4) Переселение на другое место жительства; 5) замена документов; 6) изменение внешности; 7) изменение места работы (службы) или

учебы; 8) временное помещение в безопасное место; 9) применение дополнительных мер безопасности в отношении защищаемого лица,

содержащегося под стражей или находящегося в месте отбывания наказания, в том числе перевод из одного места содержания под стра-

жей или отбывания наказания в другое. То есть речь идет не о возмещении ущерба и каких-либо компенсациях в связи с совершенным

преступлением, но о защите ряда субъектов от возможных посягательств со стороны заинтересованных в этом лиц.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство, по существу, ввело в процессуальный оборот понятие «жертвы пре-

ступления» (ч. 2 ст.2 федерального закона № 119-ФЗ от 20 августа 2004 года «О защите потерпевших, свидетелей и иных участников

уголовного судопроизводства»), отличное от понятия «потерпевший», но не установило цели – выявления жертв преступлений, хотя

и предусматривает меры их социальной поддержки, поскольку государственная защита потерпевших, свидетелей и иных участников

уголовного судопроизводства – осуществление предусмотренных настоящим федеральным законом мер безопасности, направленных

на защиту их жизни, здоровья и (или) имущества, а также мер социальной поддержки указанных лиц в связи с их участием в уголовном

судопроизводстве уполномоченными на то государственными органами. Отсюда становится очевидным, что субъекты, обеспечивающие

законность в уголовном процессе, будут определять жертву преступления только как потенциального потерпевшего не признанного та-

ковым до возбуждения уголовного дела. Жертвы латентных преступлений, по всей видимости, выпадут из поля зрения государственного

контроля. При этом речь идет и об искусственно латентной преступности. «Искусственно латентная преступность, которая состоит из со-

вокупности известных правоохранительным органам преступлений, но не учтенных ими и соответственно не нашедших отражения в офи-

циальной уголовно-правовой статистике, а также учтенных, но нераскрытых или неполно раскрытых преступлений. В условиях отсутствия

отлаженной системы государственного контроля за состоянием экономики и финансов, надежно функционирующей правоохранительной

и правоприменительной систем, беспрецедентных масштабов бесхозяйственности, особенно в сфере государственной собственности,

обращения финансовых средств, разрастания метастаз коррупции среди чиновников разных уровней многие преступления, традиционно

рассматриваемые как латентные, лишь условно могут быть отнесены к этой категории. Наблюдения показывают, что в значительной своей

части так называемые естественно-латентные преступления трансформируются в искусственно-латентные. Этот процесс – закономерное

следствие всеобщих бесконтрольности и безответственности, поразивших по существу все структуры общества. И в этой связи, думается,

вполне очевидно, что происходящие глубокие социальные преобразования, конкретные формы их проявлений нельзя не учитывать не

только при определении латентной преступности, но и при исследовании факторов, ее детерминирующих, познании отдельных аспектов

латентной преступности» [10].

В самом общем виде жертва преступления – это не только индивидуальные субъекты – любые физические лица, которым конк-

ретное преступление (конкретные преступления) причинили физический, моральный или имущественный вред, но и коллективные субъ-

екты – юридические лица, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования, Российская Федерация, как государство в

целом. Такое понятие жертвы преступления не противоречит действующему российскому уголовному законодательству, которое только

достаточно жестко ограничивает круг субъектов преступления – виновные, вменяемые физические лица, достигшие возраста, с которого

наступает уголовная ответственность, а круг жертв определяется объектами преступных посягательств – жизнь, здоровье, свобода, честь

и достоинство, половая неприкосновенность, конституционные права и свободы человека и гражданина, собственность, общественная

безопасность, правосудие и т.д. Отсюда со всей очевидностью следует, что установить с высокой степенью точности всех жертв всех

зарегистрированных преступлений, тем более с учетом латентных, представляется делом принципиально невозможным даже при очень

хорошо поставленном социологическом исследовании (репрезентативном опросе, случайной стратифицированной выборке и т. д.).

Многие жертвы преступлений могут даже не догадываться, что стали жертвами преступления, например, в случае так называе-

мых хорошо замаскированных беловоротничковых преступлений. Другие не захотят признать себя жертвами и официально признаться

в этом: например, многие лица, отбывающие или отбывавшие ранее наказание в виде лишения свободы, считают для себя позором

оказаться в положении «терпилы» (потерпевшего). Третьи – охотно заявят себя жертвами преступлений, хотя таковыми не являются,

например, в случае инсценировки преступления. Четвертые захотят скрыть факт того, что они пострадали от преступления в силу того,

что сами спровоцировали это преступление, а пятые побоятся признать себя жертвами, опасаясь мести со стороны преступников либо по

причине неверия в защиту со стороны правоохранительных органов.Нужно признать, что и государство не может быть заинтересовано

в выявлении большого числа жертв и всегда будет стремиться минимизировать их численность, по существу, отождествляя число жертв

преступлений с числом потерпевших от зарегистрированных и расследуемых преступлений. В этом же заинтересовано и подавляющее

59

большинство граждан. Дело в том, что только в этом случае материальная ответственность перед потерпевшим ложится на плечи винов-

ного в преступлении лица. Если виновный в совершении преступления установлен, то он возмещает причиненный ущерб. Если виновный

не установлен, то государство берет на себя по делам публичного и частно-публичного обвинения обязательство его установить, но

вопрос о возмещении ущерба потерпевшему остается в той же плоскости – перед потерпевшим отвечает осужденный или добровольно

обвиняемый (подозреваемый), желающий смягчить свою участь. Вполне очевидно, что многочисленные обманутые вкладчики в нашей

стране, тысячами признаваемые потерпевшими, являются мощной силой, оказывающей давление на государство. Именно поэтому их

признают потерпевшими по конкретным возбужденным уголовным делам, и они вынуждают правительство идти на определенные уступ-

ки в вопросах возмещения причиненного им ущерба. То есть фактически заставляют отвечать за преступников государство, но доходы

государства – это «вклады» налогоплательщиков, то есть всех субъектов налогообложения в данной стране. Кроме того, что огромные

государственные средства идут на издержки, связанные с розыском преступников, отправлением правосудия, государство вынуждено

нести дополнительные расходы, связанные с возмещением ущерба лицам, пострадавшим от различных преступлений, а это бюджетные и

никакие другие расходы. Следовательно, сокращается финансирование различных социальных программ, заработная плата бюджетни-

ков, что не вызывает особого оптимизма у довольно больших групп населения, которые, с одной стороны, конечно, разделяют горе своих

собратьев, но с другой, продолжают требовать от власти определенного выгодного им поведения и не хотят платить слишком большой

«налог на преступность».

Нечто подобное происходит и в других странах. «Преступление наносит ущерб потерпевшему, государству (в форме расходов на

содержание уголовно-правовой системы) и всему обществу (в виде затрат на всеобщее страхование и повсеместную установку охранно-

го оборудования). В цену, которую платит жертва преступления, входят как краткосрочные материальные издержки (например, потеря

рабочего времени, оплата медицинской помощи и утрата имущества), так и нематериальный ущерб (перенесенные боль и страдания),

последствия которого сказываются в течение длительного времени. На основании данных NCVS за 1980-е гг. исследователи сделали

оценку совокупного ущерба по всей стране (США), взяв общее расчетное число различных преступлений и умножив его на приближенную

среднюю величину ущерба для каждого типа преступлений. Оказалось, что краткосрочные материальные потери в результате виктими-

зации эквивалентны взиманию с каждого жителя США «налога на преступность» в размере $425. Если перевести такие нематериальные

потери, как последствия эмоциональной травмы и инвалидности, в доллары и центы (как это делается во время процессов по граждан-

ским делам), то «налог на преступность», призванный возместить ущерб от действий правонарушителей (включая убийц, грабителей,

насильников, нетрезвых водителей, поджигателей, лиц, совершивших незаконные проникновения, виновных в жестоком обращении с

детьми и в семейном насилии, не учитывая нарушителей законодательства о наркотиках и преступников из числа должностных лиц),

возрастает до $1800 на человека в год, что дает ежегодный суммарный итог в $450 млрд.» [11]. Учитывая тот факт, что в России, судя по

уровню особо тяжких и тяжких преступлений, реально совершается не меньше преступлений, чем в США, то и «налог на преступность»

или шире «правонарушаемость» должен составлять примерно ту же сумму, но россияне, естественно, не могут и не согласятся нести столь

значительные расходы.

Особое значение имеет также проблема незаконного привлечения к уголовной ответственности, которая влечет за собой возме-

щение ущерба из бюджета государства, и ответственность в таком случае прямо ложится на плечи государства – оно отвечает за незакон-

ные действия своих сотрудников. В свою очередь увеличение численности потерпевших, которых мы можем рассматривать как клиентов

системы массового обслуживания, влечет увеличение нагрузки на систему, но не компенсирует ее издержки, а, следовательно, создает

дополнительные условия для различного рода нарушений законности, включая незаконное привлечение к уголовной ответственности.

Незаконное привлечение к уголовной ответственности и осуждение не означает того, что оправданное лицо не совершало преступления,

хотя и такие факты имеют место, но возможны и случаи, когда оправдание является следствием противозаконных действий стороны за-

щиты (умышленное уничтожение или искажение доказательств, подкуп судьи и т. п.).

В мировой практике непосредственные жертвы преступлений могут попытаться покрыть свои финансовые убытки тремя путями: