2.4. Коммуникативные характеристики институциональных типов политиков

Предварительные наблюдения за коммуникативным поведением политиков, представляющих разные части политического спектра, позволили выдвинуть гипотезу о том, что релевантными лингвистическими критериями для их разграничения являются следующие параметры:

1. специфический набор идеологем,

2. степень информативности / фатичности коммуникации,

3. степень эмоциональности / рациональности дискурса,

4. степень образности и метафорическая насыщенность,

5. способы выражения оценки и особенности проявления вербальной агрессии,

6. предпочитаемые способы воздействия,

7. тематическая избирательность.

Соответственно, данный параграф и будет построен как последовательное описание каждого из этих параметров.

1. С п е ц и ф и ч е с к и й н а б о р и д е о л о г е м

Как уже отмечалось выше, оппозиция «свой – чужой» является базовой в семиотическом пространстве политического дискурса. Данная оппозиция лежит в основе формирования оценочного компонента единиц политической семиосферы (Купина, 1995). Оценка политических реалий сквозь призму оппозиции «свой – чужой» составляет основу идеологического компонента значения, присущего идеологемам (Шейгал, Бакумова, 2001). Семантика пароля («я свой») выступает на первый план, когда политик употребляет тот или иной термин не столько для обозначения референта, сколько в качестве доказательства своей принадлежности к определенной группировке, приверженности определенной идеологии. Именно поэтому по парольным словам легко идентифицировать группового субъекта дискурса. Таким образом, идеологемы, выступающие в качестве парольных слов, выполняют дейктическую функцию отсылки к ценностному тезаурусу того или иного группового субъекта политики.

Рассмотрим способы активизации парольного смысла «свой» в семантике идеологем. Парольный смысл «свой» входит в семантику единиц, обозначающих ценностные доминанты, к которым апеллирует политик – ведь он прежде всего акцентирует ценностные доминанты, образующие когнитивный тезаурус его целевой аудитории. Апелляция к ценностным доминантам вызывает эмпатию избирателей, тем самым способствуя уменьшению дистанции между политиком и массами.

Эксплицитная апелляция к ценностным доминантам осуществляется через непосредственное использование соответствующих идеологем.

По характеру представляемых ценностей разграничиваются:

1. идеологемы, связанные с общечеловеческими, преимущественно, морально-этическими ценностями (добро, честь, совесть, разум);

2. идеологемы, выражающие групповые ценности, ценностные ориентации основных политических сил социума: патриотические (держава, славянское братство), патерналистские (справедливость, обеспеченность, забота), либеральные (свобода, демократия, собственность, успех);

3. идеологемы, обозначающие профессионально-деловые ценности (опыт, честность, принципиальность, профессионализм).

Так, объединяющим звеном в текстах либералов является пропаганда традиционных западных ценностей и идей, выраженных в ключевых терминах и идеологемах частная собственность, безопасность, закон, свобода, честная конкуренция. Обратимся к примерам. «Мы – Союз Правых Сил. Мы – те, кто отстаивал свободу слова и свободу передвижения, право зарабатывать и покупать, прочесть любую книгу и открыть свое дело. Все, чего достигла страна за эти годы, произошло благодаря реализации принципов, в которые мы верили и верим – рынка и демократии. Все поражения связаны с отступлениями от этих принципов» (Из предвыборной листовки, 1999 год).

В текстах коммунистов преобладает набор идеологем, связанный с возвратом Российской Федерации славы могущественной и процветающей державы; лидирующими здесь являются идеологемы народ, власть, порядок, страна. Приведем пример из письма Г.А. Зюганова вновь избранному Президенту Республики Беларусь А.Г. Лукашенко: «Ваше избрание на этот высокий пост является свидетельством мудрости и зрелости белорусского народа, оказавшего поддержку политике, направленной на защиту национальных интересов, становление и укрепление Союзного государства, дружбы наших братских народов» («Правда», сентябрь, 2001).

Дискурс демократов насыщен идеологемами, связанными с общечеловеческими и моральными ценностями: ответственность, достоинство, честность: Двигаться вперед надо не рывками, а плавно, упорно, последовательно, главное – все время в одном направлении. Но не должно быть топтания на месте. Движение вперед – работа на совесть, с обязательным доведением дела до конца (АиФ, №15, 2000). Наш приоритет – это возрождение личного достоинства граждан во имя высокого национального достоинства страны. Россия уже давно не урезанная карта Советского Союза, а уверенная в себе держава с большим будущим и великим народом. Да, Россия перестала быть империей – но не растеряла свой потенциал (из предвыборной листовки В.В.Путина, 2000 г.).

Тексты маргиналов характеризуются набором идеологем, связанных с активным неприятием и критикой современного правительства, а также пути, по которому развивается наша страна: иудейский режим, демо-мразь, капиталисты-олигархи, варяги-захватчики. Обратимся к примерам: Сегодня нашей священной земле угрожают уже другие захватчики-оккупанты. У них российское гражданство, но служат они тем, кто ненавидит Россию и русских. Это ставленники еврейских олигархов Березовского, Абрамовича, Мамута, банкиры, капиталисты и проходимцы господа О. Савченко и Е. Ищенко. Об Ищенко (кличка «Ищи-Свищи») и его покровителях жители Волгограда многое узнали во время прошедших выборов. Здравый смысл победил – мэром города-героя жулик-финансист с темным прошлым и сомнительными связями не стал (Из материалов комитета «Сталинградцы за Победу!»).

Имплицитная апелляция к ценностным доминантам осуществляется через аллюзию к историческим или фольклорным персонажам. Так, О.Савченко, молодой и активный волгоградский политик, в агитационных листовках называется вещим Олегом, т.е. проводятся параллели с героем русского национального эпоса, «отмстившим неразумным хазарам», тем самым вызываются ассоциации с патриотическими ценностями (верность Родине, готовность защитить Отечество).

Дерзость другого молодого политика (Е. Ищенко) акцентируется с помощью исторических параллелей: приводятся текстовые вставки, посвященные успехам выдающихся личностей в российской истории, достигнутым в молодом возрасте (Петр Первый в 25 лет разбил под Полтавой шведов, создал мощный флот ... Дмитрий Менделеев в 34 года сделал открытие мирового значения...). Прецедентные имена в данном случае выступают как маркеры ценностной доминанты «преемственность поколений», коррелируя с вышеупомянутыми патриотическими ценностями.

Региональные политики нередко апеллируют к такой ценностной доминанте, как «поддержка федеральной власти». Действующий губернатор Н. Максюта замечает, что у него сложились деловые отношения с Президентом России и представителем Президента в Южном округе, к его мнению прислушиваются в федеральных органах исполнительной власти. Подобного рода ссылки на авторитеты помогают создать образ надежного, серьезного, весомого политика. Однако, в сравнении с другими типами ценностных доминант апелляция к федеральной власти носит конъюнктурный характер, это преходящие ценности сегодняшнего дня, поэтому, в зависимости от авторитета верховной власти в обществе, кандидат предпочитает либо дистанцироваться от нее, либо, наоборот, заявлять о свой близости к ней.

Разновидностью имплицитной апелляции к ценностным доминантам и парольному смыслу «свой» является мифологизация – включение в личностную историю определенным образом препарированных биографических данных кандидата (18 лет назад высокий юноша в перешитом костюме в клеточку торговал квасом на улицах Москвы, как любой уважающий себя человек, разбавляя его водичкой). Мифологизация «близкого к народу» кандидата применяется и при использовании «народного» жанра – частушки или стихотворной сказки (В тридевятом русском царстве, Нижне-Волжском государстве, в чистой хате без клопов жил крестьянский сын Попов...).

Широкое использование художественно-публицистических и фольклорных жанров (анекдотов, афоризмов, лозунгов, «абсурдных рассказов», пародий, памфлетов, стихов) – характерный признак текстов оппозиционной прессы (Какорина, 2000:410). Так, в жанрах такого рода в дискурсе маргиналов в концентрированном виде эксплицируются идеологемы; приведем пример (Из агитационных материалов, 2000):

Эти пройды, эти бесы,

Ведь все тащат и крадут!

Эти сволочи за «мани»

Мать родную продадут!

Вор обидел работягу?

А народ его – в тюрягу!

Жулик ездил на Канары?

А народ его – на нары!

Знает пусть рабочий класс,

Что бандиты не для нас!

В данной агитационной листовке явно противопоставляются «бандиты», «воры», стоящие у власти, и сам народ, трудящийся не покладая рук.

В американском политическом дискурсе выделяется набор идеологем, характерный как для текстов демократов, так и для текстов республиканцев. Это список включает следующие идеологемы: the American Dream, freedom, education, opportunity, renewing family and community, security, principled American leadership. Различие между дискурсом демократов и республиканцев заключается не в наборе идеологем, которые у них совпадают, а в разной их значимости и, соответственно, частотности употребления: для республиканцев на первом месте оказывается обращение к ценностям семьи, а для демократов – к «американской мечте».

Обратимся к примерам. Our public interest depends on private character, on civic duty and family bonds and basic fairness, on uncounted, unhonored acts of decency which give direction to our freedom (President George W. Bush, 2001).

Thirty-four years ago the man whose life we celebrate today spoke to us down there at the other side of the mall words that moved the conscience of the nation. Like a prophet of old he told of his dream that one day America would rise up and treat all its citizens as equals before the law and in the heart. Martin Luther King’s dream was the American Dream. His quest is our quest. The ceaseless striving to live out our true creed. Our history has been built on such dreams and labors. (President Bill Clinton, 1997).

Идеологема в парольной функции способствует усилению положительного отношения к политику за счет приближения к некоему эталону, имеющемуся в подсознании избирателей. Этот эталон соответствует определенному набору ценностных доминант разного уровня, коррелирующих с базовым семиотическим признаком «свой».

2. С т е п е н ь и н ф о р м а т и в н о с т и/ф а т и ч н о с т и

к о м м у н и к а ц и и

Как показал анализ, тексты одних политиков четко противопоставляются текстам других по параметру информативность/ фатичность. Информационная новизна текстов одних политиков может противопоставляться клишированности и узнаваемости текстов других политиков. Клишированность дискурса, насыщенность «парольными» лозунговыми словами является признаком фатического характера коммуникации: при восприятии таких текстов аналитическая деятельность подавляется радостью от узнавания знакомого, ожидаемого.

Высокая степень клишированности – отличительная черта дискурса коммунистов. Многие штампы и клише являются реликтами советского политического дискурса: братская Белоруссия, становой хребет нации, достичь зенита своего развития. Обратимся к примерам. В чиновничьей чехарде всех переплюнул Анатолий Чубайс. Какие только посты он ни занимал, но в памяти народной остался как автор и исполнитель грабительской приватизации, приведшей к тому, что наши заводы и фабрики были распроданы дружкам за копейки. То, что создавалось самоотверженным трудом нескольких поколений, было поделено между своими. Сейчас Чубайс в награду получил должность рубильника всей страны (Правда, сентябрь 2001).

Клишированность речи способствует установлению более тесного контакта с электоратом, который ждет от своих лидеров не столько информационной новизны, сколько подтверждения верности идеалам прошлого.

Тексты маргиналов также характеризуются клишированностью, изобилуя отрицательными оценками ориентации общества на капиталистический тип устройства и культуру Запада: Есть в «демократической» России странный, противоречащий здравому смыслу праздник – «День независимости». Когда наш мэр Юрий Чехов в поздравлении 12 июня сообщает, что это «день рождения российской государственности», то понимаешь – признание подобного праздника означает отрицание тысячелетней истории России. Сам дух подобного извращенного торжества требует, чтобы в этот день совершались какие-то отвратительные вещи, говорились гнусные, глумливые слова (Колоколъ, №22, 2001).

Фатический характер дискурса соотносится с ритуальностью коммуникации: определенная степень стандартизации, стереотипность, отсутствие установки на новизну, фиксированность формы и содержания – характерные черты антипода информативного дискурса.

Дискурс либералов и демократов характеризуется преобладающей информативностью. Их тексты насыщены словами и терминами, соотносящимися с новыми реалиями и событиями в стране и мире. Для них важнее формирование и высказывание собственных оценок и мнений по поводу того или иного события. Научим друг друга уважать установленные правила, научимся сами вести себя прилично – вынудим к тому же других. Будем наказывать за нарушения строго по закону – и те, кому до сих пор было выгодней его нарушать, предпочтут с нами больше не связываться. А тем, кто забыл, можно напомнить: власть – это труд, который оплачивается из кармана налогоплательщика, из нашего с вами заработка (Предвыборная программа В.В.Путина, 2000 г.).

Либералы воздерживаются от использования понятийно-фразеологического комплекса, идентифицируемого с советским периодом, во избежание негативных ассоциаций с прошлым. Учителя, врачи, военные знают одно: они честно служат державе и хотят вовремя и в полном объеме получать заработанное. Вникать в нюансы бюджетных взаимоотношений центра и регионов никто не станет. Надо принять давно ожидаемый закон о бюджетном федерализме (Комсомольская Правда, 10.10.01).

Таким образом, фатический характер коммуникации способствует манифестации узнаваемых оценок и суждений; преобладание информативности, отсутствие клишированности дистанцирует электорат от тоталитарного дискурса, приближая к демократическому.

Наблюдения за американской политической коммуникацией показали, что дискурс республиканцев характеризуется большей степенью клишированности и фатичности: здесь чаще фиксируется обращение к идеалам прошлого, манифестируются узнаваемые оценки и суждения: Americans are generous and strong and decent, not because we believe in ourselves but because we hold beliefs beyond ourselves. When this spirit of citizenship is missing, no government program can replace it. When this spirit is present, no wrong can stand against it (Republican Platform, 2000).

Дискурс демократов отличается преобладающей информативностью; для текстов демократической партии характерна ориентация на будущее в большей мере, чем для текстов республиканцев: We began the 20^th century with a choice to harness the industrial revolution to our values of free enterprise, conservation and human decency. Those choices made all the difference. At the dawn of the 21^st century, a free people must now choose to shape the forces of the Information Age and the global society; to unleash the limitless potential of all our people; and yes, to form a more perfect union (Democratic Convention, 1997).

Перейдем к анализу следующего критерия, релевантного для выделения коммуникативных особенностей институциональных типов политиков.

3. С т е п е н ь

э м о ц и о н а л ь н о с т и/р а ц и о н а л ь н о с т и д и с к у р с а

Преимущественно деловой, рациональный характер дискурса одних политиков противопоставляется эмоционально насыщенному дискурсу других политиков.

Тексты либералов характеризуются сдержанностью, тенденцией к представлению конкретной фактологической информации, стремлением к объективности. В целом их речь можно квалифицировать как мало эмоциональную, имеющую ряд характеристик, присущих деловому дискурсу (например, корректность, нейтральность, взвешенность и т.д.).

Рассмотрим примеры. Мы хотим видеть Россию страной свободных людей, где каждый трудится и получает достойный заработок, позволяющий удовлетворять все основные нужды человека и семьи; где каждому доступны блага современной цивилизации – мобильный телефон и посудомоечная машина, кредитная карточка и домашний компьютер. Мы видим Россию, переселившуюся из коммуналок и «хрущоб» в двухэтажные «свои» дома с гаражом и регулированием температуры, на своей земле, где выращивают цветы и стригут газоны. Все это должно быть доступно каждой семье с помощью долгосрочного ипотечного кредита под небольшой процент (Манифест СПС, 1999).

Определенный баланс между эмоциональностью и рациональностью характерен для текстов демократов. В зависимости от прагматических целей (воздействие, убеждение) их дискурс может отличаться эмоциональностью, например: Г.Явлинский – типичный антигосударственник. Его «принципы» включают в себя набор чего угодно, только не идеи сильного государства и национальные ценности. Может быть, Явлинский и был бы хорош где-нибудь в спокойной Швейцарии или сонной Дании, но в России он останется в роли диссидента – не важно в Думе или вне ее. Реально работать на государство он не хочет. И не может (Парламентская газета, 15.03.2000).

Преобладающей, однако, является официальная, серьезная тональность дискурса демократов, которая соотносится с рациональностью и взвешенностью их текстов: Чем сильнее государство, тем свободнее личность. При демократии ваши и мои права ограничены такими же правами других людей. На признании этой простой истины и строится закон, которым должны руководствоваться все – от представителя власти до рядового гражданина (Из предвыборной листовки В.В. Путина, 2000 г.).

Высокая степень эмоциональной насыщенности и пафосность дискурса коммунистов соотносится и с тональностью их дискурса. По нашим наблюдениям, преобладающей в зависимости от поставленной задачи и ожидаемого прагматического эффекта является либо гневно-обличительная тональность (выражает пафос отрицания), либо приподнятая тональность (используется для подтверждения высоких идей и ценностей). Высшая исполнительная власть буквально продавливает губительные для народа законы: Земельный кодекс, КЗоТ, пенсионную и жилищно-коммунальные реформы. Под руководством КПК великий китайский народ добился победы в октябре 1949 года, превратил свою страну в мощную державу. Деятельность КПК является ярким примером преданности идеалам социализма. Успехи, достигнутые КНР, восхищают весь мир. Сегодня КПК возглавляет китайский народ в его триумфальном марше в XXI век. (Правда, 04.07.2001).

Эмоциональность отличает и большинство текстов маргиналов, однако, преобладающей здесь является либо сниженная тональность, способствующая установлению доверительных отношений с аудиторий, либо саркастическая: Случилось чрезвычайное. И власти опять молчат. Зарылись пугливыми головами в повседневный сор, и народ с изумлением наблюдает их дрожащие хвостики. Информационные войны, которые ведутся сегодня против России, требуют адекватной культуры, дерзости и энергии, которых и в помине нет у обескровленного государства, облепленного полипами и улитками информационных паразитов (Завтра, сентябрь 2001).

Наблюдения за американской политической коммуникацией позволяют отметить, что дискурс демократов и республиканцев в зависимости от прагматических целей может отличаться как повышенной эмоциональностью, так и нарочитой сдержанностью и рациональностью. В большинстве случаев преобладание рациональности или эмоциональности обусловлено не институциональным типом политиков, а связано с тематикой их текстов. Так, например, высокая степень эмоциональной насыщенности характерна для текстов демократов, касающихся единства нации: Will we be one nation, one people, with one common destiny or not? Will we all come together or come apart? The divide of the race has been America’s constant curse, and each new wave of immigrants gives new targets to old prejudices. Prejudice and contempt cloaked in the pretense of religious or political convictions are no different. These forces have nearly destroyed our nation in the past. They plague us still. They fuel the fanaticism of terror (Democratic Convention, 1997).

Высокая степень эмоциональности и приподнятая тональность характеризует тексты республиканцев, посвященные великому прошлому страны, пропаганде патриотизма: Sometimes in life we are called to do great things. But as a saint of our times has said, every day we are called to do small things with great love. I will live and lead by these principles: to advance my convictions with civility, to pursue the public interest with courage, to speak for greater justice and compassion, to call for responsibility and try to live it as well. We will bring the values of our great history to the care of all times (President George W. Bush, 2001).

Противопоставление по признаку степень эмоциональности / рациональности дискурса коррелирует с параметром «степень образности и метафорическая насыщенность», к рассмотрению которого мы и переходим.

4. С т е п е н ь о б р а з н о с т и и м е т а ф о р и с т и ч е с к а я

н а с ы щ е н н о с т ь

Специфика образных номинаций отражает типичные признаки современных явлений, своеобразие концептуального мира и языковой вкус представителей каждого из коммуникативных типов политиков.

В современной лингвистической теории метафора рассматривается как стилистический прием, средство номинации и способ создания языковой картины мира (Виноградов, 1994; Покровская, 1997; Чудинов, 2001; Вершинина, 2002). Как отмечает Е.В. Покровская, метафора, помимо информационной, выполняет и прагматическую функцию, влияя на мнения и убеждения, вызывая «определенные психологические и действенные реакции со стороны воспринимающего текст. Создание и интерпретация метафоры зависит от концептуальной организации коммуникантов, их мнений, убеждений, их системы оценок, которые…реализуются в социальной действительности и находят отражения в текстах» (Покровская, 1997:146).

П. Рикер отмечал, что «метафору можно считать моделью изменения нашего способа смотреть на вещи, способа восприятия мира» (цит. по: Покровская, 1997:146). По мнению А.Н. Баранова, «в политике метафора – основной «поставщик» альтернатив разрешения проблемных ситуаций. Политическая метафора задает то множество возможных выходов из кризиса, которое далее рассматривается политиком в процессе принятия решений. Это позволяет говорить о «метафорической портретизации» политических деятелей: «скажи мне, какие метафоры ты используешь, и я скажу, кто ты» (Баранов, 1991:190).

Попытаемся воссоздать «метафорический» портрет рассматриваемых нами институциональных типов политиков.

Для дискурса коммунистов и маргиналов характерна ориентация на оппозицию «свое» ↔ «чужое», отражающую концептуальный стереотип: противопоставление хорошего, социалистического строя и плохого, капиталистического порядка. В катастрофе России, в двух чеченских войнах, в массовых убийствах, в умирании миллиона в год, в разорении промышленности и науки, в гниении всех форм жизни, в бандитском сплаве политики и воровской экономики – виновата "семья", скользкий ком червей, в который был вплетен и сам Березовский. На своем ОРТ кувалдой Доренко он переламывал бедные кости Примакова. Это он штамповал «Единство», организацию одинаковых, как пивные пробки, людей (газета "Завтра" о выходе книги Березовского, сентябрь 2001).

Наиболее яркой чертой политической метафорики маргиналов является использование «военных» метафор: в определенной мере такой «концептуальный милитаризм» отражает агрессивность дискурса, подчеркивает оппозиционный настрой по отношению к существующему режиму, ориентирует адресата не на мир и поиски согласия, а на борьбу и противостояние. Обратимся к примерам.

Все революции начинаются сверху. Сейчас много слов говорится о дьявольской жестокости террористов, атаке на демократию, о защите свободы. Но сначала следовало бы посмотреть, насколько справедливый и гуманный мир построили господа дерьмократы. Барьер безумия был преодолен в октябре 1993, после этого началось кровавое безумие: Чечня, взрывы домов в Москве. Открытые диверсии! И это именно власть выпустила этого дракона из бездны (Колоколъ, №35, 2001г.). В данном случае негативная оценка сочетается с агрессивностью и акцентированием порочности курса правительства.

Грозный, отломанный от своих фундаментов огромным зубилом штурма, перевернутый вверх дном бомбовыми ударами, выжженный дотла огнеметами, перетертый в пудру гаубицами и «ураганами», липкий от русской и чеченской крови, тлеющий, как горелая овчина, оскаленный и дырявый, как череп, с красными пожарами взорванных нефтепроводов, - проклятый город пал. Русский докопался в себе до сокровенного, неостывшего ядра кипящей ярости и праведной ненависти. Как раненый медведь, с острогой в брюхе, с пулей в ребре, протянул лапу и сгреб Грозный (Лимонка, февраль 2000г.).

К числу частотных в текстах маргиналов можно отнести образные осмысления «политическая партия или течение» – «насекомое» (таракан, червь, саранча), «политик» – «животное или птица» (пес, собака, свинья, коршун). В целом можно отметить, что образный мир маргиналов отличается доминированием гипертрофированно отрицательных номинаций. Метафора в данном случае, таким образом, выступает как уничижительное средство: при сравнении человека с животным понижается его социальный статус. Т.С. Вершинина, отмечая детальную структурированность метафорической модели «политика – это мир животных», констатирует «агрессивный прагматический потенциал» данной модели (Вершинина, 2002:14).

Для дискурса коммунистов характерна агрессивная критика линии правительства, которая вербализуется в излюбленных метафорах и образных номинациях, связанных с разрушительными явлениями, природными катаклизмами, катастрофами. Подобные образы вызывают негативные ассоциации и направлены на диффамацию политических противников. Тотальное доминирование группировки Чубайса-Грефа в финансово-экономической сфере активно распространяется на другие правительственные структуры. Именно по планам этой группы, разработанной с участием американских «советников», осуществлен демонтаж ряда министерств и ведомств. Планируется также захват и расчленение оставшихся "естественных монополий. (Советская Россия, ноябрь 2001).

Для дискурса коммунистов частотными оказываются также и метафоры кризисного положения, тупика, поиска выхода из них: За последний год в России произошла не смена социально-экономического курса, а лишь смена кланов… В итоге в новом послании, которое формирует политику исполнительной власти на предстоящий год, оказался свален весь либеральны хлам последнего десятилетия, вновь провозглашены идеи и предложения, которые доказали свою гибельную для России сущность. Россию продолжают тащить по старой ельцинской колее (Правда, 10-11 апреля 2001г.).

Образность демократов строится на метафористических моделях болезни, аномалии, а выход из нее предстает в образе выздоровления, излечения, например: Что было раньше? Надо ли говорить о тяжком наследстве, которое мы получили? Прогрессирующая болезнь общества, кризис экономики, тяжелые симптомы во внешней политике – это лишь то немногое, что приходит в голову сразу. Сегодня мы начинаем потихоньку выздоравливать… Скажу больше – сегодня Россия возвращается на ведущие позиции в мировом сообществе (АиФ, №26, 2001г.).

Для дискурса либералов характерны метафоры движения: здесь присутствуют образы дороги, крутого поворота, подъема и спуска: До 1991 года Россия неумолимо катилась в пропасть, у руководства страны не было ни сил, ни решимости, чтобы переломить тенденцию, остановить движение по наклонной плоскости. Это сделали либералы. Посредством реформ они перетащили Россию в другую колею, колею рыночной экономики. И хотя новая дорога поначалу также пошла под уклон, даже более крутой, но впереди уже не пропасть, а надежда на подъем. Рано или поздно она осуществится (Манифест СПС, 1999).

В дискурсе либералов частотны также спортивные метафоры. Политическая деятельность осмысляется как некое спортивное соревнование, состязание. Эта деятельность регулируется определенными правилами, соблюдение которых обязательно, это «честная игра», где существует честное соперничество. Обратимся к примерам.

Можно не сомневаться, что большинство участников предвыборного марафона будет стараться представить нас крайними радикалами, сделать виновниками всех бед тех, кто вчера делал реформы. Мы уверены, таким образом политические очки не заработаешь, путь к решению реальных проблем не найдешь (Из предвыборных листовок СПС, 1999).

В метафорических образах либералов часто актуализируются такие концепты, как «борьба», «состязание», однако отсутствует жестокость, присущая метафорам войны, нет отчаяния и пессимизма, характерных для метафорического ряда «болезнь».

По нашим наблюдениям, высокая степень метафорической насыщенности является общей характеристикой дискурса маргиналов и коммунистов во всех типах жанров политического дискурса, что коррелирует с параметром повышенной эмоциональности их дискурса.

В дискурсе либералов и демократов метафоричность проявляется в основном в агональных жанрах (лозунг, рекламная речь, парламентские и предвыборные дебаты).

Как отмечают исследователи американского политического дискурса (Feldman, 1994; Lakoff, 1996), метафорические модели демократов и республиканцев различаются. В частности, Дж. Лакофф, рассматривая особенности политических взглядов двух лидирующих партий США, анализировал метафоры идеальной семьи, которые характерны для их дискурса. Как показало исследование Дж. Лакоффа, политические метафоры республиканцев строятся на модели семьи, где главой является строгий отец: центральной идей является мысль о кнуте и прянике, отец поучает, разъясняя, что хорошо, а что плохо («political metaphors that evolve from a strict-father family model»). Для демократов наиболее частотной метафорической моделью оказывается модель семейных отношений, где родители пытаются общаться с детьми на равных, уважают их человеческое достоинство, допускают определенную степень свободы («a nurturant-parent model»).

Дискурс республиканцев характеризуется наличием метафор, связанных с великим прошлым страны: Through much of the last century, America’s faith in freedom and democracy was a rock in a raging sea. Now it is a seed upon the wind, taking root in many nations. Our democratic faith is more than the creed of our country, it is the inborn hope of our humanity, an ideal we carry but do not own, a trust we bear and pass along. And even after the sunrise, after nearly 225 glorious years, we have a long way yet to travel (President George W. Bush, 2001).

Тексты демократов характеризуются тяготением к метафорам, связанным с движением вперед, обновлением, предсказанием блестящего будущего: At this last presidential inauguration of the 20^th century, let us lift our eyes toward the challenges that await us in the nest century. It is our great good fortune that time and chance have put us not only at the edge of a new century in a new millennium, but on the edge of a bright new prospect in human affairs, a moment that would define our course and our character for decades to come…Yes, let us build our bridge - a bridge wide enough and strong enough for every American to cross over to a blessed land of new promise (President Bill Clinton, 1997).

Рассмотрим следующий параметр выделения коммуникативных особенностей институциональных типов политиков.

5. О с о б е н н о с т и в ы р а ж е н и я о ц е н к и и

п р о я в л е н и я в е р б а л ь н о й а г р е с с и и

Средства выражения оценки, специфичные для определенного коммуникативного типа политиков, определяются прагматической направленностью информации в массовой коммуникации на воздействие, в том числе манипулятивное.

Оценка в дискурсе демократов характеризуется высокой степенью рациональности, сдержанности. Это объясняется, на наш взгляд, тем фактом, что, будучи представителями официальной власти, они выражают не личную точку зрения, а озвучивают позицию государственной власти. Основными способами выражения оценки в текстах демократов являются:

• использование собственно оценочных слов, семантика которых уже содержит компонент оценки: Безусловно, узурпация комитетов – это плохо, открытое голосование безальтернативно. Но вернемся к самой сложной составляющей. Если говорить о Путине, то я вижу его благожелательное отношение к Москве, к тому, как она изменилась. Конечно, это приятно и настраивает на взаимность (АиФ, №5, 2000);

• употребление неопределенных и обобщенных оценочных высказываний: Я вообще стараюсь не давать конкретных рекомендаций, соответствующие выводы будет делать Правительство. Я лишь обозначил проблему, которая сегодня нуждается в решении (Известия, 29.09.1999);

• использование специальных модальных слов, снижающих категоричность оценки или, наоборот, усиливающих ее безапелляционность: Безусловно, по указке «Единство» не действует. Однако мы в действительности никогда не скрывали, что мы – люди Путина (Комсомольская правда, январь 2000).

Итак, в целом, оценки демократов не содержат ярко выраженного негативизма, в них отсутствует резкость и грубость.

По нашим наблюдениям, для текстов либералов наиболее характерны непрямые, имплицитные способы экспликации оценки, связанные с завуалированным выражением соответствующего иллокутивного намерения. Например, комментируя действия правительства по восстановлению г. Ленска после наводнения, Б. Немцов в основном оперирует статистическими данными (Строители и спасатели под руководством С. Шойгу сделали максимум возможного, построено жилья столько, сколько вводит за год хороший миллионный город – 500 тыс. кв. метров, заново отстроены полтора десятка школ, 14 объектов здравоохранения, восстановлены десятки километров коммуникаций). Прямая оценка работы правительства звучит всего в одной фразе: Город, обреченный на вымирание, получил вторую жизнь.

С точки зрения особенностей выражения оценки, дискурс либералов отличается:

• стремлением избегать тактик прямого обвинения и оскорбления своих политических противников;

• неприятием пейоративов, разнообразных «ярлыков»;

• ориентацией на книжно-письменные средства выражения оценки;

• отсутствием агрессивности и грубости.

Рассмотрим примеры: Однако противодействие реформам со стороны различных влиятельных групп интересов, представляющих номенклатурный капитализм, оппозиции, парламента, превзошло все ожидания. Лоббистские группировки раз за разом протаскивали решения о льготах и привилегиях, о финансовых операциях, позволявших им расхищать государственные средства. Парламент постоянно препятствовал формированию прогрессивной законодательной базы реформ и, напротив, принимал невыполнимые популистские законы, увеличивавшие и без того непомерные обязательства государства. Под лозунгами защиты интересов народа левое большинство в Думе явно вело разрушительную для страны работу (Из телеинтервью И. Хакамада, осень 2000).

Для дискурса либералов характерны ироничные номинации как наиболее мягкий и интеллектуальный тип агрессии: Да, мы молоды, поэтому кто-то старенький, умудренный опытом и может не понять того, что мы хотим (Из радиоинтервью Б. Немцова, весна 1999). Вообще, по наблюдению исследователей, «речевой юмор правых более изощрен, разнообразен. Юмор политиков, представляющих левых, довольно беден. В нем мало фантазии, он неуклюж и примитивен. Лишь очень немногие политики из этого лагеря прибегают к тонким шуткам, и то в таких случаях прибегая к заимствованию у интеллектуалов» (Дмитриев, 1998:208-209).

Особенностью дискурса либералов и демократов является диалогичность по форме и содержанию, уважительное отношение к целевой аудитории, нацеленность на гармонизацию отношений.

Отметим, что дискурс демократов и либералов отличает высокая степень толерантности. Толерантность предполагает «терпимость к чужому мнению или верованию», «умение находить согласие с людьми других мнений, убеждений, национальностей, социальных слоев, политических взглядов» (Стернин, Шилихина, 2001:12). Принцип толерантности, по мнению исследователей, выступает сегодня основополагающим звеном современной цивилизации, общественной и личной культуры, предполагая умение вести цивилизованный диалог, находить компромисс по важнейшим общественным и межличностным проблемам, уметь исключать агрессию из отношений с другими людьми (Стернин, Шилихина, 2001).

Толерантность, свойственная демократическому дискурсу, может быть противопоставлена агрессивности, безапелляционности и конфликтности дискурса маргиналов и коммунистов. Так, в газете «Правое сопротивление» (№4, июнь 2000г.) читаем: Альтернативные мирные манифестации, подчеркнутая толерантность (слово какое-то богомерзкое, прости Господи!). В большей или меньшей степени в их текстах просматривается стремление во что бы то ни стало настоять на своем, подавить собеседника, заставить его отказаться от другого мнения.

Высказываниям коммунистов по волнующим их темам присуща высокая степень категоричности: суждения не допускают двойственных толкований; не существует нескольких мнений по одному вопросу – есть лишь то, что является правильным, истинным, и то, что яростно отвергается: Мы не зовем вас в прошлое. Но мы возьмем оттуда все лучшее, чтобы Россия могла увереннее идти вперед. Не слушайте возводимую на нас клевету и напраслину…только мы вместе с нашими политическими союзниками…сможем остановить разграбление и деградацию России, опустошение наших карманов и душ (Правда, осень 1999).

Категоричность дискурса коммунистов соотносится и с его преобладающей монологичностью: излагаемое ими истинно и не подвергается никаким сомнениям или вопросам, авторитетность высказываний лидеров непоколебима. «Язык как монологический текст представляет собой монологическую «доктрину», которая не допускает по отношению к себе каких-либо активных действий и говорит «сама за себя» в конкретных актах общения, независимо от конкретных коммуникативных намерений субъекта» (Семененко, 1996:29)

Критика существующего режима в текстах коммунистов реализуется в двух основных тактиках:

а) тактики обвинения и упрека в сочетании с безапелляционными прогнозами ближайшего развития событий. Прямые обвинения обращены к политическим оппонентам: Режим нищеты и вымирания народа, диктатура и насилие - ваши заслуги. Косвенные обвинения и упреки обращены к избирателям, для них, как правило, характерна ирреальная модальность: Если бы избиратели поддержали нас тогда более решительно, последние четыре года у страны была бы ответственная власть, а не самодурствующий «крестный отец» вконец разложившейся «семьи» олигархов и коррумпированных чиновников (Правда, март 1998);

б) тактика оскорбления как крайнее проявление вербальной агрессии: Россия сейчас стоит перед выбором: с кем ей идти в XXI век? С наследниками Ельцина? С их пособниками из числа бывшей номенклатуры? С не имеющими корней в России олигархами и их прислужниками? (Правда, февраль 1998).

Отличительными особенностями выражения оценки в дискурсе маргиналов являются:

• гиперболизация: Сейчас в нашей стране очень трудное время. Кипит битва на всех просторах нашей Родины. Все силы тьмы брошены на уничтожение России. Страна расчленена на части, экономика подорвана, армия разбита, народ бедствует и брошен на произвол судьбы. В России посеян хаос, незаметно истинные ценности подменены на фальшивые (Ариец, травень 2001);

• навешивание ярлыков: Некоторые говорят, что в одну и ту же воронку снаряд дважды не падает. А я отвечу, что пословицы – это язык обывателей и этнических шизофреников. Это их мир построен на прибаутках, на присказках. Как эта прослойка узких и закомплексованных демагогов до сих пор не выродилась, непонятно. Но это не столь важно. Красное колесо уже не остановить! (Лимонка, июнь 2001). 12 июня на специально устроенном приеме в Андреевском зале Кремля Путин навесил на жирную, проспиртованную грудь Ельцина орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени. Трогательная картина преемственности: молодой душегуб чествует старого (Колоколъ, №22, 2001г.).

Тексты маргиналов и коммунистов отличаются эксплицитным характером выражения оценки, частотным употреблением дисфемизмов и прямых оскорблений, что соотносится с общей интенциональной направленностью их дискурса: продемонстрировать отрицательное отношение к официальной власти.

Наблюдения за американским политическим дискурсом позволяют утверждать, что республиканцы чаще, чем демократы, прибегают к экспликации оценок: We will not buckle and we will not allow a group of terrorists to destroy America. This is an act of war, and we have to use all resources to conquer this enemy (Sen. John McCain, U.S. News and World Report, September 14^th, 2001).

В дискурсе демократов прослеживается тенденция к «завуалированию» оценок: We are all touched by the tragedy. But it is too early to talk about war. War against whom? (Sen. Eerie Calm, U.S. News and World Report, September 14^th, 2001).

Перейдем к следующему критерию разграничения институциональных типов политиков по их коммуникативному поведению.

6. П р е д п о ч и т а е м ы е с п о с о б ы в о з д е й с т в и я

Главная цель политической коммуникации – борьба за власть – подразумевает выработку определенного набора стратегий и тактик воздействия, направленных на убеждение адресата в правильности своей позиции или представление ее преимуществ перед позициями политических противников.

«Главное отличие политического дискурса от других видов аргументативного заключается в его явно выраженной апелляции к ценностной системе, существующей в данном обществе… Целью аргументации в политическом дискурсе является частичная коррекция ценностей адресата» (Беляева, 1997:154).

Преобладающая эмоциональность дискурса маргиналов и коммунистов определяет специфические способы воздействия, апелляции к чувствам, эмоциям, а не разуму.

Для дискурса маргиналов характерными являются следующие способы воздействия:

• запугивание: Пока не поздно! Откажись от ИНН! Всякий, кто примет ИНН, - «сатанинское имя», добровольно объявляет себя слугою антихриста и тем самым отрекается от имени своего небесного покровителя, данного в крещении. Были рабы Божии – станете рабами сатаны: произойдет так называемое «окаменение сердца», человек полностью потеряет способность к покаянию (Колоколъ, №13, 2001г.);

• угроза: Если ты не поддержишь нас сейчас, то жидовское иго над Русью будет продлено еще на некоторое время, а все русские поймут первопричины происходящего в стране, ясно увидят лицо коварного врага (Колоколъ, январь 2000 г.).

Отличаясь избыточной экспрессивностью и эмоциональностью, тексты маргиналов выделяются субъективным характером аргументации, будучи интенционально направленными на суггестивное воздействие. «Суггестивные тексты… апеллируют не к дискурсивному, а к мифологическому сознанию, не к логическим умозаключениям, а к эмоциям, не к понятиям, а к образам» (Гудков, 2000:47). Заметим, что достаточно частотным в дискурсе маргиналов является использование «ложного аргумента», т.е. не существующего в реальности факта, ссылка на событие, которого не было, указание на несуществующих очевидцев.

Тексты коммунистов, также отличаясь эмоциональностью, характеризуются следующими способами воздействия:

• контраст с оппонентами, которые представляются некомпетентными, нечестными, рвущимися к власти любой ценой: 50 миллионов россиян не в состоянии прокормить себя и свои семьи. 20 миллионов – безработные. Около 10 миллионов – бездомные и беженцы. Таков итог «эпохи» Ельцина – эпохи преступных антинародных реформ, геноцида и насилия над страной. Власть сегодня не дееспособна! Она неоднократно обманывала народ. Она не может выполнить свои обещания! (Правда, 10.02.2000).

• манипулятивные приемы (вытеснение, заключающееся в преувеличении значимости второстепенных проблем, переоценке отдельных фактов, игнорировании других в зависимости от своих целей; доказательство того, что никогда не вызывало сомнения, «цепляние» за мелочи и отдельные слова): Мы разработали программу восстановления и развития села, мы поддержали все формы хозяйствования на земле – вон, мой однокашник купил себе участок, работает, сажает картошку, говорит, собрал и себе поесть, и на продажу (Из интервью Г.А.Зюганова, март 2000г.).

Тактики воздействия коммунистов тесно связаны с одной из прагматических особенностей данного институционального типа политиков – назидательностью. Ярко выраженная директивная дидактичность, на наш взгляд, является реликтом характерной для тоталитарного коммунистического дискурса апелляции к чувству долга: долга перед страной, народом, обществом. Назидательность проявляется в преобладающей модальности речи – модальности долженствования: Каждый гражданин должен дать ответ…; Необходимы политическая воля и решимость; Мы обязаны предупредить страну; Надо побороться за пост председателя.

К особенностям способов воздействия либералов и демократов относятся использование продуманных в соответствии с законами логики аргументов. Доминирующая апелляция к логическому мышлению человека раскрывается стройным логическим построением текстов: Во-первых, мы приступили к реформам: впервые за 80 лет в России появилась реальная возможность реализовать идеи свободной рыночной экономики: две трети государственного имущества перешло в частные руки… Во-вторых, с большими трудностями, но осуществлялась финансовая стабилизация… В-третьих,… (Из выступления Ю.М. Лужкова, апрель 2000).

Достаточно частотным способом аргументации в текстах либералов и демократов оказывается и ссылка на авторитеты (в основном это крупные деятели международной политики и экономики): Вспомним времена Маргарет Тэтчер; Еще Джорж Вашингтон, первый президент США, отмечал, что…

В целом отметим, что аргументативный дискурс либералов и демократов значительно отличается от преимущественно суггестивных текстов маргиналов и коммунистов. Для демократических текстов характерны стремление к точности, прозрачности, четкости, избеганию двусмысленности, преобладанию однозначности интерпретаций, элиминированию субъективной эмотивности.

Подобные тенденции просматриваются и в американском политическом дискурсе: по утверждению К. Смита (Smith, 1994), типичной особенностью тестов демократов является использование статистических данных как одного из ведущих способов аргументативного воздействия (force of facts): Let us look at what happened. Terror in numbers: the estimated toll the day after the attack: people in Pentagon treated by hospitals – 80; calls about blood donation by Tuesday afternoon: 1,4 million; number of rescue workers mobilized in New York – 2000. Amazing grace! (Sen. Charles McGill, U.S. News and World Report, September 14^th, 2001).

Республиканцы чаще апеллируют к эмоциональной сфере целевой аудитории, используют в качестве иллюстраций общественно значимые жизненные ситуации: It’s a nightmare. But after the first chaotic moments, when nobody knew what they had on their hands, thousands of medical workers managed to mobilize and to care for the victims of the World Trade Center and Pentagon attacks (Sen. John McCain, U.S. News and World Report, September 14^th, 2001).

Остановимся на следующем параметре выделения коммуникативных особенностей групповых субъектов политики.

7. Т е м а т и ч е с к а я и з б и р а т е л ь н о с т ь

Характер дискурса институциональных типов политиков определяет и круг тем, наиболее часто являющихся предметом обсуждения. Общий для всех политиков список тем, касающихся внутренней и внешней политики страны, ее экономического положения, успехов в проведении реформ, проблем в социальной сфере и т.д., конкретизируется в текстах разных политиков по-разному.

Так, объектом обсуждения в дискурсе демократов служат актуальные события, получающие прямые оценки, острые и нередко нелицеприятные комментарии. Преобладающей является конкретная, фактологическая информация. Хотя продолжительность жизни в Москве упала – мы по этому показателю находимся на 50-м месте, у нас очень много пенсионеров. И живут они ужасающе плохо. Часто можно услышать: мол, в Нижнем Новгороде пенсия 350 рублей, а у нас – 500. Однако многие забывают об одной простой вещи: потребительская корзина в Новгороде – 300 рублей, а в Москве – 1500. Да, у нас сейчас рынок. Но не нужно путать рынок с базаром (Из интервью П.Бородина, декабрь 1999 г.).

Стремление осветить последние события, произошедшие в стране и за рубежом, прокомментировать ход экономических реформ, положение дел в социальной сфере характеризует дискурс либералов. В их текстах избыточно представлена статистическая информация, проводятся параллели с тенденциями развития стран Запада: Инфляция, составившая в 1992 г. 2600%, снизилась в 1996 г. до 21,8% и в 1997 г. до 11%. Люди успели ощутить достоинства жизни в рыночной экономике при стабильных ценах и устойчивой национальной валюте. Существенно снизились процентные ставки, стали расти кредитные вложения в реальный сектор экономики. В 1997 г. впервые с 1998 г. наблюдался пусть небольшой, но экономический рост. Появилась надежда на скорый выход из затяжного кризиса (Манифест СПС, 1999 г.).

Дискурс оппозиционеров сосредоточен на "положении дел", на таких неизменных свойствах общества, как преступность, коррупция, первые лица государства, президент (Какорина, 2000).

Тексты коммунистов изобилуют блоками, разоблачающими гибельность политики, проводимой официальной властью: Подумайте, что дала России и народу горбачевско-ельцинская рыночная экономика? Развален блок стран Варшавского договора. Вооруженные силы НАТО вышли к границам России, чтобы диктовать свои условия. Союз народов развален. Россия отброшена к границам 17 века. Расстрелян и уничтожен выбранный народом Верховный Совет России. Ликвидировано бесплатное образование, медицинское обеспечение, строительство бесплатного жилья, нищенствуют наука и культура (Советская Россия, 10.03.2000).

Объектом критики становится руководство страны, которое представляется как некомпетентное, коррумпированное, безнравственное, проданное Западу: Ельцин довел страну до края пропасти. Голосуя за ельцоноида, ты толкаешь Россию в пропасть. Путин не в силах сделать ничего хорошего для народа. Его крепко держат в руках олигархи и ельцинская «семья». Они выдвинули его из карьерного чиновника в публичные политики для защиты своих шкурных интересов (Правда, 7-9 марта 2000г.). Ведущим приемом раскрытия этих тем является искаженное цитирование – намеренное искажение сказанного противником с целью его дискредитации. Заранее заданный характер комментариев ведет к тому, что информация утрачивает свою новизну, а ее релевантность заключается лишь в манифестации «своих» оценок, противостоящих «чужим».

Характерной темой, традиционно обсуждаемой в текстах маргиналов, является «русский вопрос». Этническими противниками в их текстах выступают «евреи», «антирусские силы», а врагами вне пределов территории России – США, «Запад». Обратимся к примерам. Я знаю, что приговорен к смерти. Но, вопреки всему, считаю, что мне повезло. Скорее – не повезло им, выносившим мне приговор. Не повезло прежде всего главным врагам русской цивилизации – англосаксам США и Великобритании (Завтра, №36, 2001г.). Еврейские общины и чеченские тейпы – одного поля ягода, они оба выступают как союзники англосаксов по уничтожению русской цивилизации. По мысли протестантских стратегов, Чечня должна стать зинданом, через который будут пропущены все русские. Единственная цель «чеченских войн» - уничтожение как можно большего числа русских воинов и мирных граждан. Вот и приказано еврейским «слугам» не только молчать, терпеть, но и делиться с нужными англосаксонскому хозяину «слугами» чеченскими (Гражданские ведомости, №26, 2001г.).

Мир маргиналов отчетливо поделен на «нас» и «их», примирение двух воинствующих сторон невозможно. Как отмечает А.В.Дука в работах, посвященных исследованию дискурса оппозиции в современной России, в текстах оппозиции просматривается мотив «особой ментальности (духовности) России, отличной от остального мира» (Дука, 1998). Этнический оппонент присутствует и в коммунистической прессе, однако, высказывания в его адрес более сдержанны, отсутствуют прямые инвективы, которые заменяются эвфемизмами (ср., например, несколько неправильно говорящих по-русски мужчин), встречается и некоторое сочувствие (Дука, 1998).

В заключение отметим, что «русский вопрос» в текстах маргиналов нередко сопровождается рассуждениями по поводу этнического выживания и сохранения государственности, угрозы существования некоего «заговора», готовящегося «врагами».

Итак, список тем, характерный для всех российских политиков, включает следующие: внешняя и внутренняя политика, экономическое и социальное развитие страны, успешность реформ и текущие проблемы. Дискурс демократов и либералов концентрируется вокруг актуальных событий, в то время как маргиналы и коммунисты склонны к обсуждению неискоренимых «бед» общества.

В американской политической коммуникации также существует определенный список тем, которые традиционно являются предметом обсуждения для демократов и республиканцев. Это, например, economic growth, foreign and domestic issues, government for the people, medicare and welfare reforms.

Подобно российским демократам и либералам, американские демократы также сосредотачивают свое основное внимание на текущих явлениях и актуальных проблемах общества: Everyone who can work, will work, with today’s permanent underclass, part of tomorrow’s growing middle class. New miracles of medicine at last will reach not only those who can claim care now but the children and hard-working families too long denied (President Bill Clinton, 1997).

Характерной темой, обсуждаемой в текстах республиканцев, по нашим наблюдениям, является исключительность и избранность Соединенных Штатов как супердержавы: It is the American story – a story of flawed and fallible people, united across the generations by grand and enduring ideals. America has a unique mission that we should be proud of… (Republican Platform, 2000).

Обобщим коммуникативные особенности американских политиков в виде следующей таблицы:

Параметр для сравнения	демократы	республиканцы
Предпочитаемые идеологемы (по частотности)	the American Dream, freedom, education, opportunity, renewing family and community, security, principled American leadership.	family and community, freedom, education, opportunity, renewing, security, the American Dream, principled American leadership.
степень информативности /фатичности коммуникации	Преимущественно информативны	Определенная степень клишированности и фатичности
степень эмоциональности /рациональности дискурса	Тематические обусловлено	Тематические обусловлено
степень образности и метафорическая насыщенность	Nurturant-parent family Motion forward Renewal Bright future	Strict-father family Glorious past
способы выражения оценки	имплицитно	экплицитно
предпочитаемые способы воздействия	Преимущественно апеллируют к фактам, статистике	Преимущественно апеллируют к эмоциям, примерам из жизни
Тематическая избирательность	economic growth, foreign and domestic issues, government for the people, medicare and welfare reforms.	economic growth, foreign and domestic issues, government for the people, medicare and welfare reforms.; America’s unique mission