Черты нарышкинского стиля

Есть и еще один парадокс стиля. Если бы я была хуже с ним знакома, я гораздо более уверенно назвала бы его отличительные признаки. А поскольку я видела много нарышкинских памятников и встречалась с различными вариантами, отклонениями от общей схемы стиля, предлагаю каждую названную мной характеристику сопровождать словами "часто, но не всегда". Итак, для нарышкинского барокко характерны центричность, ярусность, симметрия, равновесие масс, известные по отдельности и ранее и сложившиеся здесь в целостную систему, дополненную ордерными деталями. Типичные его постройки — церкви в подмосковных усадьбах, ярусные, на подклете, с галереями. Привычные нам нарышкинские памятники обычно красные с белым декором, но мы не можем с уверенностью сказать, какой цвет они имели изначально: так, первый красочный слой церкви Воскресения в Кадашах оказался желто-голубым.

Нарышкинский стиль использует, во-первых, формы, заимствованные из западноевропейской архитектуры позднего ренессанса и барокко: разорванные фронтоны, раковины, картуши, маскароны, геммы, балюстрады с вазами, волюты, спиралевидные колонны на кроншейнах и т.д.

Наличник Строгановской церкви в Нижнем Новгороде

Наличник часовни Пятницкого Колодца в Сергиевом Посаде Московской области

Наличник надвратной Предтеченской церкви в Троице-Сергиевой лавре

Во-вторых можно выделить мотивы, связанные с путешествиями, которые были названы выше.

Стиль манерен, театрален: колонны, которые ничего не поддеживают (часто они имеют валик на уровне энтазиса — то есть места утолщения колонны, на которое падает основная нагрузка, — и если бы они что-то несли, то именно по этому валику бы и сломались), фронтоны, которые ничего не прикрывают, кронштейны, которые ничего не держат, окна-обманки и т.д. Так, в церкви Покрова в Филях кирпичные стены гладко оштукатурены и поверх штукатурки нарисована кирпичная кладка.

Р.Б. Виппер отмечает, что для стиля характерна также двойственность масштаба: одного грандиозного, монументального, другого миниатюрного, узорного, детального.

Как же все-таки человеку, не будучи специалистом в архитектуре, с большой долей вероятия определить нарышкинский стиль? Некий специалист-практик сразу указывал на разорванный фронтон, считая его необходимым и достаточным признаком стиля. В какой-то степени это так. Нарышкинский храм в общих чертах сохранил форму старого посадского храма, и на нее наложен декор, лишенный всякого конструктивного смысла. Все эти колонны, фронтоны, кронштейны и т.д. и т.п. можно смахнуть со стены, как мел с доски, — и конструкция здания от этого нисколько не пострадает. (А попробуйте убрать хоть одну колонну из здания настоящего барокко!) Для чего же они тогда нужны? А они несут, ограничивают, прикрывают и т.д. и т.п. зрительно.

Рождественская церковь в Подмоклове, как пример настоящего барроко

Успенская церковь в Архангельском-Тюрикове, как пример настоящего барроко

Нет двух одинаковых храмов нарышкинского стиля, как нет двух одинаковых людей. Посмотрим для примера на некоторые из них.

Один из ранних памятников нарышкинского стиля — Новодевичий монастырь. Его Преображенская церковь (1686) напоминает трехэтажный дворец, поднятый над трехпролетной аркой. Сходство подчеркивают пышные наличники вокруг ложных окон-обманок, нарисованных на кипричной кладке глухой восточной стены. Белые раковины отделяют башнеобразный корпус Преображенской церкви от многоярусных декоративных главок. Купола с шеей (еще одна черта нарышкинского стиля) по форме напоминают экзотические плоды, которых в то время много привозили в Россию.

Трапезная (1685-1687) построена Софьей как помещение для совместных трапез и как приемный зал. Она перекрыта зеркальным сводом, как Крестовая палата Кремля, и превосходит ее по размерам. Необыкновенно наряден белокаменный карниз, с которого белые консоли как бы свисают, чередуясь с затейливыми наличниками окон. Одно целое с трапезной составляет Успенская церковь (1686) из кирпича, с деталями из белого камня. Особенно хороши окна в причудливых и мощных наличниках.

Колокольня Новодевичьего монастыря в Москве

Преображенская надвратная церковь Новодевичьего монастыря в Москве

Успенская церковь Новодевичьего монастыря в Москве

Иконостас Смоленского собора Новодевичьего монастыря как пример нарышкинского стиля в других видах искусства

Колокольня Новодевичьего монастыря (1689-1690) — блестящий пример нарышкинского барокко. Стройный многоярусный столп звонницы очень гармоничен. Колокольня состоит из шести различных по высоте и диаметру восьмериков. В нижнем ярусе первоначально помещался храм Иоасафа (это тоже дает представление об эпохе — "Повесть о Варлааме и Иоасафе", который путешествовал и выбирал религию, — первый приключенческий роман, который читали в России). Во втором ярусе устроена церковь Иоанна Богослова, в которую со стены ведет широкая белокаменная лестница. Третий ярус предназначен для колоколов "большого звона", и самый большой из них — весом 550 пудов — вклад Софьи. Фестончатая арка напоминает об арабской архитектуре. Четвертый ярус, декорированный белокаменными кругами, предназначался для башенных часов. Один из кругов отмечает место утраченного циферблата. В XVII веке часы вообще помещают везде где только можно (тогда появляется близкое к современному понятие о времени, о минутах; осознание государства как часового механизма). Пятый ярус — для колоколов "малого звона". Архитектура пятого и шестого ярусов и изысканная луковичная главка отличаются от архитектуры нижних ярусов, автором которых предположительно является Осип Старцев. Уменьшение восьмериков ввысь, чередование глухих объемов со сквозными, подчеркнуная устойчивость основания придают колокольне тектоническую выразительность и композиционную завершенность.72-метровая вертикаль объединила в одно целое все монастырские постройки. При подходе с восточной стороны она оказывается посередине стены между двумя башнями ограды, усиливая главную композиционную ось монастыря.

Интересно, что храм Михаила Архангела в Тропареве (около 1693 г.) похож на храмы Новодевичьего монастыря — это оригинальная попытка применить приемы и формы нарышкинского стиля в рядовой сельской церкви для придания ей торжественности.

Как пример зрелого стиля сразу приходит на ум церковь Покрова в Филях, но об этом храме написано так много, что лучше разобрать что-нибудь менее популярное, например церковь Троицы в Хохлах. Постройка этого храма была начата при Феодоре и Софье, относится к 1696 году, алтарь перестроен в начале XIX века. В плане это восьмерик на четверике, завершенный главкой на двух глухих восьмериках. Четверик — символ власти, восьмерик — напоминание о маяке (храм — маяк для верующего, который должен знать, куда идти молиться). Скругленные углы четверика обработаны пучками полуколонок. На восьмерике полуколонки украшены капителями в виде белокаменных шаров с небольшими крестами. Разорванный фронтон внизу подчеркивает мощь здания, вверху становится более легким. Окна обрамлены пилястрами, которые придают динамику, устремленность вверх. Аттик над карнизом украшен изразцами. Плитки с серафимами (возможно, работы Степана Полубеса) имитируют мрамор.

Церковь Троицы в Хохлах, в Москве

Церковь Михаила Архангела в Тропареве, в Москве

Церковь Введения в Барашах, в Москве

Сергиевская надкладезная часовня в Троице-Сергиевой лавре

Здесь отчетливо проявляется театральность, манерность стиля: карниз (даже два), который ничего не закрывает, кронштейны, которые ничего не держат, колонны, которые непонятно где кончаются, и т.д. Декор отличается тонкой, изысканной моделировкой деталей. В XVII веке начинается знакомство с Китаем, и китайские мотивы можно увидеть в кровле, напоминающей о форме пагоды.

Или еще менее известная церковь Бориса и Глеба в Зюзине, построенная в 1688-1704 годах в усадьбе сподвижника Петра Прозоровского. Она принадлежит к немногочисленной группе трехчастных трехглавых храмов, появившихся в усадьбах высшей придворной знати в конце XVII века. К четверику храма, который несет три уменьшающихся по объему кверху восьмерика (в среднем устроена звонница) с главой, с востока и запада симметрично примыкают равновеликие граненые апсида и притвор, завершенные двухъярусными гранеными барабанами с главками.

Здание стоит на невысоком подклете, где находится теплая церковь Св. князя Владимира. С севера и запада в церковь ведут две широкие лестницы. В относительно упрощенном для того времени декоре использованы традиционные угловые колонки на кронштейнах и профилированные карнизы, а также фигурные гребешки, акцентирующие световой восьмерик центрального объема.

Или вот еще образец нарышкинского храма нетипичной формы — неярусного, нецентричного — Успенский собор в Рязани. Он был построен Бухвостовым в 1693-1699 годах. При его создании архитектор опирался на образец Успенского собора Московского Кремля. Это самый большой памятник нарышкинского барокко и одно из самых величественных сооружений своего времени, в то же время очень ясное и гармоничное по композиции. До нас дошел перестроенным: исчез белокаменный парапет, изменены формы кровли. В основе лежит схема пятиглавого собора годуновского типа. Храм стоит на подклете с открытым гульбищем и одной парадной лестницей. Впервые в русской архитектуре он разбит на ярусы с помощью рядов окон. Стены членятся по вертикали на три части, что отвечает круглым внутренним опорам, поставленным на одинаковом расстоянии. Композиция также симметрична, размеры оконных проемов одинаковы.

Успенский собор Рязанского кремля

Надвратная Предтеченская церковь в Солотчинском Рязанском монастыре

Самым замечательным в соборе является его декор. Тонкие спаренные колонки делят плоскости фасадов на равные части и задают тон белокаменному узорочью. Единственная тема резьбы — листья, цветы, виноградные гроздья, но при этом ни одна деталь не повторяется. На фоне красной кирпичной стены выделяются изящные наличники окон; они уменьшаются кверху и постепенно исчезают в массе стены. В первом ярусе завершения наличников представляются сплошным узорным пятном, во втором приобретают характер широкого орнаментального обрамления, в третьем превращаются в небольшое декоративное завершение.

При массивности основного объема, архитектор придал храму вертикальную устремленность и внес в его облик элементы светской дворцовой архитектуры.

Что было со стилем дальше? После 1710-х годов в столицах перестали возводиться нарышкинские храмы. В это время в Россию прибывают западные мастера, начинающие строить в новом стиле; свою роль сыграл и запрет Петра на каменное строительство в городах кроме Петербурга. Вместе с тем нарышкинское барокко не было пресечено в расцвете, оно закономерно исчерпало себя как художественное явление. Если посмотреть, например, на церковь Ризположения на Донской (1714), то стиль здесь на излете, все тяготеет к петровским конструкциям: декор уменьшился, появился шпиль, да и сам храм как-то болезненно вытянулся, выцвел, детали стали плоскими, как бы проглаженными утюгом.

Нарышкинский стиль канул в Лету, хотя на периферии держался еще 80-90 лет.