1.3. Дети-маугли: биологическое проявление без социального начала.

Однако объяснять развитие и поведение человека преимущественно в терминах и рамках биологии было бы неверно. Биологическое и социальное в человеке находятся между собой в тесной взаимосвязи. Младенец, попавший в животные условия существования, даже если и выживает физически при благоприятных обстоятельствах, однако не становится человеком. Для этого индивиду нужно пройти определенный период социализации. Нельзя не присоединиться в этой связи к суждению о том, что: "Ребенок в момент рождения лишь кандидат в человека, но он не может им стать в изоляции: ему нужно научиться быть человеком в общении с людьми". [7]

Другими словами, вне социальных условий одна биология еще не делает человека человеческой личностью. И примером этого могут послужить так называемые дети-маугли. Этой проблемой занимается доктор Анна Лудовико, и на ее практике таких примеров достаточно. Хотелось бы рассказать о некоторых из них. К 1978 году Анна Лудовико изучила 46 случаев нахождения детей маугли. Девочка по прозвищу Бэби-Хоспитал стала Маугли номер сорок семь. крестьяне, расчищавшие лес под поля в отдаленном уголке Сьерра-Леоне, обнаружили ее среди стада обезьян. Четверорукие обратились при виде людей в бегство, а девочку крестьяне оттеснили от стаи и набросили на нее сеть. Сначала они подумали, что это злой дух, из-за которого в деревне погибали куры. Когда пленника в деревне осмотрели внимательнее, выяснилось, что это дитя человеческое, девочка лет пяти. Люди пытались задавать ей вопросы, но она лишь глухо ворчала, точь-в-точь как обезьяна. Стоять она могла только сгорбившись, согнув руки и ноги. Ей дали кружку, но она не сумела из нее пить, налили воду в плошку — вылакала в мгновение ока. Положили на землю банан. Девочка упала на четвереньки и впилась в еду зубами. Совершенно невозможным оказалось надеть на нее хотя бы рубашонку: она изорвала одежду в мелкие клочки. В общем, стало ясно: это не злой дух, а ребенок, неизвестно как потерянный в лесу, подобранный и воспитанный обезьянами. Все маугли, например, даже вернувшись к людям, оказались неспособными научиться говорить. Девочка Камала, найденная в 1920 году в волчьем логове в Индии, научилась, правда, произносить по слогам несколько слов, но смысла их явно не понимала. У нее были очень длинные и мозолистые руки, ввалившиеся щеки, большие и плоские уши. Когда она принюхивалась, ноздри ее сужались и расширялись. Она была почти нечувствительна к жаре и холоду. Ела только сырое мясо и пила молоко. Кроме того, у нее была необычайно мощная нижняя челюсть и очень острые зубы. Объясняется это довольно просто: на строении тела сказалось то, что большую часть жизни она ходила на четвереньках, а зубы, которыми разжевывают сырое мясо, могут быть только острыми. Камала прожила с людьми несколько лет и умерла. Во всех случаях дети, вернувшиеся к людям после жизни среди животных, долго не выживали. Поэтому многие считают, что таких детей нужно обратно возвращать в дикую среду. Но Анна Лудовико доказывает, что это невозможно. Те же обезьяны не приняли бы вновь Бэби-Хоспитал. Во-первых, она слишком велика теперь для них, во-вторых, ведет себя уже не по-обезьяньи. Доктор Лудовико считает, что можно и нужно пробудить в Бэби-Хоспитал человеческое и постараться приобщить к миру людей. Все дети-маугли были потеряны в лесу или похищены животными в самом раннем младенческом возрасте, когда человеческие свойства и навыки в них еще не были развиты. Это и позволило им естественно приспособиться к условиям, перенимая повадки животных. С точки зрения Анны Лудовико, дети постарше выжить в лесу просто не смогли бы. [ 9] С такими детьми происходят даже физические изменения. Так, в 60-х годах в Уганде в джунглях нашли 4-летнего малыша, почти с самого рождения жившего с обезьянами. Тело малютки было покрыто густой шерстью. Через два года она выпала, но от обезьяньих повадок ребёнок так и не избавился. Несколько раз пытался бежать из детского дома в джунгли. В 8-летнем возрасте ему это удалось. Что с ним стало в дальнейшем – неизвестно никому. Скорее всего, он примкнул к одной из обезьяньих стай.

Таким образом, все эти примеры еще раз подтверждают то, что для того, чтобы индивиду стать человеком ему необходимо пройти определенный этап социализации, то есть жить и воспитываться в обществе. Причем этот этап должен проходить в раннем детстве индивида, когда он наиболее восприимчив к восприятию опыта старших поколений. Именно в этом возрасте закладываются основные формы поведения и происходит развитие индивида. Еще Аристотель определял человека как «политическое животное», тем самым подчеркивая наличие в нем двух начал: биологического и социального, т.е. человек не просто биологический вид, а в первую очередь субъект общественных отношений. [1. с.22] Жизнь человека вне общества так же невозможна, как невозможна жизнь растения, выдернутого из земли и брошенного на сухой песок. Отнимите, говорит Вл. Соловьев, у любого человека все то, чем он обязан другим, начиная от своих родителей и кончая государством и всемирной историей, и не только от его свободы, но и от самого его существования не остается совсем ничего. [10. с.47]

Подводя итог всему выше сказанному, хотелось бы сказать, что выделившись из природы, человек перестает быть просто биологическим существом, он становится существом социальным и, в известном смысле, выключается из природы, противопоставляется ей. Было бы неверно представить дело таким образом, будто выделение человека из природы означает полный разрыв с природной основой и ликвидацией ее. Напротив, как справедливо отмечает ряд ученых, естественное, природное в человеке не уничтожается, а претерпевает существенную перестройку, ограничено соединяясь с общественным в человеке.

Социальное возникает из биологического, биологическое предшествует социальному, создает для него исторические природные предпосылки. В этом смысле можно сказать, что социальное в процессе своего развития выходит за рамки биологического, становится внебиологическим, надбиологическим.

Человек, становясь социальным существом, не перестает быть существом биологическим, он выделяется из природы, но это выделение не абсолютно, а относительно. Здесь имеется примерно такое же соответствие, какое существует между формой и содержанием развивающихся явлений. Это не означает, что социальное в природе человека относится только к форме. Оно «пронизывает» природу человека в целом, но между социальным и природным в человеке в рамках их единства существует различие, которое может превращаться в противоположность. Социальная среда, как и природная, задавала функциональную систему действия человека. Развитие социальных и технических систем деятельности побуждало организм к формированию специфических способностей, потребностей, мотиваций и стимулов, для реализации которых использовался и тренировался потенциал биологических возможностей. Плодотворную попытку решения вопроса о соотношении «социо» и «био» в педагогике и особенно в психологии предпринял в конце 20-х гг. Л. С. Выготский, который подчеркивал, что «ребенок в процессе своего развития формируется не только как известный биологический тип, но и как определенный тип личности, несущий на себе отпечаток всего своеобразия данной исторической эпохи». [4. с.109]