§ 3.6. Отграничение повторности преступлений от сложных единичных преступлений

Одним из проблемных вопросов квалификации является отграничение единичного преступления от повторности преступлений при множественности потерпевших. При его решении необходимо учитывать ряд обстоятельств, таких как наличие или отсутствие в статье указания на причинение вреда двум или более лицам, одним или двумя (несколькими) различными действиями, наличие или отсутствие единого умысла и др.

Причинение вреда нескольким потерпевшим одним действием всегда квалифицируется как единичное преступление, независимо от характера единой вины в отношении последствий: умысел убийство двух или более лиц — пункт 1 части 2 статьи 139 УК) или неосторожность (причинение смерти по неосторожности двум или более лицам — часть 2 статьи 144 УК). При различном психи­ческом отношении к последствиям ответственность должна насту­пать по совокупности преступлений. Например, если при отклоне­нии действия умышленно причинена смерть одному лицу и по неосторожности второму, то виновный привлекается за убийство или покушение на него и причинение смерти по неосторожности.

Причинение вреда нескольким потерпевшим отдельными действиями может оцениваться и как единичное преступление, и как повторность преступлений в зависимости от конкретных обстоя­тельств.

При неосторожной форме вины по отношению к последствиям причинение вреда двум потерпевшим двумя самостоятельны­ми действиями всегда образует повторность неосторожных преступлений и не может рассматриваться как единичное преступление. Так, нарушение водителем правил дорожного дви­жения с причинением смерти одному потерпевшему и повторное такое же нарушение с таким же последствием должно квалифи­цироваться по части 2 статьи 317 УК как нарушение правил до­рожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлёкшее по неосторожности смерть человека. Причинение по неосторожности смерти двум лицам будет квалифицироваться по части 3 статьи 317 УК только в том случае, если двое потерпев­ших погибли в результате одного и того же дорожно-транспор­тного нарушения.

Если двумя действиями умышленно причиняется вред двум дли более лицам, то содеянное рассматривается как единичное преступление только в том случае, если причинение такого вреда охватывалось единством умысла виновного и составляло в совокупности одно преступление, например умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, совершённое в отношении двух или более лиц (часть 3 статьи 147 УК). Наиболее характерно такое поведение при совершении продолжаемых преступлений, напри­мер при сбыте одной партии поддельных денег либо одной партии наркотических средств частями разным лицам.

Особую сложность представляет собой правильное отграниче­ние продолжаемого преступления от повторности преступле­ний и осуществления преступной деятельности. Обусловлено это внешней схожестью указанных актов преступного поведения, тонкостью грани субъективных устремлений и неоднозначностью их правовой оценки.

Пример из судебной практики

А. по приговору суда Барановичского района и г. Барановичей с учётом последующих изменений осуждён по части 3 статьи 205 УК. Он признан виновным в тайном похищении имущества, совершённом повторно, группой лиц, с проникновением в жилище, в крупном размера

По протесту заместителя Председателя Верховного Суда судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда 3 мая 2005 г. приговор и последующие судебные постановления изменила, указав следующее.

А. с 25 мая по 26 августа 2000 г. совершено 6 эпизодов краж на общую сумму 613 297 руб., что свидетельствует о продолжаемом преступлении. В последующем, 14 февраля 2001 г., в состоянии алко­гольного опьянения он тайно похитил имущество Т. на сумму 550 тыс. руб.

Принимая решение по делу, суд пришёл к выводу, что и последний эпизод хищения, совершённый 14 февраля 2001 г., является продолжае­мым преступлением, образующим в совокупности с иными эпизодами краж крупный размер (составляющий па тот период более 250 МЗП).

Однако с такими выводами суда, которые ничем не мотивирова­ны, согласиться нельзя исходя из следующего.

По смыслу закона продолжаемым хищением следует считать не­однократное противоправное безвозмездное завладение имуществом с корыстной целью, складывающееся из ряда тождественных преступных действий, если они совершены при обстоятельствах, сви­детельствующих о наличии у лица общей цели и единого умысла па хищение определённого количества материальных ценностей.

Из материалов дела видно, что последняя кража осуждённым была совершена спустя почти 6 месяцев после предыдущих краж. Доказатель­ств, свидетельствующих о наличии у него общей цели, единого умысла на совершение хищения имущества в крупном размере, по делу не добыто.

При таких обстоятельствах совершение А. в период с 25 мая по 26 августа 2000 г. 6 эпизодов краж на общую сумму 613 297 руб., что не образует крупного размера, и повторное хищение 14 февраля 2001 г. имущества Т. на сумму 550 тыс. руб. подлежат квалификации по части 2 статьи 205 УК.

В приведённом определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда дано верное общее понятие продолжаемого хищения. Возражение вызывает только указание на необходимость установления умысла па хищение «определённого количества ма­териальных ценностей», поскольку тем самым из числа продолжае­мых необоснованно исключаются хищения, совершаемые с пря­мым неконкретизированным (неопределённым) умыслом.

Вместе с тем, обратим внимание на обоснование признания продолжаемым преступлением шести эпизодов хищения: «А. с 25 мая по 26 августа 2000 г. совершено 6 эпизодов краж на общую сумму 613 297 руб., что свидетельствует о продолжаемом преступлении». Прежде всего, словесное выражение единого преступления далеко от требуемой точности. Что такое «6 эпизо­дов краж»? Если речь идёт о 6 кражах, тогда не совсем понятно, какое уголовно-правовое значение имеют эпизоды этих краж. Ведь 6 краж — это 6 хотя и одного вида, но самостоятельных преступлений. Квалификации же подлежат только отдельные преступления, но не их эпизоды. Если эпизоды — это часть единого целого, то нужно говорить об одной краже, а не о 6 кражах. Однако важнее то, что приведённое обоснование, по меньшей мере, — недостаточное обоснование, поскольку сам по себе факт совершения шести краж в течение 3 месяцев не доказывает нали­чия единого преступления. В данном случае нарушена логика рассуждений: вывод о целом (продолжаемом преступлении) сделан на основании части (множественности действий), что недо­пустимо.

Пример из судебной практики

Согласно приговору суда Лунинецкого района, оставленному кассационной инстанцией без изменения, О. признан невиновным в совершении кражи и оправдан за отсутствием в его деянии состава преступления.

Постановлением президиума Брестского областного суда протест прокурора Брестской области об отмене состоявшихся судебных ре­шений оставлен без удовлетворения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда 15 мая 2007 г., рассмотрев протест заместителя Генерального прокурора, пришла к выводу о том, что оправдательный приговор судом поста­новлен обоснованно.

Суд, оправдывая О. по части 1 статьи 205 УК, в приговоре указал, что стороной обвинения не представлено доказательств, подтвержда­ющих, что все эпизоды хищений, указанных в обвинении, охватывались единым умыслом О., а поскольку каждое хищение совершено на сумму, не превышающую 10 базовых величин, то в действиях О. усматривается мелкое хищение имущества юридического лица.

В судебном заседании О., не оспаривая фактов совершения ряда мелких краж из строящихся домов, отрицал наличие у него единого умысла на хищение строительных материалов, вменённого ему в вину.

Из материалов уголовного дела видно, что показания О., данные в ходе досудебного производства относительно его умысла, содержат существенные противоречия, которые при производстве предвари­тельного следствия остались невыясненными.

Характер фактических действий О. также не даёт достаточных оснований для утверждения о наличии у него общей цели и единого умысла, т.е. о совершении продолжаемого преступления. Хищения О., хотя и повторялись неоднократно, вместе с тем, были совершены со значительным разрывом во времени (от 2 до 9 суток), при этом по­хищались различные строительные материалы и с нескольких строи­тельных объектов. Иных доказательств, характеризующих умысел О., стороной обвинения суду не представлено.

Помимо этого, постановление о привлечении О. в качестве обви­няемого в нарушение требований уголовно-процессуального закона не содержит всех необходимых обстоятельств наступления уголовной ответственности.

Так, согласно пункту 2 части 1 статьи 241 УПК, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого должно быть указано описа­ние инкриминируемого обвиняемому преступления с указанием вре­мени, места его совершения, а также иных обстоятельств, подлежа­щих доказыванию в соответствии со статьёй 89 УПК.

Одним из таких обстоятельств, предусмотренных пунктом 4 части 1 статьи 89 УПК и подлежащих доказыванию по уголовному делу, является характер и размер вреда, причинённого преступлением.

С учётом приведённых положений закона при предъявлении О. обвинения в совершении продолжаемого преступления, предусмот­ренного частью 1 статьи 205 УК (в данном случае состоящего, по мне­нию следователя, из неоднократного тайного хищения имущества), постановление о привлечении О. в качестве обвиняемого должно было в обязательном порядке содержать суммарный размер вреда, превышающий 10 базовых величин, причинённый этим преступлени­ем, что в соответствии с частью 4 примечаний к главе 24 УК является необходимым условием привлечения к уголовной ответственности по статье 205 УК.

Вместе с тем, из постановления о привлечении О. в качестве обвиняемого видно, что размер хищения, дающий основание для привлечения к уголовной ответственности по части 1 статьи 205 УК, органом уголовного преследования не установлен и не ука­зан. а суммы ущерба по каждому факту хищения, указанные в постановлении, не влекут наступления уголовной ответственности.

Таким образом, обвинение О. в совершении преступления, пре­дусмотренного частью 1 статьи 205 УК, в установленном законом по­рядке не предъявлено.

Исходя из изложенного и с учётом положений части 3 статьи 24, части 2 статьи 102 УПК, возлагающих обязанность доказывания обвинения на сторону обвинения, а также части 1 статьи 301 УПК, определяющей пределы судебного разбирательства, суд обоснованно принял решение о постановлении в отношении О. оправдательного приговора.

При таких обстоятельствах судебная коллегия по уголовным де­лам Верховного Суда посчитала приговор суда и состоявшиеся по делу судебные постановления законными, обоснованными и основа­ний для удовлетворения протеста не нашла.

В приведённом примере не признано продолжаемым хищение по следующим основаниям: «Хищения О., хотя и повторялись неоднократно, вместе с тем, были совершены со значительным разрывом во времени (от 2 до 9 суток), при этом похищались различные строительные материалы и с нескольких строительных объектов». Разрыв времени от 2 до 9 суток признан значительным, в то время как шесть эпизодов краж в течение 3 месяцев признаны продолжаемым хищением (см. приговор суда Барановичского района и г. Барановичей по делу А.). Ещё более существенная разница в сроках не явилась препятствием для признания продолжаемым следующего преступления, совершённого Я.

Пример из судебной практики

По приговору суда Первомайского района г. Витебска, с которым согласилась кассационная инстанция, Я. осужден по части 3 статьи 209 УК.

Он признан виновным в мошенничестве, совершённом в крупном размере.

По протесту заместителя Председателя Верховного Суда пре­зидиум Витебского областного суда постановлением от 26 июля 2006 г. приговор и кассационное определение изменил исходя из следующего.

Виновность осуждённого в совершении мошенничества подтвер­ждается приведенными в приговоре доказательствами.

Вместе с тем, состоявшиеся по делу судебные решения подлежат изменению ввиду неправильного применения уголовного закона.

Я. признан виновным в том, что, имея единый умысел на завладе­ние имуществом граждан, путём мошенничества в период времени с 3 октября 2001 г. по 10 апреля 2005 г. завладел денежными средства­ми потерпевших на общую сумму 6 163 850 руб.

Суд пришёл к выводу, что размер ущерба от единого продолжае­мого хищения превысил 250 базовых величин. При этом суд сумми­ровал базовые величины отдельно по каждому эпизоду преступной деятельности осуждённого Я.

Однако такой подход в определении базовой величины про­тиворечит разъяснению, содержащемуся в пункте 25 постановле­ния Пленума Верховного Суда от 21 декабря 2001 г. «О примене­нии судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества», согласно которому по продолжаемым преступлени­ям крупный размер хищения имеет место в том случае, когда общая сумма похищенного в 250 раз и более превышает размер базовой величины, установленный на день совершения преступ­ления.

Как видно из материалов дела, последний эпизод мошенническо­го завладения денежными средствами потерпевших имел место 10 ап­реля 2005 г.

Таким образом, днём совершения указанного продолжаемого преступления является 10 апреля 2005 г. Размер базовой величины на тот период времени составлял 25 500 руб. Поскольку общая сумма похищенного на 6 163 850 руб. не достигает размера 250 базо­вых величин, вывод суда о мошенничестве в крупном размере оши­бочен.

На допущенные нарушения закона не обратил внимания и суд кассационной инстанции.

При изложенных обстоятельствах состоявшиеся по делу судеб­ные решения подлежат изменению, а действия осуждённого Я. - пе­реквалификации с части 3 статьи 209 па часть 1 статьи 209 УК как завладение имуществом путём обмана.

В приведённом примере хищения совершались на протяжении почти четырёх лет и было похищено имущество в размере, не являющимся крупным. Чем же обосновано признание хищения продолжаемым, ведь одного факта совершения хищений единым способом — мошенничеством — совершенно недостаточно для подобного вывода.

Проблема установления признаков продолжаемого преступления, повторности и преступной деятельности отчётливо обозначи­ть в решениях судов по делам о получении взятки. В обзоре судебной практики по делам о взяточничестве отмечалась необходимость отличать от повторности единое продолжаемое преступление.

Из материалов обзора судебной практики

П., работая директором предприятия «Могилевский рынок», с целью вымогательства взяток упразднил систему приёма, регистра­ции заявлений и установления очередности на выделение торговых мест на рынке, наделил себя полномочиями по единоличному распре­делению торговых мест на рынке «Заднепровский» и тем самым поставил предпринимателей в зависимые только от его воли условия, распределял торговые места па указанном рынке за взятки по своему усмотрению. При этом П., в том числе и для сокрытия своего участия з совершении преступлений, поручил инспектору рынка «Заднепров­ский» К. подыскивать предпринимателей, нуждающихся в торговых местах на рынке, доставлять от них заявления па выделение мест и предметы взятки, а им — документы, подтверждающие право на торговое место. Создав указанные условия для взяточничества, П. в соучастии с К., действовавшим как пособник, систематически получал взятки за решение вопроса о выделении торговых мест.

Сторона обвинения и суд Центрального района г. Могилева наря­ду с другими квалифицирующими признаками квалифицировали действия П. по части 2 статьи 430 УК, а К. — по части 6 статьи 16, части 2 статьи 430 УК и по признаку повторности.

Могилевский областной суд с такой квалификацией не согласил­ся и обоснованно исключил признак «повторность», «поскольку, как установлено судом, действия П. и К. определялись единым умыслом на систематическое получение взяток, общим источником которых являлась их деятельность па рынке, и составляли в совокупности продолжаемое преступление.

Подобная квалификация представляется ошибочной, поскольку понятие продолжаемого преступления подменяется понятием преступной деятельности, которая состоит из ряда отдельных преступлений.

Сам по себе факт сговора на систематическое получение взяток не является достаточным основанием для усмотрения совершения единого преступления. Он может свидетельствовать и о создании преступной организованной группы, которая объединилась для постоянного совершения такого преступления, как получение взятки.

Единство места и способа совершения преступлений также не явля­ется достаточным основанием для усмотрения продолжаемого преступ­ления, поскольку никак не предопределяет единство намерения.

Обязательным признаком продолжаемой взятки является получение по частям единого вознаграждения, предоставляемого за совершение одного деяния в интересах одного и того же лица. Следовательно, единым продолжаемым преступлением в означенной ситуации могло бы быть принятие от одного и того же предприни­мателя ежемесячных платежей за право сохранения за собой торго­вого места, если именно такой была договорённость.

В приведённом же примере из практики Могилёвского областного суда взятки получались всякий раз от разных лиц за совер­шение в интересах каждого из них самостоятельных, хотя и одно­типных действий. Следуя же логике приведённых рассуждений, придётся признать, что, например, серийный убийца по найму со­вершает продолжаемое убийство, поскольку его действия «опреде­лялись единым умыслом на систематическое получение» вознаг­раждений.

Характерно, что в том же обзоре судебной практики справедли­во утверждается, что одновременное получение должностным ли­цом взятки от нескольких лиц, если в интересах каждого взяткода­теля совершаются отдельные действия, следует расценивать как преступление, совершённое повторно.

Из материалов обзора судебной практики

Преподаватель БГПА О., являясь должностным лицом, за выставление положительных оценок по предмету «Начертательная геометрия» получила в качестве взятки от студенток Я., К. и М. по 15 долларов США.

Органами предварительного следствия действия О. квалифици­рованы по части 2 статьи 430 УК по признаку получения взятки повторно.

Государственный обвинитель в судебном заседании отказался от поддержания обвинения в этой части и просил квалифицировать действия О. по части 1 статьи 430 УК. С учетом мнения государственно­го обвинителя суд Первомайского района г. Минска осудил О. за по­лучение взятки без квалифицирующих признаков.

Данная квалификация является неправильной. Не учтено, что виновная, получив деньги от студенток и поставив положительные оценки, совершила в интересах каждой из них отдельные (хотя и оди­наковые по своему характеру) действия, поэтому их следовало квали­фицировать как получение взятки повторно.

Почему одновременное получение взяток от нескольких лиц за одинаковые но своему характеру действия при наличии единого умысла расценивается как повторное получение взятки, а разновременное получение взяток от нескольких лиц за одинаковые по свое­му характеру действия при наличии единого умысла расценивается как одно продолжаемое преступление? В обзоре данный вопрос не разъясняется, да и вряд ли тому есть разумное обоснование.

Подобное приведённому толкование продолжаемого преступ­ления может привести и уже приводит к не основанному на законе ужесточению уголовной репрессии. Если преступная деятельность будет признана единым продолжаемым преступлением, то должно быть произведено сложение причиняемого ущерба, ибо он един, поскольку едино преступление. Например, кража в значительном размере, совершённая повторно, должна квалифицироваться как повторная кража в значительном размере даже в том случае, если в результате десяти краж совокупная сумма похищенного достигнет особо крупного размера. Максимальным наказанием в таком слу­чае может быть лишение свободы на срок до 4 лет. Признание же десяти указанных повторных краж в значительном размере про­должаемым хищением повлечёт их квалификацию как единого преступления — кражи в особо крупном размере, что может повлечь максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до 12 лет с конфискацией имущества. В итоге уголовная репрессия будет усилена более чем в 3 раза (вместо 4 лет 12 лет лишения свободы с конфискацией) — вот цепа изменения квалификации.

При таком подходе профессиональный вор уже за первое своё хищение должен был привлекаться к ответственности за покушение на хищение в особо крупном размере, поскольку за его жизнь мелкие суммы вполне составят именно такой размер, а предлагае­мое судами толкование продолжаемого хищения позволяет признать систематическое совершение преступлений единичным преступлением, поскольку есть единый умысел жить за счёт преступлений. Между тем, 100 мелких хищений никогда не соста­вят одно особо крупное, подобно тому, как 100 побоев не составят одно убийство.

Сказанное свидетельствует о необходимости всякий раз при квалификации множества преступлений тщательно выяснять наличие или отсутствие признаков продолжаемого преступления, повторности преступлений и преступной деятельности.

Совершение двух или более из ряда деяний, образующих состав единичного сложного с несколькими альтернативными деяниями преступления, квалифицируется только по одной статье Уголовного кодекса, если совершение таких деяний охваты­валось единым умыслом. Если деяния совершались всякий раз по вновь возникшему умыслу, то имеется повторность совершения преступления независимо от того, какие конкретно и в какой последовательности совершались деяния из числа альтернативно предусмотренных в одной статье.

Рассмотрим для примера состав фальшивомонетничества, объ­ективную сторону которого образует совершение любого из следу­ющих деяний: 1) изготовление поддельной валюты или поддель­ных ценных бумаг с целью их сбыта; 2) храпение поддельной валюты или поддельных ценных бумаг с целью их сбыта; 3) сбыт поддельной валюты или поддельных ценных бумаг.

Если лицо последовательно совершает с одними и теми же фаль­шивыми предметами несколько последовательных действий (напри­мер, изготовление и храпение либо хранение и сбыт), то ответствен­ность наступает только по части 1 статьи 221 УК. Совершение нескольких альтернативных действий квалифицируется как окончен­ное преступление даже в том случае, если последнее из них не было доведено до конца по обстоятельствам, не зависящим от воли винов­ного (например, хранение и неудавшаяся попытка сбыта).

Для признания действий повторными необходимо, чтобы изго­товление, хранение либо сбыт совершались 2 раза или более и всякий раз, во-первых, в отношении различных партий поддельных денеж­ных знаков или цепных бумаг, и, во-вторых, умысел на совершение действий с каждой из этих партий возникал самостоятельно. Повторность как квалифицирующий признак состава преступления отсут­ствует, если у лица имеется умысел на совершение продолжаемого преступления, т.е. когда действия с различными партиями поддель­ных денежных знаков или ценных бумаг являются этапами охватыва­емой единым умыслом преступной деятельности.

Изложенная позиция достаточно чётко определена в пункте 12 постановления № 10 Пленума Верховного Суда Республики Бела­русь от 25 сентября 1997 г. «О судебной практике по делам об изго­товлении, храпении или сбыте поддельных денег либо ценных бу­маг» с изменениями и дополнениями, внесёнными постановлениями Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 29 марта 2001 г. № 4" и 29 марта 2007 г. № I: «Совершение лицом перечисленных в ст. 221 УК альтернативных действий, охватываемых единым умыслом и направленных к одной цели по изготовлению, последую­щему хранению, а затем и сбыту поддельных денежных знаков или ценных бумаг, должно рассматриваться как единое преступление, не образующее повторности. Повторность как квалифицирующий признак состава преступления имеет место в тех случаях, если пове­дение лица не охватывалось единым умыслом, а представляло самос­тоятельную деятельность по изготовлению, хранению либо сбыту различных партий поддельных денежных знаков или ценных бумаг».

Пример из судебной практики

По приговору суда Столбцовского района, оставленному без изменения кассационной инстанцией, Т. осуждён по частям 1, 2 статьи 221 и статье 14, части 2 статьи 221 УК.

Он признан виновным в том, что в один из дней марта 2003 г. с целью последующего сбыта приобрёл у неустановленного лица пять поддельных банкнот достоинством в 50 евро каждая, которые до 22 мар­та 2003 г. хранил при себе с целью последующего сбыта.

22 марта 2003 г. на вещевом рынке в г. Столбцы пытался сбыть М. одну поддельную банкноту, однако не довёл преступный умысел до конца, поскольку М. отказался приобретать поддельную купюру.

В этот же день там же Т. сбыл одну поддельную банкноту Д., ку­пив у неё халат, вторую поддельную банкноту сбыл С. в магазине «Автозапчасти», рассчитавшись за купленный товар. Третью поддельную банкноту реализовал Б., обменяв на рубли Национально­го банка Республики Беларусь. Прибыв в т. Барановичи, передал четвёртую банкноту Е. для приобретения товара, а за пятую поддель­ную банкноту купил па рынке сервиз у Р.

Суд действия Т. по хранению поддельной валюты с целью сбыта квалифицировал по части 1 статьи 221 УК, по покушению на сбыт 50 евро М. но статье 14, части 2 статьи 221 УК, в части сбыта пяти купюр — по части 2 статьи 221 УК по признаку повторности.

По протесту заместителя Председателя Верховного Суда прези­диум Минского областного суда 7 сентября 2005 г. судебные поста­новления в отношении Т. изменил по следующим основаниям.

Правильно установив фактические обстоятельства дела, суд дал неправильную юридическую квалификацию действиям Т. без учёта требований, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда от 25 сентября 1997 г. № 10 «О судебной практике по делам об изготовлении, храпении или сбыте поддельных денег либо пенных бумаг» (с последующими изменениями и дополнениями).

В пункте 9 постановления содержится разъяснение о том, что поскольку хранение поддельных денежных знаков с целью сбыта образует состав оконченного преступления, то последующая попытка их сбыта не требует дополнительной квалификации по части 1 статьи 14 и статье 221 УК.

В пункте 12 этого же постановления указано, что совершение лицом перечисленных в статье 221 УК альтернативных действий, охватывае­мых единым умыслом и направленных к одной цели по хранению, а за­тем и сбыту поддельных денежных знаков, должно рассматриваться как единое преступление, не образующее повторности.

Судом установлено, что пять приобретённых Т. заведомо для него поддельных купюр достоинством в 50 евро каждая хранились им с целью последующего сбыта. Из его показаний следует, что 22 марта 2003 г. он имел намерение сбыть все имеющиеся у него поддельные купюры. В этот же день он реализовал задуманное.

Следовательно Т. действовал с единым умыслом па сбыт всех имеющихся у него поддельных купюр, поэтому в его действиях отсут­ствует квалифицирующий признак повторности. Кроме того, неудав­шаяся попытка сбыть одну купюру М. охватывается уголовно наказу­емым хранением.

При таких обстоятельствах преступные действия Т. следует квалифи­цировать по части 1 статьи 221 УК и дополнительной квалификации по статье 14, части 2 статьи 221 УК и части 2 статьи 221 не требуется.

Однако применительно к иным составам преступлений допускается другой подход в оценке сходных ситуаций.

Из материалов обзора судебной практики

По-разному квалифицируют суды действия лиц, сбывающих одно и то же наркотическое средство в несколько приемов.

К. незаконно приобрел 755 г маковой соломы, в один день за два раза сбыл часть этой соломы (26 февраля 2002 г. — две партии по 60 г) и при попытке сбыта в третий раз (28 февраля 2002 г.) был задержан работниками милиции.

Суд Ленинского района г. Гродно, как и сторона обвинения, квалифицировал действия К. по части 3 статьи 328 УК по признаку повторности.

В. незаконно приобрела героин общим весом 0,48985 г и за четыре раза (в середине января 2002 г. и 9 февраля 2002 г.) сбыла часть его весом 0,1 г одному и тому же лицу.

Сторона обвинения квалифицировала содеянное В. по части 3 статьи 328 УК по признаку повторности. Суд Заводского района г. Минска переквалифицировал её действия па часть 2 статьи 328 УК, исключив признак повторности, так как действия обвиняемой охватывались единым умыслом, разрыв во времени при сбыте был незначительным и наркотическое средство сбывалось одному и тому же лицу.

С такими выводами суда согласиться нельзя. Предметом преступления действительно являлся один и тот же наркотик, но умысел виновной был направлен на сбыт (единовременно или в разное время), сбывался наркотик в разнос время, хотя одному и тому же лицу. Действия В. при таких обстоятельствах подлежали квали­фикации по части 3 статьи 328 УК.

В обоих приведённых случаях действия охватывались единым умыслом, совершались в отношении одной и той же партии наркотических средств и потому, несмотря па осуществление преступления отдельными действиями, представляли собой единое преступ­ит, а не повторное, как это утверждают судебная коллегия по уголовным делам и управление обобщения судебной практики Верховного Суда Республики Беларусь. Возможно, подобных - разночтений удалось бы избежать, если бы Пленум Верховного Суда в соответствующем постановлении дал подробное разъяснение, не ограничиваясь констатацией того, что повторными являют­ся преступления с соответствующими не истёкшими сроками. Речь идёт о разъяснении, содержащемся в пункте 13 постановления № 1 Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26 марта 2003 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связан­ных с наркотическими средствами, психотропными веществами и их прекурсорами, сильнодействующими и ядовитыми веществами (ст.ст. 327-334 УК)» с изменениями и дополнениями, внесённы­ми постановлением № 13 Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 22 декабря 2005 г.

Совершение двух деяний из числа предусмотренных законом деяний сложного единичного преступления с двумя обязательны­ми деяниями не может образовывать повторность оконченных преступлений. При наличии единого умысла совершение двух дея­ний образует состав сложного единичного преступления с двумя обязательными деяниями. Если разрозненно совершены деяния по самостоятельно возникающему умыслу, то они вовсе не являются преступлением ввиду отсутствия совершения второго обязательного деяния. Исключение составляют случаи совершения первых из' обязательных деяний при наличии прямого умысла па совершение преступления, что будет образовывать повторность неоконченных преступлений.