The golden years

3. The Soviet media was quick to act on the policy of openness declared by Mikhail Gorbachev in 1985. In 1986 a series of space bridges with US audiences let Soviet viewers see an entirely new America - and a Soviet population with opinions that were far from uniform. News from around the Soviet Union was not so good after all: newscasters showed the failure of local bosses to get the crops off the fields before they rotted, dissent among leaders, poorly manufactured goods, roads and schools in criminal disrepair. Public affairs talk shows like Взгляд (Viewpoint) kept viewers riveted to the TV on weekend nights with the young and hip hosts' irreverent banter, interviews with scholars and political figures critical of the regime, and breaks for rock 'n roll. At one point nearly 90 percent of the Soviet Union's huge population was watching the show. And when the first Congress of People's Deputies was aired live in 1989, it seemed that everyone was sitting in front of the TV in every home, in every office, in every store. Never before or again will television in Russia have such dedicated viewers and such a plethora of viewpoints, information, and political discussion.

The nineties

4. Television was always an instrument of political power in the Soviet Union, and by the 1990s, before the break-up of the Soviet Union and in the troubled times afterwards, it continued to be a political battleground — complicated by commercial interests and big money.

Channel Two was transferred to the Russian government and provided an anti-Soviet (and anti-Gorbachev) perspective. A bit later other private channels like TV-6, NTV and Ren-TV appeared. Hundreds of local channels — first with nothing more than a couple of VCRs and a transmission point - appeared in the provinces, showing a variety of local news, translated Western news broadcasts and pirated films. Advertising, music clips, and finally MTV hit the airwaves.

Pensioners and housewives watched Santa Barbara with bated breath, game shows appeared, the first successful Russian serials were launched with the popular cop show Улицы Разбитых Фонарей (The Streets of Broken Streetlamps), while everyone continued to watch a range of talk shows and public affairs programming.

And then came the elections of 1993 and 1994. TV coverage blurred and then dissolved the line between those who made politics and those who reported on them: the stations backed Yeltsin, a decision that is still hotly debated today. Meanwhile, television business practices were a page out of "gangster capitalism": huge amounts of money were made and lost, stations cried poverty and didn't pay producers for months (while the parking lot at the TV center Ostankino continued to look like a luxury car dealership), reporters made cash by airing paid-for reports and Channel One director (and popular TV talk show host) Vlad Listev, was murdered, presumably over money.

Russian texts как сделать новости правильными

2. Звонок «друга» и еще 17 способов сделать новости правиль­ными:

• ЗАМАЛЧИВАНИЕ ТЕМЫ (не сообщать о том, что Хиллари Клинтон с коллегой-республиканцем предложила выдвинуть Виктора Ющенко на соискание Нобелевской премии);

• ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ТЕМЫ, преподнесение информации в вы­годном ключе (на майдан Незалежности вышли не из-за недо­вольства граждан, а корысти ради);

• ЛЕКСИЧЕСКАЯ ЦЕНЗУРА: употребление синонимов с другой смысловой окраской (не «монетизация льгот», а «денежные вы­платы»; не «телатеррористов», а «трупы»; не «Чечня», а «Чечен­ская Республика»; не «войска коалиции», а «оккупационные войска» и т. д.);

• «ВОЛЬНЫЙ» МОНТАЖ: создание заданной реальности при по­мощи урезанных цитат (предвыборные дебаты кандидатов в пре­зиденты США Буша и Керри: Буш лишается собственных кри­тических высказываний в адрес Владимира Путина, но призна­ется в дружеских к нему чувствах). Может подразделяться на монтаж с участием автора сюжета и без его участия — журналист видит результат в эфире;

• ОТКАЗ КАНАЛА от уже снятого корреспондентом сюжета (ми­тинги льготников, которые не пошли в эфир. Съемки Елены Тре-губовой уже после скандала с Парфеновым);

• ДЕЗИНФОРМАЦИЯ (заниженное количество заложников в бесланской школе);

• АКЦЕНТ на международных новостях (один из выпусков теле­новостей: скороговоркой о двух российских событиях — спец­операции в Нальчике и захвате посла Гвинеи-Бисау в Москве сту­дентами, не получающими стипендии. Подробнее — о премьер-ном аресте итальянского мафиозо, невиданном пожаре в Уруг­вае, начале форума в Давосе, найденных останках шерстистого мамонта, Неделе высокой моды в Париже и «кулинарных «Ос­карах» в Лионе);

• КАДРОВАЯ ПОЛИТИКА: отстранение ведущего от эфира на время (Алексей Пивоваров), перевод его на административную должность (Татьяна Миткова, Савик Шустер, Станислав Кучер), увольнение (Леонид Парфенов);

• ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРИНУЖДЕНИЕ журналистов (высокие зарплаты, кредиты на покупку квартир, не позволяющие уйти с канала);

• ТЕМНИКИ — рекомендации к тому, каким образом преподно­сить сюжеты, какие брать темы.

В арсенале нынешних последователей главного идеолога КПСС Суслова также:

• «Кураторы» в разных редакциях одного телеканала, согласовы­вающие с руководством программ и журналистами содержание материалов на предмет соответствия идеологии и установкам, данным из администрации президента.

• «Джинса», или заказные, проплаченные сюжеты. Вмешательст­во госорганов в редакционную политику.

• «Телефонное право» — звонки руководству СМИ от чиновников любого ранга.

• Вмешательство в прямой эфир (прерывание корреспондента в эфире, например, ведущим программы).

• Отсмотр сюжетов корреспондентов до эфира.

• Отсутствие «живого эфира», политические ток-шоу в записи.

• Неформальный запрет, информационное бойкотирование при­сутствия в эфире конкретных людей, в основном оппозиции.

Однако все эти технологии, возможно, и не имели бы такого большого действия, если бы не страх самих журналистов, который зачастую называют самоцензурой. («Новая газета», Елена Рыковце-ва, 24.02.2005)

ДИ-ДЖЕИ, МОЛЧИТЕ, ВЫ В ЭФИРЕ!

5. Я интересуюсь всем, что происходит в мире музыки, потому что я — представитель нового поколения и, естественно, музыка и все, что с ней связано, занимает большое место в моей жизни. О новинках в этой области я узнаю в основном из средств массовой информации. Однако в последнее время с моей речью стало про­исходить что-то странное. С каждым днем мне становится все труд­нее общаться с людьми. Я долго не могу подобрать нужного слова, выстроить правильно предложение и выразить четко свою мысль. Проявилась еще и общенациональная связка-паразит «э-э», кото­рой раньше и в помине не было.

Долго я не мог понять, в чем же дело? Но теперь мне стала по­нятна причина регресса моего словарного запаса и умения нор­мально разговаривать. Эта причина — вы, многоуважаемые радио­журналисты Ростова.

Есть такая пословица: «Дурной пример заразителен». А вам свойственно подавать такие примеры в последнее время. Действительно, нормально ли это, если половина эфирного времени ухо­дит на междометия и неопределенные мычания, несвойственные русскому языку? Все эти безуспешные попытки выразить мысль продолжаются до тех пор, пока ди-джей все же найдет слова или пока звукорежиссер не включит музыку, чтобы не позорить радио­станцию.

Впрочем, наши ди-джеи нигде не пропадут. В случае чего, они могут перепрофилироваться в сатириков или клоунов, и им не нуж­но будет учиться этому.

Ведь сегодня если я хочу посмеяться, то всегда включаю радио.

Какие фразы порой слышны из динамика! Шедевры издева­тельства над родным языком! Виртуозное жонглирование слова­ми-паразитами, кульбиты с падежами и окончаниями, тавтологи­ческие пирамиды — ну, просто цирк! Так и хочется крикнуть: «Мол­чите! Вы в эфире!» Как-то раз, слушая «Мираж» (на часах было около половины первого ночи), я не поленился выглянуть в окно и протереть глаза, по крайней мере, три раза. Нет, видел я все хо­рошо. Просто ведущий периодически оповещал меня о том, что «на дворе сейчас прекрасный денек».

Поневоле засомневаешься в отсутствии то ли оптических, то ли слуховых галлюцинаций.

Сейчас я перед трудным выбором: либо слушать общероссий­ские радиостанции, лишившись возможности наслаждаться лю­бимой музыкой, либо удовлетворять свой музыкальный голод че­рез ваши передачи, рискуя потерять дар речи и полностью дегра­дировать. (www.relga.rsu.ru, Роман Чураков)