Просвещение в эпоху эллинизма (III—I вв. До н. З.)

Начало отсчета времени эллинизма датируется обычно годом смерти Александра Македонского (323) и распадом империи. Завершается эта истори­ческая эпоха в последние десятилетия 1 в. до н. э. Она характеризуется, прежде всего распростра­нением греческой культуры на обширной территории Сре­диземноморья, Ближнего Востока, Закавказья, Северной Африки. Завершается это время подчинением эллинисти­ческих царств Риму и Парфии.

Культурная жизнь этой эпохи характеризовалась слож­ным переплетением эллинских и восточных элементов, раз­витием традиционных форм воспитания в странах Ближне­го Востока под влиянием воспитательной практики гречес­ких полисов. Происходит и смена идеалов воспитания: если в классической Греции идеал воспитания видели в герои­ческой личности, то в эпоху эллинизма идеалом стала само­стоятельная, независимая и сильная личность мудреца.

В эллинистический период получают развитие государ­ственные учебные заведения, подчиненные местной власти городов-полисов или непосредственно центральной власти монарха, как это имело место в Александрии и Пергаме. В греческих полисах контроль за школами осуществлялся на­родным собранием и городской администрацией. На народ­ном собрании обсуждались важнейшие проблемы образова­ния. Решения по этим вопросам утверждались магистрату­рой полиса, приобретая силу закона, за исполнением которого следили специальные чиновники. Школы повсе­местно становились хорошо организованными учреждения­ми со своими помещениями, традициями и руководителя­ми — схолархами. Вот примерный круг рассматриваемых на уровне полисной власти проблем управления школами: пра­вила распорядка в училищах; строительство и открытие гимнасий и палестр, библиотек и театров, а также сбор средств для этих целей; издание декретов, регулирующих содержа­ние образования; решения о прославлении правителей и лиц, открывающих училища и жертвующих гимнасиям свитки и школьные принадлежности; обсуждение правил обучения, качества и уровня преподавания и финансирования; выборы на один год преподавателя и заключение с ним соглаше­ния магистрата на данный срок¹.

В эпоху эллинизма элементарное образование дети полу­чали в дидаскалейонах.

Дйдаскалейон — начальная школа для детей с 7 до 12 лет, общедоступная для свободнорож­денных. Здесь обучали грамоте, арифметике, литературе, музыке, рисованию. Обучение, как правило, вел один учи­тель, а за поведением ребенка следил, как и раньше, педа­гог, раб, приставленный смотреть за детьми и предупреж­дать их шалости. Государственные дидаскалейоны платили учителям до 700 драхм в год, что позволяло им жить доста­точно безбедно. Особо отличившимся учителям полис вы­давал денежные награды и издавал в их честь почетные дек­реты.

Археологами были найдены ученические таблички школь­ников эллинистической эпохи. На некоторых из них сдела­ны надписи воспитательного характера, например: «Будь при­лежен, мальчик, чтоб тебя не выдрали»². По этим табличкам можно составить представление и о методике обучения пись­му. Например, каллиграфическим почерком учителя сдела­ны прописи, стих из поэмы «Труды и дни» Гесиода. Далее идет копирование учеником предлагаемого образца. На дру­гих табличках записан текст басни нравоучительного содер­жания с исправлениями учителем ошибок и троекратным повторением заданного им образца. Для начального обуче­ния грамоте, осуществлявшегося буквослагательным мето­дом, учителя выбирали краткие тексты, типа пословиц: «Учись спокойно гнев друзей переносить — и все, как бога, будут чтить тебя всегда», «Почитай родителей» и др.

Школьники обычно приходили в школу с табличками — церами. Покрытие их воском возобновлялось раз в месяц. В эллинистической литературе есть, например, упоминание о такой распространенной детской шалости: ученики соскаб­ливали воск и делали из него фигурки для игры, за что нака­зывались учителем. Положив свою табличку на колени, уче­ник упражнялся в написании букв и слогов, выцарапывая стилем текст. В школах имелись уже и учебные пособия: модели геометрических тел, ящики с песком для упражне­ния в черчении, таблицы с примерами на четыре правила арифметики, счетные приспособления — абаки.

Более основательное образование в эпоху эллинизма да­валось в грамматических школах. Здесь обучали граммати­ке, под которой понималось ознакомление с литературой. Еще софисты классической Греции, введя грамматику в про­цесс обучения, акцентировали внимание на усвоение уче­никами искусства поэтических произведений. Однако своей вершины античная грамматика достигла лишь в эллинистический период.

Произведения Гомера, Эсхила, Софокла, Эзопа и других авторов стали обрабатываться для нужд школьного образования.

Гимнасии в эллинистическую эпоху стали государствен­ными учебными заведениями для юношества из зажиточ­ных семей. В этот период гимнасии существовали практи­чески в каждом городе-полисе. В Афинах к трем гимнасиям предшествующего исторического периода — Академия, Киносарг, Ликей — прибавилось два новых — Птолемеон и Диогениум, названные по имени их основателей и мецена­тов — египетского царя Птолемея и македонского правите­ля Диогена. Гимнасии возникали и на периферии эллинис­тического мира — в полисах Северного Причерноморья, Грузии, Армении.

В Вавилоне уже при парфянском правлении также про­должали существовать греческие гимнасии и палестры, вы­соко ценившиеся местным населением. Даже на террито­рии Северного Афганистана археологи обнаружили типич­но греческий гимнасии¹. В гимнасиях как интеллектуальных центрах полисов обучали чаще всего в форме свободных бесед литературе, основам философии, музыке, математике, гео­графии, риторике.

Городские власти управляли гимнасиями через выбор­ных должностных лиц — гимнасиархов. Это были богатые горожане-меценаты. Гимнасии являлись и важной частью архитектурного облика полисов, представляя собой комплекс красивых зданий. При гамнасиях были учебные библиоте­ки, расположенные в специально для этих целей построен­ных помещениях. Имена меценатов и тех родителей, кото­рые покровительствовали гимнасиям, гравировались золо­том на мраморных плитах. Во многих полисах была введена так называемая «книжная повинность» для молодежи, что обеспечивало пополнение фонда учебной литературы. Ка­талоги книг, расклассифицированные по учебным дисцип­линам, высекались на камне перед входом в библиотеку гим-насия².

В III в. до н. э. эфебия, как государственная организация военной подготовки юношества, трансформировалась в учеб­ное заведение одногодичного и двухгодичного типа, где наряду с военно-физической подготовкой и даже в значитель­но большей мере осуществлялась образовательная подготов­ка, которая строилась на базе гимнасия. Например, в афин­ском гимнасии Диогениум осуществлялась специальная под­готовка эфебов, которых обучали риторике и философии.

На риторике как специальном предмете обучения в эл­линистической школе следует остановиться подробнее. Для примера можно взять учебник риторики, составленный Ди­онисием Галикарнасским (55—8 до н. э.) — «О соединении слов». Риторика, по словам Дионисия, вещь полезная во всех случаях жизни, когда нужно пользоваться речью. Особенно она полезна молодым людям, достигшим совершеннолетия.

Дионисий обращал внимание на то, что есть два рода упражнений: одни производятся над мыслями, другие — над словами. Первые из них принадлежат более к части пред­метной, вторые — к части словесной. Всякий, кто стремит­ся хорошо говорить, должен проявлять одинаковое усердие в обеих этих науках о речи. Соответственно этой концепции Дионисий составил свой учебник, в котором выделил сле­дующие разделы: природа соединения слов; сила слова; цель речи; виды речи; поэзия слова, речи; способы достижения искусства речи.

Риторика, по Дионисию, является преддверием, обяза­тельным условием последующего изучения отдельных наук и «заключенных в них мыслей». В процессе овладения рито­рикой юношам следует серьезно упражняться: «Ведь прави­ла искусств сами по себе, без упражнения и навыка не в силах сделать славных ораторов из желающих: от труда и тяжких испытаний зависит, будут ли эти предписания дель­ными и достойными внимания или пустыми и бесполезны­ми».

Риторика Дионисия полна живых и ярких примеров ана­лиза поэтических и прозаических текстов, доказывающих силу и убедительность красоты речи. Занимаясь риторикой, юноши должны были параллельно усваивать значительный объем знаний из самых различных областей наук и искусств. Дионисий специально отмечал: занимаясь риторикой, со­вершенно необходимо, не говоря уже об остальном, изучить обычаи греков и варваров, быть сведущим в законах и раз­личных видах государственного устройства, знать жизнь и труды людей, их смерть и участь, философские рассуждения о справедливости, благочестии и других добродетелях¹. Несомненно, что в эллинистическую эпоху риторика зна­чительно продвинулась вперед, хотя в основе своей и восхо­дила к софистам и Аристотелю. Она нашла свое место в системе школьного образования.

В эллинистическом мире возникли крупные центры про­свещения, где юноши могли приобщиться ко всем достиже­ниям человеческой культуры того времени, стать учеными, философами, риторами, художниками, это — Афины, Ко­ринф, Пергам, Смирна, Антиохия, Александрия, Рим.

В качестве примера можно кратко описать один из них -. Александрию, столицу царства Птолемеев в Египте. В горо­де с миллионным населением был создан центр наук и ис­кусств — Мусейон, в котором занимались изучением про­блем филологии, астрономии, математики, ботаники, зоо­логии. При Мусейоне имелась библиотека, насчитывавшая к I в. до н. э. около 700 тыс. свитков, мастерские перепис­чиков и школы переводчиков, театры, палестры, гимнасий. В александрийских школах занимались научными исследо­ваниями и учили такие известные мыслители эллинисти­ческого мира, как математик Эвклид, историк Гекатей, фи­лософ Стратон, ритор Диодор, поэт Каллимах и др. В этом центре просвещения развивались в основном все тогдашние науки и искусства.

В эту эпоху получило развитие и женское образование. Оно значительно отличалось от того, которое было в Гре­ции классического периода. Женщина как бы выходит из замкнутого домашнего мирка и перед ней открывается путь к образованию. Наибольшее внимание образованию деву­шек уделяли в общинах пифагорейцев эллинистического и римского периода истории. Пифагореец Финтий, например, полагал, что и мужчине, и женщине присущи храбрость, разум и справедливость. Пифагорейка Феано проповедова­ла единство нравственных основ жизни для обоих полов. Одной из известных пифагореек была Гипатия (370—415 н. э.), руководившая школой в Александрии. Она была видным ма­тематиком и философом. Гипатия была убита христианами-фанатиками, а школа ее была сожжена¹.

В эпоху эллинизма возник ряд философских школ, иг­равших роль высших учебных заведений, руководимых вы­дающимися мыслителями того времени. Так, в Афинах око­ло 300 г. до н. э. основатель стоической философской школы Зенон (между 336 и 332 — между 264—262 до н. э.) собирал своих учеников на агоре, месте народных собраний в Пе­стром портике, который называли стоей (откуда и название всей школы). Зенон разработал учение о всегосударстве, где правят мудрецы. Стоики полагали, что через воспитание человека можно сделать добродетельным, основные качест­ва, которые следует формировать в человеке, — это невоз­мутимость, спокойствие и самодостаточность. В своей пе­дагогической деятельности стоики придерживались сокра­товских и кинических представлений о воспитании. В основу умственного образования ими была положена логика Арис­тотеля.

Зенон, по словам Диогена Лаэртского, написал специ­альную книгу «Об эллинском воспитании», которая, к сожа­лению, не дошла до нашего времени. У Зенона молодежь обучалась философии, включая физику, этику, логику с ри­торикой и диалектику. Под риторикой понималась наука «хо­рошо говорить при помощи связных рассуждений», а под диалектикой — наука «правильно спорить при помощи рас­суждений в виде вопросов и ответов». Эти науки рассматри­вались как верное средство саморазвития¹.

Большую известность в эллинистическом мире получил центр просвещения, основанный философом Эпикуром (341— 270 до н. э.), который был последователем Демокрита и про­должил развитие его атомистического учения, введя в него понятие спонтанности, индивидуального отклонения от нор­мы. Эпикура можно считать одним из предшественников сенсуализма, так как он утверждал, что данные органов чувств являются истинными, а ошибки проистекают от неверных истолкований. Отсюда и педагогическая задача — освобо­дить человека от невежества, т.е. обучить и воспитать его. Вне правильно поставленного воспитания путь к счастью человеку закрыт. Диоген Лаэртский приводил некоторые вы­сказывания Эпикура, отражающие его педагогические идеи: «Пусть никто в молодости не откладывает занятий филосо­фией. Кто говорит, что заниматься философией рано или уже поздно, подобен тому, кто говорит, будто быть счастли­вым еще рано или уже поздно», «Когда мы говорим, что наслаждение есть конечная цель, то мы разумеем отнюдь не наслаждения распутства или чувственности... мы разумеем свободу от страданий тела и от смятений души», «Из всего,

что дает мудрость для счастья всей жизни, величайшее, это обретение дружбы»¹.

Своих учеников Эпикур собирал в своем саду : поэтому и школа его получила название «Сад Эпику» Посещать ее могли все — мужчины и женщины, свободные и рабы². Эта школа как союз друзей и единомышленников просуществовала до 51 г. до н. э. Как учитель, Эпикур поль­зовался огромным уважением. В течение не одного столетия после его смерти в эпикурейских ассоциациях регулярно уст­раивались торжества в его честь. В Риме эпикурейское уче­ние получило широкое распространение со II в. до н. э. Эпикурейцами были, в частности, Лукреций и Гораций.

Еще одним известным философским учением и, в из­вестном смысле слова, «школой» эпохи эллинизма был скеп­тицизм. Основоположником этого учения являлся Пиррон (ок. 360 — ок. 270 до н. э.). Как и в стоической и эпикурей­ских школах, скептики учили человека, как стать счастли­вым. Путь к счастью они видели не в правильно организо­ванном познании, а в отказе от познания, личных убежде­ний, что и позволяло, с их точки зрения, воспитывать невозмутимого и безмятежного человека.

Пиррон считал, что для достижения счастья в жизни че­ловек должен ясно представлять, как получаются все вещи, каким образом должны мы к ним относиться и что это дает людям. Главное, чему учили скептики, — это умению вести спор. Как отмечал Диоген Лаэртский, «они на каждую убе­дительность предмета находят другую такую же, отменяю­щую ее». Пиррон отстаивал характерный для эпохи элли­низма в целом принцип релятивизма, утверждая, что «одно и то же для одних справедливо, для других несправедливо, для одних добро, для других зло»³.

Воспитание, образование и педагогическая мысль в Древнем Риме

Рим, по преданию, был основан в 752 г. до н. э. В конце VI в. до н. э. он стал столицей Римской республики, которая на протяжении нескольких столетий вела захватнические войны.

С 31 г. до н. э. Рим превратился в столицу огромной империи, город с миллионным на­селением. В 330 г. н. э. императорская резиденция была пере­несена в Константинополь. В V в. разрушенный германским племенем вандалов «вечный Рим», как говорили о нем, стал провинциальным городом, пока не возродился в VIII в. в качестве резиденции пап и столицы папской области.

В Древнем Риме существовала смешанная греко-рим­ская культура, и образованные римляне владели как ла­тинским, так и греческим языком. Традиции образования детей и юношества у римлян, как и у других народов, ухо­дят своими истоками в практику семеино-домашнего вос­питания. Семейное устройство было типично патриархаль­ным. По римским «Законам XXII таблиц» отец имел пра­во лишить жизни сына-младенца, продать взрослого сына, т.е. был полновластным владыкой в семье. За воспитание детей глава семьи-дома нес ответственность перед общи­ной. Отцы воспитывали и обучали как своих собственных сыновей, так и приемных. В трактате «Государство» Ци­церон приводит пример, как царь Тарквиний с величай­шим усердием обучал приемного сына всем наукам, кото­рые постиг сам.

Описание традиционного римского образования нашло отражение в сочинении Катана Старшего (234—149 до н.э.) — «Книги, посвященные сыну», написанном как бы в виде пособия по сельскому хозяйству, врачеванию, военному ис­кусству, праву и риторике.

Со II века до н. э. в Риме начинает преобладать грамма­тический идеал воспитания, однако со своими особеннос­тями. На второй план уходят занятия математикой, их от­тесняет изучение законов. Уроки музыки и гимнастики фак­тически отсутствуют, а вместо них юношество обучается верховой езде, фехтованию и плаванию. В семьях римской знати — нобилей — продолжает господствовать домашнее обучение с приглашением учителей-греков. Эта традиция в большей или меньшей степени сохранялась на протяжении всей римской истории.

Однако далеко не все могли позволить себе пригласить на дом учителя. Греческие учителя грамматики уже во II— I вв. до н. э. чаще всего вели занятия не на дому, а в своих собственных школах. В Риме существовали школы с обуче­нием как на греческом, так и на латинском языке. Класси­ческая латинская грамматика — «Искусство грамматики» — была составлена Элием Донатом значительно позже, в ГУ в. н. э. Этот труд состоял из двух частей: «Малая грамматика» для начальной ступени обучения и «Большая грамматика» для более высокой ступени обучения. Этот педагогический труд был широко распространен в Европе на протяжении всего средневековья.

Школьное обучение в Риме было организовано следующим образом. Элементарное образование давалось в так на­зываемых тривиальных школах. Это были частные школы с неопределенным сроком обучения и различными програм­мами. Нередко в них наряду с мальчиками учились и девоч­ки. Размещались тривиальные школы где придется: в жили­ще учителя, в мастерской ремесленника, а то и прямо на улице во дворике или на перекрестке, откуда и пошло на­звание школ: тривиум — перекресток (букв. — трехпугье). Дети сидели на полу, а учитель на стуле, который и являлся его кафедрой. Детей учили законам Рима, чтению, письму, счету.

Обучение в Риме в общем мало чем отличалось от обыч­ной практики эллинизма. Методика обучения была та же, а цели образования были несколько более прагматичны, что превращало римские учебные заведения в типичные «шко­лы учебы», так распространенные в эпоху средневековья. У Горация, римского поэта I в. до н. э., в первой книге «Са­тир» мы читаем: «Сыновья благородных центурионов, к ле­вой руке подвесив пеналы и счетные доски, шли обучаться, проценты по идам (название 15-го дня в месяце, по древне­римскому календарю, время уплаты долгов. — Авт.) считать и просрочку»¹.

Профессия учителя элементарной школы приравнивалась к профессии ремесленника и не пользовалась уважением. Учителя, открывая школы как частные заведения, сами ис­кали учеников и сами взимали плату с родителей. По сути дела любой римлянин, научившийся читать и писать, мог держать свою школу. Доходы профессия учителя приносила мизерные.

Школы повышенного типа — грамматические — перво­начально открывались греческими учителями и ничем не от­личались от подобных школ в других регионах эллинисти­ческого мира. Со II в. до н. э. распространяются латинские и смешанные греко-латинские грамматические школы. Обу­чались в них мальчики от 12 до 16 лет. Для этих школ созда­вались учебники и хрестоматии, содержавшие отрывки из сочинений Гомера, Вергилия, Цицерона, Тита Ливия и дру­гих авторов. Учителя грамматических школ занимали более высокое положение в обществе по сравнению с учителями элементарных школ. Иногда они состояли на государствен­ной службе и получали жалованье.

Для молодежи аристократического происхождения, го­товившейся к практической карьере, существовали ритор­ские школы. Программа обучения здесь складывалась из пре­подавания основ ораторского искусства и из практических упражнений, заключавшихся в составлении речей на задан­ную тему. Учителя ораторского искусства параллельно дава­ли ученикам необходимые к каждому культурному римля­нину того времени знания философии, права, истории и т. д. Обучение было ориентировано на разностороннее умст­венное образование. Учителя риторики были людьми, как правило, состоятельными, играли определенную роль в по­литической жизни Римской империи и даже занимали вы­сокие государственные посты.

В школьном обучении красноречию ценилась, прежде всего, внешняя эффектность, форма, а не содержание. Счита­лось, что для оратора необходимо иметь природные способ­ности, освоить само искусство красноречия, уметь подра­жать высоким образцам, постоянно упражняться в этом деле, иметь практический опыт выступлений перед публикой.

В школьной риторике сложилось устойчивое представ­ление о структуре образцовой речи: вступление, изложение существа дела, приведение доказательства собственной по­зиции и опровержение утверждений противника, заключе­ние. Во всех пособиях по риторике детально, на тщательно отобранных примерах, говорилось, как украсить речь сти­листически, как ее подать слушателям.

Для детей римской знати создавались своеобразные вос­питательные центры — коллегии юношества. Впервые они были образованы императором Августом в Риме для моло­дежи патрицианских родов с целью формирования правя­щей элиты, затем они распространились по всей империи. В Риме сложилась традиция на завершающем этапе обуче­ния устраивать для молодых риторов своеобразные образо­вательные поездки в эллинистические центры культуры и просвещения — Афины, Пергам, Александрию.

В Римской империи в первые века нашей эры устано­вился устойчивый школьный канон, включавший и содер­жание образования, и порядок его освоения, и методы обу­чения. Римский писатель и ученый Варрон (116—27 до н. э.) называл девять основных школьных дисциплин: граммати­ку, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астро­номию, музыку, медицину и архитектуру. В V в. н. э. из школьного курса были постепенно исключены медицина и архитектура, тем самым как бы оформились «семь свободных искусств», ставшие сердцевиной образования в эпоху средневековья. Школьные предметы были названы «свобод­ными искусствами», потому что предназначались для детей свободных граждан. Для рабов существовали «механические искусства», подготавливавшие их к ремесленной, производ­ственной деятельности.

На исходе римской истории утвердилось двухчастное де­ление школьного курса «семи свободных искусств» на три­виум и квадривиум. Грамматика, риторика и диалектика со­ставляли тривиум; арифметика, геометрия, астрономия и му­зыка составляли квадривиум. Заслуга в создании этой классификации принадлежит римскому философу и автору школьных учебников Боэцию (ок.480—524 н. э.). В основу построения школьных учебников им был положен принцип компиляции — сведения в единый текст различных источ­ников. Учебники, составленные Боэцием, оказали сильное влияние на средневековую школу.

По мнению римских учителей риторики начала нашей эры, обучение должно было быть не трудным, а приятным для ученика.

Однако ораторское искусство в этот период перероди­лось в натаскивание в красноречии, без должного внимания к общему образованию учащихся. «Никакого ты не потер­пишь ущерба, если не будешь знать даже того, что знают все, — не сумеешь букв написать», — отмечал Лукиан, ха­рактеризуя установку риторских школ начала нашей эры¹.

Педагогическая мысль Рима нашла отражение, прежде всего, в сочинениях Цицерона, Сенеки, Квинтилиана.

Марк Туллий Цицерон (106—43 до н. э.) был и оратором, и политическим деятелем, и философом, и педагогом. Плу­тарх в «Жизнеописаниях» рассказывает, что Цицерон уже в детстве настолько превосходил своих товарищей по школе, что их отцы приходили на занятия, дабы посмотреть на это чудо. Цицерон обучался у лучших римских ораторов, фи­лософов, а также брал уроки у трагических и комических актеров. Он совершил образовательные поездки в Афины, в Малую Азию и на остров Родос. Плутарх рассказывает, что на Родосе Цицерон произвел сильнейшее впечатление на философа Посидония, который о нем сказал следую­щее: «Тебя, Цицерон, я хвалю и удивляюсь тебе, но жалею о судьбе Эллады, воочию убеждаюсь, что единственное из прекрасного, оставшееся еще у нас - образованность и красноречие — и то благодаря тебе сделалось достоянием римлян»¹.

Первым сочинением Цицерона педагогического характе­ра было составленное им учебное пособие по риторике — «О подборе материала». В философско-педагогическом трак­тате «Об ораторе» он обрисовал идеальный образ всесторон­не образованного оратора-философа: «...первое и важней­шее условие для оратора — его природное дарование... Ведь для этого необходима особенного рода подвижность ума и соображения, которая сообщала бы изложению — остроту, развитию и украшению — обилие, запоминанию — верность и прочность... иные так целесообразно устроены во всех этих отношениях, так щедро одарены природой, что кажется, будто они не случайно родились, а нарочно созданы для этого каким-нибудь богом².

Свои педагогические идеи Цицерон изложил также в це­лом ряде трактатов: «Брут», «Оратор», «Гортензий», «Лелий, или о дружбе», «Об обязанностях», «О природе Добра и Зла», «Тускуланские беседы». Идеал воспитания — совершенный оратор, художник слова и об­щественный деятель. Цицерон считал, что единственным путем для достижения истинно человеческой зрелости яв­ляется систематическое и непрерывное образование и само­образование. Оратору, прежде всего, следует освоить общую для того времени культуру и получить «универсальное обра­зование». Лишь таким путем можно стать совершенным че­ловеком. В содержание образования он включал знание философии, юриспруденции, истории, овладение умения­ми и навыками произнесения речей. У будущего оратора должны быть воспитаны такие черты личности, как такт, чуткость, мужество, умеренность, разумность, справедли­вость, желание служить обществу, дружба и т. п.

Основным недостатком, пороком личности Цицерон счи­тал эгоизм. Цицерон был признан первым учителем рим­ского народа. Свое педагогическое кредо он высказал в сле­дующих словах: «Я считаю... своей обязанностью... работать в том направлении, чтобы благодаря моим стараниям, усер­дию, трудам все мои сограждане расширили свое образование»¹.

Книги Цицерона широко использовались в школах эпохи средневековья и Возрождения.

Луций Анней Сенека (ок. 4—65 н. э.) — философ и оратор эпохи императорского Рима — провозгласил главной зада­чей воспитания моральное совершенствование человека. Его педагогические идеи тесно переплетены с этикой стоиков. Основным предметом школьного обучения он считал фило­софию, утверждая, что постичь природу и самого себя мож­но, только овладев философией, которая является и средст­вом нравственного самосовершенствования человека. Про­блемы нравственного воспитания рассмотрены им и в таких произведениях, как «Письма на моральные темы», «Нравст­венные письма к Луцшшю», где изложена программа нрав­ственного самоусовершенствования. Основным методом воспитания он считал самодвижение к божественному идеалу. В этом Сенека предвосхитил христианские воззрения на воспитание.

Основным понятием, характеризующим процесс воспи­тания у Сенеки, выступает «норма». Воспитатель-философ в своей педагогической деятельности не должен допускать отклонений от нормы, а своим поведением в жизни должен утверждать ее. Основное средство воспитания — назидатель­ные беседы-проповеди с наглядными примерами из жизни и истории.

Сенека был сторонником энциклопедического образова­ния и высказывал идею о безграничном прогрессе челове­ческого знания. Традиционные «семь свободных искусств» он не считал основными школьными дисциплинами. В од­ном из своих «Писем к Луцилию» он говорил: «Ты желаешь знать, что я думаю о свободных науках и искусствах. Ни одно из них я не уважаю, ни одно не считаю благом, если плод его — деньги. Тогда они — продажные ремесла и хоро­ши до тех пор, пока подготавливают ум, не удерживая его дольше... Неужели ты веришь, будто в них есть какое-то благо, хотя сам видишь, что нет людей ниже и порочнее их учителей?

... Грамматик хлопочет только о нашем умении гово­рить, а пожелай он пойти дальше, — займется историей или стихами, если раздвинет свои границы так, что шире некуда. Но пролагается ли дорога к добродетели объясненьем слогов, тщательностью в выборе слов, запоминаньем драм, правил стихосложенья, разновидностей строй. Это ли избавляет нас от боязни, искореняет алчность, обузды­вает похоть?»¹ Этим Сенека подвергал критике все дисциплины тривиума и квадривиума, делая вывод, что в основу воспитания и обу­чения должно быть, положено освоение учащимися нравст­венных начал: «Лишь одно делает душу совершенной: не­зыблемое знание добра и зла (которое доступно только фи­лософии) — ведь никакая другая наука добра и зла не исследует». Конечной целью воспитания Сенека считал под­готовку юношества к жизни и деятельности в «сообществе богов и людей»².

Квинтилиан (ок.35 — ок.90) был первым римским учите­лем риторики на государственном содержании, автором со­чинения «Об образовании оратора», где, начиная с элемен­тарных ступеней обучения, он изложил весь курс обучения риторике.

Квинтилиан считал, что образование и воспитание ора­тора надо начинать с самого раннего возраста. Уже младен­ца необходимо обучать правильно произносить звуки речи, выговаривая слова. Он большое внимание уделял учету воз­растных и индивидуальных особенностей учащихся, выдви­гал требование естественного и радостного обучения посред­ством применения таких методов и приемов, как организа­ция совместной деятельности, состязания в искусстве произнесения речей и др. Обсуждая проблемы методов обу­чения, он выделял три последовательные стадии: подража­ние, теоретическое наставление и упражнение. Вот образец педагогических рассуждений Квинтилиана: «Если спросят меня, какое же самое лучшее и самое действенное средство изощрять память, я отвечу: труд и упражнение; много вы­учивать, много размышлять и, если можно, ежедневно — вот в чем состоит все дело»³.

Квинтилиан оставил много тонких наблюдений, сохра­нивших значение и до наших дней. Например, в учителе он видел высокообразованного философа, любящего детей, зна­ющего пути их изучения, осторожного как в наградах, так и в наказаниях. Образцом учителя он считал Цицерона. Квин­тилиан оказал сильное воздействие на педагогическую мысль эпохи Возрождения, когда он был заново открыт и популяр­ность его в кругах педагогов была чрезвычайно высока. В дальнейшем идеи христианства были разнесены по всей Римской империи.

Для христианских общин были характерны забота о ду­ховном благе личности и особое внимание к воспитанию детей и юношества обоего пола. Христиане выдвинули но­вые взгляды на цели, методы и содержание воспитания. Ран­ние христиане выражали интересы обездоленной части на­селения Римской империи, боролись за идеи равенства, от­казывались от собственности, выказывали глубокое уважение к труду.

В первые три столетия нашей эры христиане подверга­лись преследованиям со стороны государственной власти Римской империи, прежде всего за отказ признавать боже­ственность императоров. Удаляясь от развращенного, с их точки зрения, общества, они выработали новый идеал чело­века. Со времени императора Константина I Великого (ок. 285—337), когда Миланским эдиктом (313) христианство было признано равноправной религией, христиане-учителя полу­чили возможность свободно преподавать в тривиальных и грамматических школах и толковать античную историю, литературу и философию с позиций христианского вероуче­ния.

Собственно христианское воспитание и образование осу­ществлялось лишь в замкнутых общинах типа «Новый за­вет» кумраннтов, секты эссенов, ставших принципиально новой воспитательной средой¹.

Благодаря находке во время археологических раскопок религиозных текстов, спрятанных от римлян, можно пред­ставить себе характер раннехристианского воспитания². Каж­дый член общины должен был не только передать единоверцам все свое имущество и посвятить им личный свой труд, но и отдать в их распоряжение «все знания».

В общине прак­тиковались коллективные формы обучения, отводилось осо­бое время, «треть ночи», посвящавшееся совместному изу­чению священных текстов, прежде всего рукописей Ветхого завета, апокрифических произведений, благодарственных мо­литв. Коллективные формы обучения сочетались с индиви­дуальными, такими, например, как «духовное очищение» и «внутреннее покаяние», что считалось пропедевтикой умст­венной работы и основой успеха в умственном развитии.

Руководители первых христианских общин одновремен­но являлись и воспитателями, и называли их поэтому «учи­телями праведности». Основными способами обучения яв­лялись устные и письменные назидания, совместное чтение отрывков из библейских книг, составление и произнесение проповедей, разучивание молитв, псалмов, притч, чтение вслух переводов священных текстов с древнееврейского на арамейский и греческий и т. д. Особое значение в христиан­ских общинах придавалось созданию у их членов внутрен­него настроя, эмоциональной приподнятости, мотивации учения как богоугодного дела.

Содержание образования ориентировалось на Библию — собрание канонических сочинений, состоящее из двух час­тей — Ветхого завета и Нового завета. Первая часть — иу­дейские священные тексты 2 и 1-го тысячелетий до н. э. Древнейшие библейские тексты — это притчи царя-мудреца Соломона, три тысячи притчей и тысяча пять песен, кото­рые положили начало религиозной традиции воспитания. Вторая часть своими евангельскими и апостольскими текс­тами положила начало собственно христианскому обосно­ванию целей и содержания воспитания.

В эпоху эллинизма для евреев, живших в диаспоре, т. е. за пределами Иудеи, был составлен перевод Библии на гречес­кий язык семьюдесятью лучшими толкователями, который получил название «Септуагинта». Это послужило стимулом развития и распространения по всему Средиземноморью христианско-педагогических идей, особенно богато представлен­ных в разделе Библии «Мудрость Иисуса сына Сирахова», написанном в виде поучений. Все это подготовило почву для принятия народными массами Римской империи идей хрис­тианства, новозаветных книг и посланий апостолов.

Новый завет был создан в христианской среде в I—II в. н. э. и оказал сильное влияние на последующее культурное и духовное развитие всех христианских народов. В основе его лежит Евангелие, в переводе с греческого — «благая весть».

Четыре Евангелия являются собранием повестей о жизни и учении Иисуса Христа, где не только изложены попутно новые цели воспитания, но и предложены формы и способы их достижения. Новый завет включает в себя 27 книг, написанных разными авторами, из которых наиболее известными являются Матфей, Марк, Лука, Иоанн, Петр, Павел. Их педагогические идеи можно считать синтезом эллинистических и ветхозаветных взглядов на воспитание человека, в основе которых лежит учение о любви ко всем людям как пути спасения: чтобы достичь спасения и вечной жизни, каждому следует идти по пути самосовершенствова­ния в направлении христианского идеала.

В первых веках нашей эры сохранялась практика воспи­тательного воздействия и книжного учения со стороны стран­ствующих учителей, теперь уже христиан. Сам Иисус Хрис­тос являлся странствующим учителем своего времени, чья задача состояла в проповеди нового учения о человеке и Боге. Некоторые из странствующих учителей становились школьными преподавателями. Так, в деяниях апостолов упо­минается, что Павел, изгнанный из молитвенного дома в Эфесе, стал учить в школе. В некоторых христианских об­щинах открывались свои школы. Развивались в эту эпоху и крупные просветительные центры, которые возникли ранее, например школа христианского богословия в Александрии, возглавлявшаяся во II в. н. э. Климентом Александрийским, а в III в. — Оригеном, видным богословом. Климент Алек­сандрийский (? — до 215 н. э.) — пресвитер и руководитель школы, оставил дошедшую до нас книгу «Педагог». В своем трактате он отмечал, что помимо внешней образованности, характерной для язычников, в человеке следует воспитать культуру религиозного чувства. Цель воспитания, по Кли­менту, — ввести ребенка в христианский образ жизни: «Бла­городный образ жизни, плод христианского воспитания, собою обуславливает красоту желаний и стремлений. И что в деятельности воспитано, отличаю внешность имеет и в походке, и при сидении, во время принятия пищи, во время :на, спокойствия, в порядках жизни, во всем, что относится до воспитания»¹. Климентом детально разработаны и опи­саны правила поведения ребенка. Семь свободных искусств — лишь дополнительное средство его воспитания.

Ориген (185—253/254 к. э.) рассматривал человека дуалис­тически, как «соединение тела с духом», что и создает, по его мнению, возможность борьбы со злом, демоническим, безобразным и свободу самоусовершенствования. Одним из важнейших средств самовоспитания он называл слово Свя­щенного писания, которое исправляет человеческую при­роду внутренним общением»¹.

Важно отметить выработанное христианством новое от­ношение к труду, тесно связанное с учением христианства о нравственности. Хорошо известны слова апостола Павла: «Кто не хочет трудиться, тот не ест». Труд для христианина рассматривался как смыслообразующий элемент его бытия. Детям следует прививать уважение к труду, чувство радости от него. Такая оценка роли труда в жизни человека была совершенно новой для той эпохи, хотя и находила своего предтечу в лице киника Актисфена.

Таким образом, к концу Римской империи складывается традиция принципиально нового — христианского воспита­ния. Для нее были характерны особое внимание к личности человека, его душе; приоритет веры над знанием, наукой; понимание книжного обучения Священному писанию как богоугодного дела; неразрывная связь образования с нрав­ственным воспитанием; осознание высокой очищающей роли труда и важности организации с ранних лет трудового вос­питания, подготовки к физическому и духовному труду. Хрис­тианская традиция воспитания создала, таким образом, пи­тательную среду для становления христианско-педагогической мысли.

Наиболее видным христианским мыслителем эпохи Древ­него Рима — «отцом церкви», как называли деятелей ранне­го христианства, чье учение было ортодоксальным, а жизнь считалась святой, был Августин Аврелий, прозванный Бла­женным (354—430). Августин был широко образованным человеком своего времени, философом, усвоившим идеи скептицизма и неоплатонизма. Христианином он стал уже в зрелом возрасте, в 387 г., начав вести аскетическую жизнь, систематически упражняясь в духовном самосовершенство­вании. В автобиографическом труде «Исповедь» он просле­дил в основном весь путь становления христиански образо­ванного человека от детских лет до зрелого возраста. Цель воспитания, по Августину, — слияние с Богом. В трактате

«О граде Божьем» ему удалось соединить все известные анти­чные и христианские системы в одну универсальную. Он разработал учение о греховности, добре и зле, о любви, спа­сении и покаянии. Основой знания он считал сочетание ощущений, мыслей и благочестивых стремлений. Ведущим методом познания объявлял самоуглубление, так как истина заключена, по его мнению, в душе и лишь познание этой истины приводит развивающегося человека к Богу¹.

Гибель Римской империи и торжество христианских идей положили начато созданию в Европе нового типа школ. Пер­вой такой школой был Виварий, основанный римлянином Флавием Кассиодором (ок. 487—578 гг.) на своей вилле в Ка­лабрии. Здесь обучали семи свободным искусствам, фило­софии, теологии.

Благодаря труду монахов первых христианских монасты­рей связь времен не была разорвана. В монастырских кни­гохранилищах накапливались многие рукописные книги. Так, мыслитель и государственный деятель остготского государ­ства (ок. 487 — ок. 578) Кассиодор являлся автором школь­ных учебников, популярных на протяжении всех средних веков: «Наставление в божественном чтении», «Наставле­ние в мирском чтении», «Об орфографии» и др. В V—VI вв. в Европе еще кое-где сохранились грамматические школы римского типа, но к VII в. они были вытеснены формами монастырского обучения.

В общем, можно сделать вывод, что к началу средневеко­вья в Европе на развалинах западной части бывшей Рим­ской империи в области воспитания, образования и школь­ного дела сложилась чрезвычайно пестрая картина. Сохра­нялись еще очаги угасающей античности, преимущественно в римских патрицианских семьях и в исчезающих вместе с городской цивилизацией школах. В то же время в христиан­ских монастырях римский школьный канон — семь свобод­ных искусств•— становится первой ступенью образования, предшествующей богословию. В этих, достаточно редких учебных центрах, открывавших новую традицию, готовили служителей культа церковников. В общинах евреев в эпоху раннего средневековья сохранялась традиция обязательнос­ти книжного учения. Набирало силу массовое христианское движение, проповедовавшее новую нравственность, кото­рая противоречила античному идеалу образованного чело­века.

Христианская практика религиозного воспитания не тре­бовала школьных форм обучения. Можно даже сказать, что теоретико-педагогическая мысль «отцов церкви» значитель­но уступала тому, что было создано греко-римской культу­рой, она развивалась исключительно в рамках теологии. Хлынувшая в пределы нового мира варварская стихия тра­диционных племенных культур в условиях складывающейся феодальной государственности нуждалась в христианстве, в церковной организации, но была равнодушна к культуре греко-римского мира.

Сложная социальная картина, постоянные войны и бы­товая неустроенность отрицательно сказывались на органи­зации школьного дела. Педагогическая мысль включалась в богословие, а школы замыкались в стенах монастырей. Силу набирали в это время индивидуальные формы обучения, вы­званные к жизни необходимостью подготовки служителей христианского культа, служителей церкви.

Рекомендуемая литература

Античная Греция: В 2-х т. — М.: Наука, 1983. — Т. 2.

Аристотель. Риторика //Античные риторики. — М.: Изд-во МГУ, 1978. - 352 с.

Аристотель. Этика; Политика; Поэтика // Собр. соч.: В 4-х т. — М.: Мысль, 1984. - Т. 4. - 830 с.

Блаватская Т. В. Греческое общество второго тысячелетия до новой эры и его культура. — М.: Изд-во АН СССР, 1976. — 325 с.

Быт и история в античности. — М.: Изд-во АН СССР, 1988. — 270с.

Вардиман Е. Женщина в древнем мире. — М.: Изд-во АН СССР, 1990. — 334 с.

Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима. — М.: Высшая школа, 1988. — 495 с.

Диоген Лаэртскии. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М.: Мысль, 1986. — 570 с. ,

Журакоеский Г. Е. Очерки по истории античной педагогики. — М.: Изд-во АПН РСФСР, 1963. — 510 с.

История Древнего Рима. — М.: Высшая школа, 1981. — 335 с.

История Древней Греции. — М.: Высшая школа, 1986. — 424 с.

Истрин В. Возникновение и развитие письма. — М.: Наука, 1965. - 599 с.

Ксенофонт. Киропедия. — М.: Наука, 1976. — 334 с.

Ксенофонт. Сократические сочинения. — М.: Наука, 1935. — 417с.

Кессиди Ф. X. Сократ. — М.: Мысль, 1988. — 220 с.

Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. — М.: Политиз­дат, 1991. - 524 с.

Лосев А. Ф. История античной философии в конспективном изложении. — М.: Мысль, 1989. — 204 с.

Платон. Диалоги. — М.: Мысль, 1986. — 605 с.

Платон. Избранные диалоги. — М.: Худож. лит., 1965. — 442 с.

Плутарх. Сравнительные жизнеописания: В 3-х т. — Т. 3. — М.: Изд-во АН СССР, 1961-1964.

Плутарх. Застольные беседы. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1990. - 592 с.

Сенека А. А. Нравственные письма к Луцилию. — М.: Наука, 1977. - 383 с.

Свенцицкая И. С. Раннее христианство: страницы истории. М.: Политиздат, 1989. — 335 с.

Утченко С. Л> Цицерон и его время. — М.: Мысль, 1977. 390 с.

Фрагменты ранних греческих философов. — Ч. 1. — М.: Наук "1989. - 375 с.

Цицерон М. Т. Трактаты об ораторском искусстве. — М.: Наук 1972. - 471 с.

Цицерон М. Т. О старости. О дружбе. Об обязанностях. — N Изд-во АН СССР, 1974. - 247 с.

Просвещение и педагогическая мысль в Византии

Византийская империя со столицей Константинополе просуществовала тысячелетие — с 395 по 1453 г. Она образовалась при распаде Римской империи в ее восточной части, охватив Балканский полуостров, Малую Азию, Юго-восточное Средиземноморье.

Византия явилась прямой наследницей эллино-римской культуры. По уровню образованности ее население вплоть до XIII—XIV вв. значительно превосходило западноевропейские государства. Как говорят византиноведы, она была самой «читающей» страной средневековой Европы. Византийцы были наследниками античной культуры. В силу своего срединного положения между Востоком и Западом Византия стала связующим звеном между культурами Европы и Азии, своеобразным транслятором античного наследия.

Основные этапы развития культуры и просвещения в Византии

Ориентируясь на принятую в современном византиноведении периодизации можно выделить несколько этапов развитии культуры и просвещения в Византии.

Ранний этап связан с длительным процессом превращения Византии из позднеантичного, рабовладельческого общества в феодальное, в централизованную монархию.

На самое его начало — IV в. — приходится деятельность визан­тийских богословов, видных христианских мыслителей — Иоанна Златоуста, Василия Кесарийского (Великого), Гри­гория Богослова и некоторых других. В их сочинениях пред­ставлена совокупность теологических, философских и по­литико-социологических доктрин, в которых показывалось отношение к духовному наследию античности, формулиро­вались мировоззренческие и нравственные ориентиры хрис­тианства.

В этот период преодоление местного сепаратизма, по­давление народных волнений и укрепление центральной власти сопровождались идейной борьбой ортодоксально-христианского учения с различными ересями и с иконобор­чеством — социально-религиозным движением, отрицавшим культ почитания икон. Систематизация учений «отцов цер­кви» связывается обычно с деятельностью выдающегося бо­гослова и просветителя XIII в. Иоанна Дамаскина.

Первый период завершается к IX в., когда на всей терри­тории Византии возобладали единые формы власти и уп­равления, правовые нормы, система идеологических и нрав­ственных ценностей, которые поддерживались не только всем аппаратом государства и авторитетом церкви, но и сущест­вовавшей в то время системой воспитания и образования. К этому времени утвердилось конфессиональное единство общества в форме ортодоксального христианства, упрочился союз церкви и государства при решающей роли в нем госу­дарства, т.е. власти императора.

Глубокие перемены в экономике и социальной организа­ции общества оказали решающее влияние на темпы и фор­мы развития культуры и просвещения. Их расцвет приходится на IX—XII столетия. Начало этого подъема обычно связываются с деятельностью разносторонне образованного импе­ратора Константина VII Багрянородного (913—959), по распоряжению и при непосредственном участии которого были открыты новые учебные заведения и составлены труды энциклопедического характера по самым различным отраслям знаний: логике, философии, истории и т. д. По свидетельству современников, при Константине получило развитие: учение арифметике, музыке, геометрии, стереометрии и философии. Он собрал вокруг себя выдающихся ученых, вручив им обучать тех, кто желал получить образование.

Последовавший затем расцвет культуры и просвещения вошёл в византиноведение по имени таких царствовавших династий, как «Македонское возрождение» (867—1056) и «Комнинское возрождение» (1081—1185).

Просветительная деятельность таких видных представителей византийской культуры этого периода, как патриарх Фотий, Лев Матема­тик, Михаил Пселл, Иоанн Итал и др. активно способство­вала утверждению светской направленности образования.

В этот период взаимодействие общественно-экономичес­ких структур и культурная интеграция Византии и европей­ских стран стимулировались христианизацией народов Ев­ропы, сопровождавшей эпоху становления феодализма.

Вместе с этим усиление франкской державы Каролингов и образование в Римской империи германской нации (VIII— X вв.) привели к консолидации и обособлению западноевро­пейских государств. Сплотившиеся романо-германские наро­ды при поддержке окрепшего папства решительно отвергли претензии Константинополя на руководство христианским миром, выдвинув встречные претензии. В то же время куль­турное и политическое влияние Византии, слабевшее на За­паде, в IX—XI вв. резко возросло на значительных простран­ствах Восточной и Юго-Восточной Европы. Оно утвержда­лось вместе с принятием христианства в Болгарии, сербских княжествах, Древней Руси. В результате в XI—XII вв. в сре­дневековой христианской Европе сложились две обширные четко разграниченные религиозно-культурные зоны: латинско-католической и восточно-греческой, православной цер­квей. Политическое соперничество между ними отразилось в религиозно-догматических разногласиях, которые приве­ли к схизме — официальному разрыву двух церквей (1054) и последующему военному столкновению Византии с Запа­дом. Крестовые походы и особенно захват крестоносцами Константинополя в 1204 г. оказали существенное влияние на отношения между православными и католиками.

Особенности развития культуры и просвещения Визан­тии определялись особенностями ее социально-экономичес­ких связей и культурно-исторических традиций. Многие и: них были обусловлены своеобразием хода ее политической истории, которая вплоть до глубокого кризиса XIII—XV вв. проходила под знаком укрепления императорской власти длительное противостояние с персидской цивилизацией 1 язычниками-варварами» у северных и восточных ее границ (готами, гуннами, аварами, печенегами, хазарами, славянскими племенами, болгарами, западными норманнами и др. сменилось в VII в. противоборством с арабским миром, миром ислама как единой социокультурной системой; в середине IX в. появилась еще более грозная сила — турки-сельджуки. На рубеже XII—XIII столетий стало реальнос­тью столкновение с романо-германским миром.

Все эти об­стоятельства вынуждали церковь всячески поддерживать уси­ление императорской власти. При этом нужно отметить, что в Византии не столько церковная власть оказывала влияние на дела государства, сколько, напротив, светская власть им­ператора все больше и больше влияла на дела церкви и дей­ствовала по принципу: единый всемогущий Бог на небе — единственный полновластный Государь на земле. Следстви­ем этого было то, что византийская церковь во главе с пат­риархом находилась в зависимости от светской власти и не имела монополии на образование, как в Западной Европе. Утверждавшийся в византийском обществе в IX—XII вв. культ императорской власти всячески поддерживался сред­ствами искусства и культуры в целом. В связи с этим и свет­ское направление обучения оставалось характерной чертой всей системы просвещения.

Существенная специфика византийской культуры опре­делялась также тем, что она формировалась на разнородной по своему этническому составу основе. В византийской куль­туре синтезировались культурные течения народов многих стран — греко-римлян, Юго-Восточного Средиземноморья, Ближнего и Среднего Востока, Малой Азии, Закавказья, Крыма, Балканского полуострова и некоторых других.

За тысячи лет своего развития Византия впитала куль­турные ценности народов Востока, но доминирующую роль при этом сохранял греческий элемент, пользовавшийся под­держкой государства и церкви, культура империи остава­лась грекоязычной культурой.

Скупые на подробности источники содержат сведения о создании школ, в том числе и грамматических, т.е. повы­шенного типа, где обучались даже иноземцы — дети «лати­нян», а также «скифов», как в сочинениях Страбона именовались народы к северу от границ империи: болгары, половцы и русские. В таких школах учителя и ученики находились на полном содержании государства, воспитанники получали общее гуманитарное образование.

Высокий социальный статус образования и образован­ности — одна из примечательных особенностей Византии. На правительственный аппарат империи возлагалось руко­водство военно-стратегической, политико-дипломатической и финансовой деятельностью, а также разнообразными областями хозяйства (торговля, флот, ирригация и т. д.). Наличие общего образования служило непременным условием для получения должности как в государственных, так и в церковных учреждениях.

В середине X в. император Константин VII Багрянород­ный в сочинении «Об управлении империей», адресованном сыну Роману, писал, что помимо благочестия богоизбран­ному государю необходимы обширные знания. Вступивший на престол в середине XI в. Константин X Дука заявил, что предпочитает славу ученого славе правителя. Михаил Пселл, воспитатель его сына, будущего Михаила VII, как бы углуб­ляя эти рассуждения, отмечал, что служение благу государ­ства требует от правителя и знаний, и учености, и помощи компетентных приближенных лиц.

Одну из коренных особенностей всего уклада жизни Ви­зантии составляли сочетание традиций римской государст­венности с устойчивыми традициями эллинского образова­ния. В учебных заведениях Византийской империи преподавание велось по учебникам, созданным в эллинистическую и греко-римскую эпоху, образование, как отмечалось, име­ло светский характер. Даже при некоторых церквях Кон­стантинополя функционировали по сути своей светские школы. Стараясь овладеть сокровищами античной науки, византийские ученые многое сделали для сохранения куль­турного наследия прошлого. Особое внимание уделялось переписке сочинений греко-римских мыслителей, их тол­кованию и комментированию.

В IX—XII вв. были созданы лучшие кодексы, содержавшие сочинения античных авторов. Они широко использова­лись и учеными нового времени.

Идеалом образованной личности византийца являлся че­ловек, получивший классическое образование и сочетавши хрйстианско-православное мировоззрение с традиционной литературно-гуманистической образованностью. В связи с этим заслуживает внимания высказываемая некоторыми византиноведами мысль о своеобразии византийской образо­ванности как культурно-исторического феномена: каждый образованный византиец олицетворял собой и наследие анти­чной образованности, и подлинно христианское миропони­мание, поэтому его не следует рассматривать ни как чисто античный, ни как чисто средневековый тип личности.

Специфические черты византийской культуры и образо­ванности оказали благотворное влияние на последующий ход развития всемирной культуры. Размышляя о крушении ви­зантийского государства, русский историк педагоги!

П. П. Соколов полагал, что после падения в 1453 г. Кон­стантинополя ученые беглецы с Востока принесли на Запад не только сохраненные сокровища античного мира, но и христианско-античное веяние любви к человеку и истине, которое оживило ростки Западного Возрождения.