3.2.6. Подбор брачных партнеров как механизм регулирования экономических отношений

Одной из главных функций русской общины было поддержание социального равновесия через постоянное выравнивание экономи- ческого статуса дворов. Это было выгодно как самой общине, посколь- ку снимало противоречия, неизбежные при расслоении, так и по- мещику, потому что сохраняло платежеспособные хозяйства. Помимо передела угодий в результате изменения демографического состава домохозяйств, действовал также механизм подбора брачного партне- ра. Он был «организован» таким образом, чтобы не допускать концен- трации в пределах одного домохозяйства слишком больших земель- ных наделов, значительно превосходящих наделы других дворов.

Вступление в брак в аграрных обществах сопровождается потока- ми материальных ценностей между семьями. Все исследователи та- ких обществ подчеркивают, что брак в них несет, прежде всего, эко-

124

125

номические функции. Передача ценностей от семьи невесты к семье жениха называется «приданым», а семья жениха выплачивает «ка- лым», или «кладку». Обычно имеют место обе выплаты, однако их соотношение по стоимости и содержанию заметно различается, в зависимости от социальной структуры общества.

В экономической антропологии издавна выдвигалось предполо- жение, что характер собственности на землю в значительной степени определяет механизмы подбора брачного партнера и экономические отношения между семьями брачующихся. В частности, в обществах, где происходит расслоение сельского населения и фиксация наслед- ственного статуса, приданое по стоимости значительно превосходит кладку; наоборот, в обществах с преобладанием уравнительных тен- денций, плата за невесту бывает выше приданого. Это, в свою оче- редь связано с наличием частной собственности на землю. Для боль- шинства регионов России были характерны уравнительные тенден- ции, так как земля находилась в собственности общины, либо госу- дарства или помещика. Лишь в Малороссии и на Севере европейской части России, где земля находилась в распоряжении отдельных домо- хозяйств, а община как самостоятельная юридическая единица не существовала, приданое, иногда включавшее в себя даже земельный надел, преобладало над кладкой.

3.2.7. Социально-демографическая структура русской аграрной общины и тенденции ее изменения

Основной ячейкой в общине была семья; к XIX в. не сохрани- лись даже рудименты родовой организации, которые нередко играли существенную роль в других земледельческих обществах (например, в Средней Азии, на Кавказе, в Китае).

Половозрастная принадлежность человека была важнейшим фак- тором, определявшим социальный статус человека в русской деревне.

Все трудоспособное мужское население делилось на «старых»,

«больших» и «младших». Основу этой структуры составляли взрослые самостоятельные мужчины, состоящие в браке. Они имели право на выделение им полноценного надела, что, однако, налагало на них обязанности по выплате налогов. Вступление в брак, происходившее обычно в возрасте 18–20 лет, в большинстве случаев не означало для крестьянина выдела из двора.

Этим обуславливалась практически поголовная брачность взрос- лого населения, поскольку состояние в браке было экономически выгодно как отдельному двору, так и получателю налогов (помещику или государству).

С другой стороны, из этого следовало, что материальное положе- ние двора в значительной степени определялось его демографической структурой – чем больше тягл, тем богаче двор. В сочетании с тем, что детский труд широко использовался на многих подсобных проце- дурах, уравнительное землепользование повышало заинтересован- ность каждой отдельной семьи в высокой детности. «Изучение мно- гих доиндустриальных обществ обнаружило прямую корреляцию между численностью двора и объемом материальных благ на чело- века» [110, 103].

По мнению С. Хока, «в Петровском объем материальных благ не зависел от наследования, семейного статуса или возможности распо- ряжаться несоразмерным количеством производительных ресурсов. Самое большое влияние на дифференциацию оказывали биологи- ческий цикл дворов и удачливость» [110, 106]. Эта закономерность прослеживалась на территории бывшего СССР даже во второй поло- вине ХХ в. Так, например, по данным социологических исследова- ний, в оазисах Средней Азии (Узбекистан) более высоким среднеду- шевым достатком обладали именно многодетные семьи.

Значительная зависимость материального положения двора от его демографической структуры обуславливала и особенности социаль- ной мобильности в среде сельского населения. Социальное расслое- ние предполагает наследование статуса, обычно определяемого рядом параметров, таких как доход, власть, образование. Крестьянство бы- ло низшим сословием русского общества, выход за пределы которо- го, вплоть до конца XIX в., был затруднен. Поэтому потенциал со- циальной мобильности реализовался внутри сословия.

В первой половине XIX века мобильность крестьян Центральной

России характеризовалась следующими чертами:

– высокая индивидуальная мобильность семей внутри общины. В течение жизни одного поколения каждая семья могла несколько раз поменять свой социальный статус;

– равновесие «повышающих» и «понижающих» потоков. Количе- ство семей, повышавших свой статус в течение года, примерно равня- лось численности семей, чей статус понижался. Равновесие встречных потоков мобильности иллюстрируется материалами по с. Петровское Тамбовской губернии, относящимся к началу XIX в. Из 40 дворов за

14 лет с 1813 по 1827 г., в 23 количество лошадей увеличилось, в 10 – уменьшилось. Увеличение количества лошадей было характерно для малолошадных и безлошадных хозяйств. Наоборот, среди тех хо- зяйств, где количество лошадей в 1813 году составляло от 3 до 6 (26 хо- зяйств), у половины оно уменьшилось, а у половины – возросло;

126

127

– выбрасывание лиц с отклоняющимся поведением, за пределы общины (город, рекруты). Так, в именье Петровском Тамбовской губернии в 1830-х годах до 2/3 отправляемых в рекруты числилось в ворах собственности [110, 108]. Нарушители общинных порядков не- редко сами бежали в город от гнева крестьян;

– низкая межсословная и межклассовая мобильность, которая косвенно иллюстрируется данными о представительстве различных сословий в средних учебных заведениях. Крестьяне в последние

2 десятилетия XIX века составляли около 80% населения России. Доля крестьянских детей в мужских гимназиях в этот период состав- ляла всего 7 %. Для сравнения: доля дворян и чиновников во всем населении России в конце XIX в. не превышала 1,5%; доля их детей с 1880 по 1898 гг. в гимназиях составляла около 52% [54, I, 139].

После отмены крепостного права, и в особенности на рубеже ве- ков, в деревне происходят следующие процессы:

1. Закрепление статуса – экономическое положение семьи стано- вится наследственным, понижается вероятность его изменения в те- чение жизни одного поколения. По данным Б.Н. Миронова, в первой половине XIX в. более 80 % крестьянских хозяйств имели времен- ный статус, то есть пребывали в том или ином имущественном слое не более 1 поколения. В начале ХХ в. только около 50–60 % хозяйств имели временный статус, остальные – постоянный. Для определения статуса хозяйства использовались разные показатели: относительный размер земельного надела (по сравнению с другими хозяйствами), количество лошадей в хозяйстве, количество крупного рогатого скота, наличие сельскохозяйственной техники;

2. Повышение доли крестьян, имеющих низкий статус;

3. Резкое уменьшение вероятности остаться в среднем слое;

4. Повышенная вертикальная мобильность крестьянства за предела- ми сельского хозяйства. Так, с 1898 по 1914 гг. доля крестьян в муж- ских гимназиях увеличилась с 7 до 20%, а в университетах – с 7 до 15%.