§ 2. Лингво-идеологический анализ форм персонификации и деперсонификации субъекта действия

 

Истина — проблема лингвистическая.

Д. Болинджер

 

Лингвистика все же может описать,

что происходит в языке, когда истина превращается в ложь.

Ложь всегда относится к лингвистике.

X. Вайнрих

 

Универсальная синтаксическая структура предложения (SàО) предполагает наличие представления о субъекте. Возможность выбора разных способов семантико-синтаксической репрезентации субъекта предицируемого в предложении действия определяет и возможность индивидуального подхода к формализации субъекта действия. Проще говоря, определив степень соответствия между реальным и формальным субъектом действия, исследователь может сделать заключение о принципах ЛИ-парадигмы, породившей эту степень соответствия.

Одним из примеров значимого отклонения при формальной репрезентации субъекта является ложная персонификация субъекта. Один из типов ложной персонификации, например, имеет место во фразе:

Основная роль в разработке проекта программы принадлежит трудовым коллективам («Правда», май, 1991.).

Наличие заполненной синтаксической позиции субъекта действия как бы снимает вопрос об авторстве программы (имелась в виду программа КПСС). Тем не менее наличие заполненной синтаксической позиции субъекта вовсе не означает, что указан реальный субъект. В то же время простое здравое размышление и социальный опыт подсказывают, что трудовые коллективы никак не могли быть автором программы партии. (Получилось своего рода «кто-то вместо кого-то».) Этот фрагмент является типичным образцом пропагандистского оболванивания: автор текста не только прячет реальных субъектов изготовления программы за подставным синтаксическим субъектом, но еще и само значение подставного синтаксического субъекта идеологически выдержано — трудовые коллективы. Простое сопоставление реального и синтаксического субъекта действия в рамках лингво-идеологического анализа помогает вскрыть этот пропагандистский трюк.

Употребление конструкций пассива или актива расширяет возможности индивидуального искажения при репрезентации субъекта действия. Так, например, в советской прессе тяготение к социоцентризму выражалось в том числе с помощью опущения агенса в конструкциях пассива. Ментальные нормы не допускали индивидуалистского, субъектного действия, поэтому часто употреблялись характерные конструкции:

обращено внимание

четко выражена главная идея

 подтверждена линия СССР

решено принять конкретные меры (При исследовании подобных объектов необходимо обращать внимание на контекст и учитывать, что эти конструкции могут быть порождены не субъективными нормами ЛИП, а объективными требованиями организации текста.)

Одна из реализаций этого грамматического варианта стала символом бюрократического мышления: есть мнение.

Опущение субъекта в форме пассива приводит к полной деперсонификации субъекта. А это, в свою очередь, порождает представление, будто бы действие имеет не только не субъективный, но и какбы не субъектный характер. Не привязанное к субъекту действие получает статус действия без деятеля, «объективного заданного» действия, что весьма важно с точки зрения пропагандистского воздействия, но абсурдно с точки зрения здравого смысла (Об опущении агенса в пассиве как о приеме пропагандистского воздействия хорошо писал Д. Болинджер в: Болинджер Д. истина — проблема лингвистиченская // Язык и моделирование социального взаимодействия. — М., 1987. — С. 32. Стоит, однако, различать содержание этой лингво-идеологемы в западной и советской ЛИ-парадигмах ввиду различий в грамматическом строе языка.).

Один из вариантов манипулирования грамматическим субъектом действия выглядит как укрытие или деперсонификация субъекта оценки. Например, «Правда» в начале 91-го года писала:

По оценкам специалистов, повышение цен в Таллинне приведет к снижению уровня жизни на 15–20%.

Конечно, идеологическая ангажированность ссылки на неведомых специалистов очевидна. Данную фразу можно трактовать дважды. Если предположить, что автор имеет в виду реальные оценки реальных специалистов,"то тогда он не заявляет статус этих специалистов, чтобы не подчеркивать их политическую ангажированность. Но более вероятен другой вариант: специалисты привлечены для придания заявлению солидности, здесь реализуется известный пропагандистский прием «ссылка на авторитеты». Поэтому наличие формально представленных, но содержательно деперсонифицированных специалистов в данном случае свидетельствует об отсутствии таковых. В самом деле, разве трудно было бы автору указать, какие именно специалисты дали такую оценку? Введение в текст оценки специалистов репрезентирует в данном случае желание автора придать статус бесспорного предположению о том, что уровень жизни в Таллине непременно снизится после выхода республики из СССР.

С точки зрения ЛИ-анализа маскировка или деперсонификация субъекта действия грамматическими средствами свидетельствует в наиболее общем случае о таком типе ЛИ-парадигмы, который отрицает индивидуалистский подход в моделировании мира и исповедует социоцентристский либо тоталитарный подход. Более конкретные выводы возможно делать лишь в конкретных случаях.