Андрей Мирошниченко

Толкование речи

Основы лингво-идеологического анализа. Книга издана в 1995 году.

Ростов-на-Дону, 1995 год, 112 стр. Книга рекомендована в списках литературы для лингвистической экспертизы.

Содержание

Глава 1. Теоретические основания и методологические принципы ЛИ-анализа

§ 1. Метафизическая синтактика

§ 2. Когнитивная и речевая модели мира

§ 3. Язык и моделирование

§ 4. Модальность и моделирование

§ 5. Лингво-идеологическая парадигма как язык моделирования

§ 6. Типология лингво-идеологической парадигмы

§ 7. Материал и цель лингво-идеологического анализа

§ 8. Лингвема и идеологема

§ 9. Языковое чутье как поисковый принцип лингво-идеологического анализа

§ 10. Принцип формализации

§ 11. Принцип рефлексии

§ 12. Принцип дистанции

§ 13. Субъективизм и объективность в лингво-идеологическом анализе

Глава 2. Уровни лингво-идеологического анализа

Раздел. I. Лингво-идеологический анализ на лексико-семантическом уровне

§ 1. Эффект семантического усиления

§ 2. Подмены в семантической структуре речевых конструкций

§ 3. Лингво-идеологическая природа и семантическая структура метафоры

§ 4. Образование экспрессивных сем как фактор изменений смысла

§ 5. Пейоративная лексика

§ 6. «Флюгерная» лексика

§ 7. Лингво-идеологическая природа стереотипизации

§ 8. Клиширование с помощью приименного родительного

§ 9. Имена нарицательные, уподобленные собственным

§ 10. Лексико-семантические признаки мифологизированной лингво-идеологической парадигмы

 

Раздел II. Лингво-идеологический анализ на семантико-синтаксическом уровне

§ 1. Эффект «второго коннотата»

§ 2. Лингво-идеологический анализ форм персонификации и деперсонификации субъекта действия

§ 3. Лингво-идеологический анализ форм персонификации и деперсонификации автора текста

§ 4. Перформатив как форма проявления авторской модальности

§ 5. Лингво-идеологический анализ соответствия грамматических и смысловых предикаций

§ 6. Лингво-идеологические значения некоторых типов синтаксической структуры предложения

§ 7. Лингво-идеологический анализ и порядок слов в предложении

§ 8. Лингво-идеологические аспекты употребления форм совершенного и несовершенного вида

§ 9. Лингво-идеологический анализ отношений однородности

Глава 3. Лингво-идеологический анализ в аспектах стилистики

§ 1. Проблемы стилистики в лингво-идеологическом анализе

§ 2. Понятие формы и стилистической нормы в лингво-идеологическом анализе и лингво-идеологические аспекты стилистически маркированных текстов

§ 3. Ассоциативное клише

§ 4. «Разговорная интонация» на письме

§ 5. Лингво-идеологические аспекты некоторых случаев употребления бранной лексики

§ 6. Семантические кавычки

§ 7. Лингво-идеологический анализ на экстралингвистическом уровне

Заключение

Список литературы

 

 

ОТ АВТОРА

 

На первый взгляд может показаться, что на следующих далее страницах излагается целостная лингвистическая концепция. Так оно и есть, по крайней мере до сих пор, пока критики (если таковые отыщутся) не заявят обратное. Однако для широкого круга читателей интерес могут представлять скорее приведенные в книге отдельные наблюдения над языком, практический эффект от которых кажется достижимым.

С другой стороны, текст книги призван организовать эти наблюдения в системоподобную структуру. Идей этого уровня адресуются специалистам в области когнитивной, коммуникативной лингвистики, философии языка, психолингвистики, теории языка массовых коммуникаций.

 Мне понравился бы такой читатель, который имеет и теоретический, и практический интерес к языку. В этом смысле неплохим читателем был бы я сам: работаю с речью профессионально (как журналист и редактор) и занимаюсь лингвистикой. Но мне уже не быть читателем этой книги.

Утешает лишь то, что, как мне кажется, людей, интересующихся теоретическими и практическими проблемами языка и речи, становится все больше. Это, наверное, оттого, что отпущенное на волю общественное сознание стремиться взлелеять в себе росточки чего-то гуманитарного (даже если это и не так, то очень надо, чтобы это было так). А любые гуманитарные упражнения любого уровня квалификации никак не обойдутся без толкования языковых феноменов. Кроме того, без понимания речевых механизмов сегодня немыслим успех во многих сферах деятельности.

Тем, кто, пользуясь языком, не опускает возможности его исследовать, предназначается эта книга.

Хочу выразить огромную признательность доктору филологии, профессору Ростовского университета Петру Петровичу Червинскому — моему учителю.

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Бытие, доступное пониманию, есть язык.

Г. Г. Гадамер

 

Есть люди, от которых жизнь требует быть все более искушенными в общении и понимать не только то, что говорится (пишется), но и то, что при этом думается. Известно ведь, что речь не только выражает мысль, но и скрывает ее. Многим пригодилось бы умение толковать речь, интерпретировать воплощенные в ней интенции, оценивать по речи психические, интеллектуальные способности собеседника (респондента), его социальные ориентации и прочие личностные характеристики.

Толкование речи, о котором пойдет далее речь, — это, конечно, не диагностика, но и не гадание на картах. Предлагаемая методика лингво-идеологического анализа способна вооружить интуицию любознательного, достаточно подготовленного в гуманитарном плане человека кое-каким инструментом. А там уже дело конкретного исследователя выяснить, сколь эффективным окажется сочетание его интуиции с этим инструментом. Необходимо сразу оговориться: выводы любого «толкователя речи» не могут быть безусловно истинными, а могут быть лишь в большей или меньшей степени квалифицированными.

Толкование речи, или лингво-идеологический анализ, базируется прежде всего на достижениях структурной лингвистики, когнитивной лингвистики, психолингвистики, а также смежных дисциплин, так или иначе затрагивающих репрезентирующие мир функции языка (речи) и мышления (сознания).

Проблема отношения языка, сознания и действительности занимала еще античных мыслителей. Например, первые попытки предложить образное решение этой проблемы можно найти у Платона в «Государстве», где он сравнивал процесс познания мира с процессом наблюдения теней на стене пещеры. Возможно, эта платоновская метафора предопределила идею отражения, которая впоследствии стала своего рода архетипом научного сознания. В дальнейшем вопрос о том, насколько адекватно человек представляет и выражает окружающий мир, на протяжении тысячелетий интересовал в том или ином виде практически всех крупных мыслителей.

В лингвистику проблема соотношения языка, сознания и действительности пришла вместе с первыми семиотическими представлениями об оппозиции знака и значения, с представлениями об аналитической структуре знака. Указанная проблема в исследованиях лингвистов имела много аспектов, но основными ее проекциями в лингвистике были и есть проблема адекватности значения и проблема адекватности обозначения.

Вопросами адекватности значений занимался Ф. де Соссюр. Фундаментальными для семиотической лингвистики были следующие выделенные Ф. де Соссюром положения: а) о независимости («произвольности») символа от обозначаемого им объекта; б) о языке как «компромиссе» (посред­нике) между разумом и реальными объектами; в) о социальной природе языка; г) о разделении «язык — речь».

Развивавшиеся далее идеи структурной семантики, особенно идея семантической структуры знака, впервые оформленная Ч. Огденом и А. А. Ричардсом, позволили аналитически представить компоненты значения языкового знака и их функции в производстве и передаче смысла. Представление структуралистов о языке как о системе распространилось и в смежных областях, оказав, конечно, влияние на развитие проблемы отношения языка, сознания и мышления.

Сформировавшиеся с начала века национальные лингвистические школы имели специфические подходы к рассмотрению названной проблемы. В американской лингвистике проблемы значения и обозначения сразу приобрели прагматический характер, что выразилось, например, в 20-е годы в теории стереотипа У. Липпмана, в 50-е годы — в основанной Ч. Осгудом и другими американскими психологами повой дисциплине — психолингвистике, в развивающейся в 60-е и последующие годы американской школе «критики языка», которая исследовала лингвистические структуры истины, лжи и убеждения и дала такие сугубо прагматические ответвления, как теория языка рекламы, теория языка пропаганды, теория языка переговоров и проч. Прагматически ориентированная американская традиция исследования отношений языка, сознания и действительности принесла свои пло­ды как в аспектах речепорождения (например, производство политических или рекламных текстов), так и в аспектах понимания (можно вспомнить много критикуемые, но пока в своем роде непревзойденные осгудовские методики исследования значений методом семантических дифференциалов).

Европейская лингвистическая традиция исследования отношений языка, сознания и действительности развивалась в более академическом русле, указанном в основном Ф. де Соссюром. Дать даже краткий очерк всех направлений исследования данной проблемы в рамках введения невозможно, можно лишь отметить наиболее заметные имена, оказавшие влияние на разработку метода лингво-идеологического анализа.

Одним из наиболее заметных имен в структурной лингвистике в 30-50-е годы было имя Р. Якобсона, исследовавшего проблемы значения в диапазоне от теории коммуникации или поэтики до теории афатических расстройств. Развивал грамматические аспекты значений Э. Бенвенист, теорию языковой репрезентации такого когнитивного феномена, как миф, выдвинул Ролан Барт. Т. ван Дейк развивал свои идеи в теории дискурса и ситуативных моделей. Интерпретировал академические соссюровские тезисы относительно дихотомии «язык — речь» Г. Гийом. Развивал теорию синтаксических значений Н. Хомский.

Языковые аспекты указанной проблемы изучал в логике Л. Витгенштейн, Многие классики философии XX века также обращались к проблемам языкового значения и обозначения. Можно привести, например, имена М. Хайдеггера, X. Ортеги-и-Гассета, Г. Г. Гадамера, К. Ясперса и других.

Российская и советская традиция исследования проблем, связанных с исследованием принципов когнитивной и языковой репрезентации действительности, не менее богата и разнообразна. Одновременно с Ф. де Соссюром, и даже чуть раньше, схожие идеи в лингвистике высказывал А. И. Бодуэн де Куртенэ. Наиболее заметный след в изучении проблем языка и мышления в России в первой половине XX века оставил Л. С. Выготский, исследовавший речемыслительные процессы и разработавший, в частности, понятие внутренней речи (Выготский Л.С. Мышление и речь // Соб. соч. — М., 1982. — Т. 2). Знаменитый советский нейрохирург А. Р. Лурия, развивая идеи Выготского, а также некоторые положения Р. Якобсона о природе афатических расстройств, обосновал новую смежную дисциплину — нейролингвистику. А. Р. Лурия не только описал и систематизировал основные речевые патологии, но и предложил оригинальные, основанные на наблюдении афазий выводы относительно нормальной когнитивной организации речевых процессов. Работы А. Р. Лурия не имели аналогов в мировой науке (Основные тезисы теории Л.Р. Лурия можно найти в: Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. — М., 1975; Лурия А.Р. Язык и сознание. — М., 1979.).

Выготский оказал также огромное влияние на развитие советской школы психологии речи и психолингвистики. На основании идей Выготского развивали теорию речевой деятельности А. Н. Леонтьев, А. А. Леонтьев и другие. А. А. Леонтьев, например, обосновал необходимость исследования речевых процессов с помощью категорий деятельности — категорий цели, мотива, средств и т. д. Деятельностный подход открыл новое направление в когнитивной лингвистике (Например: Леонтьев А.А. Психолингвистика. — Л., 1967; Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. — М., 1984.).

В продолжение традиций Выготского и А. А. Леонтьева в СССР была синтезирована новая дисциплина — социопсихолингвистика, или семиосоциопсихология. Ее основателем выступила Т. М. Дридзе, исследовавшая не только связь когнитивных и речевых процессов, но и влияние, которое оказывают на эти процессы различные социальные установки (Например: Дридзе Т.М. Речевое воздействие — М., 1972; Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы семиосоциопсихологии. — М., 1984).

Прагматические аспекты языка, сознания и действительности тщательно разрабатывались теоретиками советской журналистики и лингвистами, изучающими язык газеты. Важные с точки зрения лингвистики выводы о языковом стандарте, социальной оценочности языковых средств газеты сделали В. Г. Костомаров, Г. О. Винокур, Г. Я. Солганик, И. П. Лысакова (Обзор концепций языка газеты можно найти в: Лысакова И.П. Язык газеты: социолингвистический аспект. — Л., 1981.). Благодаря трудам этих ученых, с одной стороны, язык газеты стал полноправным объектом современной русистики, а с другой стороны, такая фундаментально разработанная дисциплина, как современный русский язык, нашла практическое применение при анализе газетного текста.

Больших успехов на поприще изучения проблем отношения языка, сознания и действительности достигли советские теоретики пропаганды, рассматривавшие теорию пропаганды с позиций лингвистики. Несмотря на очевидную ангажированность этих исследований, порой выбивавшую их с позиций пауки, некоторые представители этого направления смогли предложить оригинальные концепции в отношении механизмов речепорождения, речевое приятия, речевого убеждения и речевого моделирования социальной действительности. Советские лингвисты — теоретики пропаганды исследовали язык советской партийной пропаганды, но здесь они не могли полноценно описывать проблемы адекватности языка, сознания и действительности. Гораздо более продуктивны с точки зрения лингвистики оказались советские исследования языка буржуазной пропаганды. В этом направлении советские ученые преуспели не меньше американских приверженцев теории «критики языка» (примечательно, что советские ученые критиковали язык «чужой» пропаганды, а американские ученые критиковали язык «своей» пропаганды; в общем, языку буржуазной пропаганды досталось и от тех, и от других). Такая обличительная направленность советских теоретиков пропаганды позволила им описать многие лингвистические механизмы лжи, основанные в конечном счете на референциальной дистанции между вещью и ее символом или на расхождении логических и синтаксических структур высказывания и т. д. Особый вклад в критическую лингвистику пропаганды внесли А. Д. Пароятникова, М. И. Скуленко, А. А. Стриженко и другие.

Большой вклад в развитие семантики и когнитивной лингвистики внесла тартуская школа и связанные с ней Вяч. Вс. Иванов, Ю. М. Лотман и другие.

В советской лингвистике имело место еще одно направление, бессмысленное для западных лингвистов, но принесшее свои плоды, и немалые, в отечественном языкознании. Идеологическая ангажированность советской науки привела к тому, что любая научная дисциплина проверялась па соответствие общефилософской материалистической доктрине марксизма. Для каких-то наук такой подход был однозначно губителен, но иначе было в лингвистике. Марксистский тезис о языке как практическом и действительном сознании оказался весьма продуктивным для спекулятивной лингвистики тики. Классики марксизма сами поставили вопрос о соответствии языка и сознания (указав, правда, рамки, за которые ученым-марксистам выходить не следовало), тем самым было задано поле для теоретических изысканий.

Поставленный в соответствии с принципами диалектики вопрос о материальности языка и идеальности сознания вызвал к жизни такие научные проблемы, как проблема моделирования мира в сознании, проблема отражения модели мира в языке, проблема адекватности языковой и когнитивной картин мира, проблема единиц и структуры языковой картины мира и т. д. В последние десятилетия советской науки вокруг этих проблем велись серьезнейшие и интереснейшие, плодотворные философские и лингвистические дискуссии.

Одним из ярчайших представителей этого направления был Г. В. Колшанский. Г. В. Колшанский исповедовал идеи субстанциональности языка и мышления. Он много внимания уделял проблеме соответствия принципов организации действительности и законов выражения мышления в языке, проявлявшегося, на его взгляд, в тождестве некоторых логических структур сознания и грамматических структур языка. Это тождество будто бы свидетельствовало о единстве материального мира. Несмотря на несколько прямолинейный материализм философских посылок, нельзя не признать оригинальность построенной Г. В. Колшанским философии языка, особенно в части разработанного им понятия языкомыслительной картины мира. Вне зависимости от того, какое решение проблемы отношения языка, сознания и действительности предложил Г. В. Колшанский, предпринятую им постановку этой проблемы можно признать наиболее академичной и полной. Осуществленное Г. В. Колшанским описание проблемного поля отношения языка, сознания и действительности можно принять в качестве базового при анализе многих других исследований, рассматривающих более частные проблемы.

Указанное проблемное поле представляло столь богатую почву для теорий философской, коммуникативной, когнитивной лингвистики, что даже в рамках марксистской доктрины существовали оппозиционные научные течения. Субстанциональной теории языка и мышления Г. В. Колшанского противостояли психолог А. А. Леонтьев со своей деятельностной теорией речи и философ Г. П. Щедровицкий с теорией языкового мышления. Основываясь опять-таки на постулатах марксизма, Г. П. Щедровицкий развивал понятие языкового мышления: он не принимал рассмотрение языка и мышления как самостоятельных субстанций, где язык являлся материальным отражением мысли, а мысль, в свою очередь, — идеальным отражением материального мира. Г. П. Щедровицкий предложил следующую концепцию: языковое мышление выступает как единый психический феномен, который с точки зрения функционирования можно рассматривать в категориях материала и функции. Налицо философически переосмысленная соссюровская идея о синхроническом и диахронических аспектах языка, до полненная представлением о когнитивной природе языка (Изложение этой идеи Г.П. Щедровицкого можно найти в: Щедровицкий Г.П. Языковое мышление и его анализ // Вопросы языкознания, 1957. — № 1. — С. 56–65.).

Даже беглый обзор научных изысканий показывает, что существует богатейшая традиция исследования репрезентирующих функций языка и мышления. Действительно, в лингвистике и сопредельных дисциплинах существует большое количество концепций природы языковой и когнитивной репрезентации. В совокупности эти версии предлагают вполне убедительные представления по интересующему предмету. Для того, чтобы заставить эти представления работать в прикладных исследованиях, остается всего ничего: перейти от теории к практике.