- •Часть I 10
- •Часть II 51
- •Автобиография
- •Подходцев и двое других Повесть введение
- •Часть I Глава I подходцев
- •Глава II громов
- •Глава III дома
- •Глава IV легкомысленный клинков
- •Глава V издательское предприятие
- •Глава VI деловые люди
- •Глава VII конец предприятия
- •Глава VIII первый праздник, встреченный по-христиански
- •Глава IX нехороший харченко
- •Глава X первое наказание харченки
- •Глава XI случай с клинковым. Закат пышного солнца
- •Глава XII второе наказание харченки
- •Глава XIII жестокий поединок
- •Глава XIV черты из жизни клинкова. Результат поединка
- •Глава XV электричество в воздухе
- •Глава XVI атмосфера очистилась
- •Часть II Глава I женщина, найденная на площадке
- •Глава II компания берет быка за рога. Господин кандыбов
- •Глава III первый ребенок в доме
- •Глава IV дары
- •Глава V искусство рассказывать сказки
- •Глава VI подходцев самый умный. Идиллия
- •Глава VII клинков снова уезжает
- •Глава VIII неожиданная развязка
- •Глава IX зловещие признаки, страшное признание
- •Глава X подходцев уходит. Элегия
- •Глава XI вести оттуда
- •Глава XII в гостях у подходцева
- •Глава XIII у клинкова оказались принципы
- •Подходцев — млекопитающее, жвачное, и то не всегда. Заболел женитьбой 11 мая 19… Выздоровел
- •Глава XIV возвращение под родной кров
- •Глава XV безоблачное небо. Добрый громов
- •Глава XVI небо хмурится. Буря. Громов в опасности
- •Глава XVII шторм. Громов идет ко дну
- •Глава XVIII похороны громова. Семейное воркование
- •Глава XIX клинкову угрожает опасность
- •Глава XX гибель клинкова. Последняя шалость
- •Глава XXI подходцев уезжает совсем
- •Глава XXII конец. Пыль и паутина
- •Рассказы из циклов в свободной россии Преступники
- •Встреча
- •Зверинец
- •Гордость нации Робинзоны
- •Езда по мосту шагом
- •Не пейте сырой воды! За нарушение сего постановления виновные подвергаются...
- •Опора порядка
- •Борьба за смену Бельмесов
- •Шестая держава Желтая журналистика
- •Коса на камень
- •Секретарь из почтового ящика
- •Человек с испорченными часами
- •На севостопольском берегу Борцы
- •Торговый дом Петя Козырьков
- •Прогнившие насквозь
- •Сентиментальный роман
- •Кубарем по заграницам Тоска по родине
- •Развороченный муравейник
- •Русское искусство
- •Русские в Византии
- •Они о революции Хомут, натягиваемый клещами
- •Крах семьи Дромадеровых
- •Володька
- •Записки дикаря
- •Разговоры в гостиной
- •Дюжина ножей в спину революции Предисловие
- •Поэма о голодном человеке
- •Трава, примятая сапогом
- •Осколки разбитого вдребезги
- •Чертово колесо
- •Черты из жизни рабочего Пантелея Грымзина
- •Двенадцать портретов знаменитых людей в россии Петерс Человек, который убил
- •Федор Шаляпин Хамелеон
- •Мартов и Абрамович Сказка про белого бычка
- •Керенский Человек со спокойной совестью
- •Мечты о прошлом Язык богов
- •Люди-братья
- •Около искусства Золотой век
- •Мои улыбки Ложь
- •Мозаика
- •Четверо
- •О люди! Одесса
- •День человеческий Дома
- •На улице
- •Перед лицом смерти
- •Веселье
- •Перед сном
- •Одинокий
- •Горе профессионала
- •О детях (материалы для психологии)
- •Оккультные тайны Востока
- •Старческое
- •Пролетарское искусство (Лекция, прочтенная Никандром Хлаповым на собрании Колпинской комячейки)
- •Прогрессивный налог
- •Резная работа
- •Мужчины
- •Широкая масленица
- •Разное Американец
- •Белая ворона
- •Берегов — воспитатель Киси
- •Блины Доди
- •Бритва в киселе глава I
- •Глава II
- •Глава III
- •Глава IV
- •Глава V
- •Глава VI
- •Глава VII
- •Глава VIII
- •Глава IX
- •Глава X
- •Глава XI
- •Глава XII
- •В ожидании ужина
- •Галочка
- •Гордиев узел
- •Курильщики опиума
- •Лакмусовая бумажка
- •Люди четырех измерений
- •Неизлечимые
- •1. Боярская проруха
- •2. Мухи и их привычки (Очерки из жизни насекомых)
- •Ниночка
- •Обыкновенная женщина
- •Полевые работы
- •Приятельское письмо Ленину от Аркадия Аверченко
- •Пылесос
- •Сазонов
- •Семь часов вечера
- •Сердце под скальпелем глава I Замечательный попутчик
- •Глава II На практике
- •Глава III Номер седьмой
- •Слабая струна
- •Телеграфист Надькин
- •Уточкин
- •Хвост женщины
Бритва в киселе глава I
Два раза в день из города Калиткина в Святогорский монастырь и обратно отправлялась линейка, управляемая грязноватым, мрачноватым, глуповатым парнем.
В этот день линейка приняла только двух, незнакомых между собой, пассажиров: драматическую артистку Бронзову и литератора Ошмянского.
Полдороги оба, по русско-английской привычке, молчали, как убитые, ибо не были представлены друг другу.
Но с полдороги случилось маленькое происшествие: мрачный, сонный парень молниеносно сошел с ума... Ни с того, ни с сего он вдруг почувствовал прилив нечеловеческой энергии: привстал на козлах, свистнул, гикнул и принялся хлестать кнутом лошадей с таким бешенством и яростью, будто собирался убить их. Обезумевшие от ужаса лошади сделали отчаянный прыжок, понесли, свернули к краю дороги, налетели передним колесом на большой камень, линейка подскочила кверху, накренилась набок и, охваченная от такой тряски морской болезнью, выплюнула обоих пассажиров на пыльную дорогу.
В это время молниеносное помешательство парня пришло к концу: он сдержал лошадей, спрыгнул с козел и, остановившись над поверженными в прах пассажирами, погрузился в не оправдываемую обстоятельствами сонную задумчивость.
— Выпали? — осведомился он.
Литератор Ошмянский сидел на дороге, растирая ушибленную ногу и с любопытством осматривая продранные на колене брюки. Бронзова вскочила на ноги и, энергично дернув Ошмянского за плечо, нетерпеливо сказала:
— Ну?!
— Что такое? — спросил Ошмянский, поднимая на нее медлительные ленивые глаза.
Тут же Бронзова заметила, что эти глаза очень красивы...
— Чего вы сидите?
— А что?
— Да делайте же что-нибудь!
— А что бы вы считали в данном случае уместным?
— О, боже мой! Да я бы на вашем месте уже десять раз поколотила этого негодяя.
— За что?
— Боже ты мой! Вывалил нас, испортил вам костюм, я ушибла себе руку.
Облокотившись на придорожный камень, Ошмянский принял более удобную позу и, поглядывая на Бронзову снизу вверх, заметил с ленивой рассудительностью:
— Но ведь от того, что я поколочу этого безнадежного дурака, ваша рука сразу не заживет и дырка на моих брюках не затянется?
— Боже, какая вы мямля! Вы что, сильно расшиблись?
— О, нет, что вы!..
— Так чего же вы разлеглись на дороге?
— А я сейчас встану.
— От чего это, собственно, зависит?
— Я жду прилива такой же сумасшедшей энергии, как та, которая обуяла пять минут назад нашего возницу.
— Знаете, что вы мне напоминаете? Кисель!
Ошмянский заложил руки за голову, запрокинулся и, будто обрадовавшись, что можно еще минутку не выходить из состояния покоя, спросил:
— Клюквенный?
— Это не важно. Выплеснули вас на дорогу, как тарелку киселя, — вы и разлились, растеклись по пыли. Давайте руку... Ну — гоп!
Он встал, отряхнулся, улыбнулся светлой улыбкой и спросил:
— А теперь что?
— О боже мой! Неужели вы так и смолчите этому негодяю?! Ну, если у вас не хватает темперамента, чтобы поколотить его, — хоть выругайте!
— Сейчас, — вежливо согласился Ошмянский.
Подошел к вознице и, свирепо нахмурив брови, сказал:
— Мерзавец. Понимаешь?
— Понимаю.
— Вот возьму, выдавлю тебе так вот, двумя пальцами, глаза и засуну их тебе в рот, чтобы ты впредь мог брать глаза в зубы. Свинья ты.
И оставив оторопевшего возницу, Ошмянский отошел к Бронзовой.
— Уже.
— Видела. Вы это сделали так, будто не сердце срывали, неприятный долг исполнили. Кисель!
— А вы — бритва.
— Ну — едем? Или вы еще тут, на дороге, с полчасика полежите?
Поехали.