Раздел II

 

ЛИНГВО-ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ НА СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКОМ УРОВНЕ

 

§ 1. Эффект «второго коннотата»

 

Мышление всегда движется в колее, проложенной языком.

Г. Г. Гадамер

 

Общей закономерностью для лиигво-идеологем семантико-синтаксидаского уровня является наличие напряжения между планом грамматического выражения и планом коммуникативного содержания предложения. Имен­но потому, что структура мышления и структура речи обнаруживают синтактическое сходство, каждое индивидуальное соответствие между планом содержания и планом выражения, трактуемое как отклонение, красноречиво характеризует индивидуальную ЛИ-парадигму.

Как убедительно показал Ноэм Хомский, выбор грамматических и семантико-синтаксических вариантов для выражения смысла задуманной фразы достаточно велик. Как только возникает проблема выбора, сразу встает вопрос о критериях, ценностях, материале моделирования. Поэтому ЛИ-анализ на семантико-синтаксическом уровне — это анализ выбранного семантико-синтаксического, грамматического варианта фразы и соотнесение этого варианта с «нейтральным» замыслом фразы (Определение «нейтрального» замысла фразы зависит исключительно от языкового и социального опыта исследователя, от его умения понимать контекстуальные и конситуальные сигналы, связанные с исследуемым фрагментом речи.).

Эффект «второй коннотат» связан с представлением о семантической структуре предложения, построенной по принципу универсального семантического ромба. В соответствии с этим принципом каждый фрагмент речи имеет денотативный, сингификативный и коннотативный аспекты значения.

Выделить референциальную отнесенность целого предложения порой бывает трудно, потому что в рамках синтаксически цельного высказывания — предложения — могут равнозначно фигурировать, к примеру, несколько денотатов (Некоторые ученые считают денотатом предложение подлежащее, а сигнификатом — сказуемое. Но это скорее логический, чем семиотический подход. Его применимость в исследовании реальной речи вызывает сомнение.). Это происходит в том случае, когда единичный предмет всего высказывания выделить затруднительно. Если референтом лексической единицы может выступать объект или факт действительного мира, то референтом синтаксической единицы может выступать целый фрагмент действительного мира, сам по себе имеющий сложную и порой разнородную структуру.

Тем не менее достаточно просто вычленить эмоционально-экспрессивный компонент значения предложения. Оценки в предложении могут быть даже выражены языковыми средствами непосредственно. Коннотат предложения может быть также выражен порядком слов, знаками препинания на письме или интонацией в устной речи, контекстом и т. д.

«Второй коннотат» представляет собой один из случаев контекстуального коннотата, когда контекст скрывает (и выражает) основной замысел фразы. Так происходит, когда формально выражается оценка одного объекта, но на самом деле оценивается другой объект. Происходит смещение коннотативного адреса. Причем содержание формально выраженной коннотации является всего лишь формой для передачи содержания истинной коннотации фразы. Эффект «второй коннотат» в структурном отношении похож на бартовское описание мифа, когда содержание языкового плана является формой для передачи содержания мифологического плана (Барт Р. Миф сегодня // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. — М., 1989. — С. 72–245.).

В моей журналистской практике был случай, когда я, описывая скандальный конфликт мэра города с редактором городской газеты, употребил фразу:

Мэр увязал, в конфликте, даже уже зная характер оппонента.

Больше в тексте никаких прямых указаний на характер оппонента не приводилось: из этических соображений я не мог впрямую оценивать поступки редактора той газеты. Однако из этой фразы следует, что мэру не стоило увязать в скандальном конфликте, так как знание характера оппонента подсказывало, что оппоненту скандальный конфликт выгоден. Через сигнал увязал, даже зная характер оппонента, по сути, дается контекстуальная оценка характера редактора. Таким образом, смещается коннотативный адрес высказывания: буквально оценивается действие мэра, но контекстуально оценивается характер редактора. Скрытая вторая оценка, пожалуй, более важна, чем явная первая. А с точки зрения семантической структуры высказывания, содержание «второго коннотата» как бы паразитирует на содержании «первого».

При этом «второй коннотат» может порождать вполне интерпретируемую, но формально не выраженную, лишенную собственного номината, скрытую структуру значения. В приведенном предложении «второй коннотат» предполагает и наличие «второго» денотата — фигуры редактора, и наличие «второго сигнификата» — комплекса представлений о редакторе и его действиях. «Второй коннотат» является как бы мостиком ко второму, скрытому плану высказывания (рис. 9).

Таким образом, номинат предложения представляет формально и структуру буквально выраженного значения, и структуру скрытого значения.

Содержание «второго коннотата» может порой с коммуникативной точки зрения быть единственным и главным (но формально не выраженным) значением предложения. В некоторых случаях можно утверждать, что формально выраженное содержание предложения с точки зрения коммуника­ции не имеет никакого смысла, а само предложение существует лишь как материал для передачи формально не выраженного значения — значения «второго коннотата».

Такие лингво-идеологические фигуры используются втех случаях, когда автор сознательно или подсознательно стремится избегать прямых оценок. В СМИ, например, эффект «второго коннотата» часто имеет место в судебной хронике, когда прямые оценки могут быть расценены как давление на суд. «Второй коннотат» часто употребляется в политическом и дипломатическом общении. В каждом конкретном случае анализа лингво-идеологемы, имеющей признаки «второго коннотата», необходимо ответить на вопросы: 1) каково содержание «второго коннотата» (которое может быть реальным и единственным содержанием предложения); 2) каковы причины, по которым автор воспользовался формально не выраженной коннотацией.