Современники о парижской мирной конференции 1919 года г.Никольсон, секретарь английской делегации на парижской конференции

... Мы ехали в Париж не только за тем, чтобы ликвидировать войну, но и основать новый порядок вещей в Европе. Мы готовили не просто мир, а вечный мир. Нас окружал ореол божественной миссии.

... Я не сомневался, что мир будет основан на принципах президента Вильсона... Помимо присущего им морального воздействия, помимо того, что они представляли единственную согласованную основу наших переговоров, помимо всего этого я знал, что президент располагал безграничной материальной силой, чтобы настаивать на своих взглядах.

... Некоторые из причин провала [конференции]... можно назвать психологическими... В ходе конференции мы едва ли осознавали, что начали лгать, и это само по себе указывает на известное ухудшение нашего морального состояния. Мы не понимали того, что делали. Мы не осознавали того, как далеко мы отошли от нашей первоначальной основы. Мы измучились и устали. Мы продолжали бормотать наши прежние формулы, предполагая, что они все еще имеют какое-то отношение к нашим поступкам. В немногих случаях мы говорили себе: "Это несправедливо". Часто мы убеждали себя: "Лучше плохой договор сегодня, чем хороший договор на четыре месяца позже". В пылу противоречий, подгоняемые временем, мы потеряли наши путеводные звезды. В антрактах конференции, когда оседала пыль и останавливался механизм, мы замечали с сожалением, что эти звезды бледнея исчезали на небосклоне. "Нужно кончать", – слышали мы их голос, и мы возвращались к нашим многошумным и мало ясным компромиссам...

[Противоречия]... между новой и старой дипломатией, ... между Европой и Америкой... были определяющими на протяжении всей конференции, ... они были и реальными и нереальными одновременно, ... нереальная попытка согласовать противоположности была существенным недостатком конференции и основой ее конечного лицемерия...

С одной стороны, был на лицо вильсонизм – доктрина, которую было очень легко провозгласить, но очень трудно применить...

С другой стороны была на лицо Европа, продукт совершенно иной цивилизации, наследница неизменных традиций, обладательница более длительного и более практического опыта... Если бы вильсонизм действительно мог быть применен полностью и повсеместно, и если бы Европа действительно могла положиться на силы Америки для его проведения, тогда... государственные деятели Европы могли бы отказаться от своей старой системы безопасности в пользу той более широкой безопасности, которую обещали теории Вильсона. Но были ли они уверены, что Америка будет настолько альтруистичной, настолько донкихотской, чтобы обеспечить вильсонизм Европе? Были ли они уверены даже в том, что сами европейские державы, когда дойдет до дела, будут применять вильсонизм? Все приветствовали 14 пунктов как прекрасное средство для извлечения соринок из чужих глаз. Но станет ли какая-либо из победивших держав пользоваться им для извлечения бревна из собственных очей? [При этом европейские народы] заметили, что Соединенные Штаты в течение своей короткой, но изобилующей захватами историей постоянно ратовали за самую высокую добродетель и в то же время постоянно нарушали свой символ веры, проявляя самый грубый материализм. Они заметили, что американцы любят чувствовать по Джефферсону, а действовать по Гамильтону.

Никольсон Г. Как делался мир в 1919 г. М., 1945. С. 45, 53, 51-52, 154-159.