5. Брак, семья, семейные отношения.

ПОЛОЖЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ:

положение женщин весьма плачевное. Они не верят в честь ни одной женщины, если она не живет взаперти дома и не находится под такой охраной, что никуда не выходит. Я хочу ска­зать, что они не признают женщину целомудренной в том слу­чае, если она дает на себя смотреть посторонним или иност­ранцам. Заключенные же дома они только прядут и сучат нитки, не имея совершенно никакого права или дела в хозяйстве. Все домашние работы делаются руками рабов. Всем, что задушено руками женщин, будь то курица или другое какое животное, они гнушаются как нечистым. У тех же, кто победнее, жены исполня­ют домашние работы и стряпают. Но если они хотят зарезать курицу, а мужья их и рабы случайно отсутствуют, то они стоят перед дверьми, держа курицу или другое животное и нож, и усер­дно просят проходящих мужчин, чтобы те умертвили животное (Герберштейн, с. 73). не позволяют ходить к церковным службам в более отдаленные храмы, и вообще бесцельно показы­ваться в народе. (Павел Иовий, с. 273).

БОЯРСКИЙ ТЕРЕМ И ЕГО НРАВЫ: Вот какое у них обычное правило: если не бить жену раз в неделю кнутом, она не будет доброй женой, поэтому русские жены, если мужья их не бьют, говорят, что они не любят их.

Русские обыкновенно женят очень молодых сыновей, лет 16— 18, дочерей— 12—13 и моложе; держат своих жен они взапер­ти, так что у людей с некоторым достоинством никто не может видеть жен, разве, когда они идут в церковь на Рождество или Пасху или навещают своих приятельниц. Бесчестным и позорным считается для молодого человека самому свататься за девушку, чтобы ее отдали ему в супруже­ство. Дело отца обратиться к юноше с предложением, чтобы он женился на его дочери. Высказывают они это обычно в таких словах: «Так как у меня есть дочь, то я хотел бы тебя себе в зятья». На это юноша отвечает: «Если ты просишь меня в зятья и тебе это угодно, то я пойду к своим родителям и доложу им об этом». Потом, если родители и родственники изъявят согласие, они собираются вместе и обсуждают то, что отец пожелает дать дочери под именем приданого. Затем, определив приданое, на­значают день для свадьбы. В этот промежуток времени жениха до такой степени отстраняют от дома невесты, что если он слу­чайно попросит хоть увидеть ее, то родители обычно отвечают ему: «Узнай от других, кто ее знает, какова она». Во всяком слу­чае, доступ к невесте предоставляется ему не иначе, как если обручение не будет раньше подтверждено величайшими кара­ми, так что жених, если бы даже он пожелал, не мог бы отказать- ся от нее под тяжким наказанием. В качестве приданого по боль­шей части даются лошади, платье, оружие, скот, рабы и тому подобное. Герберштейн, с Отец, дав согласие на предстоящее бракосочетание, призы­вает к себе дочь; та является к нему, покрытая льняным покры­валом. Отец спрашивает: желает ли она выйти замуж? Получив утвердительный ответ, отец хватает новую плеть и слегка, раз или два, хлестнув ею дочь, приговаривает: «Этот последний удар, милая моя дочь, напоминает тебе отцовскую власть. Ты жила до сих пор, покорная отцовской власти, ныне я выпускаю тебя из своих рук, но помни, что ты не столько освобождаешься от власти, сколько переходишь под другую, и если ты не будешь держать себя прилично по отношению к мужу, то он вместо меня поучит тебя этой плетью». Кончив эту речь, отец подает плеть жениху, причем тот в нескольких словах отказывается ее брать, ссылается на свой характер и говорит: «Я не думаю, чтобы эта плеть мне понадобилась». Тем не менее, он должен ее принять и заткнуть себе за пояс, как будто какой-нибудь богатый пода­рок (Корб, с. 290). В день, назначенный для совершения брака, на невесту на­девают покрывало из тонкого вязанья или полотна, которое на­кидывается ей на голову и опускается до пояса. Когда таким образом священник свяжет брачный узел, невеста подходит к жениху (стоящему у самого конца аналоя) и падает ему в ноги, прикасаясь головой к его обуви, в знак ее покорности и послушания, а жених покрывает ее полой кафтана, или верх­ней одежды, в знак обязанности своей защищать и любить ее. После жених и невеста становятся рядом у самого конца ана­лоя, и здесь к ним подходит сперва отец и другие родные неве­сты, кланяясь низко жениху, потом родные жениха, кланяясь невесте, в знак будущего между ними свойства и любви. Вместе с тем отец жениха подносит ломоть хлеба священнику, который тут же отдает его отцу и другим родственникам невесты, закли­ная его перед богом и образами, чтобы он выдал приданое в целости и сполна в назначенный день и чтобы все родственники хранили друг другу неизменную любовь. Тут они разламывают хлеб на куски и едят его в изъявление истинного и чистосердеч­ного согласия на исполнение этой обязанности и в знак того, что будут с тех пор, как бы крохами одного хлеба или участниками одного стола.

По окончании этих обрядов жених берет невесту за руку и вместе с нею и родными, которые за ними следуют, идет на па­перть, где встречают их с кубками и чашами, наполненными медом и русским вином — сперва жених берет полную чарку, или небольшую чашку, и выпивает ее за здоровье невесты, а за ним сама невеста, приподняв покрывало и поднося к губам, как можно ниже (чтобы не видел ее жених), отвечает ему тем же. По возвращении из церкви, жених идет не к себе домой, а в дом к своему отцу; так точно и невеста отправляется к своим, и здесь оба угощают порознь своих родственников. При входе в дом же­ниха и невесты на них бросают из окон зерновой хлеб в знак будущего изобилия и плодовитости.

Вечером невесту привозят в дом отца жениха, где она и про­водит ночь, все еще не снимая покрывала с головы По прошествии трех дней супруги отправляются в свой соб­ственный дом и дают общий пир своим родным с обеих сторон. В день свадьбы и во все время празднества жениха величают молодым князем, а невесту— молодою княгинею (Флетчер, с. 113—114).

ВДОВЫ:От мужчины никогда не требуется и вовсе у них не в обычае, чтобы он делал какой-нибудь дар в виде вознаграждения за прида­ное; но если у него будет уже дитя, то жена, от которой оно ро­дилось, получает на прожиток третью часть по смерти мужа; а когда у него двое или более от нее детей, то получает она еще более, по благоусмотрению мужа. Но если муж умрет, не оста­вив детей от жены, то ее отсылают домой в ее семейство без всякого вознаграждения, кроме того, что ей возвращается ее приданое, в том случае, когда после мужа останется настолько имения (Флетчер, с. 112).

РАЗВОДЫ: Если новобрачный увидит, что новобрачная обладает каким-либо телесным недостатком, или пороком, что она хромает, сле­па, стара или больна, то он может развестись с нею, но не иначе, как дав ей новое .Воспрещается вступать в брак между со­бою родственникам по крови до четвертого колена, связан­ным духовным родством и тем, кто когда-либо были свидетелями в одном деле. Вступающих в третий раз в брак, они обзывают женщин — неистовыми, а мужчины подвергаются не меньшему также нареканию. Развод у них часто бывает из-за пустяков, по бракоразводным грамотам и по приговору священника (Рейтен-фельс, с. 177).Народ этот, когда женится берет себе только одну жену, и если она умрет, могут вторично жениться. Когда случится, что муж и жена, оба согласны развестись и покинуть друг друга, в таком случае соблюдается у них следующий обычай: оба идут к текущей воде, муж становится по одну сторону, жена — по дру­гую, и взяв с собою кусок тонкого холста, тут тащат его к себе, каждый за свой конец, и раздирают пополам, так что у каждого в руках остается по куску; после чего расходятся оба в разные сто­роны, куда кому вздумается и остаются свободными. Есть еще у большей части этого народа обычай, что когда замечают жизнь свою в опасности и уже не надеются спастись от смерти, посту­пают в монахи и отпускают от себя жену, если же потом и слу­чится, что оживут и оправятся от своей болезни, все-таки долж­ны уже, хотя и нехотя, остаться на всю жизнь в монашестве, а жены их ищут своей доли (Барберини, с. 17—18).