Время на земле молока и меда?

Внутриутробное время нередко демонстрируется в виде эдакой «Земли Кокейна» - сказочной страны изобилия и праздности – как сладостное состояние полного изобилия, в которое мы все хотели бы вернуться. Хотя не каждого ребенка приветствуют: иногда жизненные обстоятельства трудны, существует экономическая неустойчивость, отношения с отцом небезопасны или отсутствуют, или женщина эмоционально неспособна принять ребенка. Это будет воздействовать на пренатального ребенка? Будет ли разница, если ребенок был зачат в любви или в результате военного изнасилования? Что испытывает ребенок в матке депрессивной женщины или женщины в психозе? Вполне возможно, что для некоторых внутриутробная жизнь более похожа на ад, чем на землю молока и меда.

Бессознательное накопление пренатального опыта (переживаний).

«Первые взаимоотношения» на столько абсолютны и отмечены зависимостью, что, касаясь их, мы притрагиваемся к экзистенциальным вопросам жизни и смерти. Если пренатальные переживания отмечены травматическим опытом, таким, как попытки аборта и другие акты насилия или близкие к смерти переживания, которые угрожали существованию плода, то психика может быть отягощена шоковой реакцией или может определяться попытками сохранить контроль над ней при любых обстоятельствах. При хронической стимуляции эти шоковые реакции, вероятно, запускают примитивные стратегии выживания, которые оказывают устойчивое воздействие на дальнейшее развитие и могут проявляться во взрослой жизни как смертельная тревога или страх аннигиляции. Если превалирует опыт позитивной привязанности (11), организм диффузно «запомнит» базовое чувство безопасности, физической и эмоциональной связности, релаксации и единства. Пренатальные переживания становятся частью нашего бессознательного вегетативного обучения и процесса адаптации. Это очень трудно, фактически, может быть, невозможно достичь через сознание следов в памяти об этом витальном периоде наших жизней. Однако бессознательно имплицитные следы памяти можно почувствовать и увидеть в снах, эмоциях, физических ощущениях, в творческом выражении и даже в регрессивных состояниях, с которыми мы сталкиваемся, когда ищем абсолютной безопасности и комфорта.

Дефицит пренатальной привязанности.

Мы рассматриваем пренатальные факторы, которые способствуют поздней психопатологии, как результат недостаточного или негативного (неадекватного) резонанса со стороны материнского организма на физические и эмоциональные потребности пренатального ребенка. Таким образом, они являются результатом дефицита пренатальной привязанности. Так как на этом уровне физические и эмоциональные условия не разъединимы, это определение также включает и физические процессы, такие как временная нехватка кислорода или питательных веществ. Мы считаем, что «физические» процессы тоже воспринимаются и испытываются как эмоциональный разрыв в континууме привязанности и соответствующим образом обрабатываются. Если мы будем говорить о «восприятии» или «переживаниях» пренатального ребенка, то это окажется очень сомнительной попыткой описать пренатальную психику в терминах и понятиях, подходящих для мира сознания и отдельных объектов. Мы соприкасаемся с ограничениями лингвистического выражения и сталкиваемся с недостатком терминов, описывающих целостную связь тела и психики.

Недостаток пренатальной привязанности угрожающей жизни природы можно описать как травму, потому что внутренние возможности пренатального ребенка справиться с ней крайне ограничены перед лицом внутриутробной угрозы. Это могут быть любые события или состояния, ведущие к шоковой реакции, такие как например, попытки аборта, изнасилование матери или другие переживания насилия, недостатка кислорода, чувства ненависти матери и пр. Из-за слабости защитной системы плод чувствителен к травматическим переживаниям. Они ослабляют растущую структурную интеграцию и, следовательно, увеличивают вероятность травматических переживаний в дальнейшей жизни. По этой причине будет хорошей идеей расширить диагностику, проводимую людям, страдающим от множественных травм, и включить в нее возможность пренатальных травматических отношений. Они заключены глубоко в бессознательном и манифестируют в виде дисфункциональных эмоциональных паттернов и поведения таких, как физические и психологические страхи, паника, диссоциация и импульсы бегства или борьбы. Эти симптомы возникают в основном как бессознательные реакции на чувство любви, стыда или зависимости (см. ниже).

Пренатальные потребности и их противоположности в виде угрозы.

Основная эмоциональная потребность пренатального ребенка заключается в том, чтобы ему разрешили позитивным путем привязаться к своей матери. Предусловием для этого будет ее адекватный резонанс по отношению к его потребностям. Можно выделить различные аспекты этой основной потребности.

Потребность в поддержке и интеграции организма в противоположность угрозе растворения и дезинтеграции.

Тревога перед потерей границ и дезинтеграцией ощущается у некоторых клиентов с очень ранними нарушениями, как настоящая опасность. С нашей точки зрения, психотическая дезинтеграция – это последнее средство организма для «управления» тяжелой смертельной тревогой: страх падения в бездонную пустоту, растворения, потери физической природы и структуры, в мире, лишенном объектов, без воспоминаний о резонансе, который несет и поддерживает. В позитивном смысле резонирующая матка служит естественным поддерживающим контейнером, вместилищем. Она обеспечивает форму и защиту; это окружающая среда, которая доступна для безусловного использования, подобно «воде и воздуху» (12). Она, как питающая и дружеская опора для процесса роста ребенка, позволяет ему фокусироваться на самом себе, что может привести к чувству интеграции организма: ощущению целостности и наличия границ, наличия кожи вокруг самого себя. Это крайне важно для развития психических структур, которые поддерживают нашу психику в единстве и дают нам чувство целостности и непрерывности.