III (Большое Гнездо). На этом основании историк дал оценку роли татаро-монгол в русской

истории: «...монгольские отношения должны быть важны для нас в той мере, в какой

содействовали утверждению этого нового порядка вещей. Мы замечаем, что влияние татар

не было здесь главным и решительным». Соловьев отрицает в русской истории

самостоятельный «татарский период». По его мнению, «...историк не имеет права с

половины XIII века прерывать естественную нить событий — именно постепенный переход

родовых княжеских отношений в государственные — и вставлять татарский период,

выдвигать на первый план татар, татарские отношения, вследствие чего необходимо

закрываются главные явления, главные причины этих явлений».

Задача историка состоит в том, чтобы анализировать «главное, основное явление —

переход родовых отношений между князьями в государственные», которые окончательно

164

торжествуют в XVI в. Юное государство выдержало испытание Смутой начала XVII в. и

пресечением династии Рюриковичей. «С новой династией, — пишет Соловьев, — начинается

приготовление к тому порядку вещей, который знаменует государственную жизнь России

среди европейских держав». Соловьев не считает возможным разделять XVII и XVIII вв.,

настолько они тесно связаны в русской истории. «Во второй половине XVIII века замечаем

новое направление: заимствование плодов европейской цивилизации с исключительной

целью материального благосостояния оказывается недостаточным. Является потребность в

духовном, нравственном просвещении, потребность вложить душу в приготовленное прежде

тело... в наше время просвещение принесло свой необходимый плод — познание вообще

привело к самопознанию».

Крепостное право

В концентрированном виде Соловьев сформулировал концепцию происхождения

крепостного права в России во втором «Чтении» о Петре Великом: «Государство бедное,

малонаселенное и должно содержать большое войско для защиты растянутых на

длиннейшем протяжении и открытых границ... Бедное государство, но обязанное содержать

большое войско, не имея денег вследствие промышленной и торговой неразвитости, раздает

военным служилым людям земли. Но земля для землевладельца не имеет значения без

земледельца, без работника, а его-то и недостает; рабочие руки дороги, за них идет борьба

между землевладельцами: работников переманивают землевладельцы, которые побогаче... И

вот единственным средством удовлетворения главной потребности страны найдено —

прикрепление крестьян». И общий вывод: «Прикрепление крестьян — это вопль отчаяния,

испущенный государством, находящимся в безвыходном экономическом положении». В

«Истории России...» Соловьев отметил «новое движение юридических понятий» в

Судебнике 1497 г. Им отмечен факт повторения в ст. 88 Судебника 1550 г. о крестьянском

выходе соответствующего постановления Судебника 1497 г. Соловьев отметил

централизаторские устремления Судебника 1550 г. Соловьев разделял мнение

предшественников (М.М. Щербатова, Н.М. Карамзина, Г. Эверса) о прикреплении крестьян к

земле законом, изданным во время царствования Федора Иоанновича, но не поддержал ни

одной из высказанных ими точек зрения о времени издания этого закона. Соловьев относил

издание закона о прикреплении крестьян к «началу царствования Федора», так как более

ранняя датировка противоречила бы вступительной части Соборного Уложения Василия

Шуйского, где Борис Годунов обвинялся в лишении крестьян права перехода в царствование

Федора Иоанновича. По наблюдению В.И. Корецкого и B.C. Шульгина, Соловьев склонялся

к тому, чтобы отнести издание закона о всеобщем прикреплении крестьян к октябрю 1584 г.

Связывая прикрепление крестьян к земле с усилением государственной централизации,

Соловьев сделал шаг вперед в изучении проблемы возникновения крепостного права.

Объясняя устойчивость крепостного права, которое лишь усилилось в XVIII в.,

малолюдностью страны и тем, что в России продолжался процесс колонизации, Соловьев и в

этом случае рассматривал крепостное право как следствие низкого роста народонаселения и

средством для закрепления результатов колонизации.