Период второй

Вотчинные права стоят в тесной связи с историческими судьбами государственной территории: в 1-й период, при полной раздельности земель, всякий, переходя в другую землю, лишался вотчинных прав в прежней земле (см. вышеприведенные данные о Киевской и Новгородской землях). В переходную эпоху союзного строя (т. е. при переходе к единодержавию, в XIV и начале XV в.) бояре, переходя из княжества в княжество, уже не теряют своих прав на землю, переход в союзное княжество уже не считается переходом в другое государство. С установлением единодержавия (с середины XV в. и в нач. XVI) переход бояр естественно прекращается, и служба с вотчины делается обязательной только государю; это совмещение идеи государства в одном лице дает новую окраску обязанностям службы (которая всегда и ранее лежала на владельцах земли) и сопровождается некоторыми действительными ограничениями вотчинных прав для отдельных разрядов владельцев (в особенности князей; см. ч. 1 о служилых людях); но зато прежние условные вещные права людей полусвободных и несвободных (дворян) постепенно утверждаются за ними; права на жалованные вотчины и поместья получают большую определенность. С середины XVI и в XVII в. права на землю получают окончательные и твердые формы: жалованные вотчины сравниваются с родовыми; поместья приближаются к вотчинам. Процесс этот отчасти ускоряется влиянием польского и литовского права, но в сущности есть неизбежный результат исторического движения к торжеству прав лиц над исконными правами государственного союза в сфере поземельных отношений. Таким образом, вообще права вещные в Московском государстве, несомненно, интенсивно развиваются и уясняются, сравнительно со временем предшествующим, несмотря на продолжающееся значение прав государя для частных прав прочих лиц; достаточно вспомнить, что в праве наследства сфера влияния частного лица выходит из тесных пределов семьи и круг родового наследования постепенно расширяется. Точно так же выясняются и выделяются права физических лиц среди подавлявших их прав родов и общин. Церковь ставит вопрос о независимости своего частного права собственности принципиально.

Способы приобретения права собственности. В Московском государстве основными способами являются: оккупация, давность, находка и пожалование. 1. Оккупация. Древнейший способ приобретения права собственности есть овладение (оккупация), т. е. завладение вещами, никому в частности не принадлежащими. Такой способ характеризует преимущественно древнейшее время (1 -и период), но не исчезает и во втором периоде; мы скажем об этом здесь, пользуясь и древними актами.

а) Оккупация движимых вещей есть главнейший способ приобретения права на вещь в звероловном и отчасти в скотоводческом быту: "ловили (поляне) зверей в бору, окружающем Киев, ибо были мудры и смыслены", т. е. основанием оккупации является не один факт завладения, ной знание и труд. Оккупированная вещь не должна быть непременно и тотчас же в руках и в домицилии овладевшего: собственник может оставить ее на месте завладения, снабдив ее знаком частной принадлежности: "убивши зверя и не имея возможности тотчас же перенести его к себе, охотник втыкает палку, и уже никто посторонний не решится присвоить ее" (Богишич. Pravni obic и slow, стр. 167); дерево с пчелами, найденное в лесу, отмечает охотник бортным знаком (Рус. Пр. 82 и 84).

б) Те же черты применяются и к оккупации недвижимых вещей в быту оседлом. Основанием оккупации служила обработка ее: необработанная земля первоначально не имела никакой ценности. Но, с другой стороны, оккупация недвижимости (земли) имеет и существенные отличия от завладения движимыми вещами: земля есть и предмет частного обладания и вместе с тем часть государственной территории. Уже в начале исторической жизни она не могла быть res nellius. Так как в глубокой древности частное и публичное право сливались, то оккупатор земли внутри территории должен был обратиться к государственной власти для осуществления своего права и получить от нее пожалование. Так, основатели Киеве-Печерского монастыря, желая занять гору над пещерами для монастыря, обратились к кн. Изяславу, и он "вда им гору ту", и послал своего мужа отвести ее границы (Лавр, лет., 1051 г.). В Московскую эпоху оккупаторы (частные лица и монастыри), занимая в лесах пустые земли, не принадлежащие ни к какой волости, просят великого князя укрепить их за ними. Казаки и промышленники, овладевая землей вне территории государства, кланяются ею государю и получают ее в виде репрезентации (об этом ниже).

2. Институт давности появляется в законодательстве весьма поздно, в первый раз в середине XV в. во Псковской судной грамоте, но отсюда не следует, что самое явление возникло лишь с этого времени и что оно измышлено искусственно законодателем: законодательство лишь регулирует его, определяя главным образом случайные условия (сроки).

В других славянских законодательствах институт давности встречаем с XIII в. По статуту Курцулы (середина XIII в.), если кто-либо владеет бесспорно (sine molestia) тридцать лет, как по документу, так и без документа, то уже не может быть устранен никем" (CXIX). По Полицкому статуту (62), давность определяется так: "Кто держит вотчину ("племенщину"), тот не может быть устранен от владения без суда. И если он мирно держал 30 лет, то уже не может быть лишен владения ни силою, ни судом" ("не може усиловати, ни прити").

Русские памятники, говорим, не сохранили нам постановлений о давности в столь раннее время, но уже с первого появления актов о сделках мы встречаем в них постоянные ссылки на старину владения как основание права собственности. В дальнейшем изложении института давности увидим, что не всякое владение (из каких бы то ни было оснований) может создать право собственности для владельца, и во всяком случае не возникает с момента начавшегося владения.

Среди крестьянского населения даже поздних времен (XVII в.) господствовало столь твердое убеждение в неотъемлемости раз обработанной земли, что у наблюдателя слагается убеждение, что по отношению к крестьянской вотчине обычай не знал погасительной давности для вотчинника или приобретательной для нового владельца, получившего ее по данной из приказной или земской избы, гак что последний всегда оставался временным держателем ее "до вотчинника". Отсюда иски спустя лет 10, 20 и больше (П. Иванов, Документы А, Ком. М.А. ОБ I, 3, стр. 428). Не думаем, чтобы здесь выражалось общее отрицание давности: здесь проявляется только убеждение, что не сроки составляют давность; в тех же документах отмечено, что судьи иногда становятся на сторону владельцев против собственников на том основании, что они "те пустые деревни распахали, и дворы строили, и сенные покосы расчистили и подати платили; а прежние жильцы бродили в миру или бегали по иным городам, не хотя платить податей" (там же). Во всяком случае, эти (хотя и поздние) факты указывают на исконное убеждение, что выход из владения недвижимой вещью сам по себе не ведет к утрате права собственности, которое сохраняется независимо от владения даже тогда, когда владелец получит акт от соответствующей власти (см. ниже об условиях давности).

Давность (как сказано) в XV и XVI вв. устанавливается и определяется уже законом. Полнее это изложено в Псковской судной грамоте, слабее в судебниках и позднейших памятниках законодательства до Екатерины II. Основания давности, по этим памятникам, таковы:

а) срок владения, как условие случайное и искусственное, определяется в Пек. суд. грам. лишь приблизительно: "кто владеет 4 или 5 лет..."; Судебники определительно назначают трехлетний срок давности между частными лицами и двойной - 6-летний - при завладении частным лицом государственной землей (в том числе и землями черных общин). Такое привилегированное удвоение срока для государственных земель объясняется или большей твердостью прав государства на землю, или большей трудностью для органов государства заметить освоение земли. Несмотря на такую определенность законных сроков, практика не следовала им в точности. Уложение царя Алекс. Мих. молчит об общем сроке давности (устанавливая его лишь для выкупа родовых имуществ: XVII, 13 и 30). Установление 10-летней давности относится ко времени Екатерины II (манифест 1787 г.).

Непрерывность и спокойствие владения: "если (говорит Псковская судная грамота) в те лета собственник не наступал и не судился". Такое условие имеет значение и относительно срока, ибо перерыв владения изменяет и срок его, а главное, оно указывает на присутствие мысли о том, что владелец признавал вещь своей, владел ею как собственник (animus domini).

в) Третье и важнейшее условие давности, по Псковской судной грамоте, есть воздействие владельца на вещь или труд: "если он владеет и стражет тою землею..." (страда - работа). Между прочим, признаками владения (землей) закон полагает "двор и нивы рострадни", т. е. постройки и обработанные поля. На это же условие указывает и 3-летний срок давности, установленный в судебниках: при трехпольном хозяйстве в три года обрабатывается весь участок. Эти замечания об основаниях давности отчасти разрешают вопросы: признавало ли древнерусское право давность приобретающую или только погашающую, т. е. приобретал ли владелец права на землю через давность или только собственник терял их (утрачивал права иска). Время само по себе не способно создавать права, оно может лишь разрушать их; но труд есть основание более плодотворное; и потому древнерусское право, хотя всегда рассматривало вопросы о давности в смысле погашения исков, но косвенно признавало и давность приобретающую, т. е. владелец по истечении давности получает не только права вечного владельца, но и право собственности: вотчины "изстаринные", т. е. такие, на которые владелец не мог предъявить никаких актов, подлежали его распоряжению.

г) Наконец, последний вопрос: признавало ли древнерусское право Justus titulus одним из существенных условий приобретения собственности по давности? Суд, не довольствуясь удостоверением об истечении срока давности, всегда требовал указаний оснований владения.

Давность владения, по древнерусскому праву, применялась лишь к земле, но не в отношении к вещам движимым: "холопу, робе суд от века", - говорилось в договорных грамотах XIV и XV вв.; и в последующих памятниках древнерусского права о давности в отношении к движимым вещам не упоминается (см. Ук.кн. зем. пр. XXXI) *. В отношении к прочим вещам (кроме холопов) это уясняется учением древнего права о находке.

_____________________

* Энгеяьман полагает, что давность владения движимыми вещами (кроме холопов) устанавливается следующей статьей Уложения (X, 285): "кто будет искать... какие животины, или пчел с приплодом на прошлые годы, лет на пять, и больше или меньше, и по суду и по сыску в том своем иску истец будет прав, и ему за свиньи... или иную какую животину и за пчелы править то, чем у нею кто завладеет, а в приплоде отказам, для чего он того всего на нем не искал в том году, как у него кто чем завладел". Выражение "лет пять, больше или меньше" считают указанием на приблизительный срок давности. Но закон как раз говорит обратное: животное, отысканное хотя бы и после истечения 5-летнего срока, возвращается собственнику; он лишается лишь приплода. Если законодатель не сказал "лег 15 и больше", то только потому, что дело идет о животных, срок жизни которых очень краток. Приплод, по всей справедливости, удерживает владелец, как вещь, не бывшую никогда в руках собственника главной вещи и приобретенную владельцем благодаря хозяйственным заботам последние. Уложение видит еще в этом и штраф собственнику за его небрежность.

_____________________

2) Находка есть овладение движимой вещью, принадлежавшей прежде другому (в отличие от владения вещами, никому прежде не принадлежавшим). Древнерусское право не признавало находку за способ приобретения права собственности, очевидно, потому, что для освоения такой вещи не требуется никакого труда. В Русской Правде к учению о находке должны быть применены статьи о своде (Ак. 12 и 13; Кар. 29, 30), по которым находчик обязан возвратить вещь собственнику, но наказанию за утайку подвергается лишь тогда, когда собственником сделана была "закличь" о пропаже. Подобным же образом учит о находке и Псковская судная грамота (ст. 47). Точнее изъясняет дело Судебник Казимира (ст. 23), определяющий древнейшее обычное русское право: нашедший должен оповестить околице; если собственник не отыщется в течение трех дней, то "находчик" должен отнести найденную вещь на княжий двор "по давнему" и там получает свой "переем" (плату за находку); утаивший наказывается как вор. По московскому праву постановлено: "Если пригульные лошади явлены и собственник их не находится, то их продавать, а деньги в государеву казну" (Уст. к я. зем. прик. ст. 9). По Уложению находчик получает вознаграждение в половину цены вещи лишь тогда, когда он спас ее из воды или огня (XXI, 81). Таким образом, найденная вещь или возвращается собственнику, или обращается в пользу государства, а находчик получает вознаграждение, особенно тогда, когда употребил труд на спасение вещи от истребления. Лишь в Морском уставе 1720 г. в первый раз установлено, что в случае неотыскания собственника вещь становится собственностью находчика.

Клад (или находка вещи, не потерянной собственником, а утратившей собственника)в древнерусском праве не признается собственностью ни находчика, ни владельца земли, а должен быть предоставлен государственной власти, как видно из рассказа, занесенного в Патерик Печерский. Инок Федор нашел клад в Варяжской пещере; по его мнению, это были "Варяжские поклажи", ибо в составе клада были "съсоуди латинский". Монах, чтобы не .соблазняться, опять зарыл клад и потом забыл то мест", куда закопал. Узнав об этом, кн. Мстислав, сын киевского князя Святополка, призвал его и старался узнать, где сокровища, сначала лаской, а потом пытками: "повеле мучити и крепко, яко смочитися и власяницы от крови его, и посем повеле в дыме велице повесити и привязати его". Находчик был замучен, и клад остался неоткрытым. Донос князю и пытка за утайку указывают, по-видимому, что право на клад принадлежит князю (Пам., изд. Яковлевым, стр. CLXXII).

3) Пожалование как источник права собственности появляется с древнейших времен (а не образуется впервые в Московском государстве): до нас дошли жалованные грамоты от 1-й половины XII в. (грамота Мстислава и сына его Всеволода Юрьеву монастырю 1130 г.; уставная грамота смол, князя Ростислава 1150 г.); нет сомнения, что раньше пожалования совершались и без письменных актов. В княжествах XIV-XV вв. и в Московском государстве случаи пожалования умножаются, и потому этот способ представляется типичным для московско-литовского периода. Пожалование присоединяется как существенное добавочное основание и к прочим способам приобретения прав, а именно:

а) при овладении вещами, никому в частности не принадлежащими. Мы видели выше, что при строительстве Печерского монастыря (XI в.) монахи испросили у князя гору, никому не принадлежавшую; В. Новгород жалует пустую землю основателям Соловецкого монастыря; князь жалует монастырю ничьи болота - "освобождает болота чистити" (Ак.юрид. № 5); в 1564 г. царь Иоанн Васильевич жалует Строгановым земли, лежащие по Каме - "места пустые, лесы черные, речки и озера дикие" (Доп. к. ак. ист. I. стр. 168 и 172).

б) Пожалование может явиться в форме репрезентации: частное лицо поступается добровольно своим имуществом в пользу князя, чтобы потом опять получить его из рук князя как имущество зависимое, но источник зависимости не есть утверждение владения. Репрезентация имела место при подчинении удельных князей и бояр великому князю: так, муромский боярин поклонился московскому вел. князю своей вотчиной и был пожалован ею опять (А.А.Э. 1. 1 20). Здесь смысл тот же, что и в тех фактах, когда казаки и Строгановы кланялись царю новыми "землицами", ими завоеванными, т. е. присоединение новой территории.

в) Элемент пожалования примешивается к частным договорным сделкам: на поземельной собственности лежат повинности государственной службы; перемена лиц, владеющих ими, интересует государство: поэтому к вел. князю обращаются с просьбой купить или променять вотчину, и князь жалует - позволяет.

г) Жалование может быть самостоятельным источником приобретения прав собственности, когда государство дает лицу землю за заслуги; из этого возникает особый разряд вотчин, в которых прекарный характер прав наиболее ясен (что будет изложено ниже).

Из предыдущего ясно, что пожалование в своей древнейшей основе истекает из права государства на всю свою территорию, но что оно обостряется и специализируется в Москве благодаря тому, что права государства присвоены лично правящему государю. Наиболее ограниченными являются права владельцев на жалованные вотчины (и поместья); но и все прочее имущество, получившее и не получившее утверждение от государства, состоит в зависимости от государства, хотя и меньшей (вотчины, имущество тяглое и даже церковное).

Виды вещных прав специализируются в Московском государстве с большей раздельностью по мере выделения прав частных лиц (физических и юридических) из прав государства и общин.

Из вышеизложенного видно, что право собственности присуще сознанию самых первобытных людей; что оно проявляется не только в отношении к движимым вещам, но и к недвижимым; что оно отнюдь не может быть определено нынешним термином "владение" и что, следовательно, указанными обстоятельствами нельзя объяснить ограничения прав собственности частных лиц в начале истории. Эти ограничения простираются на недвижимые вещи, землю, и потому дальнейшее относится исключительно к этому последнему виду прав, который, действительно, подлежит ограничениям с древнейших времен. Причиной этого является наслоение субъекта прав на одну и ту же вещь, т.е. государства, родов, общин и частных лиц (физических и юридических). В первоначальную эпоху высшие субъекты - государство, затем общины и роды - должны быть признаны носителями прав собственности, а низшие (частные лица) - владельцами; затем государство, а также родовые и общинные союзы отступают все более и более от непосредственного отношения к земле и права собственности постепенно переходят к частным лицам.

Из соотношения высших и низших субъектов вещного права вытекают ограничения права собственности, постепенно исчезающие в истории, притом ограничения обоюдные. Возьмем примеры. Если собственник устанавливает вечное чиншевое владение на своей земле в пользу стороннего, то он остается собственником, тем не менее навсегда лишает себя права распоряжения и пользования вещью. Род перестает быть общим собственником имущества, когда родичи делятся; но и после этого каждый отдельный член рода не может отчуждать свое имущество без согласия рода; очевидно, собственники - отдельные лица, но их права ограничены правами рода. Государство * жалует землю до смерти одаряемого; здесь не более чем пожизненное владение, и государство остается собственником; но если государство попустило переход такого имущества по наследству и затем мало-помалу утвердились за приобретателем права распоряжения, то это уже "вотчина", право собственности. Анализируемое явление особенно важно при переходе поместий (простого права пользования) в вотчины (в право собственности). Государство владеет землями сельских и городских общин, и даже в очень позднее время земли этого рода именуются государственными; но уже с XIV в. государство стало так далеко от непосредственного осуществления права на эти земли, что уже тогда все существенные элементы права собственности находятся в руках общин, а государство сохраняет лишь свое отдаленное право, которое постепенно переходит в право публичного управления. Когда общины стали собственниками, то отдельные участки общинной земли попали в постоянное наследственное владение членов общины - крестьян и горожан; такие права частных лиц заставляют иногда думать, что уже с глубокой древности право собственности принадлежит не общинам, а частным лицам, входящим в общины (между тем как в действительности такой переход совершился весьма поздно - в XVIII в., и только в городах и лишь отчасти в волостях). Церковь приобретает себе имущество, но ввиду смешения в ней задач государственных (призрение, народное "здравие" и народное образование) и частных, в сознании людей того времени прокладывается путь для будущей секуляризации церковного имущества. Церковь отдает свое имущество своим служилым людям - дворянам и детям боярским - в наследственные поместья, и они становятся, наконец, их собственниками.

_____________________

* Здесь везде надо разуметь государство, а не лиц правящих (князей и царей), ибо одинаковые явления возникают и не территории республик - Новгородской и Псковской.

_____________________

Все указанные отношения проявляются постепенно в течение долгой истории, оканчивающейся XVIII в.; из них создаются отдельные виды вещных прав, смотря по характеру комбинаций субъектов: имущество государственное (дворцовое), тяглое, родовое, жалованное, поместное, благоприобретенное и церковное.