Философское искусство, мифотворческое искусство и мифология

Весьма важно увидеть отличие философского искусства и мифологии. В философском искусстве доминирует символическое начало, тогда как мифология стремится к абсолютному реализму. Под мифологией здесь понимается высшее бытие искусства, в результате которого разрешаются трагические противоречия человеческого бытия и появляется новая, запредельная обыденности реальность — мифореальность.

 

Мифореальность слагают мифы — произведения, в которых разрешение трагических противоречий приводит к катарсису — сложному превращению чувств, возникающему в результате восприятия трагического в его неразрешимости и разрешении. Таким образом, миф есть бытие на пределе художественного произведения и еще шире — произведения культуры, в том числе и произведения философского искусства.

Мифореальность отличается от художественного бытия философского искусства и интегрирующей его художественной картины мира тем, что она воспринимается как нечто действительно существующее, сопоставимое с реальностью человеческих отношений.

Философское искусство и мифологию соединяет мифотворческое искусство. В нем преодолевается символический характер философского искусства, но оно еще не обретает реалистической целостности мифологии. В нем может утрачиваться системность философского искусства, а мифы могут соединяться не в свободе, отличающей философскую эссеистику и философское искусство, а в произволе.

Мифотворческое искусство также создает мифореальность, используя личностно выраженные смыслообразы, но эта мифореальность не обладает связностью и полнотой мифореальности, развиваемой мифологией; она выступает лишь ее фрагментом.

Если философское искусство символически выражает уже существующие мифы, а мифотворческое — создает новые мифы, то мифология превращает их в единство, значимое для мира. Философское искусство прежде всего есть образно-персоналистическое мышление о мире и его познание; творение нового бытия подключается к этому. Мифотворческое искусство и мифология гораздо более полно входят в человеческое бытие, становясь его высшим выражением и актуальным максимумом. И если философское искусство порождает новое бытие через чувство личностной причастности будущему и вечному, то мифотворческое искусство и мифология сами выступают личностным бытием в будущем и вечном.

Однако, уходя от символического начала, мифотворческое искусство и мифология могут замыкаться в своей мифореальности, отказываясь от диалога с другими мифореальностями и картинами мира, ибо миф есть духовная форма, обладающая бытием-для-себя, замкнутым и эгоистическим бытием. Символ несет в себе бытие-для-другого. Миф выражает некую самодостаточную реальность, символ как смыслообраз философского искусства выступает свернутым мифом, который может странствовать от одной мифореальности к другой в пространстве и времени, освобождая их от самодовольства и закрытости к принципиально иному. Именно благодаря символам происходит диалог мифологий. Таким образом, вряд ли можно говорить о том, что мифология полностью снимает в себе философское искусство.

Но возможна ли духовная форма, соединяющая достоинства философского искусства и мифологии — символ и миф? Мы можем предположить ее существование и назвать мифософией. Ее рассмотрение, однако, выходит за рамки этой главы. Мы вернемся к идее мифософии в завершающей части нашего исследования.

 

§ 57