Глава V

Древние люди (палеоантропы) и палеогеография времени их обитания

ОСНОВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПРИРОДЫ ВЕРХНЕГО ПЛЕЙСТОЦЕНА (ВРЕМЕНИ ОБИТАНИЯ ПАЛЕОАНТРОПОВ)

Мустьерских местонахождений на территории СССР значительно больше, чем ашельских (рис. 20), но многие из них переотложены. Имеются и выразительные памятники с хорошими культурными слоями (Киик-Коба (Крым), Волгоградская (долина Волги), Молодова (долина Днестра), Рожок (побережье Азовского моря), Ильская (долина Кубани) и др.) . На Молодовской и Ильской стоянках есть остатки жилищ. На ряде стоянок (Тешик-Таш (Узбекистан) , Киик-Коба, Староселье (Крым)) открыты находки палеоантропов. Наиболее северные стоянки известны в центральных районах Русской равнины (например, Хотылево (бассейн Десны, 54° с.ш.), некоторые местонахождения Казахстана и др.). Это свидетельство того, что палеоантропы значи-

стр.82

тельно расширили область своего обитания, особенно в позднем мустье.

Раннемустьерская эпоха изучена слабо. Не ясен вопрос о геологическом возрасте не только начала мустье, но и значительно более поздних его этапов. Имеющиеся представления, по которым начало мустье относится или ко второй половине лихвинского межледниковья, или к самому концу среднего плейстоцена, или даже к микулинскому межледниковью, строго говоря, сосуществуют, так сказать, на равных правах. Приводимые в обоснование этих точек зрения материалы недостаточны. Сказанное касается не только мустьерских местонахождений СССР, но и зарубежных территорий. Несомненно, пожалуй, то, что за время своего обитания палеоантропы жили как в условиях благоприятного, так и неблагоприятного климата. На территории СССР нет достоверно датированных мустьерских памятников домикулинского времени. Большинство из них относится ко второй половине микулинского межледниковья и к первой половине валдайской эпохи.

По очень приблизительным данным абсолютных датировок оно продолжалось около 40 — 50 тыс. лет. Одними исследователями его начало предполагается около 150 — 170 тыс. лет назад, другими -около 120 — 110. Не менее велики расхождения и в определении конца межледниковья (120 — 110 или 75 —70 тыс. лет назад). Рассматриваемая эпоха известна под различными названиями. Нам кажется, лучше употреблять два названия: микулинское для европейской и казанцевское межледниковье для Азиатской части СССР. Многие особенности рельефа того времени были близки к современным (кроме областей, покрывавшихся валдайским и зырянским ледниками). Долины большинства рек и даже самые крупные балки в то время имели облик, близкий к современному. Именно благодаря этому большинство мустьерских стоянок располагается в современных долинах и впадающих в них балках. Однако были и различия. Например, в конфигурации внутренних морей (Балтийского, Каспийского и в меньшей мере Черного) , а также Полярного бассейна. Все они находились в стадии трансгрессивного развития. Как видно на карте (рис. 20) , на месте современного Балтийского моря располагалось земское море, переходившее на востоке в мгинское море, соединявшееся широким проливом с бореальным

стр.83

морем, покрывавшим север Русской равнины. Особенно далеко море проникало по затопленным речным долинам, низовья которых превратились в обширные заливы-эстуарии. За Уралом простиралось казанцевское море, заливавшее обширные пространства. Черное море (карангатский бассейн) по размерам мало отличалось от современного. Однако Крым был островом. На месте Каспийского моря существовал верхнехазарский бассейн, размеры которого были заметно больше современного (рис. 20). Существует мнение,что верхнехазарский бассейн существовал не только в микулинское, но и в течение преобладающей части московского времени (Г.И.Горецкий, Г.И.Попов, Г.И.Рычагов и др.). Абсолютные датировки уран-иониевым методом карангатских и верхнехазарских отложений показывают сходный возраст — от 75—80 до 115—120 тыс. лет назад (Х.А.Арсланов и др.) . Однако радиоуглеродные датировки карангатских и хазарских отложений значительно более молодые (в основном от 25 до 35 тыс. лет назад). Термолюминесцентные даты весьма разнородны (от 90 до 340 тыс. л.н.). Вероятно, наиболее правильны уран-иониевые датировки.

Морские террасы имеют в различных бассейнах (а иногда и в разных участках одного бассейна) разные высоты и строение. Например, в Западной и Центральной Европе (вплоть до Прибалтики) морские земские отложения залегают около уровня моря или ниже него (в Голландии, например, кровля земских отложений залегает на 12 м ниже уровня моря. В бассейнах Ладожского и Онежского озер, Белого, Баренцева и Печорского морей они поднимаются до 50 —75 м выше. В отдельных тектонических приподнятых участках они находятся на 150—200 м выше уровня моря. В Западной Сибири формируют 70 — 90-метровую террасу. В Каспийском бассейне верхнехазарские отложения также фиксируются на разной высоте. Местами они тектонически приподняты на 100 м.

Эти изменения в конфигурации морей (особенно в пределах Балтики и Полярного бассейна) имели огромное климатическое влияние. Они были главной причиной, обусловившей теплый и влажный климат. Теплые атлантические воды в северных морях проникали на многие сотни километров восточнее, чем ныне. На это указывают многочисленные данные по морской фауне. На Кольском полуострове и в низовьях Северной Двины встречаются лузитанские, т.е. самые теплолюбивые, формы (Anomiastriata, Nassa retuculata и др.), которые ныне обитают южнее Ла-Манша, западнее Британских островов, у берегов Франции, Португалии, в Средиземном море. Некоторые бореально-лузитанские виды (Cardium edule, например) проникали на 1500-2000 км восточнее, чем ныне. С. Л. Троицкий для северо-востока Русской равнины смещение зоогеографических границ к югу оценивает в 500 км. Придонные температуры в западных районах Баренцева моря оцениваются на 7 — 8° выше современных, соленость же — близкой к нормальной. Для севера Западной Сибири температуры придонных слоев оцениваются в 3 — 4° (ныне в Карском море они около нуля или даже отрицательные). Многие исследователи признаем, что в Полярном бассейне в эту эпоху не было многолетних льдов.

Фауна карангатской трансгрессии Черного моря также была одной из самых тепловодных. Водообмен между Черным и Средиземным морями был свободнее современного, отчего соленость Черного моря достигала 30%. Уровень моря был на 15 — 20 м выше современного. В фауне было много тепловодных средиземноморских элементов (Cardium tuberculatum, Tapes calverti и др.). Фауна пресноводных моллюсков из аллювия террас Днестра, Днепра, Дона также указывает на большую, чем ныне, тепловодность речных вод (например, встречаются раковины Corbicula fhiminalis (Днестр), Fagotia acicularis ,Pisidium astartoides (Днепр и др.).

Фауна млекопитающих микулинского времени до сих пор точно не установлена. Предполагается, что в это время продолжал существовать верхнепалеолитический комплексе составе которого были некоторые изменения в результате миграций. В Западной Европе

стр.84

для земского межледниковья установлена лесная фауна, типичными представителями которой были древний слон (Paleobxodon antiquus germanicus) и носорог (Dicerorhinus kirchbergensis). В самое последнее время древний слон определен Л.И.Алексеевой из микулинских отложений Воронежской области.

Важный компонент, помогающий реконструировать физико-географические условия, — мезинская (прилукская) почвенная свита, широко распространенная на юге Русской равнины. Почвы этого времени есть и в Сибири, но здесь они изучены хуже. Погребенные же почвы Русской равнины изучаются с давних пор (К. Д.Глинка, В.Д.Ласкарев, В.И.Крокос, А.И.Москвитин, И.П.Герасимов и др.). Для южных районов Русской равнины М.Ф.Веклич и Н.А.Сиренко выделяют почвенную свиту (до 2—5 почв) , формировавшуюся в разные фазы межледниковья. Особенно примечательны почвы климатического оптимума — свидетели более теплого и влажного климата. Широкое распространение имели серые оподзоленные почвы и оподзоленный чернозем, а также распространенные южнее их бурые лесные почвы, указывающие на более широкое, чем ныне, распространение лесных массивов. Еще южнее простирались черноземные почвы. М.Ф.Веклич и Н.А.Сиренко считают, что север лесостепной зоны был занят лесами, а лесостепи далеко проникали в степную зону. А.А.Величко и Т.Д.Морозова полагают, что в современной лесной зоне (бассейн Десны) в микулинское межледниковье формировались своеобразные псевдоподзолистые, палево-глеевые и псевдо-глеевые почвы. Ныне подобные почвы характерны для Западной Европы.

Особенно многочисленные материалы о климате и ландшафтах микулинского межледниковья дают палинологические и карпологические данные. Наиболее важны материалы по озерным и озерно-болотным отложениям, чаще всего представленным глинами, гиттиями, торфяниками. Именно они содержат спорово-пыльцевые спектры, наиболее правильно отражающие растительность того времени. Аккумуляция отложений разрезов происходила на протяжении всего межледниковья, а иногда даже и в какие-то отрезки времени, предшествующие оледенению или следующие за ним. Количество разрезов микулинского межледниковья, обильным палеоботаническим материалом исчисляется сотнями.

Для Русской равнины уже в конце 20 —начале 30-х гг. стало очевидным, что климатический оптимум характеризовался более теплым и более влажным климатом. В микулинских озерных отложениях находили остатки растений, которые ныне произрастают в более теплом и влажном климате. Позже было обнаружено много новых разрезов, изученных спорово-пыльцевым и палеокарпо-логическим методами. Анализ подтвердил, что флора была теплолюбива, и выявил основные этапы развития растительности. Главная заслуга в изучении и обобщении палеоботанических материалов по Русской равнине принадлежит В.П.Гричуку, выделившему восемь зон,соответствующих всему межледниковью.

Начальные и конечные фазы межледниковья характеризовались господством еловых, сосновых и березовых лесов без широколиственных пород. По мере приближения к климатическому оптимуму появляются широколиственные породы. Наибольшую роль они играли в фазу климатического оптимума, когда суммарное количество их пыльцы во многих разрезах составляет 70 — 80%. По самым типичным и полным разрезам (в том числе и по стратотипическому в районе деревни Микулино (Смоленская обл.) для оптимума намечается определенная последовательность в порядке кульминации (максимальном содержании) пыльцы ряда древесных пород. В.П.Гричук фазу климатического оптимума подразделяет на три зоны (снизу вверх) : зону дуба и вяза, зону липы и зону граба. Они хорошо выражены на диаграмме (рис. 21) , отражающей смену типов спектров в течение всего межледниковья и части последующей ранневалдайской (калининской) эпохи.

стр.85

По макрорастительным остаткам в отложениях климатического оптимума определена богатая флора с большим числом теплолюбивых экзотов. Часть из них ныне не произрастает на Русской равнине. Самые примечательные водные растения: сальвиния плавающая, бразения, альдрованда пузырчатая , водяной орех, болотный папо-

стр.86

ротник, а представители наземной флоры -граб, крупнолистная липа и другие. Они встречаются до Костромской области. Чтобы подчеркнуть теплолюбивый характер этой флоры, укажем современные области произрастания некоторых из них. Сальвиния плавающая и бразения в Европе ныне не произрастают. На территории СССР они известны только в Уссурийском крае. Альдрованда пузырчатая (росянка) ныне встречается в Западной Европе и южных и юго-западных районах Русской равнины. Водяной орех на Русской равнине встречается лишь на юге и в ряде западных районов и только как реликт. Болотный папоротник в современной флоре СССР вообще отсутствует. Однако флора микулинского оптимума не была, как может показаться, экзотической — основное ее ядро составляли растения, произрастающие здесь и ныне (сосна, ель, береза, ольха, дуб, липа) . Причем вместе с ними иногда встречаются кустарниковая береза, плаунок плауновидный и некоторые другие растения, широко распространенные в более северных (в том числе и арктических) областях.

Фаза климатического оптимума микулинского межледниковья характеризовалась облесенностью, возможно самой большой за весь плейстоцен. Тундровой зоны на Русской равнине не было. До побережья бореального моря простирались леса, в составе которых, возможно, были некоторые широколиственные породы (вяз, дуб, липа). Они распространялись на 500 — 650 км севернее, чем ныне. На юг леса проникали тоже дальше, чем ныне. В.П.Гричук считает, что современная лесостепная и часть степной зоны в климатический оптимум были заняты лесами, а южнее простирались лесостепи. Открытые пространства были заняты луговыми степями. Допускается даже возможность соединения на какое-то время лесов, спускавшихся с Северного Кавказа, с лесами Русской равнины. В.П.Гричук (1973) считает, что в центральной части Русской равнины среднегодовые температуры были на 4-6° выше современных (главным образом за счет повышения зимних температур). Среднеянварская температура была выше современной на 9-10°, а июля— всего лишь на 2°. Количество осадков было больше на 100 мм. Все это указывает на меньшую континентальность климата. Одной из главных причин этого было проникновение теплых атлантических вод в глубь континента и значительное продвижение их на восток.

В Сибири микулинское межледниковье также теплая и наименее континентальная эпоха плейстоцена. И здесь оно представлено морскими и континентальными отложениями. Воды казанцевского моря вдавались далеко в современную сушу и были, судя по фауне моллюсков и фораминифер, теплее вод современного Карского моря. Южнобореальные и даже бореально-лузитанские формы (Cardium edule) проникали до Средне-Сибирского плоскогорья, т.е. на 1500-2000км восточнее,чем ныне.

Палеоботанические данные, как и для Европы, указывают на широкое распространение лесных (особенно темнохвойных) ландшафтов. Значительную роль в них играли ель, пихта, кедр, проникавшие на север дальше, чем ныне (вплоть до низовьев Оби и Енисея). В центральных районах (например, на Иртыше) в небольшом количестве встречается пыльца липы и вяза. Одними она считается переотложенной, другими - залегающей in situ. В.П.Никитин, изучая макрорастительные остатки, также делает вывод о более благоприятном климате фазы максимального потепления. Некоторые растения произрастали на 3-4° севернее, чем ныне.

Обширные пространства Средне-Сибирского плоскогорья были заняты кедрово-сосновыми и лиственничными лесами. Бассейн Ангары — темнохвойной тайгой. Бассейны Амура, Витима, верхнего Алдана характеризовались горными, в основном лиственничными, лесами На среднем и нижнем Амуре произрастали хвойно-широколиственные леса. Тундровые ландшафты были "прижаты" к довольно узкой полосе вдоль побережья арктических морей.

стр.87

Как видно, особенно заметные улучшения климата были на европейской части СССР. При движении на восток климат, хотя и был теплее современного, но различия эти оказывались не так велики и как бы "затухали". В этом ясно видна тенденция, типичная и для современного климата: по мере удаления от теплой Атлантики климат становится континентальнее и как бы стабильнее, отчего и ландшафты здесь более устойчивы.

РАННЕВАЛДАЙСКАЯ (КАЛИНИНСКАЯ) ЭПОХА

Долгое время валдайское оледенение Русской равнины считалось единым (А.П.Павлов, Г.Ф.Мирчик, К.К.Марков, Н.Н.Соколов и др.) . Позже А.И. Москвитин и С.А.Яковлев расчленили его на три самостоятельные эпохи, выделив теплую эпоху, разделяющую две холодные (ледниковые) эпохи., Затем С.А.Яковлев (1956) выделил еще одно межледниковье и ледниковье. Однако его представления не получили широкого признания. В последние годы большинством исследователей признается два самостоятельных оледенения и разделяющее их межледниковье, но многими (А.А.Асеев, А.А.Величко, Н.С.Чеботарева и др.) отстаиваются взгляды о единой валдайской ледниковой эпохе (рис. 22).

Большинство исследователей признают трехчленное деление отложений валдайского надгоризонта, т.е. выделяются нижне-, средне- и верхневалдайские горизонты. В общем они соответствуют калининскому, молого-шекснинскому и осташковскому горизонтам А.И.Москвитина.

Нам кажется, что в послемикулинское время было два самостоятельных оледенения, разделенных межледниковьем. В литературе им предлагаются различные названия. Самым правильным, учитывая к тому же правило приоритета, было бы оставить за ними названия, предложенные А.И.Москвитиным: для ранневалдайского времени— калининское, для средневалдайского — молого-шекснинское,для поздневалдайского —осташковское.

На территории Сибири с давних пор [Сакс, 1948] выделяются тоже два крупных ледниковых этапа (зырянский и сартанский) и разделяющий их межстадиальный (межледниковый) каргинский этап. В северо-восточных районах Сибири зырянское и сартанское оледенения были горно-долинными. Палеогеографический ранг

стр.88

каргинской эпохи (межледниковье — межстадиал) до сих пор не ясен. Большинством он признается или теплым межстадиалом, или прохладным межледниковьем.

Важное подспорье в выяснении истории валдайского этапа — геоморфологические данные. Они позволяют реконструировать динамику ледникового покрова (особенно для поздневалдайского оледенения). Несмотря на небольшие размеры валдайских ледников, мощности их были достаточно велики. Так, в ледниковом центре (север Ботнического залива) предполагаются мощности до 3 км. Даже в районе Ленинграда они определяются в 1—1,2 км (рис. 23). Ледник производил большую работу. Об этом свидетельствуют ледниковые отторженцы, большие (до 100 м и более) мощности ледниковых отложений. Однако в краевой зоне они обычно невелики (1 —5 и лишь иногда 10 —15 м) .

К рассматриваемому времени относится широко распространенный горизонт лесса, названный еще В.И.Крокосом (1934) удайским. До недавнего времени с калининским оледенением украинские исследователи сопоставляли только удайский лесс. Сейчас к этой эпохе они относят также витачевскую почву и перекрывающий ее бугский лесс. В таком случае возрастным аналогом верхневолжского межстадиала, вероятнее всего, будет витачевская эпоха. На юге Русской равнины в это время формировались почвы, свидетельствующие об очень благоприятных условиях.

Особенности природы калининского оледенения реконструируются по внеледниковым районам. К этому времени относят курголовские и верхневолжские слои. Граница ледника в курголовскую стадию ориентировочно проводится в районе Финского залива. Южнее в это время формировались разнообразные отложения (в том числе и лессы), для которых указываются весьма "холодные" спорево-пыльцевые спектры. На диаграмме разреза Микулино (рис. 21, зона VI) пыльцы кустарниковой березы более 50%. Однако здесь, как и в верхневолжских межстадиальных слоях, встречается пыльца широколиственных пород (в том числе и граба), но она, вероятно, переотложена. Для верхневолжского межстадиала (зона V2, б, с) отмечается уменьшение пыльцы холодолюбивых растений и увеличение содержания пыльцы древесных пород и спор. Заметно возрастает количество пыльцы ели (до 30%); встречаются споры плауна булавовидного, также типичного представителя таежных ландшафтов. В.П.Гричук считает, что в это время здесь существовала северная тайга, сменившаяся позже (зона V3) зоной кустарниковой березы, отвечающей уже фазе максимального продвижения льдов. Во время же верхневолжского межстадиала граница ледника предполагается на юге Финляндии.

На юге Русской равнины палинологические данные позволяют реконструировать растительность своеобразных степных и лесостепных ландшафтов. В.П.Гричук (1972), базируясь на изучении разреза у села Гуньки (бассейн Днепра).отмечает небольшое количество пыльцы ели, сосны, березы, ольхи. Преобладает пыльца травянистых растений, среди которых указываются мезофиты и ксеро-

стр.89

фиты. Причем количество холодостойких и сухолюбивых травянистых больше в верхней части нижневалдайского лесса. Это объясняется тем, что в это время условия оставались холодными, но стали более засушливыми. Поэтому ландшафты березовой лесостепи первой половины ранневалдайского оледенения во вторую его половину сменились разнотравными степями. Лесная растительность тяготела к долинам рек и балкам. Однако подобные реконструкции базируются еще на небольшом фактическом материале, из лессов не удавалось извлечь достаточное количество пыльцы и спор.

В последние годы к начальным фазам нижневалдайского оледенения стали относить верхнюю черноземную почву мезинского комплекса (Величко, Морозова и др.) . Однако такая ее датировка условна и противоречива. Верхневолжское время было холодным и характеризовалось смещением северо-таежньгх ландшафтов к югу. В связи с этим необъяснимо столь значительное продвижение к северу степного типа почвообразования. На наш взгляд, черноземный тип почвообразования в лесной зоне должен свидетельствовать о значительном увеличении континентальности климата и высоких летних температурах. Палеоботанические данные, которые "улавливали" бы этот своеобразный этап черноземного почвообразования, до сих пор отсутствует. В литературе на это несоответствие не обращается внимание. Мы исключаем черноземное почвообразование в эпоху нижневалдайского (калининского) оледенения в столь северных районах. Вероятнее, эта почва еще микулинская.

С увеличением похолодания и роста ледникового покрова деградация лесной растительности происходила и в Сибири. По имеющимся реконструкциям в первую половину зырянского оледенения особенно широко распространялись лесотундры, доходившие до широты Омска и Новосибирска. Южнее их сменяли перигляциальные степи. Во вторую половину ледниковья (фазы максимального разрастания льдов и их деградации) наиболее широко распространились тундростепи, сменявшиеся южнее линии Тюмень—Колпашево — устье Ангары перигляциальными степями, простиравшимися до самого Якутска. Свободные ото льдов районы Западной и Восточной Сибири были заняты перигляциальными тундрами. Лесные ландшафты широко распространились, вероятно, лишь на юге Дальнего Востока.

Конечно, в условиях таких ландшафтов и сурового климата широко распространилась многолетняя мерзлота, особенно в Азиатской части СССР. А. А.Величко, В.В. Бердниковым, А.И. Москви-тиным и др. южная граница многолетней мерзлоты даже на Русской равнине проводится примерно по 49 — 50° с.ш. Считается также, что значительная часть Западной Европы (даже ее приатлантические районы, такие, как север Франции, вся Центральная Европа до Альп) была тоже скована многолетней мерзлотой. Ее южная граница проводится здесь на 300-500 км южнее, чем в Восточной Европе [Величко, Бердников,1973].

В горах юга СССР в это время было крупное оледенение, но в основном горно-долинное. Лишь местами существовали ледниковые купола и ледники подножий. Среди исследователей гор юга СССР нет единства мнений в вопросе о количестве оледенений в верхнем плейстоцене. Большинством признается одно оледенение. Некоторые исследователи (особенно для Кавказа) верхнеплейстоценовое оледенение признают самым большим за весь плейстоцен. По горам юга Сибири разных мнений нет: максимальным признается средне-плейстоценовое оледенение, а минимальным — оледенение конца верхнего плейстоцена, аналога сартанского оледенения гор северных районов Сибири. В связи с этим калининскому (ранневалдай-скому, зырянскому) оледенению равнин соответствует раннее верхнеплейстоценовое оледенение во всех горных системах юга СССР. В большинстве случаев здесь оно было также максимальным.

Лучше всего следы верхнеплейстоценового оледенения изучены на Кавказе. Ледники здесь спускались намного ниже,чем ныне,

стр.90

и были даже в тех районах, где сейчас нет постоянного снежного покрова. Д.В.Церетели и Г.М.Майсурадзе (1976) конечные морены первой стадии (оледенения) соответствующие, вероятнее всего, ранневалдайской эпохе, в центральных и западных районах Большого Кавказа указывают на высотах в 700 — 1100 м. Восточнее они отмечаются уже на высотах до 2000-2700 м (в верховьях Алазани). Восточные же районы Кавказа вообще не имели ледников. Оледенение и общее похолодание вызвало заметное снижение границ ландшафтных поясов и, конечно, влияло на особенности расселения и обитания палеоантропов. Как будет показано ниже, стоянки раннего мустье в горных районах Большого Кавказа отсутствуют, хотя в предгорьях и на низменностях они многочисленны. Пока очень скромные палеоботанические материалы по мустьерским слоям Причерноморской зоны Кавказа свидетельствуют о холодном климате (спорово-пыльцевые анализы Кепшинской пещеры) . Рельеф и высоты гор Средней Азии в позднем плейстоцене были примерно теми же, что и в наше время. Однако отдельные районы испытывали значительные тектонические поднятия. Это вместе с похолоданием благоприятствовало оледенению. Его площадь, например, на Тянь-Шане была в семь раз больше современной, а снеговая линия располагалась в среднем на 500 м ниже, чем ныне (т.е. снижение ее было значительно меньше, чем на Кавказе). Слаборасчлененные высокоподнятые сыртовые поверхности были перекрыты ледниками покровного типа. Долины крупных рек служили ложем мощным ледникам. Самые крупные из них, выходя на пологие участки, растекались и образовывали обширные поля предгорных ледников. Особенно широко были представлены горно-долинные ледники, оставившие после себя конечно-моренные гряды. Выделяют до трех стадий этого оледенения. Ледники были в три -пять раз длиннее современных. На Восточном Памире следы оледенения встречаются не везде (отражение резкой конти-

стр.91

нентальности). Несмотря на большие размеры, верхнеплейстоценовое оледенение гор Средней Азии было меньше среднеплейстоценового. Главная причина этого —большая влажность климата среднего плейстоцена. Максимальное развитие верхнеплейстоценового оледенения большинство исследователей относит ко времени древнее 30 — 45 тысяч лет назад [Никонов, Пахомов, 1976].

Фауна млекопитающих ранневалдайского времени известна главным образом по материалам мустьерских стоянок. В ее составе широко были представлены животные тундровой, лесной, степной ландшафтных зон (табл. 5). Как и для более раннего времени, характернейшими представителями были мамонт и шерстистый носорог (рис. 19) . Их остатки встречаются в большинстве стоянок,свидетельствуя о том, что эти животные играли большую роль в жизни палеоантропов. Характернейшим животным был и пещерный медведь. В ряде стоянок его костные остатки относятся ко многим десяткам и даже сотням особей. Пещерный медведь, мамонт, шерстистый носорог, пещерная гиена, тигролев вымерли в конце плейстоцена—начале голоцена. Самой обычной охотничьей добычей палеоантропов был северный олень (рис. 20). Его находки в мустьерских стоянках известны на территории СССР вплоть до Северного

Кавказа, Крыма и бассейна Днестра. За пределами СССР он известен до самой Франции и даже Испании. Из этого следует, что северный олень достиг наибольшего распространения еще в мустьерское, а не в верхнепалеолитическое время, как нередко указывается. Вместе с северным оленем находят иногда и остатки песца (рис. 24). В Крыму, например, песец известен в культурном слое стоянки Киик-Коба. На ряде стоянок поражает обилие костных остатков лошадей, ослов, бизонов, сайгаков (рис. 25). Обилие их костных остатков в культурных слоях с несомненностью свидетельствует о том, что они были главными промысловыми животными. Изредка

стр.92

встречаются остатки овцебыка (рис. 26) ,ряда мелких млекопитающих.

Несмотря на довольно хорошую изученность фауны млекопитающих второй половины верхнего плейстоцена, до сих пор не выявлено различий ее видового состава, которые отражали бы изменения климата ранне-, средне- и поздневалдайсхого времени. Однако растительность за это время претерпела значительные изменения. Причины этого заключаются в том, что животные несравненно меньше растений привязаны к субстрату и способны к миграциям (сезонным и многолетним). Естественно, что фауна в меньшей

стр.93

степени реагировала на климатические перестройки. Немаловажно также и то, что основное количество мустьерских стоянок находится в сравнительно южных районах, облик ландшафтов которых оставался более или менее постоянным (наличие открытых (степных и тундровых) и закрытых (лесных) участков). Изменения же ареалов тех или иных животных, вызываемые потеплениями или похолоданиями, конечно, были, но мы их еще не улавливаем.

АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МУСТЬЕРСКОЙ ЭПОХИ

Мустьерские памятники известны почти во всех странах Старого Света. Прямую связь между памятниками ашеля и мустье, которая позволила бы говорить об их генетической преемственности и связывать варианты ашеля с вариантами и культурами мустье, проследить удается лишь в редких случаях. Во Франции (по Ф.Борду) из местного ашеля вырастает вариант мустье с ашельской традицией. В районах распространения "южного ашеля" в мустьерскую эпоху встречаются колуны или чопперы.

В мустьерскую эпоху происходит усовершенствование нуклеусов, как дисковидных, так и леваллуазских, достигающих в эту эпоху большого совершенства. Мустье отличается от ашеля значительно большей выдержанностью и устойчивостью типологических форм орудий, большим числом орудий из отщепов. Рубила либо исчезают, либо встречаются более мелкие их разновидности, изго-

стр.94

товленные часто на отщепах и имеющие треугольную или сердцевидную форму. Кроме "рубилец" появляются другие двусторонние орудия —листовидные наконечники и острия различных типов, ножи и другие формы. Становятся устойчивыми и разнообразными такие формы как остроконечники. Появляется двухконечное симметричное острие. Среди скребел новые многолезвийные формы — двойные, тройные, со сходящимися лезвиями, различные ножи с обушком, долотовидные орудия. Вместе с тем продолжают существовать и возникшие ранее формы орудий: зубчатые, выемчатые, острия, скребки. Заготовки для орудий становятся тоньше и более вытянутыми, а ретушь применяется чаще и делается разнообразней.

Еще недавно наши представления о наборе мустьерских орудий были неполны. Большинство исследователей говорили лишь об остроконечниках, скреблах и рубильцах. Ныне же для мустьерской эпохи насчитывается несколько десятков форм орудий.

Анализ следов сработанности на мустьерских орудиях позволяет говорить об их многофункциональности и о существовании'таких видов деятельности, как резание, строгание, сверление, обработка дерева и шкур. В мустьерскую эпоху возникают составные орудия (в частности, деревянные копья с кремневыми наконечниками). Из костей животных изготовляли ретушеры, костяные шилья и острия. Стоянки мустьерцев встречаются как в пещерах,так и на открытых пространствах.Это или долговременные стойбища (базовые стоянки), или охотничьи лагеря. Нередко мастерские для добывания и первоначальной обработки кремня обнаруживаются у выходов кремня и других пород камня. На некоторых стоянках фиксируются остатки жилых сооружений. Первое мустьерское жилище, огражденное костями мамонта, было открыто А.П. Чернышом в Приднестровье (см. ниже). Остатки жилищ обнаружены также и в пещерных стоянках.

Основой жизни мустьерцев была охота. Среди животных, на которых охотился человек, встречаются такие крупные, как мамонт и носорог. Прослеживается известная избирательность или специализация по добыче определенного животного: иногда на стоянках, расположенных близко друг от друга и существовавших примерно в одно время, преобладают кости разных животных. Например, в Староселье встречено 98,4% костей дикого осла, а в Заскальной преобладают кости сайги. В пещерах Черноморского побережья Кавказа больше всего костей пещерного медведя (Воронцовская пещера —98,8%) , а на Ильской стоянке —до 87% составляют кости бизона. Охота на разных животных требовала особых навыков. Охота на мамонта, естественно, отличалась от охоты на пещерного медведя. И вместе с тем об этом основном способе добывания пищи человеком мы знаем очень мало. Некоторые исследователи предполагают, что человек не брезговал и падалью. Может быть, этим объясняются находки отдельных каменных орудий в местах скопления костей животных. Примером могут служить находки на Волге (Тунгуз, Ундоры и другие). Для палеолита обычно реконструируют облавные охоты на пересеченной местности. Возможно, были и ловчие ямы. Охота имела коллективный характер. Большинство исследователей считают, что некоторые орудия (остроконечники, листовидные острия) использовались как наконечники метательных копий. Несомненно, охота дополнялась и собирательством. Об этом говорят находки терочных камней, служивших для растирания плодов и корней съедобных растений.

От мустьерской эпохи сохранились и первые свидетельства духовной жизни людей: зачатки искусства и погребения. Так, в мустьерских памятниках, правда исключительно редко, встречаются ритмичные нарезки на костях и камнях — крестики, ямки, имеющие орнаментальный характер. На некоторых стоянках найдены остатки красной охры — иногда в виде окрашенных пятен, иногда же в виде кусков, сточенных от употребления (как карандаши) .

С мустьерской эпохой связаны древнейшие из дошедших до нас погребения людей. Большинство их обнаружено на стоянках. Иног-

стр.95

да для покойника вырывали могильную яму в дне пещеры. Специально положенных с покойником вещей, как правило, не встречается. Однако отдельные элементы обрядности обнаруживаются. Особое отношение к покойнику отразилось, например, в том, что в могилу ребенка (Шанидар, Иран) было положено много цветов, пыльца которых в изобилии найдена в могиле. В Тешик-Таше (Узбекистан) погребение ребенка было окружено кольцом из рогов горного козла. Известны случаи захоронения черепов человека. Так, в Монте-Черчео (Италия) был обнаружен череп, окруженный выкладкой из камней. В пещере Регурду (Франция) были исследованы "ящики", сложенные из плит известняка. В одной из таких камер был обнаружен скелет человека, а в соседней-медведя. Зарождение культа медведя и других животных прослеживается на материалах ряда пещер, в которых найдены особым образом сложенные у стен, в нишах или в "ящиках" из камней отобранные кости животных: черепа, длинные кости.

О более тесном сплочении коллектива людей говорят остатки жилищ с очагами, а также свидетельства возросшей оседлости (увеличение мощности культурных слоев и остатков охотничьей добычи). Об осознании коллективом своей общности свидетельствуют и погребения, в которых, вероятно, отразилась забота о членах коллектива. В этом плане исключительно интересно одно из погребений Шанидара, где обнаружен скелет палеоантропа-калеки, лишившегося руки. Удалось установить, что после увечья он жил долгое время, а это было возможно лишь при помощи и заботе коллектива. Нельзя не упомянуть и о том, что иногда кости человека обнаруживаются вместе с кухонными остатками, со следами ударов и обожженными (Крапина, Югославия). Отсюда можно предположить, что в мустьерскую эпоху существовал и каннибализм.

Все эти материалы дали основания ряду советских исследователей предположить, что уже в эту эпоху происходит становление родового общества. И, исходя из этого, понимать разнообразие кремневого инвентаря мустье как отражение этнографических особенностей (традиций в изготовлении каменных орудий) — присущих определенным коллективам людей.

В мустье картина развития культуры становится еще более сложной. В выявлении вариантов культуры важнейшую роль сыграли исследования французских ученых, и в первую очередь Ф. Борда. Он провел усовершенствование типологического метода для мустьерской эпохи и доказал неоднородность мустье Франции. Он выделил шесть вариантов набора инвентаря, назвав их позднее вариантами культур. Все они сосуществуют во времени, и внутри каждого из них почти не происходит никаких существенных изменений в течение всей эпохи. Работы Ф. Борда опровергли целый ряд общепринятых представлений о мустье, о его примитивной однородности, о хронологической последовательности вариантов, которые раньше ошибочно принимались за последовательные этапы развития мустьерской культуры. Влияние работ Ф.Борда на последующее изучение мустьерской культуры трудно переоценить.

Опыт Ф.Борда послужил исходным моментом для исследователей мустье других стран. Выяснилось, что мустьерская культура не однородна и в ней выделяются различия разного порядка: пути или линии развития и локальные группировки сходных памятников—археологические культуры. Советские исследователи (В.П.Любин, Г.П.Григорьев, В.Н.Гладилин и др.) выделяют несколько путей, вариантов или линий развития каменных индустрии мустьерской эпохи. В них отражаются общие закономерности эпохи: ограниченность используемого сырья (камень, дерево, кость), уровень развития техники, определенный набор орудий. Уже в мустье, в пределах одной эпохи различные группы населения при решении хозяйственных задач варьируют техническими приемами и формами орудий. Выяснилось, что число путей развития ограничено и что каждый из них не привязан к определенной территории. Например, стоянки зубчатого пути развития равным

стр.96

образом встречаются во Франции, на Кавказе (Хостинская культура) , в Западной Украине (Стинка) , в Средней Азии (Куль-Булак) и т.д. С другой стороны, на одной территории сосуществуют различные пути развития (например, во Франции, Молдавии и т.д.).

Пути развития различаются между собой, по мнению одних авторов (Любин, Гладилин) , по общим технико-типологическим показателям , другие (Григорьев) — для различения путей развития предлагают выделять "сопряженную группу орудий" (т.е. встречающихся постоянно совместно) разную для каждого из путей развития . Таким образом, памятники, принадлежащие к той или иной линии развития, почти никогда не обнаруживают тяготения к определенной территории. К одному пути развития могут относиться памятники, весьма отдаленные друг от друга и принадлежащие к различным археологическим культурам. Выделяются леваллуазский, зубчатый, типично мустьерский, шарантский, понтийский и другие пути развития. В некоторых памятниках отмечается своеобразное смешение черт, свойственных различным путям развития.

В последние годы советские исследователи пытаются выделять и мустьерские археологические культуры, представляющие собой территориально ограниченные группировки сходных по набору орудий мустьерских памятников. К одной культуре относят также памятники, у которых прослеживается сходство во всех основных (в том числе и специфических, т.е. присущих именно для этой культуры) типах орудий, а также и в количественном соотношении между группами различных орудий. Детальный анализ почти всякого района, где имеется достаточное количество мустьерских памятников, позволяет выделить археологические культуры (Поднестровье и Попрутье,Кавказ,Крым,Средняя Азия) .

Внутри археологических культур прослеживаются как памятники различного хозяйственного назначения, так и разновременные. Внутри культуры, вероятно, можно было бы проследить и развитие кремневого инвентаря от более древних к более поздним. Однако отсутствие геологического обоснования возрастных различий между стоянками делает выводы не всегда убедительными. Лишь в тех редких случаях, когда люди одной и той же мустьерской культуры неоднократно селились на одном месте и где прослеживается перекрывание более древнего слоя более молодым, но однокультурным слоем, такие выводы получаются более убедительными (Стинка и Молодова I, V на Днестре, Оби-Рахмат и Куль-Булак в Узбекистане).

Таким образом, мустьерские археологические культуры представляют собой территориально обособленные группировки сходных памятников, занимающие небольшую территорию и соседствующие с другими инокультурными памятниками. Следует заметить, что существование мустьерских культур признается не всеми исследователями. Например, А.А.Формозов (1977) относит появление археологических культур лишь к концу палеолита — началу мезолита. Для мустьерской эпохи он реконструирует лишь индивидуальную изменчивость инвентаря памятников. Сложение значительных областей сходного развития, возникших на основе длительных и постоянных связей, он видит лишь в конце мустье. Даже те исследователи, которые разделяют точку зрения А. А. Формозова на существование в мустьерскую эпоху этнокультурных областей или иного характера единств, охватывающих широкие территории (Н.Д.Праслов, В.Н.Гладилин), все же вынуждены внутри их выделять конкретные культуры мустьерского времени или группы сходных между собой памятников, а не индивидуально различающиеся стоянки.

Сделанные исследователями выводы серьезно расходятся с укоренившимися и ставшими традиционными представлениями о неразвитости техники, бродяжничестве и неустойчивых стадных образованиях мустьерского человека. Ряд советских исследователей (А.Н.Рогачев, В.П.Любин и др.) считают, что уже в мустьерскую эпоху сложился семейно-родовой первобытнообщинный строй.

стр.97

ДРЕВНИЕ ЛЮДИ (ПАЛЕОАНТРОПЫ)

Палеоантропы — одна из четырех основных стадий в эволюции человека [Рогинский, 1977]. Она представлена большим числом находок в Старом Свете. Костные остатки палеоантропов найдены более чем в 40 местонахождениях и принадлежат более чем 100 индивидам . Для поздних европейских палеоантропов (неандертальцев) характерны следующие морфологические особенности: 1) мощный надглазничный валик и сильно покатый лоб, 2) затылочный отдел, сплющенный сверху вниз, 3) горизонтально расположенный верхний край чешуи височной кости, 4) несколько притупленный сосцевидный отросток, 5) плоские и скошенные назад скуловые кости, 6) верхние челюсти без Клыковых ямок, характерных для людей современного типа, 7) массивная нижняя челюсть без подбородочного выступа, 8) вместимость мозговой коробки черепа, не уступающая по величине современному человеку.

Неандертальцы Западной Европы были небольшого роста (155 — 165 см для мужчин). Крупная голова неандертальцев сидела на позвоночном столбе со слабо выраженными изгибами, вертикально стоящими, сильно развитыми остистыми отростками. Для длинных костей характерны крупные абсолютные размеры и массивность эпифизов, для диафизов — также массивность и изгиб. Ребра неандертальцев крупных размеров были массивны, в сечении треугольные. Ключицы очень длинные и грацильные. Лопатка короткая и широкая. Туловище короткое. Относительная величина верхней конечности невелика. Плечо длиннее предплечья. Плечевая кость обладает тенденцией к округленности сечения в середине диафиза. Кость неандертальцев широкая и мощная. Форма запястно-пястных суставов свидетельствует об отсутствии способности пальцев неандертальцев совершать разнообразные движения.

Для таза отмечена следующая примитивная особенность-сравнительно узкое отверстие входа в малый таз. Бедренная кость характеризуется наличием третьего вертела, слабым развитием шероховатой линии и пилястра, голень относительно короткая, кости стопы массивные, их форма и взаимоотношения могут свидетельствовать о неуклюжей походке неандертальцев. Правда, существовавшие до недавнего времени представления о ходьбе неандертальца, сутулящегося, с полусогнутыми коленями и наклоненной головой, сейчас не разделяются исследователями, так как в основе их лежали факты, полученные при неточной реконструкции скелета пожилого индивида из Ла-Шапелль-о-Сен, страдавшего артритом. Передвижение неандертальца, возможно, было неотличимо от нашего. Массивность присуща всему скелету неандертальца. В заключении можно утверждать, что по общему строению скелет неандертальца ближе к типу современного человека, чем его череп.

Зубы неандертальцев отличаются большими размерами, зубная полость — велика, жевательная поверхность изборождена. Промежутки между зубами отсутствуют, клыки не превышают по высоте ряд других зубов. На верхних молярах по четыре бугорка, на нижних —по пяти. Явления кариеса для зубов неандертальцев не отмечено . Стирание коронки происходило интенсивнее при пережевывании твердой пищи, чем у современного человека (Нестурх).Потомки архантропов — палеоантропы во всех отношениях представляют продолжение эволюционного развития гоминид в пределах стадии "формировавшихся людей", определенной Ф.Энгельсом, физическое и социальное развитие которых привело к появлению "готового человека"— Homo sapiens.

Вопрос о происхождении неандертальской группы сложен. На роль предковой для палеоантропов формы претендует, по мнению К.Куна, гейдельбергский гоминид. Это мнение оспаривает В.П.Алексеев (1966), предпочитающий проводить генетическую связь к неандертальцам от раннеплейстоценовых форм, в общем морфологически близким к синантропам. Не следует упрощенно

стр.98

представлять себе переходы из одной стадиальной группы в другую. Элементарная формула "палеоантропы произошли от архантропов", как замечает В.В.Бунак (1966) , не может удовлетворить современного исследователя. Соотношение этих типов ископаемых гоминид сложнее. Факты говорят за то, что палеоантропы и архантропы частично существовали одновременно и не различались по типу культуры, точно так же как палеоантропы и неоантропы.

Морфологический прогресс при переходе от архантропов к палеоантропам проявляется главным образом в развитии головного мозга — в увеличении его объема и в перестройке коры, что выражается в преимущественном разрастании отдельных ее участков. Наиболее интенсивно продолжают развиваться области, функционально связанные с процессами познания свойств предметов, с динамическими действиями рук, т.е. с различными сторонами трудовой деятельности. Доказательством дальнейшего развития речи служит увеличение площадей участков в нижней части лобной доли, что отмечается на эндокранах палеоантропов (В.В.Бунак, В.И.Кочеткова, Ю.Г.Шевченко и др.) . Наблюдается заметная перестройка в периферических органах речи как, например, в нижней челюсти.

О возросших морфофизиологических возможностях палеоантропов говорит факт изготовления ими сложных орудий (из двух составных частей, например) . Это свидетельствует и об очень высоком уровне ассоциативной деятельности палеоантропов. Можно говорить о наличии у них большой ловкости и точности, о сбалансированности походки и о хорошей координации движений. Высокое развитие производственной деятельности и усложнение социальной структуры палеоантропов способствовали обитанию в областях с различными природными условиями.

Факторы эволюции палеоантропов те же, что и в процессе трансформации архантропов, но при этом очень важно,что усложнившиеся формы труда, а отсюда укрепившиеся общественные связи еще в большей степени ограничивали сферу действия естественного отбора, хотя последний, несомненно, оставался существенным фактором видовой эволюции человека (М.И.Урысон) . Исследование скелетных остатков палеоантропов обнаруживает значительную морфологическую вариабельность, которая связана, с одной стороны , с большей длительностью их существования, а с другой - природным разнообразием всей территории их обитания. Можно выделить среди палеоантропов морфологические типы более или менее похожие на современного человека.

Так, по мнению М.А.Гремяцкого, среди палеоантропов могут быть выделены по крайней мере три географические группы: 1) южно-азиатско-африканская, 2) средиземноморская, 3) европейская (поздние находки). Не все перечисленные группы послужили исходным типом для рас современного человечества. Существует точка зрения, согласно которой европейская группа приняла участие в образовании современных рас только путем метисации.

Наличие существенных морфологических отличий между палеоантропами и неоантропами было истолковано рядом исследователей (М.Буль, А.Кизс и др.) как доказательство большой генетической удаленности их друг от друга. Неандертальцы стали рассматриваться не как возможные предки Homo sapiens, а как боковые специализированные ветви, вымершие или истребленные в процессе межвидовой борьбы с человеком современного вида, физически и интеллектуально более совершенным.

Степень сходства (несходства) питекантропов, неандертальцев и людей современного типа оценивается исследователями по-разному. Одни сближают неандертальцев с людьми современного типа, противопоставляя их питекантропам (А.Валлуа) . Так, Г.Ф.Дебец предложил отнести группу неандертальцев к питекантропам, объединив их. Третья группа авторов приравнивает отличие архантропов, палеоантропов и неоантропов (А.Кизс,Т.Мак-Коун, М.Ф.Нестурх).

стр.99

С именем А.Грдлички и его работы 1927 г. можно связать появление наиболее аргументированного взгляда на неандертальцев как на предковую фазу, предшествующую появлению Homo sapiens. Морфологическая и культурная преемственность палеоантропа и неоантропа была доказана данными палеоантропологии, археологии и геологии. Взгляды А.Грдлички получили широкую поддержку у советских антропологов. Я.Я.Рогинский (1936 и др.) дал анализ факторов, определивших трансформацию неандерталоидных предков в Homo sapiens. В.П.Якимов (1949) считает, что поздние европейские палеоантропы, жившие в суровых природных условиях, характерных для приледниковой зоны Европы, в силу воздействия факторов среды отклонились от развития в направлении к "сапиенсу".

Исключение поздних европейских неандертальцев из филогенетического древа современного человека не признается всеми (В.П.Алексеев, Ю.И.Семенов). Этому противоречит закономерный

стр.100

характер перехода от ашельской стадии нижнего палеолита к мустьерской.

Адепты этой точки зрения указывают далее на неабсолютный характер закона необратимости Долло, который мешает представить специализированных в ряде черт "классических" неандертальцев трансформирующимися в неоантропов. Возникло предположение о реальности других вариантов гипотезы о неандертальской фазе в эволюции человека. В этом случае единственным фактором, который определял скорость эволюции гоминид в конкретных географических регионах, следует считать неодинаковые природные и исторические условия [Рогинский, 1977].

Важно то, что согласно им, предками неоантропов все же были палеоантропы в широком смысле слова. Существен тот факт, что во всех областях (Европа, Африка, Передняя Азия, Индонезия) палеоантропы предшествуют во времени неоантропам. Это доказано геологическими данными. Бесспорно, в пользу гипотезы неандертальской фазы говорят находки промежуточных по типу форм (кармельские палеоантропы), показывающие морфологический переход от палеоантропов к неоантропам. По мнению Я.Я.Рогинского (1977) , фактически популяция горы Кармел является результатом смешения вполне сложившегося современного человека и неандертальца. Другой морфологический аргумент — находки ранних неоантропов, обладающих особенностями (пережиточными) палеоантропов (пример — хвалынская и сходненская черепные крышки в Восточной Европе, подкумская — на Северном Кавказе) .

Описанные выше группы палеоантропов в процессе генезиса неоантропа филогенетически, чаще всего соподчиняются следующим образом (рис. 27) . Основой для формирования современного человека послужили представители ранней европейской группы (находки из Эрингсдорфа) , а промежуточной явились палестинские формы. Эти построения у ряда авторов ассоциируются с гипотезой моноцентрического происхождения современного человека.

Киик-Коба. Первый из крымских неандертальцев был открыт Г.А.Бонч-Осмоловским в 1924 году.в районе Симферополя в гроте Киик-Коба. Здесь обнаружены кости посткраниального скелета взрослого индивидуума (кости стопы, голени и кисти) и неполного скелета годовалого ребенка.

Исследование Г.А.Бонч-Осмоловским (1940 и др.) скелета конечностей позволило сформулировать версию, согласно которой кисть и стопа кииккобинского человека в своем развитии отличны от современного человека. Кроме того, строение конечностей крымского неандертальца не согласуется с гипотезой древесной стадии в эволюции обезьяноподобного предка человека. На материале 256 признаков кисти выяснилось, что большинство особенностей у антропоидов отличны от кисти человека в направлении, прямо противоположном кииккобинскому гоминиду. Современный человек по особенностям кисти оказался ближе к антропоидам, чем киик-кобинец. Вот некоторые признаки: большая ширина всей кисти и ее отдельных элементов, огромная ширина концевых фаланг, клинообразная форма их, уплощенная форма суставных площадок первого луча в месте сустава первой пястной и большой многоугольной костей, слабая изогнутость всех фаланг.

Исходя из двух посылок: а) неандерталец (кииккобинец — в том числе) является предшественником неоантропа, б) принцип Долло о необратимости эволюции имеет абсолютное значение, Г.А.Бонч-Осмоловский пришел к мнению об отсутствии древесной специализации у предков человека, для локомоции у которых было характерно передвижение на четырех конечностях по скалам и ровной поверхности. Труд же у человека и необходимость приспособления кисти для древесной жизни привели в результате конвергентного развития к сходству в строении кисти современного человека и антропоидов. Правда, ко времени существования кииккобинца его гибкость еще не достигла степени, свойственной современным высшим представителям отряда приматов.

стр.101

Огромная сила руки кииккобинца не сопровождалась подвижностью руки современного человека. В силу этого доступные ему трудовые операции были очень простыми. Вот что писал Г.А.Бонч-Осмоловский (1941) о руке неандертальца из Киик-Кобы: "Толстая в основании, она клинообразно утончалась к относительно плоским концам пальцев. Мощная мускулатура давала ей колоссальную силу захвата и удара. Захват уже был, но он осуществлялся не так, как у нас. При ограниченной противопоставляемости большого пальца, при необычайной массивности остальных нельзя брать и держать пальцами. Киик-кобинец не брал, а "сгребал" предмет всей кистью и держал его в кулаке. В этом зажиме была мощь клещей".

В защиту своей теории указанный автор привлек и данные по изучению онтогении кисти современного человека. В соответствии с биогенетическим законом Геккеля Г.А.Бонч-Осмоловский видел в особенностях морфологии кисти зародыша человека (9 недель, например) черты данного отдела верхней конечности, характерные для предка, человека (лапообразная форма) . В качестве примера таких черт приведем: общая форма кисти, относительно большая ширина, удлиненность пятого луча, форма пальцев, слабо выраженная способность к противопоставлению первого пальца. Это делает кисть зародыша человека похожей на кисть кииккобинца [Рогинский,1977].

В качестве доказательств существования в истории человека кисти с выраженной опорной функцией привлекались и физиологические и медицинские данные. Имеется в виду ослабление или отсутствие противопоставления первого луча при поражениях дентральной нервной системы и наличие этой особенности при функционировании кисти у маленьких детей.

При исследовании стопы неандертальца из Киик-Кобы выяснилось, что из 63 признаков скелета стопы — 26 сходны с типичными для современного человека, 25 уклоняются в направлении антропоморфных обезьян и лишь 12 отличны от антропоидов больше чем от современного человека. Несмотря на это, Бонч-Осмоловский (1954) не посчитал возможным отнести кииккобинца к промежуточному звену между антропоидами и современным человеком.

С.А.Семенов (1950) приводит предполагаемые Г.А.Бонч-Осмоловским следующие двигательные способности кисти кииккобинца: а) разведение пальцев в стороны, б) боковые повороты кисти вправо и влево, в) слаборазвитое ладонно-тыльное сгибание кисти, а главное, очень ограниченную способность большого пальца к движению. Но, замечает С.А.Семенов, кисть человека из Киик-Кобы по форме и величине составных частей (пястных костей и фаланг) не отличается от современного типа и по длине большого пальца также. Он согласен с фактом существования двух существенных отличий: а) простой, полуцилиндрической формой сустава первой пястной кости, лежащей на трапеции (большой, многогранной) запястья, б) сильно развитых в ширину концевых фаланг пальцев. При этом седловидная форма сустава необходима лишь в момент крайнего напряжения большого пальца, и он не определяет полностью возможностей движения первого луча, так как выходит из своего ложа во время усилия.

Наконец, все же имеются существенные признаки в строении, говорящие о способности большого пальца кииккобинца к противопоставлению. Наконец, С.А.Семенов замечает (как и другие авторы) , что существует большая изменчивость пястно-запястного суставного устройства. Расширенные концевые фаланги отличают не только неандертальца Киик-Кобы но и других неандертальцев, являясь чертой приспособления к опорной функции.

Относительно недавно в антропологический анализ был введен ребенок Киик-Коба II. Чехословацкий исследователь Э.Влчек реконструировал несколько длинных костей, левую бедренную кость и правую лопатку. Были также выделены отдельные кости пальцев руки и ноги .относительно хорошо сохранившиеся позвонки и ребра.

стр.102

Исключительный интерес представляет работа по восстановлению пропорций длинных костей неандертальского ребенка Киик-Коба II, возраст которого оценен Э.Влчеком в 5 —7 месяцев.Оказывается, что в случае одинаковой длины бедренной кости с костью современного ребенка голень кииккобинца короче на 7%, а длина предплечья на 10% больше .Следовательно, мы можем считать, что при одинаковой длине бедренной кости рост неандертальских детей должен быть меньше. Кости кииккобинского ребенка производят впечатление более массивных, особенно диафизы. Морфология позвонков скелета из Киик-Кобы не несет отличий от современного типа. Однако выявлено своеобразие строения ребер (через отличие формы их сечения). Как и у взрослого неандертальца, диафизы лучевой, локтевой и бедренной костей искривлены. Лопатка обладает своеобразной формой суставной впадины и суставной поверхности плечевого отростка, отличаясь большей массивностью, чем у современного ребенка такого же возраста.

Влчек (1974) отмечает ряд структурных отличий от современного типа в строении лучевой, локтевой и бедренной костей, а также ребер и лопатки.

Тешик-Таш. В 1938 году молодая особь палеоантропа была найдена А.П.Окладниковым при раскопках грота Тешик-Таш близ г. Байсуна, на юге Узбекистана. Возраст ребенка, которому принадлежит не совсем полный скелет, оценивается в 8-9 лет. Реставрация черепа и реконструкция внешнего облика мальчика из Тешик-Таши осуществлены М.М.Герасимовым (рис. 28). Первое исследование черепа Тешик-Таш провел Г. Ф.Дебец (1940). Им было обращено внимание, в частности, на очень большую величину мозговой полости черепа— 1490 см3. Пересчет на предполагаемую величину у взрослого неандертальца дал возможность предположить, что

стр.103

палеоантроп из Тешик-Таша был бы неотличим от палеоантропа из Ла-Шапелль-о-Сен (1600 см3). В.В.Бунак (1951), исследуя эндокран ребенка из Тешик-Таша, отметил особенности, переходные по характеру своему от типа мозга неандертальца к человеку современному.

С.И.Успенским (1969) на основании данных по стереоморфологии эндокрана палеоантропа из Тешик-Таша и других гоминид удалось показать, что первый может быть сближен с неоантропами "ранне-средней поры верхнего палеолита". По мнению данного автора, это в совокупности с археологической характеристикой Тешик-Таша позволяет отнести его к переходной "неандертало-сапиентной" группе гоминид. Несмотря на сравнительно ранний возраст, череп из Тешик-Таша обладает уже заметным сплошным надглазничным валиком. Характерно отсутствие подбородочного выступа нижней челюсти, что также отличает палеоантропа из Тешик-Таша от современного человека.

М.А.Гремяцким (1949) отмечен узкополостной тип зубов у этого неандертальского ребенка. Этот признак делает Тешик-Таш похожим на современного человека. Визуальный анализ черепа из Тешик-Таш дал следующие результаты: отмечена большая толщина стенок черепа (в 1,5 раза больше средних размеров у современных детей того же возраста) , сильное развитие надглазничного валика, затылочный валик в зачаточном состоянии, "шиньонообразный" по форме затылок, слабое выступание лобных и теменных бугров, низкое положение чешуйчатого шва, малые по размерам сосцевидные отростки, большая ширина межглазничного пространства, крупные размеры глазниц, отсутствие Клыковых ямок, большая ширина носового отверстия, массивные, уплощенные и косые по положению скуловые кости, мощное развитие венечного отростка, отсутствие подбородочного выступа [Гремяцкий, 1949].

Н.А.Синельников и М.А.Гремяцкий (1949) пишут о следующих особенностях костей посткраниального скелета. Атлант сходен с типом этого позвонка у Ла-Шапелль по форме верхних суставных площадок, уплощенных и гладко переходящих в заднюю дугу, а строение ключицы близко к современному типу. В строении ребер есть неандерталоидные особенности: сильновыраженный рельеф на нижней поверхности. В отличие от современного типа плечевая кость характеризуется уплощенностью с боков. Бедренная кость равномерно округлая в сечении, что несвойственно современным детям. Пилястр отсутствует. Костям скелета из Тешик-Таша свойственна относительная массивность. Авторы считают, что молодой возраст является причиной несильновыраженных неандертальских особенностей.

Г.Ф.Дебец (1947) выступил против точки зрения о промежуточности положения Тешик-Таш между палеоантропами и неоантропами. Он относил тешикташца к типичным неандертальцам, пример которых являют "классические" европейские палеоантропы. Их сходство, выражающееся в своеобразном сочетании прогрессивных и очень примитивных черт, объясняется единством происхождения и мустьерских людей Узбекистана и Западной Европы. Среди выделяемых Г.Ф.Дебецом признаков кроме перечисленных в кранио-скопическом разделе (анализ М.А.Гремяцкого) фигурируют: низкая теменная крышка, сильный наклон лба, большие размеры зубов. Добавим, что Г.Ф.Дебец позднее относил человека Тешик-Таш к группе палеоантропов типа палестинских (переходных). Наконец, укажем, что В.П.Алексеев считает, что тешикташец сочетает признаки, не отличающиеся от черепов Схул (высота черепной коробки, наклон лобной кости) , а по размерам лицевой части и их соотношениям сближается с европейской группой, а также с шани-дарским и амудским вариантами. Последние два он объединяет с Тешик-Таш в "переходную" европейско-переднеазиатскую группу.

Заскальная. В результате раскопок 1969-1973 годов, про веденных под руководством Ю.Г.Колосова в районе скалы Ак-Кая близ Белогорска, на стоянках Заскальная V и Заскальная VI были

стр.104

найдены костные остатки трех индивидуумов неандертальского типа. Геолого-геоморфологическая и археологическая характеристика этих стоянок будут даны позже. На стоянке Заскальная V был найден фрагмент затылочной кости взрослой особи, а в Заскальной VI —обломок нижней челюсти с тремя зубами и 14 отдельных зубов одного ребенка, несколько фаланг пальцев руки -другого, меньшего по возрасту. Анализ фрагмента затылочной кости позволил Е.И.Даниловой (1979) предположить, что она принадлежит женской особи палеоантропа возраста примерно 25 лет. Автор описания отмечает сочетание некоторых примитивных особенностей, черт специализации и ряда черт сходства с современным человеком. Е.И.Данилова видит близость находки к кругу европейских неандертальцев, но отмечает "выраженную сапиент-ность" в сравнении с "классическими" неандертальцами (пример — слабая выраженность затылочного валика). Последняя черта связана, видимо, с небольшими размерами лицевого скелета. Реконструкция нижней челюсти ребенка—неандертальца из Заскальной VI осуществлена М.Н.Елистратовой.

Морфология тела нижней челюсти - отсутствие подбородочного выступа и специфическая для неандертальцев уплощенность клыково-резцового отдела, расположенного фронтально, говорит о принадлежности найденной нижней челюсти палеоантропу. Форма и строение восходящей ветви также отличаются от типичных для современного человека. Добавим к этому сравнительную величину венечного и сочленовного отростков, глубину вырезки между ними. Такие очертания нижней челюсти сближают ребенка из стоянки Заскальная VI с неандертальским ребенком из Тешик-Таш. Зубы ребенка из Заскальной VI по специфическому рисунку рельефа коронки, пропорциям их частей, общей форме коронок близки к зубам других неандертальцев.

Относительные размеры моляров в ряду первого, второго и третьего моляров отличаются по ряду размеров от современного варианта. Величину полости второго моляра можно классифицировать как тавродонтную [Колосов, Харитонов, Якимов, 1974].

На основании данных о смене молочных зубов постоянными у современных детей аналогичного возраста можно предположить, что одонтологический ("зубной") возраст ребенка из Заскальной VI более соответствует современному в 10 — 12 лет.

Интересно отметить известное различие Заскальной VI и Тешик-Таш в порядке прорезывания отдельных зубов.

Сравнительный анализ строения нижней челюсти Тешик-Таш и Заскальной VI показал на наличие значительного отклонения у обоих мустьерских детей сочленовных отростков восходящей ветви наружу. Этот признак еще раз подчеркивает принадлежность крымской находки к кругу неандертальских форм человека. Тело нижней челюсти у ребенка из Заскальной VI менее массивно и имеет меньшие размеры, чем у мальчика из Тешик-Таш. Это является дополнительным свидетельством того, что в Крыму найдены костные остатки неандертальской девочки.

Наконец, у нижней челюсти из Заскальной — одиночное подбородочное отверстие как у современного человека. Вспомним, что у мальчика из Тешик-Таш на левой половине тела нижней челюсти — двойное отверстие [Колосов, Харитонов, Якимов, 1974].

Мы уже писали, что на той же стоянке—Заскальная VI в 1973 году были найдены костные остатки еще одного неандертальского ребенка, но более молодого. Имеются в виду фрагменты костей рук и ног, ребер, остатки позвонков. Наиболее примечателен полный набор костей кисти рук. Кости этого ребенка еще не исследованы полностью. Однако чехословацкому антропологу Э.Влчеку (1976) была предоставлена возможность изучить 1 пястную кость кисти. По некоторым признакам этой кости ребенок из Заскальной VI оказывается сходным со взрослой и детской особями неандертальцев из стоянки Киик-Коба. Или это две различные группы морфологически близкие ,или же одна и та же орда неандертальцев,

стр.105

обитавшая то в одном, то в другом убежищах, удаленных друг от друга приблизительно на 20 км, но расположенных в долинах разных рек. Судя по многочисленности стоянок у Ак-Кая ,это место было центральным по отношению к другим, рас положенным поблизости стоянкам. Фаунистическое и культурное окружение находок неандертальцев в Киик-Кобе и Заскальной близко по своим особенностям (Якимов).

Находки костей кисти неандертальцев в крымских местонахождениях дали возможность Э.Влчеку создать определенный возрастной неандертальский ряд. Он составлен из 6-8-месячного младенца Киик-Коба II, ребенка 5 лет из Заскальной VI и взрослого неандертальца Киик-Коба I.

Э.Влчек изучил особенности первой пястной кости в данном возрастном интервале у неандертальцев Крыма. Выяснилось,в частности, что морфологически указанная группа связана с более ранней популяцией мустьеро-леваллуазского круга Ближнего Востока (Табун, Амуд). Этим формам противопоставлены Э.Влчеком группы типа Схул и типа Шапелль. Скелетный материал неандертальцев Крыма разных возрастов позволил представить изменение формы и топографии двух коротких мышц большого пальца на заключительном отрезке процесса гоминизации. В связи с этим функция противопоставления большого пальца добавляется к функции приведения его. По мнению этого автора, большой палец у киикко-бинца находился в более дорзальном положении, что несколько ограничивало его противопоставление.

Сакажиа. В 1974 году костные остатки палеоантропа были найдены в пещерной стоянке Сакажиа (Западная Грузия). Они представлены обломком верхней челюсти с зубами (Л.К.Габуния,М.Г.Ниорадзе, А.К.Векуа). По степени стертости зубов авторы находки и описания предположительно относят фрагмент молодому индивиду - не старше 25-30 лет. Отмечается почти полное отсутствие следов собачьей ямки на верхней челюсти, ширина неба меньше, видимо, чем у большинства европейских неандертальцев. Отчетливо видны предносовые ямки, грушевидное отверстие — неширокое. Альвеолярный прогнатизм мустьерского человека из Сакажиа, можно предположить, выражен очень сильно. Близкая по форме к параболической, альвеолярная дуга также позволяет говорить об их сходстве с палестинскими палеоантропами. Высокий свод неба, почти плоская передняя поверхность альвеолярного отдела также делают сакажийского мустьерца похожим на неандертальцев, от которых отличает его относительно узкий нос, как у неоантропов, некоторых палестинских палеоантропов. Размеры зубов, в общем, крупные. Так, величина и массивность клыка и первого моляра у сакажийца больше, чем у юноши из Ле Мустье, а премоляры — относительно мелкие. Отмечены у грузинского мустьерца также такие особенности зубов, как высокая степень слияния корней и тавродонтизм. К этому можно добавить целый ряд одонтоглифических особенностей первого и второго нижних моляров.

Рожок. Коренной зуб палеоантропа найден на стоянке Рожок в Приазовье, на северном побережье Таганрогского залива, в 45 км к западу от Таганрога. Стоянка исследовалась Н.Д.Прасловым. Зуб был извлечен из мустьерского слоя, который, вероятно, принадлежит к одному из ранних интерстадиалов внутри вюрма. По мнению Н. Д. Праслова, морфология зуба отличается преобладанием сапиентных признаков, соседствующих с примитивными особенностями.

Джручула. В пещерной стоянке Джручула (Чиатурский район, Западная Грузия) при раскопках были обнаружены два культурных слоя. Во втором из них в скоплении орудий труда и обломков обожженных костей животных был открыт коренной зуб человека, культурное окружение классифицируется как позднее мустье.

Зуб принадлежал взрослому человеку. Это — правый верхний первый моляр. Исследователи (Габуния, Тушабрамишвили,Векуа)

стр.106

отмечают его значительную величину. По величине, рельефу коронки, строению корней, ширине полости зуб из Джручулы сходен с зубами неандертальцев и, по мнению авторов, особенно близок к зубам палеоантропов Передней Азии.

К мустьерскому времени относятся и находки в Староселье и Ахштырской пещере, обсуждаемые в главе VI, посвященной ископаемому человеку современного типа.

СТАДИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПАЛЕОАНТРОПОВ ТЕРРИТОРИИ СССР

Видимо, можно говорить о морфологическом сходстве тешик-ташского ребенка с поздними европейскими палеоантропами. Малая полость пульпы зубов и некоторые прогрессивные черты строения мозга (В.В.Бунак), правда, противоречат этой точке зрения. "Сапиентность" в структуре черепа и отсутствие многих черт специализации, по мнению ряда авторов, позволяют очертить круг палеоантропов Передней Азии (типа Табун, Шанидар, Вади эль-Амуд), куда относится и Тешик-Таш.

Определенное положение ребенка из Заскальной VI в кругу палеоантропов будет возможно представить себе после будущего подробного морфологического и метрического анализа остеологических и одонтологических особенностей тела нижней челюсти и зубов. Приведенные выше черты сходства и различия морфологии Тешик-Таш и Заскальной оценить довольно трудно в связи с возможностью проявления индивидуальной изменчивости или половых различий. Важен тот факт, что существуют черты сходства в морфологии указанных неандертальских детей — значительное отклонение сочленовных отростков восходящей ветви наружу, соотношение бикондилярного и бигониального размеров, значительная глубина вырезки между высокими венечным и сочленовным отростками. Кстати, последний признак сближает Тешик-Таш и Заскальную с некоторыми палеоантропами Европы и отличает их от переднеазиатских (Хауа Фтеах I и II, Ксар Акил, Табун I, Схул IV и др.) [Колосов, Харитонов, Якимов, 1974].

Очень сложным является вопрос о месте кииккобинского человека внутри своей стадиальной группы. Эта трудность связана, конечно, в первую очередь с отсутствием черепа. Поэтому нам кажется, что уместнее говорить об оценке филогенетического положения кииккобинского гоминида. Наряду с этим нельзя не отметить мнение, согласно которому структурные особенности кисти и стопы кииккобинца позволяют считать его "типичным представителем классического варианта палеоантропов Европы" (В.П.Якимов, В.П.Алексеев, С.А. Семенов) .

Сочетание неандертальских особенностей у сакажийского палеоантропа с чертами морфологии, свойственных ранним неоантропам и некоторым палестинским палеоантропам, и своеобразными признаками—дают возможность авторам его описания говорить о некоторой обособленности в положении грузинского мустьерца. Л.К.Габуния и др. не исключают возможности, что сакажиец представляет параллельную палестинцам ветвь развития палеоантропов.

Происхождение современного человека и заселение им территории Европы можно связать, как мы уже писали, с более древними (чем поздние западноевропейские палеоантропы), но более "сапиентными" по многим чертам палеоантропами Передней Азии (Схул, Кафзех и др.). Можно предполагать, что на некоторых территориях ранние формы современного человека при своем расселении могли смешиваться с обитавшими там группами неандертальцев, в том числе и с "классическими" их представителями.

Присутствие в Крыму неандертальцев, близких к "классическим", в то же время нахождение в мустьерских стоянках Крыма, Северного Кавказа костных остатков людей "сапиентного" или переходного типа, сходных с переднеазиатскими палеоантропами, может служить в известной мере подтверждением такого взгляда.

Возможная принадлежность неандертальского ребенка из Тешик-Таш к кругу переднеазиатских форм и возможность сближения с ними (правда, По весьма фрагментарным остаткам) людей,

стр.107

обитавших в мустьерское время в пещерных стоянках Кавказа, также указывает на частичное вхождение некоторых южных территорий (Кавказ, Средняя Азия) нашей страны в прародину современного человека.

ЗНАЧЕНИЕ НАХОДОК КОСТНЫХ ОCTATKOB ПАЛЕОАНТРОПОВ НА ТЕРРИТОРИИ СССР

Значение открытий костных остатков палеоантропов в Крыму, Узбекистане и Грузии помимо находок каменной индустрии исключительно велико прежде всего потому, что они расширили наши представления о территории, заселенной палеоантропами. Они также послужили фундаментом для постановки и решения важнейших вопросов теории антропогенеза и истории первобытного общества. Так, значение находки гоминида в гроте Киик-Коба очень велико. Она расширила представления об изменчивости морфологии палеоантропов. Исследование костей скелета ребенка из пещеры Тешик-Таш важно для правильного решения сложной проблемы происхождения человека современного вида, или неоантропа, и анализа взаимоотношений вида Homo sapiens с неандертальским видом в широком понимании этого термина.

После того как в Средней Азии были обнаружены кости палеоантропа (мы имеем в виду Тешик-Таш) , сторонники исключения неандертальского человека из числа предков современного человека оказались в сложном положении. До сих пор считали, что в Азии на довольно обширной территории мог обитать одновременно с палеоантропами независимо от них возникший человек современного типа. Теперь, однако, выяснилось, что тешикташский человек заполняет тот территориальный разрыв между переднеазиатскими и европейскими формами палеоантропов, с одной стороны, и яванскими—с другой, который давал еще возможность выдвигать возражения против существования неандертальской фазы в антропогенезе (В.П.Якимов).

Большая часть особей неандертальского человека, найденных на территории нашей страны, позволяет представить себе некоторые черты биологического детства палеоантропов, отличные от современного человека. Так, М.А.Гремяцким (1949) большая скорость роста нижней челюсти в сочетании с большими ее размерами приравнивалась к диагностическим признакам палеоантропов.

ГЕОЛОГО-ГЕОМОРФОЛОГИЧЕСКАЯ И АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МУСТЬЕРСКИХ МЕСТОНАХОЖДЕНИЙ

В Советском Союзе можно выделить несколько районов мустьерских памятников, по которым делаются выводы о происхождении культур и об их эволюции: Кавказ, Прикубанье, Крым, бассейн Днестра и Прута, центр Русской равнины, Средняя Азия.

РУССКАЯ РАВНИНА

Мустьерские местонахождения распространены на многие сотни километров севернее ашельских. Однако и в это время основная масса поселений тяготела к южным районам СССР. Самое большое количество мустьерских местонахождений известно в бассейнах Днестра, Прута и Днепра, а также в Приазовье. Бассейн Волги беден местонахождениями.

Бассейны Днестра и Прута. Бассейны этих рек —один из основных районов распространения мустьерских стоянок на Русской равнине. Здесь обнаружено более 50 местонахождений, представленных открытыми и пещерными стоянками, а также подъемным материалом . В долине Днестра особенно интересны многослойные памятники Молодова I и V, Кормань IV, в которых выше мустьерских слоев лежат верхнепалеолитические и мезолитические слои. В бассейне Прута назовем Старые Дуруиторы и Бутешты.

Основной вклад в изучение археологии днестровского мустье сделан А. П. Чернышом и Н.К. Анисюткиным, а геолого-геоморфологических и палеогеографических условий — И.К. Ивановой. Долина Днестра-один из самых важных районов палеолита. Поэтому

стр.108

остановимся на характеристике ее основных геолого-гоморфологических особенностей, столь важных для определения "места" разновозрастных палеолитических памятников в общей хронологии плейстоцена.

Геолого-геоморфологический облик разных участков долины Днестра различен и предопределен в основном структурно-тектонической основой. Верхние участки долины узкие и глубокие. При выходе из Карпат долина расширяется, но при пересечении Волыно-Подольской возвышенности вновь сужается. Местами она имеет каньонообразный характер, что обусловлено преобладанием тектонических поднятий. Здесь имеется 11-12 эрозионно-аккумулятивных террас. В Причерноморской низменности долина вновь расширяется, а террасы становятся аккумулятивными. Строение террас и их высоты на разных участках долины различаются. Самые низкие террасы на нижнем Днестре [Иванова, 1969].

Лучше изучены террасы среднего Днестра, где сосредоточены основные памятники палеолита. Верхние (XI — VI) террасы — плиоценовые. Их высоты более 150— 160 м. Мощности аллювия менее 10 м. Террасы маскируются покровными образованиями. Более низкие террасы (V —I) плейстоценовые. Пятая (колкотовская) терраса возвышается над урезом на 110—120 м и содержит костные остатки животных тираспольского комплекса. Первая надпойменная терраса имеет высоту 10—15 м. На всех террасах (кроме первой) имеется покров делювиальных отложений с несколькими горизонтами погребенных почв. Мощность покрова до 25—30 м. Древние горизонты покровных отложений развиты только на высоких террасах (выше шестой) , представлены красно-бурыми глинами. На них залегают лессы или лессовидные суглинки и супеси. С лессами и лессовидными отложениями связано большинство мустьерских и верхнепалеолитических стоянок.

Аллювий всех террас имеет сходный облик и строение. Русловые фации представлены гравием, галькой и разнозернистыми песками с гравийно-галечным материалом. Пойменные и старичные фации — в основном супеси и суглинки. Мощности аллювия около 10 —15 м. В нижнем течении Днестра аллювий замещается лиманными и морскими отложениями, что позволяет коррелировать формирование долины Днестра с развитием Черного моря.

Одной из самых ранних мустьерских стоянок является стоянка Выхватинцы. Она находится в гроте. Особенность этой стоянки заключается также в том, что здесь мустьерский слой располагается недалеко от ашельского слоя, единственного местонахождения (Выхватинцы III) , лежащего в базальных слоях III террасы. Мустьерская стоянка, вероятно, соответствует уровню II террасы [Иванова, 1969]. В культурном слое встречены остатки ранней формы мамонта, северного оленя, пещерного медведя, бизона. И.К.Иванова полагает, что палеоантропы обитали здесь в самом конце микулинского межледниковья. Предположителен и археологический (мустьерский) возраст стоянки, так как исследователи датируют ее от ашеля до мустье. В последние годы в Выхватинском гроте возобновили работы Н.А.Кетрару и Н.К.Анисюткин, установившие в нем два слоя. По Н. А. Кетрару (1973) , оба они позднеашельские.

Самые интересные и важные стоянки — Молодова I и V (рис.) и Кормань IV (долина Днестра, Черновицкая обл.) . На стоянке Молодова V десять верхнепалеолитических и четыре мустьерских слоя. На Молодова I-три верхнепалеолитических и пять мустьерских. В Кормани IV также имеются верхнепалеолитические и мустьерские слои. Стоянки расположены недалеко друг от друга, однако геоморфологические условия несколько отличаются [Иванова, 1961 и др. ] — Молодова V располагается в отложениях делювиального шлейфа на склоне III надпойменной террасы, а Молодова I - также в основном в отложениях делювиального шлейфа, но он залегает на аллювии II надпойменной террасы. Именно временем завершающих фаз образования II террасы и начальными

стр.109

фазами аккумуляции на ее поверхности делювиального шлейфа датируются мустьерские слои.

Аллювий II надпойменной террасы И.К.Иванова датирует микулинским межледниковьем. В это время была карангатская трансгрессия, отложениями которой в низовьях Днестра замещается аллювий II террасы. В нем содержится теплолюбивый комплекс моллюсков [Лунгерсгаузен, 1938; Чепалыга, 1967]. Наиболее показательны Corbicula fluminalis, Melanopsis praerosa, Unio ater и др. Судя по фауне, формирование аллювия происходило в более благоприятных условиях, чем ныне или во время образования III террасы Днестра. (Хотя последняя формировалась также при теплом климате и в составе комплекса моллюсков имеется Corbicula fluminalis). Укажем, что в отложениях конца микулинского межледниковья, когда климат был еще теплый, И.К.Иванова (1969) указывает находки северного оленя и ранней формы мамонта.

Отложения с мустьерскими слоями Молодова I и V делювиально-пролювиального генезиса (рис. 49) . Культурные слои залегают на глубине 8-12 м. В них имеются остатки мамонта (ранняя форма), северного оленя, лося, лошади, оленя, бурого медведя. В зольной массе очага определена пихта. Среди моллюсков встречаются довольно теплолюбивые формы (например, Arianta arbustorum). И.К.Иванова и А.П.Черныш для углей приводят даты 40 тыс. и 45 тыс. лет назад. И.К.Иванова обитание мустьерцев относит к одному из потеплений ранневалдайского (калининского) оледенения, считая климат этого времени прохладнее современного. Здесь господствовали лесостепи. В лесных массивах преобладали, вероятно, хвойные породы.

В.П.Гричук (1969) мустьерские слои Молодовы I и V синхронизирует с верхневолжским интерстадиалом, сопоставляя их с некоторыми разрезами Южных Карпат, в которых, по спорово-пыльцевым данным довольно много пыльцы пихты (до 50%) и есть пыльца широколиственных пород (разрез Горбах II). Предполагается , что в эту эпоху границы растительных поясов снижались на 600 м. Такая корреляция очень гипотетична, ибо базируется главным образом на определении в мустьерских слоях молодовских стоянок

стр.110

углей пихты. Они встречаются здесь не только в мустьерских, но и верхнепалеолитических слоях (табл. 6) . К тому же вряд ли правильно допускать такой большой временной интервал между мустьерскими слоями (верхневолжский интерстадиал) и верхнепалеолитическими (брянская эпоха).

Мустьерские слои в Молодове I и V были вскрыты на большой площади. Культурные остатки представлены в основном кремневыми орудиями, отщепами и ядрищами, очагами, костным и древесным углем, костями животных. А.П.Чернышом (1960) в четвертом мустьерском слое Молодова I были открыты остатки жилища овальной формы (7x10 м), построенного из костей мамонта (рис. 50). Это было первое открытие жилищ мустъерской эпохи. Жилище по основанию стен было обложено костями мамонта. В конструкцию входило много костей мамонта. Внутри жилища сохранились остатки 15 очагов с древесным и костным углем, обнаружены песчаниковые терочники, песты и кухонные остатки. Очень много обработанного кремня. Мощность культурного слоя в жилище 12 — 15 см. Подобное жилище было открыто и на Молодова V.

Кремневый инвентарь Молодовы I и V принадлежит одной культуре. Для него типичны леваллуазская техника расщепления и довольно совершенные заготовки. Процент готовых орудий низок. Больше всего продольных, прямых и выпуклых, иногда двойных скребел. Есть ретушированные леваллуазские острия и мустьерские остроконечники. Совсем нет двусторонне обработанных орудий. А.П.Черныш (1965) датирует эти слои поздним мустье. Г.П.Григорьевым была выделена молодовская культура, относящаяся к леваллуазскому пути развития. По В.Н.Гладилину, эти памятники относятся к варианту обычного мустье.

Очень важна пятнадцатислойная стоянка Кормань IV, на которой в мустьерских слоях также обнаружены остатки жилищ. Все культурные слои (от раннего мустье до мезолита) залегают в покровных лессовидных отложениях с пятью погребенными почвами и гумусовыми горизонтами. Мощность некоторых из них достигает более 2 м. Остатки животных, древесного угля, разновозрастных культурных слоев, жилищ вместе с особенностями строения разреза делают стоянку Кормань IV важнейшим памятником всей Русской равнины. Присутствие нескольких гумусированных горизонтов и погребенных почв может явиться "ключом" для корреляции и со стоянками Западной Европы.

Стинковская группа местонахождений находится примерно в 45 км выше Молодовы по Днестру в окрестностях городка Хотина. В нее входит двуслойная стоянка Стинка I (верхний слой которой переотложен, а нижний частично сохранился in situ), Стинка II и Осыпки. По Н.К.Анисюткину (1971), эти памятники можно объединить в одну культуру. По технике расщепления

стр.111

и формам орудий стинковская культура резко отличается от молодовской. Анализ инвентаря двух слоев Стинки I позволяет Н.К.Анисюткину разделить стинковскую культуру на этапы. В целом для этой культуры характерен тейякский тип - грубые нуклеусы, преобладание зубчато-выемочных орудий,среди которых много клювовидных острий, а также тейякские верхнепалеолитические формы (скребки, ножи с обушком). Имеются и бифасы. Среди них встречаются и листовидные острия.

Культурные остатки стоянки приурочены к маломощным суглинкам, залегающим на IV (65 - 70 м) террасе Днестра, формирование которой относится к лихвинскому времени. Аллювий коррелируется с древнеэвксинскими отложениями Черного моря. Однако мустьерские находки (вероятно, переотложенные) залегают в маломощных покровных суглинках на глубинах 0,35 и 0,75-0,9 м. Костных остатков млекопитающих нет. И.К.Иванова (1969) предполагает, что возраст слоя последнепровский.но до паудорфский. По палинологическим анализам М. П.Клапчука, в отложениях с нижним слоем встречается пыльца, свидетельствующая о преобладании ландшафтов холодной степи с сосново-березовыми рощами. Несколько выше слоя в аналогичных спектрах встречена пыльца липы и лещины. В отложениях с остатками верхнего слоя количество пыльцы широколиственных пород увеличивается. Богаче и ее состав. Климат был теплым. Однако каким эпохам плейстоцена синхронны эти отложения, неясно.

Наиболее интересные памятники бассейна Прута —грот Старые Дуруиторы, Мерсына и грот Бутешты [Кетрару, 1973]. В гроте Дуруиторы оба слоя имеют сходный тейяко-мустьерский кремневый инвентарь с нелеваллуазской техникой, много отщепов клектонского типа. Орудия представлены зубчато-выемчатыми формами,тейякскими остриями, грубыми скребками.

По М.Н.Грищенко,нижний слой Дуруитор относится к микулинскому, а верхний-к валдайскому времени. Грот Бутешты имеет индустрию другого облика: техника расщепления — леваллуазская. Преобладают скребла, есть остроконечники и леваллуазские острия, бифасы. Возраст памятника предположительно валдайский. Несомненно, что в бассейне Прута существуют разнотипные памятники: одни относятся к молодовской культуре, другие — к стинковской. Бутешский грот ближе к Молодове,но отличается двусторонними формами инвентаря и типологическими деталями. Старые Дуруиторы и Мерсына ближе к стинковской культуре. Вероятно, в Пруто-Днестровском междуречье существовало не менее двух культурных пластов. Стинковские и дуруиторские памятники находят больше аналогий в некоторых стоянках Центральной и Восточной Европы. Молодовские памятники остаются на этом фоне довольно изолированными.

В Закарпатской Украине имеются находки не менее 20 мустьерских памятников. Важнейшее из них-Королевское местонахождение на реке Тиссе.

Бассейн Днепра беден мустьерскими местонахождениями, но и здесь их довольно много. Большинство представлено немногочисленными орудиями или переотложено (в осыпях, на бечевнике). С давних пор некоторые стоянки и местонахождения долины Днепра (Старый Кодак), Десны (Араповичи, Чулатово III, Неготино) использовались для обоснования доднепровского и раннеднепров-ского возраста мустье,так как предполагалось,что орудия вымыты из днепровской морены или синхронных ей отложений [Громов, 1948]. В дальнейшем выяснилось, что этот вывод ошибочен.

Хотылевская стоянка (долина Десны, 18 км от Брянска) представляет значительный интерес. Открыта она и исследована Ф.М .Заверняевым. Геолого-геоморфологическое изучение производилось А.А.Величко и М.Н.Грищенко. На рисунке 30 показаны условия залегания мустьерских орудий. А.А.Величко и М.Н.Грищенко считают, что находки приурочены к базальному горизонту аллювия и залегают на глубине 15-20 м от поверхности. А.А.Величко ал-

стр.112

лювий относит к III, а М.Н.Грищенко - к IV надпойменной террасе. В рельефе она не выражена, являясь погребенной и частично размытой. Обычно культурный слой, как считается, находится в первичном залегании, хотя он и приурочен к базальному горизонту. Основанием для такого заключения служит отсутствие ясных признаков окатанности кремневого материала, свежесть поверхности сколов. На наш взгляд, это не может служить несомненным доводом против переотложения. О переотложении свидетельствуют приуроченность к базальному горизонту, залегание культурных остатков крупными линзами и то, что вместе с орудиями присутствуют раковины речных моллюсков, находящиеся в несомненно прижизненном положении [Мотуз, 1967]. Мощность слоя с находками местами достигает 1 м и более. Обилие культурных остатков позволяет предположить, что первоначально стоянка располагалась поблизости. Возраст стоянки определяется различно. М.Н.Грищенко (1971) датирует ее концом днепровского оледенения "не моложе конца днепровского оледенения — начала одинцовского времени" (с. 181). На наш взгляд, возраст стоянки более молодой. А.А.Величко (1969) датирует ее концом микулинского межледниковья или самым началом валдайского оледенения. И.К.Иванова (1969) также считает, что она не древнее микулинского времени и не моложе первой половины (начальных фаз) валдайского оледенения. Датировки А.А.Величко и И.К.Ивановой находятся в соответствии с датировками других мустьерских местонахождений. Хотя, строго говоря, такой возраст материалами самой стоянки не доказан.

Кремневый материал Хотылева богат и выразителен. Преобладает леваллуазская техника раскалывания. Орудия крупные, много двусторонне обработанных асимметричных "рубилец" и скребел, остроконечников. Верхнепалеолитических форм мало (резцы, скребки и проколки). Мало и зубчато-выемчатых форм орудий.

Из отложений III террасы района Хотылевской стоянки известны млекопитающие, моллюски, пыльца и споры. Фауна млекопитающих представлена мамонтом, волком, благородным и северным оленями, лошадью, бизоном и бурым медведем. Все они обитали в нижнем и верхнем палеолите этих районов, поэтому эти остатки помочь в датировке стоянки не могут.

Весьма интересны материалы по моллюскам. В.М.Мотуз (1967) указывает, что виды, встреченные в слое с кремневыми орудиями, свидетельствуют о благоприятных условиях (Unio pictorum, Iithoglyphus naticoides и др.) . Он предполагает, что они были благоприятнее современных. Об этом помимо видового состава свидетельствует толстостенность раковин и их крупные размеры. В отложениях, содержащих культурные остатки, пыльцы мало. Однако В.П.Гричук их коррелирует с концом микулинского межледниковья.

Выше культурных остатков, в верхней части линзы старичных глин, происходит изменение растительности за счет исчезновения широколиственных пород и появления пыльцы кустарниковой березы и ивы. Именно это и служит главным основанием для приведенной выше геологической датировки культурного слоя. Однако по фауне моллюсков В.М.Мотуз делает заключение о близких климатических условиях формирования отложений, содержащих культурные остатки, и вышележащих старичных глин. Не исключено, что эти отложения— межледниковые, но является ли это межледниковье микулинским, не ясно. Это может быть и молого-шекснинское межледниковье.

Очень интересны мустьерские памятники Полесья. Среди них назовем Житомирскую стоянку (долина Тетерева). Геолого-геоморфологические условия залегания и возраст выяснены слабо. Несомненно одно: культурные остатки (вероятно, переотложенные) залегают выше днепровских моренных и флювиогляциальных отложений [Веклич, 1968]. Среди орудий много крупных двусторонних форм ,чем стоянка похожа на Хотылево.

стр.113

Приазовье, особенно судя по открытиям Н.Д.Праслова (1968) , является опорным районом. Здесь известно более 25 мустьерских местонахождений (Рожок I—III, Левинсадовка, Беглицкая и др.). Известны они преимущественно по переотложенным орудиям. Приуроченности их к обрывам III и IV террас и локализация на небольшой площади позволяют надеяться на открытие и непереотложенных стоянок, вероятнее всего, в лессовидных отложениях. Большие мощности лессов (до 20 м) и наличие в них погребенных почв делают их важными для выяснения возраста мустье.

Рожок I (побережье Таганрогского залива) — самая интересная шестислойная мустьерская стоянка Приазовья. Открыта и изучалась Н.Д.Прасловым. Геологию стоянки изучал М.Н.Грищенко. Стоянка приурочена к сниженному участку древнеэвксинской террасы высотой около 5 —6 м. Наиболее низкие находки культурных остатков, залегающие ниже всего, возвышаются над пляжем лишь на один метр. Мощность древнеэвксинских отложений более 10 м, но в районе самой стоянки она невелика (рис. 31). Культурные слои залегают в низах делювиальных лессовидных суглинков с несколькими прослоями гумусированных суглинков. После образования эти отложения были расчленены оврагами и балками.

Мощность культурных слоев от 10 до 20 см. Они образуют выдержанные прослои с немногочисленными кремневыми отщепами, орудиями, очагами, зольными прослойками и костями животных. Коллекция кремневых предметов очень невелика и однородна. По мнению Н.Д.Праслова (1968), все слои относятся к одной культуре со своеобразной техникой раскалывания. Орудия небольших размеров (2-4 см) . Преобладают прямолезвийные скребла. В инвентаре Рожка I Н.Д.Праслов выделяет несколько специфических типов орудий: верхнепалеолитического типа скребки и проколки, выпуклые боковые скребла и миниатюрные остроконечники.

Костные остатки животных принадлежат зубру, быку, гигантскому оленю, лошади, ослу, волку. Хотя считается, что это хазарская фауна, но типично хазарских элементов в ней нет.Спорово-пыльцевые анализы (В.А.Вронский) выявили немного пыльцы — преобладает пыльца травянистых растений, но есть и пыльца сосны, ели, граба, дуба, вяза, березы и ольхи. Пыльца свидетельствует о теплых и весьма влажных условиях времени обитания мустьерцев. Так как самым теплым и влажным межледниковьем было микулинское, то не исключается и такой возраст стоянки Рожок I.

В определении геологического возраста существуют расхождения . Н .Д.Праслов (1964) культурные слои датирует одинцовским межледниковьем. М.Н.Грищенко (1965) датирует их временем отступания днепровского ледника (он считает, что здесь были южные степи). В связи с этим вызывает удивление заключение М.Н.Грищенко о делювиально-солифлюкционном генезисе отложений. А.А.Величко считает, что "мустьерская культура в Приазовье, как и в других районах Европейской части СССР, не древнее микулинского времени. Имеющиеся данные позволяют предполагать, что она существовала и в первой половине валдайского

стр.114

оледенения" [Природа и развитие... 1968, с. 30]. О таком возрасте мустье Приазовья свидетельствуют и геолого-геоморфологические условия залегания находок в районе Левинсадовской балки, Беглицкой косы и др.

Бассейн Волги беден мустьерскими местонахождениями. Отсюда известны лишь редкие находки орудий на бечевниках и пляжах рек. Важнейшее значение имеет единственная на Волге и залегающая in situ Волгоградская стоянка.

Волгоградская стоянка (правобережья Волги в черте Волгограда, балка Сухая Мечетка) . Открыта М.Н.Грищенко и А.И.Коптевым. Раскопки производил С .Н .Замятнин. Стоянку посещали многие исследователи. В связи с этим в литературе по вопросам геологического возраста высказано много точек зрения (от лихвинского межледниковья до калининского оледенения) .

Геолого-геоморфологические условия залегания стоянки изучены хорошо. Как видно на рис.53 к коренному склону долины Волги прислоняется полого наклонная поверхность, сформированная , вероятно, в ательское и нижнехвалынское время. Морфологически выражена только нижнехвалынская терраса. На дочетвертичных породах залегает балочный аллювий нижнехазарского времени. На его кровле погребенная почва, перекрытая суглинками верхнехазарского времени. А.И.Москвитин считает их делювиально-солифлюкционными и датирует эпохой московского оледенения. На верхнехазарских отложениях залегает микулинская погребенная почва. С ней, или с ее верхней частью и с самыми низами залегающих на ней ательских отложений, связаны находки культурных остатков. Мощность ательских отложений до 10— 15 м. Как следует из рис. 53, ательские отложения частично размыты.

Между ательскими и хвалынскими отложениями М .Н. Грищенко (1965) указывает значительный размыв, когда была сформирована еще одна (третья снизу) погребенная почва. Именно ее он относит к микулинскому межледниковью, датируя среднюю почву с культурным слоем одинцовской эпохой. Эту почву указывает и Ю.М.Васильев (1961), также считая ее микулинской. Размыв виден и на схеме А.И.Москвитина (рис. 53), но он относит его к калининской эпохе. Культурный слой относится им к началу калининского оледенения. Ательские отложения теперь многими считаются раннекалининскими, а залегающая под ними почва и верхнехазарские отложения-микулинскими (А.И.Москвитин, П. В. Федоров и др.).

Как ни странно, но среди исследователей нет единодушия в главнейшем вопросе: с какими отложениями связан культурный слой. Эти расхождения отражаются на датировках слоя стоянки.

В последнее время появилась интересная статья М.В.Александровой (1974). Ее выводы сводятся к следующему: культурные остатки встречаются в погребенной почве, а также в самых верхах

стр.115

подстилающих и самых низах перекрывающих ее верхнехазарских и ательских отложений.

Максимальная концентрация остатков фиксируется в нижней части почвы, а также в ее верхах и самых нижних слоях ательских отложений. На основании этого она делает осторожный вывод о наличии двух культурных слоев, не претерпевших значительных нарушений. М.В.Александрова считает, что стоянка существовала не в ледниковье, а в межледниковье или ранневюрмском интерстадиале. Если считать доказанным залегание культурного слоя в погребенной почве и в самых низах ательских отложений, то надо признать позднемикулинский и раннекалининский возраст стоянки. На наш взгляд, это наиболее обоснованный вывод.

В культурном слое (мощность свыше 50 см) были обнаружены остатки кострищ. Часть кострищ располагалась в одну линию. Удалось выделить участки различного хозяйственного назначения. Собрана большая коллекция кремня, содержащего свыше 300 законченных орудий. Техника расщепления разнообразная. Орудия относительно крупные. Для их изготовления нередко применялась двусторонняя обработка. Много скребел, остроконечников, острий. С.Н.Замятнин (1961) относил стоянку к верхнему, но не финальному мустье. По В.Н.Гладилину (1976) стоянка относится к мустье двустороннему, а по Г. П. Григорьеву это памятник, в котором соединяются элементы типично понтийского и бокштейнского пути развития.

Млекопитающие представлены мамонтом, зубром, лошадьми, благородным оленем, сайгой, волком. Определены также суслик рыжеватый, тушканчик большой, земляной заяц, пеструшка желтая. Н.К.Верещагин считает, что фауна соответствует обедненному хазарскому комплексу. Климат был засушливым континентальным , а ландшафты — степными. Нам кажется, что эта фауна вполне может быть и верхнепалеолитической.

В отложениях культурного слоя пыльцы и спор очень мало (В.П.Гричук, Л.С.Тюрина, А.А.Чигуряева). Преобладает пыльца лебедовых, злаков, полыней, есть споры зеленых мхов и папоротников. М.Н.Грищенко (1965) отмечает, что 90% пыльцы слоя относится к травянистым растениям. Среди редкой древесной пыльцы — пыльца сосны, ели, березы, ольхи, граба и липы. А.А.Чигуряева и Л.С.Тюрина считают, что во время обитания палеоантропов на междуречьях существовали степные и полупустынные ландшафты . По речным долинам и балкам были леса со значительным участием хвойных (в том числе ели, южная граница которой ныне в долине Волги, севернее Куйбышева). Современная растительность района Волгограда степная и полупустынная. Если пыльцу ели, липы, граба считать свидетелями произрастания здесь этих пород, то климат должен быть заметно влажнее современного и теплым, т.е. межледниковым.

КРЫМ

В мустье он был самым густозаселенным районом. Здесь известно более 30 памятников. Большинство из них пещерные, некоторые многослойные. Располагаются главным образом в области второй гряды Крымских гор. Первые стоянки открыты еще в конце XIX века. Основные же открытия сделаны в советские годы (О.Н.Бадер, Г. А. Бонч-Осмодовский, Ю. Г. Колосов, А. А. Формозов и др.) . Геологией стоянок занимались В.И.Громов, Н.И.Николаев, М .В.Муратов, палеонтологией — Б .С. Виноградов, А.Ф.Гаммерман, А.Я. Тугаринов и др.

Мустье Крыма археологически изучено лучше,чем геологически и палеогеографически. Особенно трудна проблема корреляции пещерных отложений с отложениями Русской равнины, с этапами развития речных долин и колебаниями уровня Черного моря. Как ни странно, но до сих пор на Южном берегу Крыма неизвестны местонахождения мустье, кроме находки в Судакской бухте (см. ниже). Отсутствие здесь палеолитических находок частично, возможно, связано с тем, что из-за частых оползней и сильной абразии

стр.116

Южный берег Крыма отступает к северу. В процессе этого и могли быть уничтожены стоянки. Такую возможность допускал еще Г.А.Бонч-Осмоловский (1934). Иначе невозможно объяснить, почему особенно благоприятный по природным условиям Южный берег Крымского полуострова не был заселен палеолитическим человеком.

Из крымских стоянок имеются большие коллекции орудий, многочисленные остатки охотничьей добычи, древесные угли и т.д. Геологический возраст мустье Крыма точно не определен. Об условиях обитания мустьерского человека приходится судить на основании фауны, флоры и пещерных отложений.

Грот Киик-Коба. Здесь в 1924 г. Г.А.Бонч-Осмоловским была сделана первая находка остатков человека. Грот находится в 25 км восточнее Симферополя и возвышается над современным уровнем реки Зуи на 120- 130 м. Мощность отложений грота от 2 до 1,5 м. В них залегали два мустьерских слоя, разделенные маломощной прослойкой без находок. На скальном полу пещеры в искусственном углублении (могильная яма?), как указывалось ранее, обнаружены остатки погребения взрослого палеоантропа (женщины?). Сохранились лежащие в анатомическом порядке голень и кости стопы, найдены кости кисти. В метре от могильной ямы найдены остатки скелета годовалого ребенка. Специально положенных с покойником вещей, а также следов погребальных сооружений, кроме могильной (?) ямы, вырытой в скальном полу, не найдено. С каким культурным слоем связано погребение — не совсем ясно. В слое собраны остатки слона, сайги, зубра, лошади, барана, осла, благородного и гигантского оленя, кабана, шерстистого носорога, волка, лисицы корсак, песца (?) ,бурого медведя, пещерной гиены и др., а также куропатки серой (?), курицы (?) , вальдшнепа (?) и др. В очаге найдены угли можжевельника и крушины.

Кремневые орудия двух слоев Киик-Кобы оставлены носителями разных культур. Инвентарь нижнего слоя имеет характер зубчатого мустье. Размер орудий небольшой, техника раскалывания примитивная. Пластин очень мало. Преобладают зубчато-выемчатые орудия. Есть тейякский остроконечник, а также верхнепалеолитического типа, очень грубо изготовленные орудия. Двусторонне обработанные орудия редки и нетипичны. Верхний слой представлен также небольшими орудиями. Нуклеусы дисковидные, протопризматические редки. Зубчато-выемчатых изделий мало. Хорошо представлены двусторонне обработанные орудия, имеются и листовидные острия и рубильца.

Много споров вызвала археологическая датировка нижнего слоя Киик-Кобы. Ныне оба слоя все исследователи относят к мустьерской эпохе. Фауна датируется временем от конца днепровского оледенения до валдайского. Верхний культурный слой, по И. К. Ивановой, отложился в переходное время между похолоданием и потеплением. О времени нижнего слоя сказать что-либо определенное трудно.

Пещера Староселье была обнаружена близ Бахчисарая в балке Канлыдере, на высоте 12 — 13 м от днища. Открыта и исследовалась А.А.Формозовым. Слой имел мощность до 4 м. Примерно в центре пещеры под слоем неокатанной щебенки (до 70 см) с мустьерски-ми находками был обнаружен скелет ребенка (см. с. 150 ) - Костяк лежал горизонтально в вытянутом положении, головой на запад. Могильная яма не обнаружена. Специально положенных предметов в погребении не найдено.

Под костяком была крупная плита обвала и еще около трех метров в глубину продолжался культурный слой. Ребенок лежал в линзе гравия между щебнистыми отложениями и плитой обвала. По мнению А.А.Формозова (1958) , труп ребенка был положен на плиту и присыпан гравием. В северном углу раскопа в менее ясных стратиграфических условиях был обнаружен фрагмент нижней челюсти взрослого человека, а также фрагменты лучевой и плечевой кости, принадлежащие, вероятно, женщине.

стр.117

В Староселье были вскрыты остатки долговременного поселения большой группы охотников. Обнаружены размытые остатки кострищ и собрана большая (более 12 тысяч) предметов коллекция кремневых изделий, костяные ретушеры, богатая фауна млекопитающих и птиц. Преобладают кости дикого осла (около 6 тыс. костей, принадлежащих не менее чем 287 особям). Определены также остатки восьми мамонтов, четырех шерстистых носорогов, 16 лошадей, 14 особей сайги, двух бизонов, косули, кабана, а также хищников (волк, лисица, песец, пещерные гиена, медведь и др.). Фауна мало чем отличается от фауны верхнего слоя Киик-Кобы.

В Староселье найдено свыше 700 орудий. Нуклеусы почти поровну дисковидные и одноплощадочные, есть призматические. Много бифасов (до 10-12% всех орудий) . Среди них скребла, остроконечники, листовидные острия и рубильца. Больше всего скребел. Имеются и зубчато-выемчатые изделия, но они немногочисленны. Позднепалеолитических форм мало (скребки, подтесанные орудия, резцы). А.А.Формозов (1958) Староселье датирует концом мустье, но критерии, которые он применял для доказательства позднего возраста стоянки, сегодня оказываются неубедительными и методически устаревшими, ибо типологическое определение возраста памятника возможно лишь в пределах одной культуры. По В.Н. Гладилину Староселье относится к варианту мустье двустороннее (рис.33).

Геологически возраст Староселья точно не определен. Четырехметровая толща отложений, вмещающая культурные остатки, образовывалась скорее всего в течение довольно длительного времени. Анализ отложений позволяет предполагать колебания климата.

Местонахождения Ак-Кая I—VI и Заскальная V и VI (предгорная часть Крыма в 7 км севернее города Белогорска) открыты Ю.Г.Колосовым (1970). Здесь на высоте 10 — 15 м над днищем балки находится обрывистый барьер, к которому и приурочены местонахождения. Большинство из них многослойные. Обилие находок, большая мощность культурных слоев и наличие очажных горизонтов свидетельствуют, что это базовые долговременные стоянки.

В Заскальном V,где мощность отложений свыше 4,5 м, прослежено четыре мустьерских слоя. Ниже стоянки на склоне в мустьерском слое обнаружен фрагмент затылочной кости взрослого палеоантропа. В Заскальном VI в отложениях трехметровой мощности имеется пять мустьерских слоев. В третьем культурном слое были обнаружены обломки нижней челюсти неандертальской девочки и кости кисти ребенка. Эти антропологические находки охарактеризованы выше.

В месте находки под обвальным слоем залегал II ненарушенный мустьерский культурный слой мощностью до 25 —35 см, под ним — III культурный слой, с очажным горизонтом. В нем на глубине 70 см от поверхности были обнаружены кости человека. Специально положенных вещей и могильных сооружений не обнаружено. I, II и III слои Заскального V и VI и еще несколько местонахождений этого района относятся, по Ю.Г.Колосову (1974), к одной и той же археологической культуре - аккайской. В слоях аккайской культуры обнаруживается преемственность во всяком случае в трех верхних мустьерских слоях. Сходны типологические наборы инвентаря. Много скребел, есть остроконечники и ножи. Очень велик процент бифасов, который увеличивается в более поздних слоях. Среди бифасов преобладают ножи с ретушированным обушком и с "площадкой", изготовленные из плиточного кремня — специфические типы для этой культуры.

Хотя в Крыму и преобладают памятники с бифасами, однако, одновременно существуют памятники совсем без двусторонних форм. Значительные различия инвентарей этих групп стоянок позволяют объединить каждую из них в локальную мустьерскую культуру и видеть в Крыму сосуществование лишь двух локальных мустьерских группировок. Формозов (1977), В.Н.Гладилин

стр.118

(1976) высказывают предположение, что эти два района Крыма заселялись из разных территорий. Памятники северо-восточного Крыма тяготеют к памятникам Русской равнины, в то время как памятники юго-западного Крыма типологически ближе к памятникам Молдавии и Болгарии. Ю.Г.Колосов (1972) считает,что крымские памятники типа Шайтан-Коба указывают на продвижение мустьерцев из Передней Азии через Добруджу в Крым.

Заканчивая характеристику мустье Крыма, нельзя не остановиться на местонахождениях, связанных с морскими карангатскими отложениями. Прежде всего назовем находку остроконечника в верхах карангатской террасы [Гвоздовер и Невесский, 1961] в Судакской бухте, недалеко от поселка Новый Свет. Два мустьерских кремня позже нашел здесь и Н.Д.Праслов. Высота террасы 15—16 м. С поверхности она сложена буроватыми делювиальными суглинками (1,5 м), подстилаемыми трехметровым слоем хорошо отсортированного песка, в котором имеются прсслои раковинного детрита (редкие Pecten и раковины няземного моллюска Неliх). Это, наверное, прибрежно-морские отложения. Под ними лежат морские карангатские пески и галечники (15-

стр.119

2 м) с морской теплолюбивой фауной (Venus galhna, Cardium tubercuJatum, Tapes calverti и др.). В самой верхней части их на высоте 11 — 12 м над уровнем моря и был найден мустьерский остроконечник, соответствующий примерно середине мустьерской эпохи. По условиям залегания возраст мустьерского остроконечника не моложе конечных фаз карангатской трансгрессии.

Перекрывающие карангатские отложения буроватые делювиальные суглинки в Крыму распространены широко. По мнению М.В.Муратова (1961,с. 200), они формировались длительное время, ибо "обычно налегают на карангатские отложения с морской фауной или в отдельных случаях подстилают их и взаимно замещают друг друга. Так что практически можно считать, что они одновозрастны". Эти суглинки широко распространены на третьей террасе и в отложениях, привязанных к ней балок, пещер и гротов. В них часто содержатся мустьерские находки. В.М .Муратов с ними связывает и стоянку Староселье. Залегание же этих суглинков на карангатских отложениях (например, в Судакской бухте) может свидетельствовать, что они формировались и в послекарангатское (калининское) время. В связи с этим имеющиеся в них некоторые мустьерские местонахождения могут относиться именно к этой эпохе. Однако этим мы не хотим сказать, что все мустье относится к послекарангатскому времени. Напротив, находка в Судакской бухте с несомненностью свидетельствует о карангатском (микулинском) возрасте мустье.

КАВКАЗ

Теперь известно более 200 мустьерских памятников. (В Предкавказье, на самом Кавказе, в Закавказье и на Черноморском побережье.) Расположены они в пещерах, на высоких (третьих или четвертых) террасах и их склонах. Большинство открытых стоянок переотложены. Археологические данные свидетельствуют о наличии ряда культур со своеобразными комплексами орудий.

Ильская стоянка (40 км юго-западнее Краснодара, правый берег реки Иль, левого притока Кубани - интереснейший памятник. Открыта она в 1898 г.на территории нефтяных промыслов. Исследовалась С.Н.Замятиным (1934), В.А.Городцовым (1941), Н.Д.Прасловым (1970). Геологию стоянки изучали Г.Ф.Мирчинк, В.И.Громов, М.Н.Грищенко, М.В.Муратов и др. Культурные остатки залегают в непереотложенном состоянии. Стоянка имеет два мустьерских слоя. Стоянка приурочена к III (12 — 15 м) надпойменной террасе Иля. Аллювий террасы венчается погребенной почвой , перекрытой делювиальными суглинками мощностью около 5 м. М.В.Муратов и Н.Д.Праслов (1969) считают, что оба культурных слоя залегают в нижней части этих суглинков. Причем, нижний, по их мнению, находится в подошве делювиальных отложений валдайской эпохи. Эти отложения они синхронизируют с делювиальными отложениями на поверхности карангатской террасы Крыма, а аллювий террасы считают одновозрастным карангатским отложениям . Таким образом, культурные слои стоянки надо датировать или концом микулинского межледниковья или нижневалдайским временем. Иначе датирует стоянку М.Н.Грищенко. Нижний культурный слой он относит к рославльскому времени, а верхний — к его концу и началу московского времени.

Наиболее вероятной нам кажется датировка М.В.Муратова и Н.Д.Праслова (хотя материалами самой стоянки такая датировка не доказана). Не исключено, что стоянка еще более молодая (начало среднего валдая). Абсолютные датировки не вносят ясности: по С 14 возраст костных остатков из культурного слоя около 41 тыс. лет, а по отношению изотопов урана от 34— 37 до 135 ± 25 тыс. лет.

На стоянке много костных остатков. Среди них В.И.Громовым определены бизон, мамонт, пещерный медведь, волк, пещерная гиена,гигантский и благородный олени, сайга, кабан, лошадь и осел (список фауны общий для обоих слоев). Преобладают остатки бизона. По примерным подсчетам С. Н. Замятина, на стоянке найдены

стр.120

остатки не менее 2 400 особей бизонов. В.И.Громова и В.И.Громов считают эту фауну сходной с хазарской. Однако показательные хазарские формы отсутствуют. Н.К.Верещагин (1969) , дополнительно исследовавший фауну стоянки, указывает ,что мамонт представлен поздней формой. Анализ фауны позволил Н.К. Верещагину сделать заключение о верхнеплейстоценовом возрасте стоянки. В это время предгорья Кавказа были остепнены. Лесные массивы произрастали выше, чем ныне На стоянке были встречены обломки хитиновых покровов насекомых. По ним В. В.Богачев определил 18 форм жуков, муравья и осу (?). Причем, много форм, заметно отличающихся от современных.

Ильская стоянка— памятник, охватывающий большой промежуток времени. Оба слоя (каждый мощностью около 50 см) , очевидно, образовывались длительное время. Кроме того, они разделены почти метровой толщей без находок.

На стоянке была собрана богатая коллекция орудий из доломита, кварцита,лидита,яшмы и кремня. Обилие форм орудий поразительно. Разнообразны и техника раскалывания и приемы обработки. Обработка орудий в основном односторонняя, но много и двустороннеобработанных. Среди последних есть листовидные острия, различные скребла, рубильца (от крупных до миниатюрных). Следует упомянуть знаменитый "треугольный двусторонний наконечник с уплощенным основанием". В нем некоторые исследователи видят генетическую подоснову верхнепалеолитической стрелецкой культуры (А.Н.Рогачев, А.А.Формозов). Однако эта связь не столь бесспорна: у ильского наконечника выемка получилась чисто случайно и зависит от формы гальки, корка которой сохранилась на этой выемке. На стоянке найдены костяные ретушеры и костяное шило.

Обычно Ильскую стоянку датируют поздним мустье, считая ее чуть ли не переходной к верхнему палеолиту- Однако ни геологических, ни археологических бесспорных оснований для этого нет. Оба слоя по набору орудий и по количеству форм верхнепалеолитического типа вполне укладываются в мустьерские памятники. Нам кажутся убедительными выводы Н.К.Анисюткина (1968), что оба слоя стоянки относятся к одной археологической культуре и что нижний слой соответствует развитому мустье, в то время как верхний - позднему, но не финальному. Определение пути развития, к которому относится Ильская стоянка, ввиду необычности сочетания в ней типологических особенностей вызывает у исследователей разногласия. Вопрос и о близости Ильской стоянки к му-стьерским памятникам Кавказа или Русской равнины спорен.

Южнее Кавказского хребта, в Закавказье и на Черноморском побережье известны в основном пещерные местонахождения. Исследования раннего палеолита были начаты С.Н.Замятниным в 1934— 1938 гг. Дальнейшие работы связаны с именами А.Н.Кавландадзе, Н.З.Бердзенишвили, Д.М.Тушабрамишвили, М.З.Паничкиной, В. П. Любина, Г. К. Григолиа, М.И.Гусейнова.

Больше всего местонахождений на Черноморском побережье (особенно в Колхиде) , климат которого в плейстоцене (как и ныне) был наиболее благоприятным. Многие из пещерных стоянок содержат по нескольку мустьерских слоев (например, рассмотренные в предыдущей главе стоянки Кударо I, IV, Цона, Азых и др.). На Черноморском побережье много мустьерских переотложенных местонахождений находятся на поверхности или на склонах морских и речных террас и представлены обычно небольшим числом орудий и отщепов. Чаще мустьерские находки приурочены ко II (10—20 м) или к III (25 — 30 м) террасам .которые вслед за П.В.Федоровым, большинство исследователей относят к позднеи раннекарангатскому времени, т.е. к микулинскому межледниковью. Указываются находки и на поверхности IV (40—70 м) террасы, которая относится к эвксино-узунларскому времени (средний плейстоцен). С этой террасой связаны и редкие ашельские находки.

стр.121

Говоря о террасах, необходимо сказать, что в связи с дифференцированными тектоническими движениями одновозрастные террасы в разных районах могут быть разновысотными и, наоборот, одновысотные террасы иногда имеют разный возраст. Это затрудняет определение геологического возраста орудий и приводит к ошибкам. Приуроченность же большинства мустьерских находок к карангатским террасам позволяет говорить, что мустье здесь, как и в Крыму, имеет карангатский и послекарангатский возраст.

Наибольшее число местонахождений между Сочи и Адлером и в районе Сухуми. Интересный памятник — многослойная Ахштырская пещера (Черноморское побережье, река Мзымта). Исследовалась С.Н.Замятниным, М.З.Паничкиной и Е.А.Векиловой. Обнаружено пять мустьерских слоев и один верхнепалеолитический. В нижнем мустьерском слое были найдены крупные оббитые с обеих сторон орудия и обломок двустороннеобработанного листовидного наконечника. Остальные орудия, обычные для мустьерских слоев, представлены зубчато-выемчатыми формами. Во втором мустьерском слое были найдены отдельные кости человека (см. выше). Среди мустьерских типов орудий всех слоев преобладают зубчатые скребла и скребла-ножи. Все пять слоев относятся к одной хостинской локальной культуре—зубчатой на леваллуазской основе [Любин, 1975]. Кроме Ахштыря, к этой культуре относится еще ряд памятников: Малая и Большая Воронцовские пещеры, Навалишенская, Хостинские, Ацинская и др.

В горных районах раннее мустье отсутствует [Любин, 1969]. Объясняется это разрастанием горных ледников, которые спускались на 600-700 м ниже, чем ныне. Л.И.Маруашвили (1971) отмечает , что самые крупные ледники (Домбайульген, Суфруджу и др.) спускались до 1200 - 1400 м. Он указывает, что в верхнем плейстоцене усиливается вулканическая деятельность. Среднее и особенно позднее мустье вновь обнаружено в горах. Таким образом человек опять заселил покинутые из-за оледенения горные районы.

На неоднократные климатические изменения указывает характер отложений и пыльцевые анализы Навалишенской, Воронцовской, Кепшинской причерноморских пещер. В. П. Любин для отложений с мустьерскими слоями Навалишенской пещеры (Кавказское Черноморье,в 12 км от побережья) отмечает неоднократную смену типов спорово-пыльцевых спектров, фиксирующих похолодания и потепления. Эпохе похолодания соответствовали сосново-елово-пихтовые леса, а потеплениям — пихтовые леса с липой, дубом , грабом. Изменения спектров отмечены и в отложениях Малой Воронцовской пещеры (долина Хосты). В.П.Гричук и З.П.Губо-нина (1970) для времени формирования отложений с мустьерскими слоями в Малой Воронцовской и Ахштырской (долина Мзымты) пещерах указывают резкое похолодание,выразившееся в том, что граница леса снизилась на многие сотни метров. Для второго мустьерского слоя в районе стоянки Ахштырская типичны сплошные темнохвойные леса подобные тем, что ныне произрастают на высотах в 1200— 1900 м (стоянка же располагается на высоте 200 м). Такая реконструкция растительности и климата не соответствует данным по фауне млекопитающих (благородный олень, кабан, лесной кот,козел и др.).

Палинологических данных даже для достоверной реконструкции растительности пока еще мало. Тем более их мало для целей корреляции и определения геологического возраста. Достаточного геолого-геоморфологического и палеогеографического обоснования до-вюрмского (довалдайского) возраста мустье пещер Кавказа пока нет. Вероятно, мы знаем здесь только мустье вюрмского (валдайского) времени. Абсолютные датировки верхнего мустье (по С14) имеют средневюрмские (средневалдайские) даты. Так, верхнемустьерский слой За Кударо I имеет дату 44150 ± 2400-1,850 Воронцовская пещера 35 680 ± 480 (3-й слой). Верхний (седьмой) мустьерский слой Ахштырской пещеры — 35 000 ± 2000 (по ионию и радиоактинию).

стр.122

В публикациях последних лет появились интересные материалы о Цуцхватской пещерной системе (окрестности Кутаиси), находящейся на 250 — 350 м над уровнем моря .Для этой пещерной системы Л. И.Маруашвили (1977) указывает 13 ярусов пещер,располагающихся на разных высотах и образовавшихся в течение по крайней мере конца плиоцена и всего плейстоцена. Мощность отложений достигает 10— 12м. В IV и V ярусах пещеры имеются остатки млекопитающих и следы мустьерской культуры, а в одном из слоев найден зуб мустьерского человека. Залегают они в щебнистых слоях вместе с костными остатками пещерного и бурого медведя, леопарда, гиены, волка, шакала, лисицы, барсука, куницы, суслика, зайца, лошади, кабана, носорога, лося, благородного оленя, косули, серны, тура, первобытного зубра [Маруашвили, 1977]. Л.К.Габуния и др. (1977) считают, что эта фауна существовала в умеренно теплом и влажном климате,близком к климату современного Средиземноморья.

Из отложений с культурными остатками встречена пыльца граба, каштана, бука, дуба и липы, что свидетельствует о растительности современного колхидского типа. Однако Л.И.Маруашвили делает неожиданное заключение о том, что климат среднего и раннего мустье был суровым. В позднем мустье он стал теплее, но все же менее благоприятным, чем в верхнем палеолите. Эта интерпретация расходится с заключением о климате В.П.Гричука, В.П.Любина. К тому же суровость климата эпохи мустье надо понимать здесь весьма условно, так как растительность и животный мир были близки к современным. Л.И.Маруашвили считает, что в ледниковые эпохи Кавказа среднегодовые температуры Черноморского побережья Грузии были всего лишь на 0,5-1,5° ниже современных. Вряд ли при таких условиях могло происходить столь значительное (многие сотни метров) снижение границы леса, которое допускает В.П.Гричук для причерноморских районов. Не вдаваясь в оценку точности указанных цифр, отметим, что, конечно, климатические изменения на Черноморском побережье Грузии в ледниковые эпохи не были большими. Это создавало предпосылки для сходного облика ландшафтов ледниковий и межледниковий.

Обилие мустьерских стоянок Кавказа позволило В. П. Любину тщательно изучить мустье и отметить характерные особенности этой эпохи на Кавказе. К ним относятся: раннее появление техники леваллуа, малочисленность бифасов, связи некоторых культур с предшествующей и последующей эпохами. Мустьерские памятники Кавказа, по его мнению, представлены тремя линиями развития—зубчатой, типично мустьерской и шарантской. Особенно широко представлены на Кавказе памятники первых двух линий (путей) развития. В районе Колхиды выделяются две локальные группировки мустьерских памятников — археологические культуры - хостинская, относящаяся к зубчатому пути развития, и кударская — типично мустьерская. Они не похожи друг на друга [Любин,1975].

Кударская культура совсем не похожа на хостинскую и представлена мустьерскими слоями пещер Кударо I и III , Цоны, Джручулы. Эти пещеры расположены высоко в горах, на южном склоне центральной части Большого Кавказа и удалены друг от друга на расстояние от 5 до 80 км. По В.П.Любину (1975), все они, кроме нижнего слоя Джручулы, были временными охотничьими лагерями. Второй же слой Джручулы представлял собой долговременную базовую стоянку. На ней много нуклеусов и отходов производства, много скребел, а остроконечников мало. Все хорошие остроконечники, охотничьи ножи и наконечники копий охотники брали с собой в походы.

Орудия кударской культуры изготовлены при помощи леваллуазской техники. Сколы длинные, пластинчатые. Орудия достигают размеров до 17 см. Преобладают остроконечники. Иногда они листовидные и в таких случаях частично подработаны снизу; настоящих бифасов почти нет. Местные специфические формы —

стр.123

это удлиненные остроконечники на пластинах, часто листовидные, обработанные с двух сторон. Кударская культура относится к типично мустьерской линии развития.

Заканчивая характеристику мустье Кавказа, резюмируем, мустьерские памятники здесь многочисленны, разнообразны по типологии каменных орудий, по археологическому и геологическому возрасту Однако многие вопросы, касающиеся развития мустьерской эпохи, изменения климата и ландшафтов, не имеют ясности, а тем более однозначного решения. Нет четких и надежных данных и для определения геологического возраста мустье. Мы почти не знаем открытых стоянок, которые залегали бы in situ. Поэтому нет надежных данных для сопоставления культурных слоев с этапами развития Черного моря.

СРЕДНЯЯ АЗИЯ

В среднеазиатских республиках известны десятки мустьерских местонахождений. Только в Узбекистане их обнаружено более сотни. В изучении палеолита Средней Азии много сделано А.П.Окладниковым, М.Р.Касымовым,В. А.Рановым . Геолого-геоморфологические и палеогеографические условия изучали Н.П.Костенко, С.А.Несмеянов, Г.Ф.Тетюхин. Из всех палеолитических эпох в Средней Азии мустье представлено особенно широко. Ряд стоянок сохранился in situ. Имеются многослойные памятники, в которых прослеживается развитие мустьерских культур и, по мнению ряда исследователей [Сулейманов, 1972, Касымов, 1972], наблюдается "плавный" переход к верхнему палеолиту. Памятники известны в горах, предгорьях и на равнинах, т .е. почти во всех ландшафтных условиях и в разновозрастных отложениях (табл. 4).

Мустье Средней Азии неоднородно и, очевидно, различно по своему происхождению. По мнению ряда исследователей [Ранов, 1971] здесь смешиваются три традиции - переднеазиатская,сибиро-монгольская и восточноазиатская. Новые материалы показывают еще более сложную картину развития. Одна из особенностей — широкое распространение техники леваллуа Некоторые пути развития мустьерских культур Европы и Передней Азии представлены и здесь (типично мустьерский, леваллуазский, зубчатый). Возможно, представлен и соанский путь, известный в Юго-Восточной Азии. В мустье Средней Азии некоторым авторам (Касымов, Ранов, Сулейманов) удалось выделить археологические культуры этой эпохи.

Куль-Булак (долина реки Ангрен, северо-западный Тянь-Шань). Это многослойная, открытого типа мустьерская и верхнепалеолитическая стоянка. Расположена она у родника, существующего и поныне. Мустьерские слои залегают в щебнисто-валунных отложениях, перекрытых суглинисто-глинистыми осадками, с верхнепалеолитическими слоями. Отложения с мустьерскими слоями признаются за пролювиально-селевые образования. Г.Ф.Тетюхин (1961) отложения с мустьерскими находками считает среднеплейстоценовыми или относит их к началу верхнего плейстоцена. М.Р.Касымовым (1972) здесь было открыто девять культурных слоев. Нижний относится к ашелю (?), пять вышележащих слоев — к мустье, а три верхних- к верхнему палеолиту.

В мустьерских слоях Куль-Булака собрана многотысячная коллекция каменных орудий, изготовленных из укороченных отщепов. Леваллуазских заготовок и пластин очень мало. Преобладают грубые скребущие орудия, зубчатые и выемчатые. Те же типы орудий, но в более совершенном исполнении, имеются и в верхнепалеолитических слоях. Сохраняется та же зубчатая традиция обработки орудий. Однако здесь широко представлены и верхнепалеолитические формы нуклеусов. Появляются миниатюрные скребочки, однако нередко их лезвия обработаны зубчатой ретушью. По мнению М.Касымова, "своеобразие инвентаря Куль-Булака сохраняется для всех слоев, начиная с самого нижнего". Весьма вероятно, что этот памятник относится к зубчатому пути развития.

стр.124

Кара-Бура (Таджикская депрессия, долина Вахша) В.А.Рановым датируется развитым или поздним мустье. Н.П.Костенко, С.А.Несмеянов считают, что орудия залегают в аллювиальных отложениях среднего плейстоцена. Другие исследователи (К.В.Бобков, О.В.Головин и др., по Ранову и Несмеянову, 1973) высказывают иное мнение: орудия залегают в аллювиально-пролювиальных отложениях, возраст которых может быть послемикулинский. Обнаружено девять пунктов находок, давших более пяти тысяч поделок. Среди орудий много скребел, остроконечников, двусторонних чопперов, которых особенно много. Размеры орудий небольшие. Среди заготовок преобладают отщепы, пластин мало. Чопперы Кара-Буры, по В.А.Ранову (1965) , близки по характеру обработки и формам галечных орудий восточноазиатскому палеолиту и сравнимы с соаном Индии.

Тешик-Таш. Интереснейший памятник в горах Байсунского хребта. В нем на высоте 1800 м в 1938— 1939 гг.А.П.Окладниковым было открыто погребение (см. выше) . Здесь обнаружено пять мустьерских слоев, залегающих в глинисто-щебнистых отложениях. Разделяющие их осадки представлены глинистыми отложениями. Слои сохранились in situ. Раньше почти общепризнанным был лихвинский возраст. Позже рисс-вюрмский и вюрмский. Теперь А.П.Окладников считает, что возраст культурных остатков рисс-вюрмский или вюрмский.

В.И.Громова и П.В.Суслова, определявшие фауну,указывают преобладание остатков горного козла. Вместе с ними встречены кости оленя, лошади, медведя, гиены, зайца, пищухи, сурка, каменной куропатки, утки. Эта фауна свидетельствует о физико-географических условиях, близких к современным в районе стоянки (переходный пояс межд 'лесной и альпийской растителоностью). Давая представление о ландшафтах, эта фауна не помогает в определении возраста, так как большинство названных животных обитают здесь и ныне.

Орудия Тешик-Таша изготовлены из кремнистого известняка, что придает им несколько архаичный вид. Техника раскалывания преимущественно дисковидная, но есть и леваллуазские и подпризматические нуклеусы. Орудия представлены скреблами (массивными с двусторонней обработкой и обычными). Есть крупные пластины с ретушью разного характера, иногда зубчатой, есть немного верхнепалеолитических форм (струги, скобели и резцы). Остроконечников и зубчатых орудий мало. Кроме ретушеров других орудий из кости не обнаружено (рис. 34).

Самая интересная находка в Тешик-Таше — погребение ребенка палеоантропа, о котором говорилось выше. Сразу же добавим, что находка связана с низом верхнего культурного слоя, который перекрывает погребение. А.П.Окладников (1948) считает, что костяк был захоронен либо перед отложением верхнего культурного слоя, либо во время обитания жителей верхнего слоя. Труп был положен в неглубокой могильной яме, вырытой рядом с небольшим очагом. После погребения яма была забросана землей, ветвями, мусором. Вокруг ямы были попарно воткнуты рога крупных горных козлов (5 — 6 пар).

Обирахмат (северо-западный Тянь-Шань, в 100 км от Ташкента) — многослойная стоянка. Археологически это финальное мустье, но в верхней части разреза имеются верхнепалеолитические слои. Культурные остатки залегают в гроте,в котором вскрыто до 10 м отложений. Верхние 2-2,5 м представлены иловатыми суглинками с примесью мелкого щебня, ниже щебень крупный.

Это делювиальные отложения. Культурные остатки, не образуя четко выраженных горизонтов, встречаются во всей толще. Р. А.Сулейманов (1972) отложения датирует вюрмом I—II. С.А.Несмеянов время их формирования относит к концу среднего или к началу верхнего плейстоцена. Однако датировки эти не убедительны, так же как и встреченная здесь фауна. Она "однородна" по всей толще и представлена почти целиком ныне обитающими здесь

стр.125

животными (сибирский козел (преобладает). благородный олень, барсук, кабан, дикобраз).

Р.А.Сулейманов считает, что нижние слои относятся к концу мустьерской эпохи, а верхние являются верхнепалеолитическими.

Среди орудий представлены скребла, пластины с ретушью краев, струги, скобели и резцы. От слоя к слою увеличивается число призматических нуклеусов, пластин; скребла замещаются пластинами с ретушью, увеличивается количество верхнепалеолитических форм, так что уже восьмой слой может считаться верхнепалеолитическим .

Обирахмат по своей типологии не одинок. К этой же культуре Р.А.Сулейманов относит Тешик-Таш, Ходжикент, памятники Ферганы, возможно, Кутурбулак. Среди обирахматской культуры древнейшая— Тешик-Таш, а самая молодая — свита слоев бирахмата. Памятники обирахматской культуры группируются в предгорьях Западного Тянь-Шаня и Памиро-Алая .

В.А.Ранов (1973), подводя итог характеристикам среднеазиатских памятников, отмечает, что "во всех открытых местонахождениях Средней Азии мустьерские орудия на террасах среднеплей-

стр.126

стоценовых комплексов встречаются в переотложенном состоянии и связаны с верхней покровной, неаллювиальной толщей лессовидных пород. Развитое мустье охватывает конец ташкентского времени, но большая часть стоянок этого периода должна соответствовать самому началу врезания долин голодностепского цикла. Таким образом, возраст мустьерской эпохи в целом определяется как Q~Q [Ранов и Несмеянов, 1973,с. 140, подчеркнуто авторами— Г Л.] . Несколько ниже ими предположительно отмечается, что переход от нижнего палеолита к среднему был в первой половине Q, т е. в днепровской эпохе. Исходя из этого, отчетливо проступают различия в датировках мустье Русской равнины, Кавказа и Западной Европы. Но действительные ли это различия или кажущиеся, возникшие из-за различных датировок террас и отложений9 Нам думается, что различия эти кажущиеся. На наш взгляд, В.А. Ранов совершенно правильно считает, что отложения .перекрывающие базальные галечники террас и содержащие мустьерские орудия, "зачастую полностью или частично имеют более молодой возраст, чем сама терраса" [там же, с. 148]. Решение этого вопроса и является главной задачей изучения геологии палеолита Средней Азии.

Сибирь, Алтай и Дальний Восток. Если до недавнего времени остатки мустьерской культуры в Сибири, на Алтае и Дальнем Востоке не были известны, то теперь доказано, что они были заселены мустьерским человеком. Известен ряд мустьерских местонахождений и в Туве. На Алтае была открыта Усть-Канская пещера, пещера Страшная с "теплой" фауной и леваллуазским раскалыванием . В Южной Сибири в пещере Двуглазка (Хакасская АО) обнаружены мустьерские слои. В Приангарье Г.Медведевым было обнаружено около 25 местонахождений раннепалеолитических орудий на высоких террасах Аналогичные находки были сделаны А.П.Окладниковым на берегах Байкала. Среди находок нуклеусы, отщепы, скребла, остроконечники, чопперы. Эти находки позволяют предположить общность истории древнейшего населения Южной Сибири, Центральной Азии (Монголии) и Средней Азии с мустьерского времени.

В 1979 г. вышла сводка С.М.Цейтлина по геологии палеолита Северной Азии. В ней обобщены обширные материалы по преобладающему большинству палеолитических местонахождений азиатской части СССР, в том числе и по мустьерским местонахождениям, которых здесь еще сравнительно немного. Особенно это относится к стоянкам

Находки в долине Ангары, на участке между устьями рек Белая и Оса, представлены кварцитовыми изделиями древнего облика. Они залегают непосредственно на поверхности 100— 120 метровых террасовидных площадок. Находки представлены нуклеусами, пластинами, массивными остроконечниками, архаичными скребками и чоппингом. Поверхность всех изделий сильно латинизирована. К большому сожалению, из-за того, что находки залегают на поверхности, их геологический возраст определить очень трудно, а может быть, даже и не возможно (если орудия не будут найдены в самих отложениях). Однако приуроченность местонахождений только к древним уровням вместе с архаичным обликом самих орудий позволяет с несомненностью говорить об их древнем возрасте.

Г.И.Медведев орудия архаичного облика указывает и для более низкой, 30—35-метровой террасы Ангары у г.Тарахай. Орудия находятся здесь в переотложенном состоянии. Анализ геолого-геоморфологических материалов позволяет Г.И.Медведеву датировать отложения с этими находками казанцевским межледниковьем. С.М.Цейтлин делает близкое заключение, говоря, что они никак не моложе зырянского оледенения. Однако считаем нужным сразу же сказать, что эти датировки нуждаются в дополнительном обосновании.

К сказанному добавим, что в среднем течении р.Куды (правый приток Ангары) еще в конце 40-х годов Н.И.Соколовым

стр.127

и Н.В.Тюменцевым были обнаружены очень интересные находки, несколько кремневых орудий, напоминающих раннемустьерские или даже ашельские, сделанные в верхней части (на гл. 1,75 м) 30-метровой террасы. Вместе с орудиями были найдены костные остатки трогонтериевого слона. Судя по этим отрывочным сведениям — это местонахождение чрезвычайно интересно, однако последующие попытки найти здесь археологические и фаунистические материалы не заканчивались успехом.

Усть-Канская пещерная стоянка (долина р.Чарыша, Алтай) среди мустьерских стоянок Сибири безусловно наиболее интересна. Окрестности стоянки интересны тем, что имеется несколько разновысотных скальных площадок, являющихся, вероятнее всего, эрозионными скульптурными террасами. Непосредственно около стоянки имеется два таких уступа на высотах 12 и 25 м над урезом Чарыша. Наличие этих уступов важно потому, что они дают возможность для увязки времени обитания палеоантропов с этапами развития долины Чарыша и других рек бассейна, ибо высотные уровни пещер хорошо соответствуют террасовым уровням.

Усть-Канская пещера была привязана к уровню 35 — 40-метровой террасы. Значит, во время формирования этой террасы пещера заливалась паводками и была необитаема. Люди могли здесь поселиться лишь после понижения уровня Чарыша, т.е.после того, как эта терраса стала надпойменным уровнем и пещера перестала заливаться С.М.Цейтлин (1979) время обитания здесь мустьерцев относит к самому концу каргинской эпохи (30— 25 тыс. лет назад). Нам такая датировка представляется омоложенной, ибо в других районах конец мустьерской эпохи наступил заметно раньше — в первой половине каргинской (молого-шекснинской) эпохи.

Особенно интересна Усть-Канская пещера, известная по многочисленному кремневому материалу и разнообразной фауне млекопитающих и птиц. Культурные остатки залегают в пещерных отложениях, мощность которых достигает двух метров. Это в основном супеси с крупнообломочным материалом (щебень, глыбы известняков). В нижней части разреза супеси имеют желтую и красно-бурую окраску, сильно ожелезнены, а обломки известняков довольно сильно выветрелы. Верхняя часть разреза представлена супесями темно-серых и серо-коричневых цветов.

Культурные остатки встречаются во всей толще пещерных отложений. Однако их скопление особенно велико в двух горизонтах Это позволяет предположительно выделить мустьерский и верхнепалеолитический слои (С.Н.Астахова, С.М.Цейтлин). С.И.Руденко и Ю.А.Мочанов Усть-Канскую пещеру относят к ранней поре верхнего палеолита. Большинство же археологов склонны считать ее мустьерской.

Выразительна фауна млекопитающих. Она представлена как вымершими (пещерная гиена, шерстистый носорог, винторогая антилопа), так и ныне живущими (бурый медведь, волк, лисица, горностай, барсук, лошадь, газель, аргали, як, длиннохвостый суслик, сурок) видами Н.К.Верещагин по фауне реконструирует открытые степные ландшафты, существовавшие в условиях теплого климата, и лесные ландшафты по долинам рек. С.М.Цейтлин указывает на наличие здесь двух слоев. Один (нижний), более теплый, приурочен к культурному слою с мустьерскими находками, а второй, более холодный, тяготеет к верхней части культурного слоя, где довольно много орудий верхнепалеолитического типа. Такое деление, конечно, требует дополнительного обоснования. От этого обоснования зависят заключения о геологическом возрасте и об изменениях палеогеографических условий времени формирования пещерных отложений. С.М.Цейтлин нижний культурный слой относит к каргинскому межледниковью, а верхний — к сартанскому оледенению.

стр.128