6. Отдых, развлечения.

ЦАРСКИЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ: 1 октября великий князь отправился в монастырь святой Трои­цы, лежащий в 12 милях от Москвы. Мы спрашивали наших пере­водчиков, в каком числе обыкновенно выезжает великий князь? Они сказали, что в иное время, когда едет прогуляться за две или за три мили, берет с собой 2000 или 3000 верховых, а сколь­ко теперь взял, они хорошенько не знают.

7-го числа великий князь охотился по возвращении из выше­сказанного монастыря и убил до 65 лосей. 8 числа убил еще 56 лосей, а на другой день прислал со своим начальником охотни­ков Василичем семь больших лосей в подарок послу, в числе их один был с рогами о 22 ветках, да еще большого медведя, а сыну посла подарил тоже лося да черную лисицу, которую, по словам охотничьего, великий князь поймал своими руками. Двоим их дворянам тоже подарены были великим князем два лося. 10 чис­ла великий князь вернулся опять в Москву со своими придвор­ными (Варкоч, с. 18—19).

Другая особенная потеха есть бой с дикими медведями, ко­торых ловят в ямах и тенетами и держат в железных клетках, пока царь не пожелает видеть это зрелище. Бой с медведем происходит следующим образом: в круг, обнесенный стеной, ста­вят человека, который должен возиться с медведем, как умеет, потому что бежать некуда. Флетчер, с. 121).

ПРАЗДНИЧНЫЕ ОБЫЧАИ: Когда случится у них большой праздник, они проводят его со многими обычаями и церковными обрядами. По исполнении об­рядов и обычаев справляют праздник объеденьем и пьянством; однако ж, кроме праздничного времени этого никогда не бывает явно, и опьянение считается гнусным состоянием. Такое пьян­ство по праздникам продолжается целые восемь дней. Если празд­ник еще не так свят и велик, то рано исправив свои обряды в церквах, они открывают потом свои лавки и торгуют (Варкоч, с. 34).

Посту предшествует у них карнавал, который продолжается столько же дней, сколько и сам пост. В течение этого карнавала беспорядок настолько велик, что иностранцы, живущие в пред­местьях не решаются выходить из дома и ходить в город, ибо московитяне дерутся, как дикие звери, и напиваются водкой и другими крепкими и отвратительными напитками, проглотить которые кроме них не в состоянии никто в целом мире. Последняя неделя перед сорокадневным постом называет­ся у русских масленицей, потому что хотя и воспрещается есть мясо, но разрешается за то масло. Я бы скорее назвал это вре­мя вакханалиями¹, потому что русские в эти дни заняты только гульбой и в ней проводят все время. Нет никакого стыда, никако­го уважения к высшим, везде самое вредное самовольство, как будто бы ни один судья и никакой справедливый закон не впра­ве взыскивать за преступления, в это время совершаемые. Раз­бойники пользуются такой безнаказанностью, и потому почти ни о чем более не слышно, как о смертоубийствах и похоронах (Корб, с. 146—147).

РАЗВЛЕЧЕНИЯ

Они гораздо, меньше, чем мы, заботятся о духовных развле­чениях и телесных упражнениях. Музыку они производят на тру- бах, бубнах, рожках, дудках и волынках, наигрывая весьма не­стройно, не любят какого бы то ни было пения в сопровождении струнных инструментов и приятного сего соединения разнород­ных звуков и не терпят органов даже в церквах своих. Хороводы у них водятся чрезвычайно редко, почти исключительно одними крестьянами на свадьбах и крайне безобразно с сладостраст­ными в высшей степени телодвижениями. Упражнением в вер­ховой езде и стрельбе из лука они занимаются весьма усердно, так как это часто им бывает нужно, более же всего они отдыхают в благородном бездействии или за игрой в разбойники или шаш­ки. За этой игрой проводят почти все время и старики и дети на всех улицах и площадях Москвы. Кроме того, в известные вре­мена года молодежь из простонародья устраивает кулачные бои и борьбу или все пытает счастья, играя в кости. Женщины раз­гоняют скуку от бездействия песнями или же поочередно под­брасываются вверх бревном, положенным поперек на пень, либо же летают по воздуху взад и вперед на канатах, привязанных к поперечному бревну. Мальчики играют заостренными кусками железа, норовя попасть в лежащее на земле кольцо, или быст­ро бегают по снегу на лыжах или деревянных подошвах, опира­ясь палками (Рейтенфельс, с. 149).

Игры у них не очень-то благородны. Простолюдины чаще все­го собираются на улицах, где шагах в трех от себя бросают на землю железное колечко величиною с наш флорин. Один из них нагибается, другой хорошенько разбежавшись, прыгает ему на спину и, сидя на нем, кидает в колечко заостренной железкой, держа ее за острие, а другой беспрестанно ему ее подает. Сколь­ко раз попадет он в середину колечка, столько раз позволяется ему и промахнуться; а промахнется он разом больше, чем по­пал, — он тогда теряет игру и должен в свою очередь на своей спине держать другого до тех пор, пока тот и сам не промахнет­ся. В таких занятиях проводят они иной раз по несколько часов. От ежедневного упражнения в этой игре иные из них так наловчаются, что, к удивлению присутствовавших и дурноте согнутого под бременем бедняги, попадали в середину колечка двадцать и более раз. Высший класс играет в французские карты, купцы — в шахматы. Девицы и молодые женщины, где найдут удобное место— на улице ли, на дворе ли, кладут большой величины колоду, а на ней помещают в равновесии доску. Стоя по концам ее, они приводят друг дружку в движение и попеременно напод­дают кверху, иной раз (если сойдутся наловчившиеся) так смело, что подбрасывают одна другую на доске кверху высоко. Этим качаньем они тоже занимаются по целым дням.

Беседа у них бывает не о состоянии народов, политике или ином еще благородном либо приятном предмете, потому что в достохвальных знаниях они круглые невежды; не зная истории и примечательных деяний предшественников, они говорят, что взбредет на ум, особенно же, что звучит неприличностью и бес­стыдством. Пляска их состоит в бесстыдных жестикуляциях и движениях тела. Неудивительно, если это составляет источник разных непристойностей и преступлений (Таннер, с. 103).

Юноши наравне с подростками сходятся обычно по празд­ничными дням в городе на обширном и известном всем месте, так что большинство может их там видеть и слышать; они созы­ваются вместе неким свистом, который является как бы услов­ным знаком; созванные они тотчас сбегаются вместе и вступа­ют в рукопашный бой; начинают они борьбу кулаками, а вскоре без разбору и с великой яростью бьют ногами по лицу, шее, гру­ди, животу и вообще каким только можно способом одни пора­жают других, состязаясь взаимно о победе, так что часто их уно­сят оттуда бездыханными. Всякий, кто победит больше народу, дольше других останется на месте сражения и весьма храбро выносит удары, получает особую похвалу в сравнении с прочи­ми и считается славным победителем. Этот род состязания ус­тановлен для того, чтобы юноши привыкали сносить побои и терпеть какие угодно удары (Герберштейн, с. 80).