9. Американский проект переустройства «Большого Ближнего Востока». Дебаты вокруг стратегии демократизации и «смены режимов»

• «Расширенный» Ближний Восток - это дуга государств и территорий, включающая в себя мусульманские регионы Северной Африки, Среднего Востока, Персидского залива, Средней и Юго-Восточной Азии. Ранее та же дуга именовалась американскими учёными и официальными лицами «Большим» Ближним Востоком (Greater Middle East). Термин «расширенный» (Broader Middle East) был введён в международный политический лексикон на саммите «большой восьмёрки» в июне 2004 г.

• Данная концепция была предложена К.Райс в 2003 г.; 2004 г. - она прозвучала в ежегодном президентском послании «О положении в стране» как центральная внешнеполитическая стратегия Америки, новая глобальная миссия.

• Основная идея концепции - отсутствие в регионе, простирающемся от Северной Африки до Южной и Центральной Азии, политической свободы, системы более-менее нормального светского образования, отсутствие обнадёживающих перспектив на будущее порождает благоприятную среду для терроризма. Вывод: для того чтобы устранить первопричину терроризма, необходимо изменить сам образ жизни в регионе, создать условия, при которых антизападная пропаганда исламских фундаменталистов не будет единственным источником информации и знаний.

• 2004 г., Си-Айленд (Джорджия), саммит «большой восьмёрки» - была принята декларация под названием «Партнёрство во имя прогресса и общего будущего с регионом «расширенного» Ближнего Востока и Северной Африки». Вместе с тем Европе, России и Японии удалось внести в предложенный США документ существенные коррективы: появилось положение о том, что успешные реформы зависят от самих стран региона, и перемены не должны быть и не могут быть навязаны извне,т.е. лидеры «большой восьмёрки» отказались от силовой демократизации, применявшейся в отношении Ирака. Тогда же произошла замена «большого» Ближнего Востока на «расширенный», т.к. первоначальная американская концепция прямое применение силы вовсе не отвергала.

• Эволюция концепции: изначально данная концепция создавалась «под Ирак», который рассматривался как первый этап насильственной модернизации и демократизации региона - этап, за которым должны были последовать другие. Однако с появлением первых проблем стабилизации «послевоенного» Ирака, концепция быстро переориентировалась, она превратилась в инструмент легитимации войны постфактум. Одновременно преследовалась задача привлечь к стабилизации Ирака большее число стран, не участвовавших в изначальной «коалиции желающих»; для этого администрация Буша использовала старый приём «программирующего лидерства» (США ставят на повестку дня те тезисы, с которыми их союзникам невозможно не согласиться → получив консенсус по широкой проблеме, США начинают сужать её до уровня конкретных действий → последние могут уже не соответствовать интересам союзников, однако они продолжают поощрять американскую политику, чтобы не быть обвинёнными в отказе поддерживать ту широкую проблему, которую США ставили в самом начале). Американский истеблишмент раскололся на два лагеря, каждый из которых понимает эту концепцию по-своему: (1) неоконсерваторы – «прикрытие» ухода, а то и бегства США из Ирака и обоснование новых ударов по неугодным режимам региона; этот уход - не поражение США, а переход борьбы с террором на новый этап; (2) либералы, умеренные реалисты, демократы и сторонники имперской внешней политики США - идея об управляемости и модернизации в регионе «расширенного» Ближнего Востока.

• Вызов «расширенного» Ближнего Востока: государства этого региона уже длительное время демонстрируют очевидный застой. В связи с глобализацией их экономическое развитие никогда не сможет сравняться или даже приблизиться к уровню западных стран. Они не только не догоняют мировой центр , но подчас деградируют в абсолютном отношении. Соотв., элиты этих стран стремятся компенсировать свою слабость асимметричными методами (получением ОМУ). Оно сдерживает Запад, устрашает внутренних соперников и создаёт видимость благополучия и могущества в глазах собственного населения. Однако глобализация приносит пребывающему в нищете населению информацию о том, как живут другие, и резко завышает их ожидания. Невозможность их удовлетворения порождает терроризм. Деградация данного региона - только часть проблемы, которую вкупе следует обозначить как кризис управляемости всей международной системы. Этот кризис имеет тройную природу: (1) теряют управляемость целые регионы «периферии»; (2) увеличивается взрывоопасность уровня поляризации международной системы, имеется в виду разрыв в экономической и политической мощи между «центром» и «периферией»; (3) появилось неконтролируемое государствами сетевое измерение международных отношений, которые ведут всё более активную борьбу с государствами за контроль над экономическими и человеческими ресурсами.

• Мнимая демократизация: концепция страдает целым рядом слабостей – (1) существуют две фундаментальные слабости, заложенные в саму концепцию. Это её мнимое сходство с политикой США в отношении Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) и мнимый упор на демократизацию «расширенного» Ближнего Востока. Ни реальная демократизация, ни мнимая ничего хорошего этому региону в его нынешнем состоянии не принесут; (2) успеху концепции препятствует ряд внешних факторов, а именно: развивающиеся отдельно от общерегиональных проблем подходы США к Израилю и Ирану и перестановки внутри администрации Буша после президентских выборов 2004 года. Кроме того, в концепции обозначена дважды ложная цель – (1) реальная политика США в регионе заключается не в демократизации, а в приведении к власти проамериканской элиты; (2) и демократизация, и приведение к власти проамериканских политиков, чревато лишь ещё большей дестабилизацией, деградацией и хаосом. В нынешних условиях следует говорить не о модернизации через демократизацию, а, в первую очередь, о стабилизации этого региона и о восстановлении там тающей на глазах управляемости. Только после того, как процесс распада будет остановлен, станет возможным говорить о качественных изменениях внутри каждого из государств.

• Новая «доктрина домино»: предполагалось, что, видя развитие «демократического» Ирака, за ним последуют и другие страны региона. И в первую очередь Иран - как самое мощное и одновременно самое враждебное США государство, и, как казалось в Вашингтоне, главная препона управляемости Среднего Востока. По мере же постепенной демократизации этих стран и их внешнеполитического дрейфа в сторону США подпитку извне утратят палестинские радикальные организации и прочие враждебные Америке, Израилю и Западу в целом, силы. В итоге главные угрозы региона - международный терроризм, распространение ОМУ и вызовы враждебных авторитарных режимов - будут устранены. Получалось, что, меняя враждебные режимы, США убивают сразу двух зайцев: (1) устраняют враждебных региональных лидеров; (2) ликвидируют угрозу антиамериканского и антизападного терроризма. В реальности же все эти замыслы потерпели полный крах: (1) демократии в Ираке, не говоря уже о построении просто устойчивого государства, нет и в помине. А потому не состоялся план «перетекания» иракской демократизации на соседние страны; (2) никуда не исчезла угроза региональных соперников США на Ближнем и Среднем Востоке. Наоборот, на фоне частичного ослабления американской мощи в Ираке они приобретают всё большую силу, влияние и авторитет; (3) налицо угроза распада Ирака как единого политического организма. США обножили все этноконфессиональные противоречия и обиды, которые ранее были заморожены светской диктатурой Саддама; (4) разрушив прежнюю систему государственного управления Ираком и не сумев быстро наладить новую, США превратили страну в настоящий рай для международных террористов. «Выбивая» Ирак, США очень рисковали запустить «эффект домино», когда вслед за правительством в Багдаде, как выстроенные фишки домино, станут рушиться или ввязываться в конфликты окружающие государства.

• Политика дестабилизации: вместо стабилизации, предотвращения падения «фишек домино» и повышения управляемости регионом налицо причудливое сочетание желания как можно скорее убраться из Ирака, стремления и далее свергать неугодные режимы «соперников» и пренебрежительного отношения к строительству государств. Все попытки стабилизировать регион, изменить отношение исламского мира к США будут тщетными до тех пор, пока не исчезнет односторонняя поддержка Соединенными Штатами Израиля и пока не будет достигнуто разрешение арабо-израильского конфликта на основе создания двух государств. На словах администрация Буша поддержала идею создания палестинского государства со столицей в Иерусалиме. На деле односторонняя поддержка правительства А.Шарона не изменилась. Все попытки стабилизации обречены на провал, пока не изменится иранская политика США; проводится политика постоянного сдерживания и «сдавливания» Ирана, не прекращаются попытки его экономической и дипломатической изоляции.

• Угроза бесполюсного мира: окончательный коллапс «расширенного» Ближнего Востока будет означать начало конца нынешнего миропорядка плюралистической однополярности и формирование не многополярного, а бесполюсного мира. С одной стороны, в нынешних условиях сокращать американскую вовлечённость означает оставить «периферию» один на один с проблемами, которые в сложившейся ситуации сама она решить не в состоянии. Кровопролитные гражданские войны и гуманитарные катастрофы, такие как в Боснии, Гаити, Сомали, Камбодже, Восточном Тиморе, Руанде, - будут следовать одна за другой. Это обернется ещё большим распространением ОМУ, которое может попасть в руки дробящихся государственных образований, кланов и сетей, обернуться ещё более масштабной террористической деятельностью. С другой стороны, сохранение американского военного присутствия в «периферии» и продолжение нынешней неэффективной и неуспешной политики США приводит к тем же последствиям дестабилизации и хаоса, только значительно быстрее. Именно в этой безысходности и заключается трагизм нынешней ситуации: и продолжение американского присутствия в «периферии», главные негативные черты которого вряд ли скоро изменятся, и уход американцев оттуда - всё это приведёт к нестабильности, развалу государств, гражданским войнам, терроризму, распространению ОМУ и хаосу. В итоге будет потеряна управляемость всей международной системой.

10. Эволюция внешнеполитических инструментов ЕС и практики коллективных действий Евросоюза на международной арене (2000-2006). Четвертое расширение ЕС (2004). Конституционный и бюджетный кризисы ЕС (2005)

Есть два понятия: ОВПБ – общая внешняя политика и политика безопасности и ее составляющая ЕПБО – европейская политика безопасности и обороны. Их основы (в основном, в виде европейского политического сотрудничества) были заложены в Едином европейском акте 1986 года, Маастрихе 1992 года и Амстердамском договоре 1997 года. На встрече в Сен-Мало выносится решение о формировании полномасштабной ЕПБО. К 2002 году ЗЕС (западноевропейский союз, военно-политическая организация, но довольно аморфная) был интегрирован в ЕС. В 1997 году в Амстердамском договоре был учрежден новый пост Генсека Совета министров/Высокого представителя по проблемам внешней политики и политики безопасности, на который назначили Хавьера Солана. В 2003 году была принята программа «Берлин плюс», по которой Европейский союз допускался к органам и средствам планирования НАТО, однако действовать он мог после того, как НАТО откажется принимать участие в какой-либо операции. В декабре 2003 года была принята Европейская стратегия, где ЕС противопоставила «жесткой силе» США свою «мягкую силу» и всячески возвышал роль Совбеза ООН. В 2004 году в европейской Конституции содержалось положение об учреждении поста европейского министра иностранных дел, института европейского министерства иностранных дел, но в 2005 году эта Конституция не была ратифицирована. На данный момент вся система ЕПБО межгосударственная, Еврокомиссия над ней не властна.

Однако своими силами ЕС коллективно участвовала в разрешении конфликтов. Так, она направила свои миссии в Кабул в 2002 году, в Конго в 2003 году (основной состав миссии был французский, 85%, послана была по запросу ООН), несколько раз на Балканы (Босния и Герцеговина, Македония), в Судан.

В 2004 году произошло беспрецедентное расширение ЕС, сразу на 10 стран: Венгрия, Кипр, Латвия, Литва, Мальта, Польша, Словакия, Словения, Чехия, Эстония. Это, конечно, хорошо, но и повлекло кучу проблем. Экономика этих стран не такая развитая, с правами человека все не так уж идеально, мигранты из этих стран сразу побежали в Германию, Австрию и Францию, хотя сейчас делаются заявления, что все улучшается неожиданно быстрыми темпами. Плюс, большинство этих стран про-американские, что не очень радует «европеистов», особенно, во Франции. Вдобавок, они еще не насладились своим суверенитетом, поэтому экономическая интеграция им нужна, а от политической они отмахиваются. И вообще, когда уже не 15, а 25 членов, очень сложно достичь согласия, которое необходимо для решения многих вопросов в ЕС, поэтому нужны реформы.

В качестве такой реформы, весьма кардинальной, в 2003 году была предложена европейская Конституция. Договор о введении Конституции для Европы — международный договор, призванный играть роль конституции Европейского союза и заменить все прежние учредительные акты ЕС. Подписан в Риме 29 октября 2004. В 2005 вынесли на референдумы, но ее отвергли во Франции и Голландии, которые всегда были за интеграцию. В итоге, конституция в силу не вступила. В настоящее время возможность вступления ее в силу не рассматривается ввиду подписания Лиссабонского договора.Что радикального было в Конституции: посты президента и министра иностранных дел, расширение полномочий Европарламента, сокращение количества членов Еврокомиссии (т.е. не все государства теперь могли быть там представлены).

Но что-то нужно делать и в 2007 году был подписан Лиссабонский договор, который воспринимается как более спокойная, но все же форма Конституции. Лиссабонский договор не обязательно подлежал вынесению на референдум. Почти все страны приняли решение утвердить его через процедуры ратификации в парламентах. По состоянию на 13 ноября 2009 года договор утвердили все 27 стран ЕС. По этому договору упрощается процедура принятия решений, уделяется меньше внимания интересам каждого члена, а больше – интересам Евросоюза в целом. Большая часть внутренней политики передается в ведение Союза. Почти все страны ратифицировали договор. Исключения: Германия, где он находится на стадии проверки соответствия Конституции; Ирландия, где на одном референдуме он был отвергнут, второй референдум должен быть до конца 2009 года, Польша и Чехия, где он ратифицирован парламентами, но не подписан главами – евроскептиками (сказали, подпишут после одобрения в Ирландии).

Дополнение из наших шпор: