5. Некоторые черты большого стиля

Новый стиль эпохи будет включать в себя совершенно неожиданные элементы. Однако многие его параметры можно предвидеть. Итак, если говорить о конкретных проявлениях нового большого стиля, то он мог бы осуществиться в первую очередь в программе смыслократической архитектуры, некоторые из черт которой мы попытаемся обозначить.

1) Новое одухотворение градостроительного пространства и архитектуры, в частности, строительство храмов, которые доминировали бы над местностью, монументальных соборных комплексов в центре мегаполисов; создание новых архитектурных ансамблей, органично включающих в себя величественные сооружения сталинской имперской эстетики.

2) Необходимо озаботиться восстановлением традиционного облика русских городов: возвращением частных домов, возможно, расчленением мегаполисов, отходом от диктата «строительного» начальства, которое подмяло под себя как архитекторов, так и всех нас — жителей русских городов и поселков.

3) Принципиально новые творческие решения, которые воплощали бы стиль христианского символизма на базе осмысленного применения современных строительных технологий, в частности, обыкновенные жилые и общественные здания (многоэтажные) могут увенчиваться храмами — домовыми церквами, которые располагались бы на верхних этажах, «освящая» таким образом все здание и округу.

4) Введение в современную архитектуру элементов высокого исторического символизма, монументальных образов, подчеркивающих специфику русской цивилизации, национально-государственной традиции.

194

5) Большой стиль никогда не является детищем стихийного развития «рыночных отношений», но в той или иной мере обусловлен государственной программой и первоначальный толчок получает через госзаказу среди архитекторов целесообразно было бы учредить специальный конкурс, в результате которого были бы избраны несколько победителей — национально ориентированные типовые проекты частного или многоквартирного дома; проекты должны быть экономичны исходя из принятой технико-производственной программы, а в плане стиля достаточно разнообразны, при этом из современного хаоса эстетики необходимо вычленить типические черты, которые не противоречили бы большому стилю (в идеале большой стиль не сводится к четырем-пяти типам застройки, а вбирает целый набор своеобразных решений, предоставляет возможность маневра для создания градостроительных конфигураций).

Если выходить за рамки архитектуры, несмотря на ее центральное, как было отмечено выше, положение, следует отметить, что большой стиль может строиться на нескольких доминантах:

— память о былом величии и победах исторической России;

— тонкое чувство своеобразия, сильных сторон русской цивилизации, которые должны подчеркиваться, а не затушевываться;

— отработка большого стиля в виртуальном пространстве—в жанрах утопии, фантастики, компьютерных игр (моделирование не исторической тематики, а сферы возможного, имеющее ярко выраженный национальный и консервативный в футурологическом измерении окрас);

— возвращение своеобразной «мужской эстетики» в дизайне техники, одежды, преодоление абстрактного стиля и снятие тенденций унисекса, атомарной, бесполой гермафродитической и космополитической эстетики; возвращение «мужского» начала в формотворчество повлечет за собой и определенную «феминизацию» — дизайн на новом уровне вернется от абстрактно-унифицирующих к «мужским» и «женским» моделям;

— мягкое вписывание в дизайн одежды естественных принципов русского костюма, поощрение развития школы художников-модельеров, которая в полной мере учитывала

195

бы национальные особенности формы и сложения тела, отличающие нас от задающих моду европейцев;

— восстановление естественного традиционного календарного ритма, возрождение обычаев официальных праздников, парадов, церемоний, общественных встреч и застолий; в этой связи одно из важнейших мест внутри большого стиля займет эстетика праздника, возобладает тенденция к преодолению межличностных перегородок, сближению и взаимопониманию соседей и сослуживцев, — официальный праздник в России должен стать одновременно и государственным, и народным.

Особого внимания заслуживает официальная программа «новой монументальной пропаганды», которая должна задать скульпторам, архитекторам и художникам широкое, но целенаправленное пространство творчества.

В первую очередь должны быть восполнены вопиющие пробелы в отношении памятников выдающимся деятелям русской цивилизации. Сейчас, насколько нам известно, в России отсутствуют памятники таким государственным деятелям, как Равноапостольный великий князь Владимир, Владимир Мономах, Андрей Боголюбский, государи Иоанн III, Иоанн IV (оба — «Великие»), Алексей Михайлович. Нет памятников великим полководцам и флотоводцам князьям Даниилу Холмскому, Михаилу Воротынскому, графу Орлову-Чесменскому, генералам Муравьеву-Виленскому и Муравьеву-Карскому, Ермолову, Скобелеву, боярину Шеину (руководившему обороной Смоленска), Бакланову, адмиралам Чичагову, Макарову, Невельскому. Заслужили памятников в столичных городах историки Карамзин, Коялович, Ключевский, С. Веселовский, писатели Жуковский, Тютчев, Лесков, языковед Даль, философы Хомяков, К. Леонтьев, Розанов, И. Ильин, композиторы Бортнянский, Свиридов, художники Васнецов, Нестеров, Серов, покоритель Сибири Ермак Тимофеевич, русские первопроходцы (Дежнев, Хабаров, Поярков и др.), путешественники Афанасий Никитин, Миклухо-Маклай, Беллинсгаузен, Лазарев. Список можно дополнять и дополнять — но здесь важно начать ликвидацию «белых пятен» и выдержать при этом верное взвешенное направление.

Памятники преподобным и святителям, по мнению верующих, неуместны — в их честь принято возводить храмы и часовни. Однако мемориальные доски в напомина-

196

ние о святых вполне возможны и необходимы. Необходимо воздвигать памятники святым князьям и воинам (кстати говоря, св. благоверный Александр Невский заслуживал бы памятников не только в Новгороде и Переславле-Залесском, но также в Москве и Петербурге). Помимо монументов и памятных досок могут быть широко распространены мозаики, росписи, плакатные формы монументальной культурной пропаганды, которые разбавили бы буйство и бесконтрольность коммерческой рекламы. Вполне монументальны образы Архангела Михаила (есть в Архангельске), святых воинов (Георгия Победоносца — есть в Рязани) и т.д.

Монументальная пропаганда может и не ограничиваться историческими героями, продолжая свою работу и на легендарно-мифологическом материале. Огромное значение для большого стиля России будущего имели бы скульптуры, изображающие былинных героев. Можно представить себе внутри «Золотого кольца» Центральной России нечто вроде русской противоположности Диснейленду с огромной, возвышающейся над пространством равнины конной фигурой Святогора — символа прото-Руси, русской «античности». Уступая ему в размерах, но не в значении, экспозиция под открытым небом была бы продолжена монументами Индрика-зверя, вещих птиц Сирина, Алконоста, Гамаюна, вещего Баяна, калик перехожих, Ильи Муромца, Добрыни, Алеши Поповича, символа «силы земной» Микулы Селяниновича, Евпатия Коловрата, Авдотьи Рязаночки, Садко, Василия Буслаева и др. Внутри комплекса может найтись место и для отрицательных былинных героев, без которых эпический русский космос, конечно же, лишен полноты. Далее в монументальный ряд могут быть вплетены и реальные исторические герои: из древних это князь Святослав Игоревич, великий полководец, вслед за ним целая галерея верховных правителей Руси и России, путешественников, казаков, прославленных героев, вплоть до лиц советской эпохи: летчиков, космонавтов, ученых.

Несомненно, монументальные композиции могут дополнять уже имеющиеся архитектурные ансамбли. Например, помимо Минина и Пожарского около храма Василия Блаженного могут предстать и другие фигуры русской истории. В исторический и духовный контекст через монументы могут быть вписаны сталинские высотки, как, например, главное здание МГУ. Что особенно существенно, помимо вписывания уже имеющихся ансамблей в осмысленный контекст требуется создание совершенно свежих, своеобразных ансамблей, которые органично дополняли бы исторический облик русских городов и украшали бы естественные ландшафты России.

197