощен окапыванием веточки какого-то растения, которая кажется ему, несомненно, плодовым деревом. Другой, менее благоразумный ребенок, ведомый инстинктами лакомки, ползет на четвереньках к столу, уставленному яствами и пирожными, и готов стащить закуску своего рассеянного товарища. В этих забавах нередко участвуют животные: то запрягают в маленькую повозку послушную собачонку, и детей охватывают волнениями, какие люди испытывают при состязаниях на ристалищах. За неимением лошади дети хватают ни в чем неповинную утку и стараются оседлать ее, чтобы приспособить к верховой езде. На одной вазе нарисован мальчишка, со всех ног спасающийся от собаки, которая, оскалив зубы, вот-вот догонит его и схватит пирог, находящийся в руке у беглеца.
2. Отсутствие правительственной школы в Афинах.
В Афинах не было государственной организации школьного дела. Там господствовала полная свобода обучения, которое велось обыкновенными частными лицами в частных помещениях. Но относительно обязательности обучения существовали законодательные постановления. Закон, например, принуждал родителей давать детям образование; впрочем, уже с ранних времен национальные нравы, естественная склонность афинского народа к умственному развитию сделали это предписание почти бесполезным; оно предохраняло только от полного невежества тех детей, которым бедность не давала возможности продолжать школьную жизнь. Впрочем, никакой программы народного образования, установленной законодателем, не существовало; последний довольствовался указанием самых общих рамок, предоставляя учителям наполнять их содержанием по своему усмотрению. Школьные законы представляют собой старинные полицейские постановления, назначение которых было создать в школах скромность и благопристойность поведения учащихся. На должностных лицах, носивших название софронистов, лежала обязанность надзирать за соблюдением приличий на всех собраниях молодежи. Софронисты были подчинены Ареопагу, до половины V века оказывавшему на юношество нравственное влияние, которое вытекало из принадлежащей ему цензорской власти. Отнял эту власть у Ареопага Эфиальт1; в IV веке ее возвращают ареопагу, который затем опять утрачивает ее и возвращает снова лишь в эпоху римского владычества.
Однако свобода преподавания не предполагала свободы распространения каких угодно учений. Учитель не должен был забывать, что в его руках находились будущие граждане, и он не имел права направлять их ум по своему произволу. Он был обязан развивать в них не только любовь к отечеству, но и любовь к национальным учреждениям. Учитель, проповедующий при господстве демократического строя презрение к демократии, подвергался преследованию.
3. Правительственная школа в Теосе и в других местах.
Одна теосская надпись указывает нам, что в III веке до Р. Х. в этом городе были правительственные учителя. Один человек, по имени Политрой, пожертвовал своим согражданам 34 000 драхм (около 12 600 p.), чтобы оказать поддержку в расходах по образованию всех свободных детей, как мальчиков, так и девочек. Из процентов с этой суммы должно было, прежде всего, выплачиваться вознаграждение трем учителям литературы, назначаемым ежегодно народным собранием.
4. Литературное и музыкальное образование.
Афинское образование в V веке заключалось в прохождении трех групп предметов: словесных наук, музыки и гимнастики. Первые преподавал грамматист, вторые — китарист, третьи — пайдотриб.
По-видимому, ребенок от 7 до 12-14 лет делил свое время между занятиями словесными науками и музыкой, а с четырнадцати лет занимался главным образом гимнастикой, не отказываясь и от других предметов.
Первоначальные сведения, приобретаемые им, состояли, как и повсюду, из чтения, письма и первоначального счета. Затем учитель заставлял ученика читать в школе стихи, взятые у лучших поэтов, и учить на память стихотворения, наполненные полезными советами или заключавшие поучительные повествования, восхваления великодушных людей, которые когда-нибудь совершили великие и благородные поступки. Это являлось средством не литературного, а нравственного развития. Затем следовало чтение отрывков из эпических (главным образом Гомера), лирических и трагических поэтов. Эти уроки совершенно не похожи были на те, которые задаются учителем современной школы в классе и выучиваются детьми дома.
Чтобы запечатлеть какой-нибудь текст в памяти учеников, учитель произносил его перед ними по частям, а они повторяли слышанное стих за стихом или фразу за фразой. Это была как бы диктовка, но предназначенная не для записывания. Ученики подходили к учителю один за другим или все вместе и отвечали ему урок до тех пор, пока не заучивали его вполне твердо.
Большую роль в воспитании играла музыка, которой обучали китаристы. Единственными употреблявшимися в Греции инструментами были цитра, или лира, и флейта. Рисунки на вазах дают нам понятие о применявшихся тогда способах обучения. Сначала учитель исполнял какую-нибудь арию, а ученики повторяли ее вслед за ним. Дети распевали также произведения лучших лириков с аккомпанементом лиры или без него.
В глазах громадного большинства греков музыка преследовала только одну цель — быть украшением человека. Молодой афинянин изучал ее потому, что эти уроки были естественным дополнением его учебных занятий, и потому, что человек благородного происхождения должен для развлечения уметь играть на лире. Но музыка играла роль не только искусства для удовольствия: благородство ее мерных звуков и неразрывно соединенная с нею поэзия возвышала сердца и освобождала их от мелочных побуждений.