Глава 7

КАКОЙ АДМИНИСТРАТИВНЫЙ АППАРАТ НУЖЕН РОССИИ

Новая ротация и перековка управленческой элиты назрели уже давно

Государство, раз возникшее, обязано смотреть на себя как на окончательное, обязано быть таким, чтобы служить нации во всех ее нуждах, при всех моментах ее будущей эволюции. ...Именно в этом смысле политика должна быть национальной, иметь своим объектом целостную историческую жизнь нации.

Л.А. Тихомиров

1. Российские реформы как ритуал

Освобождение России от коррупционных пут и от неэффективности государственного управления невозможно на пути частных оптимизаций и пересаживаний в чиновничьем «квартете». Должны измениться идеология, целеполагание государства и самосознание политического класса. После затянувшейся эпохи «приватизации власти» чиновничеством и олигархатом должна быть произведена полноценная национализация власти. И в этом случае коррупция и неэффективность из системообразующего фактора превратятся в частные недостатки, устранимые организационными, дисциплинарными и репрессивными мерами. Национализация власти приведет и к укреплению национального самодержавия, то есть суверенитета, независимости и неподчиненности каким-либо внешним факторам, геополитическим силам и навязанным «международным порядкам». В свою очередь, укрепление самодержавия приведет к тому, что вместо нынешнего «латания дыр» в государственности и попыток сохранить хотя бы в минимальной степени контур управляемости наше государство и наша нация смогут перейти к решению действительно фундаментальных проблем, созданию на новом технологическом уровне системы управления, которая больше соответствовала бы географи-

396

ческим, экономическими и духовным реалиям России и вызовам завтрашнего дня. Перед Россией стоит задача создания постбюрократической, «информационной» модели управления, которая сочетала бы новейшие информационные технологии и создаваемую ими возможность сверхцентрализации с широким развитием начал самоуправления. Эту перспективную модель государственности, ее качественный скачок необходимо иметь в виду вслед за текущими задачами укрепления национального и самодержавного начал в политике России.

Принятие концепции бюрократического мессианизма ведет у политической элиты к формированию ложного самосознания, которое характеризуют такие черты, как отчужденность от собственного народа, чувство безусловного превосходства над большинством нации и безответственность. Политический класс начинает воспринимать себя кем-то вроде «сынов света», вынужденных исполнять грязную и неприятную работу по водворению цивилизации «в этой стране», но, по сути, к ней не принадлежащих, а за результаты не отвечающих, поскольку, вполне возможно, «эта страна» принципиально цивилизации не поддается, и все, что можно и нужно сделать «сыну света», — это не дать самого себя поглотить. Многие конкретные политические высказывания нынешнего поколения «просветленных» бюрократов выдержаны вполне в духе древней ереси манихейства, только в качестве «грязной материи» выступает Россия, а в качестве светоносного начала — западные ценности. При этом деятельность мессианской бюрократии является в ее глазах способом охранения России от самой себя, от тех «дикости» и «варварства», которые якобы изначально заложены в «культурном коде» России.

Основным занятием «мессианской бюрократии» является ритуал «российских реформ», которые — что в XVIII, что в XIX, что в XX, что в XXI веке — имеют очень мало общего с действительным и конструктивным осуществлением преобразований государственной и общественной жизни. Такие успешные преобразования оставались скорее исключением, чем правилом. Для того чтобы понять феномен «российских реформ», необходимо разобраться с самим словом «реформа». Означает оно «изменение формы при сохранении содержания». Реформа есть приведение социальных форм (прежде всего государственных институтов) в соответствие с изменившимся содержанием. В обществе сложился консенсус по какому-то вопросу —

397

государство реагирует, реформируя свои институты в соответствии с общественным запросом. При этом реформы как таковые не являются смыслом деятельности государства. Если реформы никому не требуются, государство обязано их не проводить.

Российское государство ведет себя иначе. Все реформы у нас проводятся исключительно по инициативе самого государства. Имеют они всегда один и тот же смысл и оправдание: «ликвидация отсталости» страны в какой-то области. Итог практически любой «российской реформы» — ее образцово-показательный провал, обуславливающий необходимость новых «реформ». Этот процесс непрерывного реформирования не имеет конца, причем обществом все это переживается крайне тяжело. Пресловутый «гнет» Российского государства, о котором так любили и любят порассуждать некоторые публицисты, — это прежде всего гнет непрерывного бессмысленного изменения, порождающего чувство вечной неустроенности, «барачности» жизни.

Каждая следующая «российская реформа» сопровождается ритуальным поношением дореформенного прошлого. Народу предлагается очередное «очистительное крещение», позволяющее избавиться от скверны «проклятого прошлого». С другой стороны, ему прививается чувство вины — «Как же мы могли жить в этой скверне? Стало быть, русские — это и правда нация варваров и дикарей». И то и другое входит в планы реформаторов, одержимых бюрократическим мессианизмом, поскольку легитимизирует их власть. Реформа приводит если не к катастрофе, то к ухудшению жизни населения. Искусственно созданная бедность — вечный спутник любой российской реформы, в какой бы области она ни проводилась, начиная с воинского дела и кончая здравоохранением.