Жидовствующие

Не всё было спокойно и безоблачно в отношениях Русской Православной церкви и рождающейся самодержавной властью.

В начале 70-х гг. XV в., после предварительной и тщательной подго­товки, на Русь проникает ересь жидовствующих. Русь до этого знала ереси богомильства и стригольничества, но новая ересь оказалась исключительно опасной для Православного государства. Целью жидовствующих, которые имели свои секты по всему миру, являлось уничтожение христианства как рели­гии. Жидовствующие на публике никак не проявляли свою ненависть к христианству, рассчитывая по­степенно разрушить его изнутри. Проникновение ереси началось с Новго­рода, куда в 1470 г. в свите киевского князя Михаила Олельковича под видом купцов прибыли три еврея: Схария, Моисей Хануш и Иосиф Шмойло Скара­бей.

Тайная агитация иудаизма облегчалась слабым знанием Святого писания новгородскими священниками, а также и то, что их пропагандистская лите­ратура была замаскирована под толкование Ветхого и Нового заветов. Созда­вая секту жидовствующих в Новгороде, с учётом печального опыта ереси стриголь­ников, чья секта на Руси к тому времени была изведена полностью, Схария выполнял задание одного из меж­дународных иудейских центров. К подго­товке и выполнению своего задания жидовствующие подготовились весьма тщательно. Иудейская писанина (Пятикнижие Моисея – Тора, сочинения Анан бен Давида, Моисея Маймо­нида, труды по еврейской каббале, астрологии и другим оккультным наукам) была переведена на живой разговорный русский язык. Аналогичные про­делки были проведены с некоторыми частями Библии. Правда в отдельные части «трудов», нагловато адаптированных с еврейского на русский язык, попали некоторые лексические образования, указывающие на их происхож­дения в Литовской Руси.

Пробыв в Новгороде всего год, три иудейских конспиратора сколотили и оставили в церковной элите Новгородского княжества хорошо законспирированную и обученную агентуру численностью в 33 человека, из них 27 составляли свя­щенники, дьяконы, их ближайшие родственники.

Жидовствующие отрицали видимую церковь, монашество, культ икон и мощей, посты, все священные предметы, службы и обряды, праздники, одним словом – все христианские догматы. Особую ненависть у жидовствующих вызывали монахи. Параллельно еретики учили соблюдать закон Моисеев, хранить субботу и праздновать иудейскую пасху.

Как сектанты, жидовствую­щие соблюдали строжайшую конспирацию, стремились к проникновению в высшие слои светской власти и духовенства, При вступ­лении обязательно соблюдали ритуал, включавший обряд осквернения Рус­ских Православных святынь.

В 1480 г., в период освобождения от золотоордынской зависимости, жидовствующим удаётся проникнуть в Москву, в Кремль. Здесь им удалось вовлечь в свою организацию видных политиков из окружения Ивана III. В их число попали священники главных соборов Кремля, руководитель русской внешней политики дьяк Фёдор Курицын (ум. в 1500 г.). Распространению ереси содействовала сноха Ивана III – Елена Волошанка, уроженка Молдавии, с 1490 г. ставшая вдовой. Только в 1487 г. Новгородский архиепископ Геннадий, смог довести сведения о существова­нии тайной организации митрополиту Геронтию, а затем и великому князю.

Геннадий Новгородский, рассказывая о расследования ереси в послании Иоасафу Ростовскому, писал: «…ни при одном в Царьграде не было иудейской и еретической дерзости». Источником сведений для него стал «… их товарищ, поп Наум. Да и псалмы ко мне принёс, составленные ими по иудейскому образцу, и те псалмы я послал к митрополиту же со следственными делами». Рассказывая об их поведении, митрополит свидетельствовал, что ложь еретиков исходила из иудейских наставлений: «Когда же мы тех еретиков велели перед собой поставить, все они стали запираться во всех обвинениях да начали бесстрашно клясться, называя себя православными христианами»⁵³.

По указанию Ивана III несколько еретиков были арестованы и наказаны кну­том за надругательство над иконами. Но покровители жидовствующих не до­пустили осуждения ереси как таковой. Более того, в 1490 г. им удалось поставить «своего» митрополита Зосиму (1490-1494).

Следует отметить, что конец XV века и всё XVI столетие стало временем необыкновенной духовной напряженности для всех христиан, вне зависимости от конфессиональной принадлежности. Связано это был с окончанием 7000 года от Сотворения мира. По летоисчислению от Рождества Христова «конец света» должен был состояться в ночь с 24 на 25 марта 1492 года. В мистических ожиданиях христианского Средневековья это была роковая дата. На это указывали авторитетнейшие для Православного человека византийско-болгарские источники: «Небеса» Иоанна Дамаскина (VIII век), «Житие Андрея Юродивого» (Х век) и т.д. От византийцев убеждение в скором конце света перекочевало к русским людям. Даже пасхальные таблицы были доведены только до марта 1492 года. В соловецкой пасхалии против этого года отмечалось: «Зде страх! Зде скорбь! Аки в распятии Христове и на коце явися, в нём же чаем и всемирное твоё пришествие»⁵⁴. В 1467 г. новгородцы, в ожидании этой даты, воздвигли семь церквей в честь семи вселенских соборов и «семи веков».

Как внешний признак воцарения антихриста, предтечи Страшного суда, указывало падение Константинополя, а распространение ереси жидовствующих, как внутренний.

Вслед за воцарением антихриста должно было состояться Второе пришествие Христа, затем битва между Христовым воинством и силами дьявола, после чего и должен был состояться Страшный суд с окончанием земной истории человечества.

Заметных катаклизмов в 1492 г. не произошло, но в христианском мире утвердилось мнение, что антихрист может явиться в любой день, в любой час, а, следовательно, нужно быть в постоянной духовной готовности перед Страшным судом: «…по Григорию Богослову, нам нужно ждать скончания мира во всякий час». Геннадий Новгородской, как один из наиболее вдумчивых иерархов Русской Православной церкви, это писал в послании Иоасафу ещё в 1489 г., за три года до ожидаемой даты. Мыслитель категорически утверждал: «…в Евангелии не сказано, когда будет конец мира… ведь сделано это для прельщения христиан! Хотят сказать: "Года христианского летописца подходят к концу, а наши длятся!"». Владыка Геннадий утверждал, что математическое решение этой проблемы неверно, ибо Божий промысел неподвластен разуму человека. С тревогой он говорил и о возможном усилении идеологических позиций жидовствующих: «Но надобно будет выдержать великое борение, если окончатся годы пасхалии, а Бог еще продлит жизнь мира. Ведь это прибавит дерзости еретикам, мудрствующим по-иудейски, а для христиан будет великая тягость» ⁵⁵.

Жидовствующие идею конца света воспринимали, мягко говоря, скептически, бессмертие души они отрицали в принципе, а после 25 марта 1492 г. их торжество было повсеместным. Ставленник жидовствующих митрополит Зосима глумился: «А что то царство небесное? А что то второе пришествие? А что то въскресение мёртвым? Ничего того несть!»⁵⁶.

В 1498 г. на голову Дмитрия, внука Ивана III, сына Елены Волошанки, жидовствующим удалось добиться возложения шапки Мономаха и объявления его наследником русского пре­стола.

Против жидовствующей мерзости встали лучшие люди Русской земли. В лице представителей Русской Православной церкви: Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, архиепископа Геннадия Новгородского, еретикам был дан дос­тойный отпор. Решение о назначении Дмитрия наследником престола было аннулировано и его вместе с матерью 11 апреля 1502 г. заключили в тюрьму. Наследником престола был провозглашён Василий III, отец Ивана Грозного. В следующем году несколько еретиков, в т.ч. и брат Фёдора Курицына, сожгли на костре.

Деятельность жидовствующих имела предопределённую экономиче­скую подоплёку. Еретики требовали от Русской церкви оказаться от владения земельным имуществом. В условиях становления самодержавной формы правления это могло означать только одно: усиление экономических позиций боярской аристократии и умаление политической роли великого князя. К счастью Иван III сумел предугадать развитие этих событий и предпринять соответствующие превентивные меры.

Однако ересь жидовствующих до конца вырвать не удалось. Некоторым жидовствующим удалось скрыться под маской идеологии «нестяжателей», а затем и протащить своего представителя в лице попа Сильвестра к Ивану IV Васильевичу Грозному.

На церковном соборе 1503 г., состоялась дискуссия между вождями двух монашествующих партий – «иосифлянами» и «нестяжателями». По существу и по духу оба течения Православной мысли соответствовали духу христианского учения. Во главе духовно-политического течения «иосифлян» стоял Иосиф Волоцкий, выступавший за усиление роли Русской Православной церкви в государстве, бережному отношению к Православным традициям. За требование сохранения церковного и монастырского землевладения, их политические оппоненты «нестяжатели» придумали этой группе название «стяжатели», считая, что владение собственностью несовместимо с монашеским служением. Позиция «нестяжателей», которых возглавлял страстный борец с жидовствующими Нил Сорский, в этом вопросе, вне всякого сомнения, была ошибочной. Собирание в руках церкви земельной собственности было не стремлением к личному обогащению, а средством, которое, в конечном итоге, позволяло усилить Русское государство. В будущем, когда церковь Петром I и Екатериной II была лишена собственности, распространение русофобских и антихристианских учений во властной элите не получило должного отпора. В XVI в. на соборах 1503 и 1531 гг. «стяжатели» сумели доказать свою правоту, отодвинув от России почти на два века опасность секуляризации церковных земель.

В учении Нила Сорского о «нестяжании», жидовствующие смогли разглядеть удобную для себя нишу. Замаскировавшись под «нестяжателей» с этих, внешне благопристойных позиций, они повели новые атаки на союз Русского государства и Русской Православной церкви. Под «нестяжательским» флагом жидовствующим удалось внедрить своего человека в ближайшее окружение Василия III. Стараниями боярских еретических кругов к нему, из далекого Белоозера в Москву, в 1509 г. был переведён старец Вассиан, в миру князь Василий Патрикеев. Вскоре ему удалось стать ближайшим советником великого князя. Ещё в 90-х гг. род Патрикеевых был активным распространителем ереси жидовствующих. Но, как говорится, сколько верёвочки не виться, конец всё равно наступит. В 1499 г. Патрикеевы попали в опалу, а князь Василий был пострижен в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре.

Став советником великого князя, Вассиан, прикрыв свою идеологию учением покойного Нила Сорского, стал более осторожен. Осуждая обогащение монастырей, настаивая на секуляризации монастырских земель, сам Патрикеев, палец о палец не ударил, чтобы осудить жестокую эксплуатацию крестьян светскими феодалами. Ученик Максима Грека, Зиновий Отенский, свидетельствовал о роскошной жизни Вассиана, обвиняя его в том, что он ел лучшие блюда, пил редкие вина («романею, бастр, мушкатель, рейнское белое»)⁵⁷.

Выступление Вассиана в защиту монастырских крестьян было банальным проявлением лицемерия жидовствующего элемента. Его ненависть к иосифлянам диктовалась не защитой страждущих, а защитой интересов боярской аристократии – от роскоши в монастыре Патрикеев не отказался.

С помощью Патрикеева, проводившего кадровую политику в интере­сах еретиков, боярской аристократии удалось нанести существенный урон Русскому государству. Во-первых, существенно был замедлен процесс цер­ковно-государственного соединения, лежащего в основе строительства пра­вославного «самодержавства», или «Святорусского царства». Во-вторых, Патрикееву и его единомышленникам, выступавших против смертной казни жидовствующих, удалось спасти приверженцев еретических учений для будущей разрушительной работы.

Подрывную дея­тельность Вассиана удалось пресечь только в 1531 г., когда митрополит Да­ниил с фактами на руках смог доказать принадлежность Вассиана к секте жидовствующих.

В период правления Елены Глинской до 1538 г., можно наблюдать рост церковно-монастырского землевладения, что свидетельствовало о сближении интересов Русской Православной церкви и Русского государства.

Видные церковные деятели, главной целью которых было не только обоснование независимости церкви, но и укрепление государства, прилагали усилия по созданию полноценной идеологической концепции Святорусского царства. Одним из таких идеологов был Иосиф Волоцкий, чья активная борьба с жидовствующими принесла ему огромный авторитет в обществе. Иосиф Волоцкий сформулировал новый взгляд на предназначение царской власти в Русском государстве. Игумен провозгласил, что властью своей государь подобен «вышнему богу». Государя русского, доказывал Иосиф, сам «Господь Бог устроил вседержатель во свое место и посадил на царском престоле… и всего православного христианства, всея Руския земля власть и попечение вручил ему». Иосиф тем самым укреплял не только авторитет великого князя, но и роль церкви в государстве: если великий князь получает власть от Бога, то перед Богом он несёт и ответственность за неё, за надлежащую заботу о богатствах и процветании церкви. Иосиф Волоцкий являлся идеологом «воинствующей церкви», шедшей на союз с самодержавной властью, поддерживавшей её при условии сохранения и укрепления своих позиций в государстве.

Если говорить о позиции светских властей относящейся к проблеме церковного землевладения в конце XV в. и вплоть до середины XVI в., то можно выделить две тенденции. С одной стороны, великий князь стремился к ограничению роста церковного землевладения, но, с другой стороны, когда становилось заметно, что эти действия наносят ущерб Русскому государству, ограничения сменялись щедрыми пожалованиями монастырям. Центральная власть видела в Русской Православной церкви единственного мощного союзника в борьбе с боярской вольницей.