2. Коммуникативные регистры речи

Функции языка, функции речи и коммуникативно-речевые потенции моделей предложения. Коммуникативные функции регистровых блоков

1. Наблюдения над коммуникативными функциями предложения, представленные в предшествующих главах, ведутся на фоне обострившегося в лингвистике интереса к роли говорящей личности в процессе общения, ее речевой деятельности.

Концепция деятельностной сущности человека стала методологическим фундаментом для ряда общественных наук. Исследователей все больше занимают социальные, психологические, прагматические аспекты речевого поведения личности. Возникают общие проблемы на стыке смежных наук. Они перекликаются с издавна обсуждавшейся в лингвистике проблемой функций речи. Сходства и расхождения в их трактовке можно найти, сопоставив, например, функции общения и поэтическую в "Тезисах Пражского лингвистического кружка" 1929 года, функции выражения и коммуникации у К.Фосслера, репрезентативную, апеллятивную и экспрессивную функции у К.Бюлера, функцию средства воздействия у А.Марти, шесть базисных функций речевой коммуникации (референтивная, эмотивная, конативная, поэтическая, метаязыковая, фатическая) у Р.Якобсона, функции концептуальную, оценочно-коммуникативную и текстовую у М.А.К.Хэллидея. А.А.Леонтьев разграничивает общие функции языка и функции речи как факультативные признаки речевой ситуации, среди них - экспрессивная, эстетическая, компрессивная и др. Исходя из общественной значимости языка, "Лингвистический энциклопедический словарь" 1990 года главнейшими базовыми функциями языка считает коммуникативную и когнитивную, дополняя их эмоциональной и метаязыковой.

Сложность в том, что система языковых и речевых функций у разных авторов являет собой результат иного в каждом случае структурирования, членения сферы представлений о языке, так что выделенные ими свойства, хотя и именуются тем же словом "функции", оказываются не в одном ряду, а как бы даже в разных измерениях. С другой стороны, соотношение функций внутри каждого перечня тоже не рядоположно, они то пересекаются, взаимодействуют, наслаиваются друг на друга, то отталкиваются, противопоставляются. Важная работа по выявлению формального аппарата выражения языковых функций, начатая в одном направлении Ю.С.Степановым, а в другом - М.Хэллидеем, еще не дала окончательных результатов. Для обоснования и характеристики языковых функций в том или ином наборе их безусловно актуальны поиски надежных их координат в языковом материале.

Новую волну интереса к проблеме в последнюю четверть века вызвала "теория речевых актов", развивающаяся в эффективных дискуссиях после известной работы Дж.Остина "Нow to do things with words" (в русском переводе - "Слово как действие", 1986). Понятия конкретного речевого акта, совершаемого говорящим в определенной коммуникативной ситуации по отношению к определенному адресату, и иллокутивной цели этого акта - базисные понятия этой теории. Ориентация исследований этого направления сформулирована одним из его теоретиков Дж.Серлем:" При изучении функционирования языка в обществе одним из самых главных вопросов является следующий:"Сколько существует способов использования языка?"". Дж.Серль полагает, что неудовлетворительность большинства попыток ответить на этот вопрос объясняется отсутствием ясного определения понятия "способ использования языка". Это справедливое суждение не исключает возможности и другого объяснения. Не более ясно употреблено в поставленном вопросе понятие "язык", по-видимому, и оно нуждается в лингвистической интерпретации.

Сами по себе результативные наблюдения в области речевых актов приобретают все более экстенсивный характер. В поле зрения исследователей - вопросы субъективного значения, подразумеваемого говорящим, вклад говорящего и слушающего с учетом реакции, социальной и индивидуально-психологической, открытость и закрытость намерений, искренность и неискренность их. Сам выбор анализируемых речевых актов, знаменующих вступление в брак, заключение пари, наречение нового судна, завещание часов брату, удаление игрока с поля, вынесение обвинительного приговора и т.п., далек от намерений представить их как часть каким-то образом иерархизированного целого. Речь идет не столько об актах речи, сколько о месте их в юридических, этических, логических процедурах. Утрачивается ощущение материала, с которым работают, его системности.

Стремясь к раздвижению рамок лингвистического анализа путем выхода за пределы предложения, уходят от собственно грамматических вопросов, от лингвистической информации, еще не извлеченной из предложения. Если, по Соссюру, язык в речевой деятельности - это корабль, ходовые качества которого можно определить только в море, на плаву, логично согласиться с тем, что эти качества в большой степени заложены в проектном бюро, на верфи, обусловлены его конструкцией. (Ср. постановку вопроса о соотношении семантико-синтаксического описания языка с прагматическим в ст. [Дэйвисон 1986;235-236]). Высказывалось и такое мнение, что лингвистика на современном этапе уже не может развиваться внутренними средствами и вынуждена заимствовать у смежных наук (прагматики, логики, когнитологии и др.). Можно думать об этом и несколько иначе. Ведь замечено "смежными науками" только то, что выражено в языке, но не укладывается в систему привычных лингвистических представлений. Судить о мыслительных и познавательных процессах пока можно только по языковому их выражению. Вероятнее, что внутренние средства лингвистики еще не исчерпаны, так же как и вопрос о месте некоторых "смежных наук" в отношении к лингвистике.

Разделив пропозициональный план предложения и иллокутивно-функциональный, Дж.Серль [Серль 1986; 157] не связывает коммуникативно-функциональные возможности предложения с его семантико-синтаксическим устройством. Показательно при этом (что не раз отмечалось и у нас и французскими лингвистами) нередкое в языкознании и лингводидактике смешение, неразграничение понятий "функциональный" и "коммуникативный", "функциональный" и "семантический" (см. об этом [Гак 1985]).

2. Анализом материала в нашей грамматике неоднократно показано, что в разных моделях предложения заложены их коммуникативные потенции, способы использования для выражения определенных коммуникативных действий. Добавим, в подтверждение, еще несколько примеров из пушкинской "Сказки о царе Салтане":

1. Едет батюшка сюда;

2. Нынче ж еду!;

3. Поезжайте вслед за мной;

4. Ой вы, гости-господа, Долго ль ездили? Куда?;

5. ...Бабариха, Усмехнувшись, говорит: "Кто нас этим уди

вит? Люди из моря выходят И себе дозором бродят!.."

6. Туча по небу идет.

Есть в этих предложениях и формальное и семантическое сходство: подлежащее в именительном (названное или неназванное), сказуемое - личный глагол движения, перемещения и сопровождающие его пространственные ориентиры. В примерах (1)-(4) можно видеть формы одной парадигмы предложения (может быть, одной пропозиции?).

Коммуникативные функции их различны и в реалии данного контекста и в потенции.

Предложение (1), предваряемое репликой Посмотрите вы туда:..., представляет наблюдаемое событие в репродуктивно-повествовательном регистре. Без предшествующей реплики оно могло бы принадлежать и информативно-повествовательному регистру, к которому относится пример (2), с сообщением о решительном намерении говорящего. Предложение (3) - пример волюнтивной функции. Волюнтивную функцию находим и в примере (4), где вопросительное предложение служит побуждением адресата к речевому действию.

Предложение той же модели из реплики Бабарихи, неотделимое от контекстной позиции диалогической реакции и от экспрессивно-оценочной интонации, представляет реактивный регистр.

В примере (6) - предложение репродуктивного регистра, возможное и в информативном регистре. Но от предыдущей модели (1-5) субъект его отличается отсутствием признаков сознательности, способности контролировать действие, а предикат отсутствием признака акциональности. Здесь нет сообщения о действии лица, лишь о явлении природы, и потому в парадигме этого предложения нет побудительной конструкции типа *Туча, иди по небу. Еще бесполезнее оказался бы эксперимент с поиском волеизъявительной формы в парадигме предложений Грусть-тоска меня съедает, И веселый пир пошел и т.п.

Продемонстрированные примеры показывают, что тип коммуникативной потенции: а) заложен в конструкции предложения, б) тесно связан с его семантико-синтаксической структурой и в) должен быть объектом изучения и отправным пунктом в исследовании способов общественного использования языка.

Нельзя не упомянуть, что в 1940 г. А.В.Бельский поднимал вопрос о синтаксическом изучении "способов отражения и выражения действительности", "необходимом и для классификации предложений и для типологии языка художественных произведений" [Бельский 1940; 255]. Вл.Барнет подчеркивал важность исследования способа изложения как явления языково-композиционного плана [Барнет 1985] .

3. Следующий трудный вопрос - о том уровне абстракции, на котором целесообразно дифференцировать коммуникативно-речевые функции, характеризующие предложение.

В разнообразных поисках критериев обобщения можно увидеть две крайности, два полюса. Один - "школьно-пунктуационный", выделяющий три "коммуникативных или функциональных" типа предложений (повествовательный, вопросительный и побудительный), ориентируясь главным образом на знаки препинания. Другой полюс связан с изучением лексической семантики глаголов речи - иллокутивных и перформативных. Дело даже не в том, что существуют различные понимания границ и объема классов этих глаголов (по Дж.Остину, иллокутивных глаголов в английском языке более 1000; Дж.Серль выясняет, что не все иллокутивные глаголы указывают на иллокутивную цель; по Дж.Лайонзу, перформативных глаголов в английском до 300; по подсчетам группы исследователей из МГУ, в русском языке их 42 [Кобозева 1983]). Изучения глагольной семантики, обогащающего нас тонкими и многообещающими наблюдениями, в том числе и над некоторыми синтаксическими свойствами речевых глаголов (см. особенно сборники докладов Проблемной группы "Логический анализ языка" под рук. Н.Д.Арутюновой, работы М.Я.Гловинской и др.), все же недостаточно для выхода к типам коммуникативных свойств предложений.

Суммируя идеи предшественников, Е.В.Падучева [Падучева 1985] отмечает возможную многозначность иллокутивного предназначения предложения: "Так, предложение Иди домой! может выполнять иллокутивную функцию просьбы, мольбы, совета, предложения, разрешения." Очевидна соотнесенность всех названных речевых актов с коммуникативной функцией волеизъявления, инвариантно характеризующей данную конструкцию. Ср. у Дж.Серля:"Иллокутивная цель просьб - та же, что и у приказаний: и те, и другие представляют попытку побудить слушающего нечто сделать" [Серль 1986; 172]. Если воспользоваться выражением Р.Якобсона, остается актуальной "задача извлечения из потока вариаций относительно инвариантных сущностей". Очевидно, что изучению многообразных ситуационных особенностей конкретных речевых актов должно предшествовать рассмотрение тех типовых свойств, которыми располагает предложение.

Анализированные в Грамматике материалы подтверждают релевантность уровня абстракции, установленного концепцией коммуникативных типов, или регистров, речи.

Коммуникативные типы, или регистры, речи определены как понятие, абстрагированное от множества предикативных единиц или их объединений, употребленных в разнородных по общественно-коммуникативному назначению контекстах, сопоставленных и противопоставленных по совокупности следующих признаков. Прежде всего, это а) характер отображаемой в речи действительности (динамика действия, процесса противостоит статике качества, отношения); б) пространственно-временная дистанцированность позиции говорящего или персонажа-наблюдателя и - соответственно - способ восприятия, сенсорный или ментальный (конкретно-единичные, референтные предметы, действия, явления противостоят обобщенным, нереферентным); в) коммуникативные интенции говорящего (сообщение, волеизъявление, реакция на речевую ситуацию).

Создаваемые взаимодействием функционального и структурно-семантического планов, коммуникативные регистры реализуются в конкретных высказываниях, текстах или их фрагментах, блоках. Противопоставленность регистров получает выражение в наборе языковых характеристик регистровых блоков.

4. Подытожим, дополним и проиллюстрируем предварительные сведения о коммуникативных регистрах, изложенные во вступительной главе, а также вводимые по ходу анализа в последующих разделах.

Коммуникативная функция блоков репродуктивного (изобразительного) регистра заключается в воспроизведении, репродуцировании средствами языка фрагментов, картин, событий действительности как непосредственно воспринимаемых органами чувств говорящего, наблюдателя, локализованных в едином с ним хронотопе (реально или в воображении):

Кавказ подо мною. Один в вышине

Стою над снегами у края стремнины:

Орел, с отдаленной поднявшись вершины,

Парит неподвижно со мной наравне (Пушкин);

Вдруг голос - легкий шум шагов (Лермонтов);

Дымов подпер щеку рукой и тихо запел какую-то жалостливую песню. Константин сонно улыбнулся и подтянул ему тонким голоском (Чехов);

В Центре управления полетом вспыхивает телеэкран, почти всю его площадь занимает стыковочный узел "Салюта-7". Космонавты молчат, лишь слышно тяжелое дыхание командира экипажа. - Есть подвод, есть механическое соединение! Все, конец! - радостно докладывает Леонид Кизим (Известия, май 1986 г.).

Коммуникативная функция блоков информативного регистра состоит в сообщении об известных говорящему явлениях действительности в отвлечении от их конкретно-временной длительности и от пространственной отнесенности к субъекту речи. Этот критерий объединяет и суммирование узуальных, повторяющихся событий, признаков и познавательные, квалификативные сведения о свойствах и связях предметов, явлений, абстрактных понятий. Нельзя не видеть и различий в степени абстрагированности от конкретного между этими двумя разновидностями и нформативного регистра. Может быть, cтоит выделить последний в информативно-логический его подтип (ср.: [Золотова 1982, 350]), представляющий понятийную, концептуальную сферу в научных, аналитических, энциклопедических текстах. См. примеры фрагментов информативного регистра:

Татьяна (русская душою,

Сама не зная почему)

С ее холодною красою

Любила русскую зиму (Пушкин);

Ходили к домику разные люди, стучались в двери под разными видами, чтобы огня или соли попросить, но три искусника ни на какой спрос не отпираются, и даже чем питаются - неизвестно (Н.Лесков);

Центростремительной силы еще страшно много на нашей планете, Алеша. Жить хочется, и я живу, хотя бы и вопреки логике. Пусть я не верю в порядок вещей, но дороги мне клейкие, распускающиеся весной листочки, дорого голубое небо, дорог иной человек, которого иной раз, поверишь ли, не знаешь за что и любишь, дорог мне иной подвиг человеческий, в который давно уже, может быть, перестал и верить, а все-таки по старой памяти чтишь его сердцем (Достоевский);

Космический перелет успешно завершен: Леонид Кизим и Владимир Соловьев приступили к выполнению программы работ на борту орбитального комплекса "Салют-7" - "Союз-Т-15" - "Космос-1686" (Известия, май 1986 г.);

Единство произведения не есть замкнутая симметрическая целость, а развертывающаяся динамическая целостность; между ее элементами нет статического знака равенства и сложения, но всегда есть динамический знак соотносительности и интеграции (Ю.Тынянов).

Коммуникативная функция генеритивного регистра - обобщение, осмысление информации, соотносящее ее с жизненным опытом, с универсальными законами мироустройства, с системой человеческих знаний, проецируя ее на хронологическую линию Т1, за временные рамки данного текста:

Не истины науки трудны, а расчистка человеческого сознания от всего наследственного хлама, от всего осевшего ила, от принимания неестественного за естественное, непонятного за понятное (Герцен); Без труда не может человек обрести свое человеческое достоинство. От этого-то праздные люди заботятся о внешнем величии (Л.Толстой); Люди не умирают, а присоединяются к действующему прошлому, составляют основание, благодаря которому и заметно движение мира... (М.Пришвин); Все сказано на свете. Несказанного - нет. Но вечно людям светит Несказанного свет (Н.Матвеева).

Три основных регистра, организующих монологические тексты, различаются достаточно четко. Но необходимы некоторые примечания.

а) Всякие термины условны. Название "информативный" отражает специфику данного регистра в ряду других, но, конечно, не должно лишать свойства информативности высказывания других регистров, в той или иной мере передающих коммуникативную информацию, иного типа.

В работах о речевых актах понятие информативности применяется очень широко, что вынуждает их авторов к дальнейшему усложнению и классификационного деления и терминологии.

б) При установленном наукой разграничении сенсорного и ментального восприятия, известно, что восприятие органами чувств включает различение предметов, идентификацию, вовлечение их в систему имеющихся знаний. Восприятие предметов и их признаков претворяется в речи в слова, в именования. Как система понятий, так и запас слов у говорящей личности зависит от жизненного опыта, развитости интеллекта, культурно-социальной среды. "Информация, поступающая через восприятие в сознание, а затем в память, является не точной копией исходного стимула, а его интерпретацией," - пишет У.Л.Чейф, в интересной статье анализируя процесс вербализации стимулов внешнего мира [Чейф 1983]. "Восприятие различных людей не фиксирует мир единственным образом... Возможный мир каждого человека базируется на его личной системе пресуппозиций" [Димитрова 1985].

В самом деле, один человек слышит, что поют птицы. Другой, зная, различает слухом, что тенькают синицы, чиликают ласточки, посвистывают иволги, стрекочет сорока, чокает дрозд, трелит жаворонок, звенят малиновки. Жена мастера-изобретателя может назвать ящик с важными для него техническими деталями "твои железки". Люди, возможным мирам которых чуждо понятие дуэли, вербализируют его в своей интерпретации. В.В.Виноградов, сопоставляя различные социально-экспрессивные средства выражения, напоминает примеры из "Капитанской дочки" Пушкина, где старый слуга Савельич фехтование и дуэль осудительно представляет как "тыканье железными вертелами да притоптывание", "как будто тыканием да топанием убережешься от злого человека", а благоразумный поручик Иван Игнатьич так переводит просьбу Гринева быть его секундантом на язык здравого смысла: "Вы изволите говорить, что хотите Алексея Иваныча заколоть, и желаете, чтобы я при том был свидетелем? Так ли?" [Виноградов 1959; 592-594].

М.А.К.Хэллидей приводит пример из историко-фантастического романа Голдинга "Наследники", где в мир неандертальского племени вторгается другое, более развитое племя, жизнь которого представлена через наблюдение и пределы понимания одного из неандертальцев. Так, ситуация "человек натянул лук" воспринимается им как "палка стала укорачиваться с обоих концов" [Хэллидей 1980; 142].

Различия в способе вербализации в приведенных примерах не препятствуют успешности речевого акта, а в литературных текстах несут особую экспрессивно-характеризующую нагрузку. Однако несоответствие опыта может стать и причиной коммуникативной неудачи. Вспомним пример из "Детства" М.Горького:

Она тихо, но грозно повторила: - В угол! - В какой?

Отсутствие в "наборе пресуппозиций" мальчика представления

о таком способе наказания помешало ему понять угрожающе-педагогические интенции матери.

Все упомянутые случаи сближает то, что отправной точкой восприятия и номинации явлений для говорящих остается узнавание, осознание предметов в их конкретных, наблюдаемых, понятных свойствах. Это примечание может устранить сомнения в действенности оппозиции сенсорный/ментальный способ познания как одного из критериев разграничения репродуктивного и информативного регистров.

В литературе, по-видимому, близко к этому разграничению разделение М.А.К.Хэллидеем в концептуальной функции языка двух подфункций - эмпирической и логической, не использованное для анализа типов текста.

в) В сопоставительном плане продуктивным должно быть соотнесение средств формирования репродуктивного / информативного регистров с морфологическими средствами ряда языков, выражающими эвиденциальность, неочевидность и подобные аспекты восприятия информации.

5. Наблюдения над диалогическими и прескриптивными формами текстов обнаружили еще два регистра: волюнтивный и реактивный. Специфика их - в интенциях говорящего и языковых средствах, отражающих более активную межличностную речевую деятельность.

Волюнтивный регистр характеризуется коммуникативной функцией волеизъявления говорящего, побуждения адресата к действию.

Выразительна формулировка Дж.Серля: "Некоторые иллокуции... имеют стремление сделать так, чтобы слова (а точнее - пропозициональное содержание речи) соответствовали миру; другие иллокуции связаны с целью сделать так, чтобы мир соответствовал словам" [Серль 1986; 172].

Волюнтивный регистр и представляет второй вид иллокуций.

В качестве разновидностей волеизъявления могут быть разграничены функции высказываний, содержащих: а) побуждение к речевому действию, в том числе вопросительных (Расскажи мне, няня, про ваши старые года; Ты ей знаком? - Я им сосед; Скажи: которая Татьяна? - Пушкин); б) побуждение к другим действиям (Открой окно да сядь ко мне - Пушкин; За нами, князь! прошу - Грибоедов; Настежь ворота тяжелые! - Блок).

И в волюнтивных высказываниях прослеживается регистровая основа рассмотренных выше коммуникативных типов речи: различаются побуждения к актуальному, единичному действию (Вы, отроки-други, возьмите коня - Пушкин; - Зинуша, дайте мне, пожалуйста, еще рыбы, - произнес профессор - Булгаков; Грузовик идет, - Заслышал, Голосует: - Подвези - Твардовский) и к узуальному, постоянному, не прикрепленному к конкретному времени (Что, сударь, плачете? Живите-ка смеясь - Грибоедов; С разбором выбирай друзей.- Крылов; Играйте же, дети! Растите на воле! - Некрасов; Не позволяй душе лениться! - Заболоцкий; По одежке протягивай ножки, Семь раз отмерь, один раз отрежь, Не в свои сани не садись - пословицы).

Волюнтивы, выражающие советы, рекомендации, наставления, инструкции, чаще используют глаголы несов.вида и обращены к множественному адресату. Еще примеры: Оберегайте щипцы от механических повреждений. После каждого пользования щипцами аккуратно устраняйте закручивание шнура (из техн.инструкции); Держите лекарство в местах, недоступных детям (из фармакологической аннотации); Прогревшись под солнцем, не старайтесь встать на сквозняк, лучше всего оботритесь водой или искупайтесь (Веч.Москва, апр.1990).

Принято с морфологическим императивом связывать понятие прямо-побудительных волюнтивов, в отличие от косвенно-побудительных, выражаемых с помощью вопросительных, модальных, оценочных и других средств (- Может - окажете честь, зайдете чайку попить? - вопросительно предложил историк - Горький; Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться - Ей Мишка отвечал - Крылов; о последней разновидности см. [Арутюнова ....]).

Не следует, конечно, смешивать коммуникативную функцию, содержащуюся в модели предложения, с вторичным коммуникативным эффектом. Ср.: Обед готов!; Я здесь, Инезилья, Я здесь под окном (Пушкин). Приведенные предложения содержат только сообщения, не побуждения, но в силу ситуативно обусловленной последовательности событий служат как бы сигналом к действию. Такого же типа пример Дж.Остина На поле бык, который представляет фрагмент описательной репродукции, но в известных условиях может служить предостережением, ср. [Остин 1986; 44].

Однако в определенных социальных ситуациях функцию волюнтивов - приказа, распоряжения - выполняют глагольные формы изъявительного наклонения, во втором или третьем лице настоящего времени, будущего или чаще в прошедшем:

После того командир отошел в сторону и громко сказал: Четверо остаются здесь! Остальные - бегом, назад к станции (А.Платонов); - Свезешь в штаб полка, - сказал Левашов (К.Симонов); В один из дней Константин Сергеевич [Станиславский] задал мне задачу на самовыявление. По счету "раз, два, три" я должна была упасть в обморок. <...> - Раз, два, три. Вы падаете в обморок. <...> - Сейчас возьмем другую задачу - веселую. По счету "раз, два, три" вы кричите "кукареку" (А.Коонен); И студент командовал, когда приходилось раскачивать машину: "А-а... Два-а!... Взяли!" (Ю.Трифонов); Беспримерный прыжок из глубин стратосферы. По сигналу "Пошел!" я шагнул в никуда (В.Высоцкий); Тут вошел наставник дядя Коля. Наставник был новый, молодой... - Мальчишки! - закричал он с порога столовой. - Вскочили! Побежали! (К.Булычов).

Употребление перфективов как команд, где ритм действий как бы сливает в одно приказание и результат, - обычный прием спортивных инструкторов: - Стали в круг! Вращение кистями начали! Поставили палки на место! Ходьбу закончили! и т.п.

Обращение и вокативные предложения функционируют в качестве средств волюнтивного регистра как призыв обратить внимание, приблизиться, выслушать, как напоминание, предостережение, извинение (см. [Виноградов 1947; 590] со ссылкой на Аксакова; [Онипенко 1988]).

Реактивная функция объединяет разной структуры предложения, не содержащие сообщения, но выражающие реакцию говорящего, эмоциональную или ментальную, осознанную или автоматическую, на коммуникативную ситуацию. Реакцию, обычно с оценочной окраской, выражающей положительное или отрицательное отношение к происходящему, вызывает либо а) предшествующая реплика в диалоге (или в "диалогизированном" монологе), либо б) неречевое событие, неожиданное, приятное, неприятное: [Анна Андреевна (увидев Хлестакова на коленях)] Ах, какой пассаж! [Хлестаков (вставая)] А, черт возьми! (Гоголь); -Ах, нечистая сила, на тебя и мору нет! - сквозь зубы ругаясь, шлепал себя по шее Амос и швырял горсти битого гнуса в воду (В.Астафьев); реактивную функцию выполняют также контактно-этикетные устойчивые речевые акты, предписываемые общественным узусом. (Здравствуйте! Как поживаете? вопреки первоначальному значению в общем случае не выражают ни волеизъявления, ни непременного побуждения к разговору, это конвенциональные формулы, реактивно произносимые при встрече со знакомым лицом, так же, впрочем, как и типичный реактивно-вежливый отзыв, не содержащий информации: Спасибо, ничего!).

Носителями реактивной функции являются прежде всего так называемые нечленимые, междометные предложения (естественно, за исключением побудительных Тпру! Нно-о! На! Тсс! Эй! Айда! и некоторых подобных), а также многообразные устойчивые фразеологизированные обороты (Как же так? Ну и ну! Еще бы! Как бы не так! Вот еще! Вот так так! Как же так? Надо же! Ну, что вы! Да что вы! Да вы что!? Куда там! Где ему! и т.п.), выступающие как самостоятельные ответные реплики или сопровождаемые дальнейшими высказываниями.

Типичным способом осуществления реактивно-оценочной функции служат реплики, цитирующие полностью или частью предыдущую реплику с интонацией возмущения, сарказма, иронии, передразнивания, сомнения и т.д., иногда в сопровождении частиц и других оценочных средств, ср. [Арутюнова 1986]. Если в обычной цитате приводится высказывание какого-то 3-го лица, то в реактивном "цитировании" говорящий отталкивается от речи 2-го лица, собеседника: "...Даже часто, где покажешься ты в дом, Тебя гоняют со стыдом." - "Вот, - Муха говорит, - гоняют! Что ж такое? Коль выгонят в окно, так я влечу в другое" (Крылов); [Городничий (в сердцах)] Обручился! Кукиш с маслом - вот тебе обручился! Лезет мне в глаза с обрученьем! (Гоголь); [Смельская] ...Да и Великатов мне гораздо больше нравится. [Негина] Еще бы! Конечно... Кому он не понравится! (Островский); [Сорин] Я рад бы лечиться, да вот доктор не хочет. [Дорн] Лечиться в шестьдесят лет! (Чехов); - ...Все копют... Думаешь, у их на книжке нету? - Как так нету? У Соловьевых, да нету! (Шукшин).

В.З.Демьянков, в обзоре литературы о речевых актах, отмечая особые свойства речевых реплик, поддерживающих или продолжающих общение, названных В.Ингве "сигналами обратной связи", признает, что статус их в теории речевых актов остается неясным [Демьянков 1986; 234].

Если дополнить способы реакций, приведенные выше, еще одной группой междометий и словечек, лишенных оценочности, но функционирующих для подтверждения, поддержания речевого контакта (Да-да, Угу, Ага, Так-так, Ну?, просторечное Не говори!), все эти речевые средства объединяются контактоустанавливающими, контактоподдерживающими, реактивно-оценочными функциями и получают достаточно обоснованное место в ряду коммуникативных регистров.

Как свойственно реактивным репликам диалога, в своих и предикативных (времени, модальности, лица) и коммуникативных характеристиках они отражательны, зависят от реплики-стимула. Говорящий реагирует на высказывания разной степени конкретности/обобщенности. В приведенных примерах представлены реакции на повторяющиеся действия, способ существования, характеристики обсуждаемых лиц, а в репликах гоголевских героев - реакция на прямо наблюдаемое положение дел и на упоминание о мнимосовершившемся единичном событии. Воспроизводимые в тексте, в художественном или другом, диалоги, частью которых выступают волюнтивные (в том числе и вопросительные) и реактивные высказывания, составляют сами по себе фрагменты репродуктивного регистра. Время в них регулируется условным моментом речи - речи участников диалога, но не автора. Поэтому диалоги можно рассматривать как своеобразный текст в тексте.

При передаче диалогической речи в монологической форме волюнтивным и реактивным высказываниям соответствуют полипредикативные предложения косвенной речи, вербализующие характер речевого действия иллокутивным глаголом (ср.: Мать сказала: - Иди домой! и Мать попросила, потребовала, чтобы он пошел домой; Мать посоветовала, разрешила, велела, позволила ему идти домой, умоляла, просила его идти домой и т.д.), либо глаголом, девербативом, именующим эмоции или их проявления, как, например, в последней ремарке Гоголевского "Ревизора": Произнесенные слова поражают, как громом, всех. Звук изумления единодушно излетает из дамских уст...

Итак, принадлежность предложения к одному из пяти коммуникативных регистров (или, конкретнее, к определенной разновидности одного из регистров) характеризует коммуникативную функцию данного типа предложения, или, иначе, определяет тип коммуникативного действия, которому оно служит в тексте.

Адекватность регистровых речевых единиц, как частей целого, реальному объекту свидетельствуется практикой структурирования текста, с точки зрения и анализа и синтеза, и подтверждается взаимодействием критериальных признаков.