1 Здесь и далее звездочкой обозначены недопустимые варианты необратимых конструкций.

конструкции, которое может опираться только на формальные (флективные и т. п.) признаки, становится гораздо труднее. Обра­тимость подобных конструкций является одним из наиболее су­щественных препятствий для их понимания, и именно поэтому «родительный атрибутивный» {брат отца при возможности об­ратного отец брата) представляет для понимания значительно большие трудности, чем необратимая конструкция «родительно­го части» {кусок хлеба при невозможности обратного * хлеб куска). Это обстоятельство делает ясным, что конструкции, использую­щие один и тот же падеж, могут представлять различные трудно­сти для понимания. Для полной оценки тех трудностей, которые несет та или иная грамматическая конструкция, нужно учитывать не только ее формальные признаки (например, падежную фор­му), но и наличие обратимости и семантическую характеристику. Вторым средством, применяемым для коммуникации отноше­ний, является использование специальных служебных слов — пред­логов и союзов, которые существуют в языке для выражения про­странственных или временных отношений между двумя предме­тами. Типичными являются такие предлоги, как под и над, в и из, которые входят в конструкции типа круг под квадратом и квадрат под кругом или весна перед летом и лето перед весной и т.д.

Значительная часть этих служебных слов выделилась в языке как самостоятельное синтаксическое средство достаточно поздно и еще сейчас сохраняет отзвук старых вещественных значений (ср. под от вещественного «под» ~ нижняя часть печи, вместе от «ме­сто», несмотря — от «не смотреть» и т.д.); еще сравнительно не­давно связь многих из этих служебных слов с их прежним веще­ственным значением отражалась в их раздельном написании: пред­логи в месте и в следствие, союз по тому и т.д. Характерно, далее, что многие из предлогов (такие как в, из) продолжают иметь много значений, часть из которых носит наглядный, а часть — условно-логический характер (ср. Тетрадь лежит в столе и Я верю в его честность; Человек вышел из леса и Я делаю выводы из его рассуж­дения; Он положил тетрадь на стол и Я надеюсь на правильность решения задачи).

Все это создает специальные трудности для декодирования зна­чения этих служебных слов. Их неоднозначность ставит слушаю­щего перед необходимостью выбора нужного значения из ряда возможных, и этот процесс разрешения многозначности вызыва­ет дополнительные трудности, которые могут быть преодолены лишь с помощью контекста.

Важной дополнительной трудностью является и обратимость этих конструкций — в случаях, где ей не препятствует семантика входя­щих в конструкцию слов (например, Книга на столе, но не *Стол на книге или Коврик под кроватью, но не *Кровать под ковриком). Если же эта дополнительная смысловая маркировка отсутствует

(например, круг под квадратом и квадрат под кругом), обратимость конструкций выступает со всей полнотой, и единственной опорой для правильного значения каждой конструкции оказываются па­дежные флексии и порядок слов. В случаях, где падежная флексия омонимична и не может помочь правильному декодированию {Он положил платье под весло или Он положил весло под платье) и где единственным маркером значения остается порядок слов, эти труд­ности декодирования конструкции еще более возрастают.

Особо значительные затруднения для понимания подобных конструкций выступают в тех случаях, когда порядок слов не со­впадает с порядком действий, а, наоборот, вступает с ними в конфликт. Такой случай проявляется, например, при понимании инструкции

(19) Нарисуйте крест под кругом.

Субъект, воспринимающий эту инструкцию, обнаруживает ес­тественную тенденцию выполнять действия в соответствии с по­рядком слов и рисовать сначала крест, а затем под ним круг (J); здесь правильное декодирование конструкции предполагает пре­одоление непосредственного впечатления, возникающего от ин­струкции, и ее дополнительную трансформацию {Крест под кру­гом —«сначала круг, а под ним — крест»). Можно легко понять, какие новые затруднения вызывает правильное декодирование этой конструкции.

Аналогичная ситуация возникает при предъявлении конструк­ции типа

(20) Я позавтракал после того, как прочитал газету,

в которой порядок слов расходится с порядком событий и для понимания которой необходимо преодоление инверсии, вклю­ченной в эту конструкцию.

Психологически во всех приведенных" случаях процесс пони­мания этой формы коммуникации отношения представляет не­сравненно большую сложность, чем процесс понимания простой коммуникации события. Воспринимающий эти конструкции во всех случаях должен затормозить восприятие прямого значения входящих в ее состав имен {крест, круг), выделить нужное значе­ние служебного слова {под, над и др.)? создать схему того отноше­ния, которое выражено в этой конструкции, руководствуясь прежде всего формальными признаками (флексии, порядок слов), а иногда только ими, и, наконец, в отдельных случаях провести вспомога­тельную трансформацию конструкции, которая по возможности устранила бы возникающие трудности.

Мы еще увидим, какое значение имеет подобная сложность процесса декодирования приведенных видов коммуникации от­ношений и насколько оправданным явится анализ нарушений возможностей больного, возникающих при локальных поражени­ях мозга.

Наше описание осталось бы неполным, если бы мы не остано­вились еще на одной группе конструкций коммуникации отно­шения, которая представляет особенные затруднения для пони­мания. Речь идет о группе конструкций, выражающих отношения сравнения. Психологический анализ этих конструкций был прове­ден большим числом авторов (Кларк, 1965—1970; Флорес д'Ар-кайс, 1966, 1970; Гуттенлохер, 1967, 1968; Липманн, 1972; Би-вер, 1970 и др.; Гарретт, 1970; и др.). Примером таких конструк­ций, в которых отношение двух или трех предметов выражается посредством прилагательных в сравнительной форме, могут быть конструкции типа:

(21а) Слон больше мухи

или (216) *Муха больше слона, (22а) Петя сильнее Вани

или (226) Ваня сильнее Пети,

или, наконец, наиболее сложная конструкция, которая уже мно­гократно применялась в психологических методах исследования дискурсивных операций:

(23) Оля светлее Сони, но темнее Кати

и т.п.

Содержанием всех этих конструкций, как легко видеть, явля­ется не какое-либо наглядное действие лиц или объектов, а их сопоставление в один ряд по определенному признаку, иначе го­воря, их сравнение. Эта операция может выполняться с помощью сопоставления одного слова в именительном падеже, которое обо-

' значает подлежащее, с другим, стоящим в родительном падеже и обозначающим объект сравнения, и в развернутой форме может

[ быть представлена в следующем виде:

(24) Слон; он больше (по размеру), чем эта муха, или Слон — он больше; а муха — она меньше.

Иначе говоря, операция сравнения требует, чтобы прилага­тельное больше было отнесено лишь к одному из двух названных предметов, в то время как для понимания того, что сообщается о ", втором, нужна замена одного, включенного в предложение при-L лагательного {больше) на обратное {меньше), что, таким образом, требует дополнительных вспомогательных трансформаций, кото-* рые воспринимающий производит в сокращенном «умственном