B. Право наследства Происхождение права наследства и периоды его развития

Историческим основанием права наследства служат союзы лиц, устраиваемые самой природой, - семьи и роды. Первоначально все имущественные права (как мы видели) принадлежат всем членам семьи или рода в совокупности. Смерть главы семьи или другого члена ее лишь переставляет порядок участвующих. Образцом этого порядка может служить родовое владение Рюриковичей русской землей.

При полном господстве такой общности прав семьи или рода наследственного перехода имущества существовать не могло, ибо смерть лица не обусловливала перехода прав. Но история застает каждый народ в состоянии переходном к правам личным; лицо уже отчасти выделяется из общей родовой массы, хотя далеко не сразу завоевывает себе положение и значение. Однако в первый период (у нас период Русской Правды) первобытные основания наследственного права имеют следующие признаки: наследуют только члены семьи; воля завещателя подчинена этому порядку; наследодатель не может завещать имущества сторонним лицам; если нет членов семьи, то наследство переходит к представителю общественной власти. Таково право наследства по Русской Правде.

Затем, во второй период, с постепенным освобождением личности появляется возможность оставлять наследство сторонним лицам, если у наследодателя нет "своих", т. е. нисходящих и боковых родственников, хотя права наследников по завещанию резко отличаются от прав наследников по закону. Круг лиц, призываемых к наследованию по закону, расширяется, простираясь на ближайшее и дальнее родство; ибо вообще сфера влияния гражданских прав лица раздвигается стечением истории, несмотря на новые стеснительные условия, введенные Московским государством. Таково право наследства в Пскове, Новгороде и Московском государстве.

Третий период истории права наследства, т. е, время империи, открывает большие права для наследодателя в отношении ко всем имуществам, кроме родовых; круг призываемых к наследству по закону простирается уже до бесконечности.

Период Русской Правды

Период Русской Правды охватывает не только самую Русскую Правду, но и время, предшествующее ей. В договоре Олега находим следующую статью (13): "Если кто умрет (из русских в Греции), не урядивши своего имения и не имеет своих (т. е. нисходящих при себе в Греции), то имущество возвращается к его милым ближикам" (т. е. родственникам) в Русь. Если же он (умерший) сделал обряжение (завещание), то имущество получает тот, кому он записал наследовать имением; наследник может получить его от русских, торгующих (в Греции), или других, ходящих в Грецию и "удолжающих". В этой статье находят: а) различение наследования по закону и наследования по завещанию; б) в наследовании по закону различаются "свои" (sui) т. е. нисходящие, от ближиков, боковых родственников; о завещании говорится как о письменном акте. На этих основаниях одни полагают, что в статье договора Олега отразилось только византийское право и византийское воззрение на наследство. По мнению других (Эверса), здесь нельзя различать ни русское, ни византийское право, а надо признать частное международное право. Статья имеет в виду не определение порядка наследования после руссов, живших в Греции, а возвращение такого наследства в Россию. По праву Русской Правды, как увидим, боковым родственникам не могло переходить имущество наследодателя ни по завещанию, ни по закону: имущество бездетного переходило к князю. Но в Греции не могли действовать права русского князя; русские не хотели допустить в таком случае и прав византийского императора. Отсюда явилось требование о непременном возвращении имущества в Русь.

Во всяком случае, следует признать, что право договора с греками в этой его части отнюдь невыражает характерных признаков древнейшего русского права наследства. Истинным выразителем его служит Русская Правда.

Ряд (наследование по завещанию). Выше было сказано, что точное различие наследования по закону и по завещанию не может быть приписано временем древнейшим. В исторической преемственности нельзя говорить ни о преимущественной древности завещательного наследования, ни наоборот. Первоначально оба способа наследования неразличимы, ибо закон заменяется обычаем, а обычай складывается из проявлений воли частных лиц.

В Русской Правде по внешности различают ее завещание: - "ряд" - и наследование без завещания. Но по внутренней сущности того и другого между ними нет существенного различия. "Ряд", или, по терминологии договора Олега, "обряжение", есть завещательное распоряжение. Но содержание этого распоряжения не есть назначение наследника (в чем заключается вся сущность римского тестамента), а лишь распределение имущества между готовыми (законными) наследниками. Сообразно с этим находим в Русской Правде, с одной стороны, твердое определение ненарушимости воли завещателя: "такоже есть ряд, яко же рядил" (Кар., 112); "кому мати всхочет, тому даст: даст ли всем, и всем разделять". Но эта ненарушимая и священная воля простирается только на распределение имущества: "если кто умирая разделит дом детям своим, на том и стояти, если же умрет без ряду...", то наступают такие-то последствия. Итак, "рядом" назван раздел дома. Да это так и естественно предполагать в первобытные времена: воля завещателя естественно наклоняется в пользу собственных детей, если они есть. Отсюда в последующих духовных грамотах XIV в. завещание пишется всегда, но всегда имущество завещается в пользу законных наследников. И это не значит, что воля завещателя стеснена внешними предписаниями, что завещателю предписано ограничивать выбор наследников только нисходящими; напротив, он, свободно распоряжаясь, оставляет наследство всегда детям; отсюда выработанный обычай и закон для преемства без завещания. В духовной Климента говорится, что завещатель избрал стороннего наследника, "потому что у меня не было ни брата, ни сына".

Для уяснения такого характера завещания могут быть приведены черты даже римского права из древнейших его времен: и у римлян первоначально завещатель всегда отдавал предпочтение нисходящим перед боковыми и сторонними: далее, при назначении наследником стороннего последний усыновлялся завещателем, и самое назначение наследника совершалось первоначально в куриатских комициях. Для уяснения первобытного завещания может служить и нынешнее обычное право (см. Чубинского "Народа, юридич. обычаи", № 117 и др.).

Итак, первоначальное завещание есть лишь распределение имущества между законными наследниками. Русская Правда не дает ни малейшего основания предполагать, что завещатель мог назначить наследником стороннее лицо ни тогда, когда у него есть дети, ни даже тогда, когда у него их нет. Но из первого делается исключение при введении христианства. В языческую эпоху, при господстве теснейшей и исключительной семейной связи, для наследодателя не было лиц близких к нему за пределами семьи. С введением же христианства общественные связи расширились, явился разряд лиц, столь же близких ко всем, как и родные члены семьи, - это отцы духовные, духовенство. Каждый наследодатель, распределяя имущество между детьми, включал в число своих близких и церковь, отделял часть имущества "по душе". Таким образом открылся как бы больший простор для субъективной воли. Однако сила обычая тотчас взяла перевес над субъективной волей и в этом отношении: обычай утвердил обязательность этого выдела "по душе", так что и в том случае, когда кто-то умирает "без ряду", то при разделе между детьми следует выдача части "по душе": "пакы ли без ряду умреть... на самого часть дати "по душе" (Кар. 105). Принцип, что завещатель не может распорядиться своим имуществом и тогда, когда у него не останется законных наследников, ослабевает и отменяется уже в XIII в. До нас дошла от этого века одна духовная, в которой завещатель (новгородец Климент) отдает свое имущество сторонним лицам; "потому что у него не было ни брата, ни сына". По Русской Правде, в таком случае следовала выморочность, и имущество переходило к князю.

Что касается формы составления завещания, то, хотя Русская Правда ничего определенного не постановляет, однако дает право предполагать, что обычной формой было словесное совершение завещания: говоря о праве матери завещать имущество, Русская Правда продолжает: "если же без языка умрет", то наступает законное наследование. Словесная форма вполне согласна с сущностью "ряда"; ряд есть распоряжение имуществом с общего согласия членов семьи. Это не частная воля, которая должна быть известна другим со всей точностью, а коллективная воля всей семьи под руководством отца. Впрочем, от времени Русской Правда дошли до нас и письменные завещательные акты: именно (кроме упомянутой духовной Климента) духовная Антония Римлянина 1147 г. и два духовных завещания кн. Владимира Васильковича Волынского. И тот и другие из этих актов не соответствуют, однако, понятию Русской Правды о ряде: первое есть завещание монаха, второе - князя, а у князей родовое преобладало над семейным. Последние названы рукописаниями т. е. таким термином, который впоследствии специально приурочен к завещаниям; писаны они, по приказанию князя, писцом его Федорцем и имеют форму, до сих пор удержавшуюся за актами этого рода, т. е. начинаются словами: "во имя О. и С. и Св. Д." Из этих двух грамот первая, в пользу брата его кн. Мстислава, есть акт государственный - передача княжескою стола; вторая, в пользу жены завещателя, имеет значение частного завещательного акта: в нем князь передает жене город Кобрин, три села и монастырь. Замечательно, что села завещатель называет своими, а об одном говорит прямо, что купил его у такого-то за такую-то сумму. Таким образом, для завещателя открывается в первый раз больший простор субъективной воли в распоряжении своим благоприобретенным имуществом. Разумеется, город Кобрин не подходит под это понятие; но завещатель и распоряжается не самим городом как частным имуществом, а лишь доходами с этого города; очевидно, что пользование этими доходами есть выдел вдовьей части в пожизненное владение, тогда как села завещаны в полную собственность княгини, что обнаруживается из весьма оригинального конца этого завещания: "а княгиня моя, после смерти моей, если захочет идти в черницы, пусть идет, если же не захочет идти, то как ей любо: мне не смотреть, вставши из гроба, что кто будет делать после моей смерти".

Право делать завещание приписывается в Русской Правде лишь отцу и матери в отношении к детям и мужу на выделе жене, чем в высшей степени подтверждается указанное нами понятие о "ряде" Русской Правды.

Наследование по закону (по обычаю). Первоначально закон не вмешивался в порядок наследования: каждый раз отец семейства, по соглашению с прочими членами семьи, распределял имущество на случай смерти. Постановления Русской Правды о наследстве явились на тот случай, когда кто-то умрет "без ряду". Каждый отец распределял имущество между своими детьми. Поэтому и закон, когда не осталось завещания, старается распределить имущество умершего так, как бы сделал это сам наследодатель, если бы он успел распорядиться. Таким образом, наследство по закону является не ограничением воли завещателя, а восполнением ее; и то и другие в существе тождественны.

Круг лиц, призываемых к наследству по закону, есть семья в самом тесном смысле, т. е. как союз супружеский и союз родителей и детей. Наследуют только дети умершего, а равно в разделе имущества, т. е. в наследстве в неточном смысле, участвует его вдова и церковь. Никто из других лиц (например, боковых родственников) к наследству не призывается. Русская Правда определяет общий порядок наследования по закону в двух первых своих статьях о наследстве (103 и 104 Кар.); здесь она различает порядок наследования в классе смердов, с одной стороны, и в классе бояр, боярской дружины и людей - с другой. В первом случае наследство переходит "детям" в собственном смысле, т. е. мужского пола; если же их нет, а есть дочери, то эти последние, не получая наследства, получают лишь выдел приданого. В остальных классах общества, за неимением сыновей, наследуют и дочери. В первом случае при неимении сыновей, во втором - сыновей и дочерей, оставшееся имущество становится выморочным и идет князю. Таков простой и ясный смысл статей Русской Правды.

Но при этом возникает множество вопросов: призываются ли к наследованию боковые? Почему в сословии смердов исключаются от наследования дочери? Почему не упоминаются дальнейшие нисходящие - внуки и т. д.? Все эти вопросы, подсказанные позднейшими условиями права наследства, подали повод к различным перетолкованиям ясных статей Русской Правды.

Так, одним исследователям (Никольский) казалось, что необходимо в эпоху Русской Правды распространить круг наследующих и на боковых. Поэтому они думают, что Русская Правда в упомянутых двух статьях изображает не общий порядок наследования, а специальный: будто бы общий порядок наследования всех свободных лиц призывал к наследованию и боковых родственников; но из этого порядка исключаются класс смердов и класс бояр и дружинников. Как тот, так и другой состоят из лиц, зависимых от князя по личным отношениям. Смерды - это низший безземельный класс, преимущественно сельских обывателей, подобный сербским прениям и кметам Вислицкого статута. Они жили и работали на княжеских или (что то же) общественных землях, владея имуществом лишь на правах пользования. И в Польше до Вислицкого статута наследство после кметов шло в пользу князя; но этот статут признал такой обычай несправедливым и допустил к наследованию их родственников (соп-sanguineos vel affines). В подобной же личной зависимости от князя находился класс, стоящий на противоположной ступени общественной лестницы, - бояре. Сличая наше право с сербским, Никольский находит большое сходство между положением наших бояр и сербских властелинов, которым, по закон. Душана, сербский царь наследовал в их движимом имуществе. Из нашего изложения государственного права Древней Руси видно, что в замечаниях о положении смердов есть некоторая доля истины. Действительно, их особым положением зависимости объясняется privilegium odiosum в их порядке наследования не от общего (мнимого) порядка наследования, а от того, который действительно существовал для бояр и "людей". По мнению П.П. Цитовича, и здесь, т. е. в отношении к смердам, нет никакого исключения; он полагает, что и после смердов наследство только тогда идет князю, когда у смердов не осталось детей вообще, т. е. как мужского, так и женского пола. Но если так, то тогда незачем было отдельно говорить о смердьем наследстве, в противоположность боярскому и людскому. Что же касается класса бояр и боярской дружины, то вывод Никольского должен быть признан совершенно ошибочным: в эпоху 3-й Русской Правды, т. е. в XII-XIII вв., класс этот должен быть признан вполне свободным от личной зависимости от князя. Более того, сама Русская Правда ясно указывает, что порядок наследования, изображенный в 104-й ст., есть порядок общий, а не специальный: эта статья надписывается (в Кар. списке): "о боярском наследстве и о людском", т. е. о наследстве "людей" - термин, под которым разумеются все свободные граждане. Таким образом, несомненно, что Русская Правда допускает наследование только детей, но исключает от наследования дочерей в сословии смердов. Допускается ли при этом наследование дальнейших нисходящих, т. е, внуков и т. д.? Хотя Русская Правда об этом не упоминает, но допустить утвердительный ответ на этот вопрос необходимо под тем только условием, что внуки живут в нераздельной семье с их дедом-наследодателем. Но Русская Правда, очевидно, имеет в виду тот быт, когда каждый женатый сын выделяется в особый дом, основывает независимое хозяйство, т. е. имеет в виду не сложную семью, не род, а семью в тесном смысле, а потому и не считает нужным упоминать о дальнейших нисходящих. Такова общая сфера наследования по Русской Правде.

Определив общую сферу права наследства, мы должны ознакомиться, в частности, с отношениями к этому праву отдельных членов семьи.

Наследование сыновей. В этом отношении уже в Русской Правде ясно выражен отличительный принцип русского права: к одновременному наследованию призываются все сыновья: "пакы ли без ряду умрет, то всем детем" (105): Напротив, отличительная черта древне-германского права есть наследование одного сына по крайней мере в главном имуществе. Принцип первородства, впрочем, не составляет особенности только германского права: известно его значение у восточных народов (например, у евреев). Немецкий историк Филипс весьма основательно объясняет господство принципа первородства следующими бытовыми условиями: старшие братья, способные носить оружие, исключают младших, не достигших совершеннолетия. "Старший брат - вместо отца", как говорилось и в русском княжеском роде. Но в русском праве принцип первородства, получивший решительное преобладание в государственном праве, совершенно исчез в порядке частного наследования. В позднейшее время, при Петре В., оба эти начала столкнулись в указанной противоположности на русской почве.

Способ наследования сыновей может быть двоякий: братья по смерти отца или остаются в общем совладении, или делят имущество поровну. Первый случай представляет чистый тип древнейшего наследования, когда права на имущество не претерпевают никакого видимого перехода; старший заменяет отца. Второй способ - раздел имущества на равные части - совершается или вследствие ряда, данного отцом, или по взаимному соглашению братьев. Русская Правда говорит только, что если отец умрет "без ряду", то дом всем детям, и не входит в дальнейшие и подробнейшие объяснения; но из этого выражения само собой вытекает порядок равного раздела имущества. Из этого сделано одно исключение, что отеческий двор во всяком случае оставляется в пользу младшего: "двор без делу отен всякой меншему сынови" (Кар., 112). Что означает здесь "без делу"? То ли, что двор не включается в раздел, или заменяет для младшего сына его законную часть наследства? Следует думать, что он входит в состав следующей младшему части. Объяснение мотивов этого находим в живом обычном праве (см. у Чубинского: Нар.-юрид. об., № 118: крестьянин завещает свой собственный дом с усадьбой меньшим своим сыновьям, потому, что старший имеет свою собственную усадьбу). Иногда обычай Русской Правды называют миноратом, но напрасно. Мотив закона не большее, а вернейшее обеспечение младшего, который может оставаться малолетним и должен иметь готовый кров.

Как сказано, Русская Правда не вмешивается в определение наследственных долей сыновей. Но она предвидит, что спор о разделе наследства возможен; в таком случае она предоставляет решение воле князя, который посылает своего детского делить детей (Кар. 117). Между тем, по древнейшему церковному уставу (Владим.), споры о наследстве вообще подлежат решению церковной власти: "братни ли дети тяжются о задници..." (здесь, кажется, следует читать: братья или дети...). Это обстоятельство выставляется как аргумент против подлинности церковных уставов. Но известно, что в Древней Руси все право наследства, наравне с семейственным, подлежало ведению церкви. Противоречие может быть разрешено или тем, что в Русской Правде отразились обычаи древнейшие дохристианские, или тем, что, по буквальному смыслу Русской Правды, князю предоставляется решение споров (Не о наследстве, а именно о дележе имущества) тогда, когда тяжущиеся сами пожелают обратиться к суду князя.

Наследование дочерей. В представленной выше схеме круга наследующих было показано, что по общему порядку дочери наследуют только при неимении сыновей; по специальному же порядку (в классе смердов) дочери не наследуют и тогда, когда сыновей не осталось. Исключение дочерей от наследства при сыновьях есть общий принцип славянского и германского права. Из славянских законов древнемазовецкое право выражается так: "ex antiqua consvetudine" - дочери не наследуют в отеческих имениях и некоторых других имуществах при братьях и их детях, но всегда остаются у них in dote, иначе - па posady". Древнегерманские законодательства, делая такие же постановления, отчасти указывают и на свои мотивы: так, англоверинские законы отказывают дочери в наследстве не только при братьях, но и без них, если наследство состоите недвижимом имуществе, что и называлось в собственном смысле haereditas; к наследованию же денег и движимости (mancipio) допускают и дочерей, если нет сыновей. Недвижимое имущество при отсутствии сыновей переходит не к дочери, а к ближайшему родственнику со стороны отца.

Нечто подобное было впоследствии и в нашем праве, когда, например, в княжеских вотчинах не призывались к наследству дочери: вотчины шли в казну и по воле государя передавались родственникам умершего, а дочерям выдавалось приданое. Мотив этот понятен: недвижимое имущество обременено служебными обязанностями по отношению к государственной власти; обязанности эти (преимущественно военную службу) женщина лично исполнять не может. Но в Русской Правде такого мотива нет: имущество, о котором она говорит вообще в своих статьях о наследстве, есть двор, статок, добыток (движимость). Здесь должна присутствовать другая причина более общего характера; эта причинаесть первобытная семейная основа права наследства; семью продолжают сыновья, а не дочери; выйдя замуж, дочь основывает другую семью. На этом мотиве держатся и нынешние права наследования дочерей, столь противные справедливости.

Исключение незаконорожденных. Во всех предыдущих положениях разумеются дети законнорожденные. Но во время Русской Правды понятие это было довольно шатко, так как не исчезло еще ни многоженство, ни свобода разводов. Было ясно только отличие жен от рабынь-наложниц. О детях, рожденных от этих последних, Русская Правда определенно постановляет, что наследства им нет; но по смерти отца дается свобода им с матерью (Кар. 110). В таких случаях, по указанию позднейших обычаев, освобожденным следовал наделок, состоявший в движимых вещах.

Таков порядок наследования нисходящих по общей норме, а именно порядок наследования после отца.

Наследство детей после матери. Другой порядок соблюдается, если наследование идет от матери. Во-первых, смысл текста Русской Правды дает понятие, что матери принадлежит большая свобода в распоряжении своим имуществом, чем отцу: "А матерняя часть детям ненадобна (т. е. на эту часть не могут заявлять притязаний); но кому мать захочет, тому и отдаст" (Кар. 114). Это постановление, относящееся собственно к завещательному праву, указывает, однако, на разницу наследства после матери, лежащую в самом существе его. И действительно: далее Русская Правда так определяет законный порядок наследования после матери: "если она умрет без языка, то у кого (из детей) она жила во дворе, у кого умерла и кто ее кормил, тому и получать наследство". Другая статья (116) служит разъяснением и дальнейшим развитием этого постановления. Как сказано, дочери при сыновьях не наследуют после отца; после же матери может ли наследовать дочь, когда именно дочь, а не сыновья, приютила мать и кормила ее до смерти? Русская Правда говорит: "Мать может отдать все кому угодно из сыновей перваго ли, или второго мужа, кто только к ней был добр. Если же все сыновья ее будут непочтительны ("лихи"), то может дан. дочери, которая ее кормила". Здесь опять Русская Правда говорите наследовании завещательном, но мы уже знаем, что завещательный порядок совершенно тождествен с законным. По сравнению с предыдущей статьей ясно, что если мать умрет без языка, то имущество получает тот, у кого она жила, хотя бы то была и дочь. Мысль о том, что мать может примкнуть со своим имуществом к стороннему (при непочтительности всех детей), отнюдь не вытекает из текста Русской Правды. Согласно церковным уставам, надо думать, что в таком случае вдова находит приют в церкви.

На чем основывается эта разница в порядке наследования после матери и отца? На том, что мать остается главой и продолжательницей власти в семье лишь тогда, когда семья остается неразделенной. Но если раздел последовал и вдова получила свой законный выдел, то она уже не принадлежит ни к какой из новых семей. Она может примкнуть по собственной воле и выбору к какому-либо из детских семейств, к которому в таком случае приурочивается принесенное ею имущество. Впрочем, все эти замечания относятся только к наследованию после матери-вдовы. Но если жена умерла при муже, то ее имущество до смерти мужа, хотя бы он вступил во второй брак, остается в составе общесемейного имущества. Лишь после смерти отца дети ее наследуют ее часть; но уже наследуют все дети, может быть включая и дочерей.

Наследование восходящих. Из предыдущего видно, что наследование идет в порядке естественного поступания поколений от старшего к младшему. Русская Правда умалчивает о наследовании восходящих, конечно, не потому, что родительская власть исключала возможность существования у детей отдельного имущества. В одной семье это, конечно, нужно предположить; но сыновья отделенные, без сомнения, могли иметь и имели свое независимое право на имущество: им мог наследовать отец. Но Русская Правда молчит и не дает никакого основания предполагать существование такого обратного порядка наследования, именно вследствие указанного выше общего характера права наследования, определяемого сферой семьи.

Наследование супругов. В понятие семьи входит не только союз родителей и детей, но и союз супружеский. Устанавливает ли древнее право порядок наследования в этом союзе? Русская Правда содержит в себе несколько статей о праве жены на оставшееся после мужа имущество. Поэтому можно подумать, как и думают обыкновенно, что Русская Правда определяет права наследства жены после мужа, хотя не устанавливает обратного порядка, т. е. наследования мужа после жены. Если признать верным первое, т. е., что, по Русской Правде, жена наследует мужу, то второе, т. е, ненаследование мужа жене, можно бы объяснять тем, что жена не имеет никаких имущественных прав при муже, а потому и не может оставить никакого наследства.

а) Наследование жены. Однако проверим первое: дает ли Русская Правда жене право наследовать после мужа? В статье 106-й, в частности, говорится: "а наследство ей (жене) мужнино не надобе", т, е. она не может иметь притязаний на наследство после мужа. Думаем, что наш памятник точно отличает понятие наследства от выдач и выделов, которые могут быть сделаны после смерти лица из его имущества кому-либо, и от других прав, которые могут лишь казаться правами наследования. Поэтому те права, которые Русская Правда назначает жене, не должны признаваться и именоваться наследством. Что же именно Русская Правда назначает жене? Она возвращается к этому вопросу два раза (ст. 106 и 113) и имеет в виду два возможных случая: I) семья после смерти отца может остаться неразделенной, тогда мать семейства, оставшаяся вдовой, становится главой семьи * даже в том случае, если бы дети не хотели держать ее на дворе: "если она захочет остаться с детьми, то во всяком случае исполнить ее волю, а детям воли не давать". Если семья не противится власти матери, то, очевидно, мать не нуждается ни в каком выделе имущества как хозяйка. Доказательством того, что такое отношение к имуществу мужа Русская Правда допускает для вдовы, служит следующее указание: "Если жена обещается сидеть (вдовой) по муже, но растеряет имущество и пойдет замуж, то платить ей все детям" (113). Ее безотчетная родительская власть разрушается лишь вторым браком. Но восприятие родительской власти не есть переход имущественных прав в наследстве. 2) Если же семья делится по смерти отца, то какое положение наступает в этом случае для матери? Тогда она получает выдел из имущества мужа: "если жена останется вдовою после мужа, то дать ей часть, взявши ее от детей". Эта часть может быть ей назначена мужем в завещании ("а что на нее муж возложил, тому она госпожа"), может быть и выделена при разделе детей. Какая часть должна быть выделена по закону, этот вопрос может быть решен лишь предположительно и по аналогии с правами других народов, а именно часть вдовы должна равняться сыновней. Но этот выдел не есть наследство. Единственное право на полученный законный выдел, предоставляемое вдове, это распоряжение им на случай смерти в пользу своих детей или одного из них. Такой выдел есть то же, что называлось впоследствии прожиток. Лучшее уяснение характера этого "прожитка" заключается в судьбе его в таком случае, когда вдова идет во второй брак. Судя по древнейшим завещаниям, часть, данная на прожиток, атакой случае обыкновенно возвращается семье - детям (за немногими исключениями, как выше в духовной кн. Владимира). Косвенным образом то же самое можно вывести и из самой Русской Правды: "аще жена сяджет по мужи", т. е. если останется вдовой, "то дать ей часть", очевидно, разумеется, что если жена не остается вдовой, то и части не получает. 3) Наконец, приданое, принесенное женой и состоявшее в распоряжении мужа, после смерти мужа возвращается ей (на что намекает ст. 106 Кар.), но это, очевидно, не имеет никакого отношения к праву наследства.

______________________

* Изложенные выше узаконения о причислении вдов к людям церковным относятся к вдовам бесприютным и бессемейным.

______________________

б) Наследование мужа. Русская Правда указывает выдел жене после смерти мужа, но не говорит ни о каких правах мужа на имущество жены по ее смерти. Предположение, что муж потому не наследует после жены, что жена не имеет никаких имущественных прав по отношению к мужу, прямо опровергается текстом Русской Правды. Она предвидит, что могут остаться дети от двух жен, и постановляет, что каждый из детей наследует в имуществе своей матери. Относительно второй жены, оставшейся вдовой, можно еще подумать, что речь идет об имуществе, выделенном ей мужем "на прожиток", но относительно первой, умершей ранее мужа, такое предположение невозможно. Ясно, что здесь речь идет о собственном имуществе жены, принесенном ею в виде приданого или приобретенного во время брака. Имущественные права жены, подчиненные правам мужа при существовании брака (см. выше об имущественных отношениях супругов), выделяются и специализируются при прекращении брака смертью того или другого супруга. Итак, не по этой причине Русская Правда обходит молчанием право мужа наследовать жене. Можно бы предположить для такого умолчания общую причину, именно неполноту и казуистичность памятника; но Русская Правда очень полно затрагивает все стороны взаимных отношений членов семьи и в праве наследства и два раза говорит о правах вдовы; таким образом, были все поводы для составителя памятника вспомнить и об обратных правах мужа. Следует заключить, что древнейший закон потому обходит это явление, что его не существовало в действительности. Так оно и есть в последующем периоде, в особенности в праве литовско-русском, что удержалось и до сих пор в законах малороссийских губерний. Но нет никакого сомнения, что муж после смерти жены не лишается права владения и пользования ее имуществом, что оно не отбирается у него, как это видно из приведенного выше постановления о том, что по смерти отца единоутробные дети наследуют каждый в имуществе своей матери; стало быть, до смерти мужа имущество первой жены находилось в его пользовании и заведовании. Но это пользование отнюдь не есть наследство: муж лишь продолжает пользование. Это обстоятельство окончательно уясняет нам назначение выдела жене. О нем упоминает Русская Правда (умалчивая о праве пользования мужа) только потому, что по смерти отца семейства может последовать полный раздел семьи, а по смерти матери семейства при живом отце этого быть не может,

Итак, по древнейшему русскому пр аву, супруги не наследуют друг другу (что и согласно с естественной преемственностью наследства в преемственном порядке поколений), но тот и другой супруг пользуются пожизненно или всем имуществом семьи, или (жена) частью этого имущества.

Таковы несложные формы права законного наследования по Русской Правде, истекающие из одного общего начала и последовательные во всех подробностях.

Юридическая сущность наследования по Русской Правде. Иногда встречается предположение, что право наследства есть явление искусственное, обязанное своим происхождением закону, ибо первоначально вовсе не было понятия о праве наследства как переходе всех имущественных прав умершего на другие лица; наследством первоначально назывались будто бы вещи, оставляемые умершим (бесхозяйные), a не права. Но истинный взгляд на юридическую сущность права наследства заметен уже в древнейшие времена русского права. Мы упоминали о постановлении Русской Правды, по которому наследник отчима обязан вознаградить его пасынков за растраченное отчимом имущество этих последних (Кар. 115). В договоре с немцами 1229 г. определенно постановлено: "Если иностранец дает в заем деньги княжему холопу или иному доброму человеку, атот умрет не заплатив, то кто берет его наследство, тот платит и долг немцу". Ключ к объяснению этого самый простой: преемство имущественных прав сосредоточивается в семье, которая и заключает обязательства сообща и отвечает по ним сообща, несмотря на совершающиеся перемены в личном составе семьи.