Глава 4

РЕФЕРЕНТНЫЕ ГРУППЫ:

ПОЛИТИКА КАК РАЗНОВИДНОСТЬ ДУХОВНОГО ПРОИЗВОДСТВА

Философия политики уделяет особое внимание парадоксу тонких

воздействий - эффективному культурному влиянию одних групп на другие,

осуществляемому; как правило, помимо властных механизмов и часто

вопреки им.

К социокультурным факторам, оказывающим глубокое влияние на социальное

самочувствие людей, их оценки и самооценки, относятся так называемые

референтные структуры. Они отражают ту глубокую дисгармонию

современного массового общества, которая выражается в разрыве между

фактической и желаемой групповой принадлежностью людей, в механизмах

межгруппового сравнения. В доиндустриальных обществах каждый индивид

был жестко привязан к своей традиционной группе, а сословные

перегородки препятствовали меж групповым сравнениям и появлению меж

групповой зависти.

В современном индустриальном и урбанизированном обществе группы живут

как бы на виду друг у друга, активно об* мениваются информацией,

заимствуют друг у друга эталоны поведения. Драматизм социокультурной

жизни общества со" стоит в том, что межгрупповой информационный обмен

никогда не бывает эквивалентным. Одни группы выступают как"поставщики"

мнений и норм, другие - как более пассивные получатели чужой

информации (реципиенты).

Общественную жизнь можно рассматривать как знаковую систему, где любые

факты, явления и признаки приобретают символическое содержание,

соотносятся с ценностями, с представлениями о престижном и

Непрестижном, современном и отсталом и т.п.

В современном обществе любой предмет потребления обладает, помимо

своего прямого назначения, еще и знаковой функцией, свидетельствуя о

приобщенности или отлученности от социокультурного эталона различных

групп общества, о месте их в иерархии престижа и т.п. "Знаки, -

говорил А. Лефевр, - отнюдь не безобидны; одни группы их распространя

ют, другие подвергаются их магическому влиянию. Они поме^ чают людей в

качестве принадлежащих к той или иной ступени социальной иерархии или,

напротив, отлученных от нее"1.

Lefebvre Н. Position: centre les Technocrates. P., 1967, p. 24.

290

В ходе социологических опросов обнаружилась любопытная закономерность:

когда исследуется распространенность престижных признаков и

характеристик поведения, получают заведомо завышенные данные, когда же

опрашивают относительно малопрестижных - получают заведомо заниженные.

Скажем, на вопрос "любите ли Вы театр?" положительно отвечают и те,

кто в последний раз посещал театр в позапрошлом году, а на вопрос,,

случалось ли Вам быть инициатором склок в коллективе?" отрицательно

отвечают и те, за кем это водится. Имеет место, таким образом,

стремление идентифицировать себя с носителями наиболее престижных

социальных признаков. Эти носители и являются референтными группами

для отдельной личности или целой социальной группы.

С эффектами меж группового сравнения связаны явления так называемой

относительной депривации, которую подробно описывал С. Стауффер (США).

Само понятие социальной удовлетворенности теряет свой "натуральный"

характер, связанный с фактическим положением того или иного лица или

группы. Фактически положение может улучшиться, а субъективная

удовлетворенность - падать, если срабатывает эффект сопоставления с

более престижной социальной группой. С этим, в частности, связана

современная "революция притязаний". Традиционный крестьянин или

ремесленник получали повод для низкой самооценки, если сопоставляли

себя с более удачливыми представителями своих социальных групп. Но им

и в голову не приходило сопоставлять - в нормальном случае - свое

положение с помещиком или купцом 1-й гильдии. Эти различия не

актуализировались в повседневном опыте и практически не влияли на

социальное самочувствие, В современном массовом обществе люди

погружены в единое информационное поле; протекционистские

информационнокультурные барьеры резко ослаблены. Люди все чаще

заимствуют эталоны поведения и притязания у более престижных

социальных групп, безотносительно к своим реальным социальным

возможностям. Социальная удовлетворенность (у) описывается формулой:

^ фактические возможности ' ~ притязания

Динамика притязаний нередко превышает динамику социальных

возможностей, чем и объясняется парадоксальное возрастание социальной

неудовлетворенности на фоне фактических Улучшений. Зачастую, таким

образом, высокая удовлетворенность свидетельствует о заниженности

притязаний, узости Референтного кругозора. Напротив, низкая

удовлетворенность

ю*

291

часто сопутствует интенсивным социокультурным контактам с другими

группами.

Немаловажное влияние референтные структуры оказывают на механизмы

социальной идентификации. Классический социальный детерминизм

сформулировал в свое время презумпцию: человек таков, какова его

социальная среда. Предполагалось, что человек - слепок группы,

заимствующий у нее свои привычки, вкусы и эталоны поведения.

Современная постклассическая социология указывает на значительно

большую степень духовной и психологической свободы индивида от своего

непосредственного окружения. Оказывается, личность отнюдь не всегда

копирует свое окружение и следует нормам своей группы, а лишь в том

случае, если группа ее фактической принадлежности одновременно

является для нее референтной. Если же разрыв между фактической и

референтной принадлежностью достаточно велик, то индивид не только не

следует нормам своей группы, а, напротив, полемически демонстрирует

свою непохожесть, свою противопоставленность ей. Диспропорции между

притязаниями молодежи и фактической (или наиболее вероятной)

социопрофессиональной принадлежностью социологи демонстрируют

наложением двух пирамид, контуры одной из которых обрисовывают

сложившуюся социопрофессиональную структуру (настоящие потребности

общества), а контуры другой - профессиональные притязания молодежи.

Эффект перевернутых пирамид свидетельствует, что между социокультурной

системой общества, внушившей молодежи "современные притязания", и

социально-экономической системой - структурой реальных возможностей

появился весьма значительный разрыв, способный дестабилизировать

общество;

Прежде наблюдалась "естественная" закономерность: чем сложнее

профессия, чем более длительной и дорогостоящей подготовки она

требует, тем уже ее социокультурная база - уже круг претендентов.

Сейчас зависимость скорее обратная:

элитарные профессии стали предметом массовых притязаний, а на самые

массовые профессии сознательно ориентируется ничтожно узкий круг лиц.

Это свидетельствует о массовом социальном утопизме как характеристике

современного общества. Цивилизация и культура, имеющие претензию

называться высокорациональными, создали сверхиррациональную,

утопическую систему массовых ожиданий. Ясно, что наибольшие ожидания

политике адресуют те, у кого фактическая и референтная принадлежность

далеко разошлись в стороны; напротив, те, у кого они в целом

совпадают, склонны вести неполитический образ жизни, больше увлекаясь

своими повседневными ролями.

292

==Потребности общества-Притязания молодежи

Таким образом, социокультурная система общества, построенная на

неэквивалентном межгрупповом обмене, провоцирует завышенные

притязания, а они, в свою очередь - далеко идущий социальный утопизм и

политический радикализм.

Современный человек все чаще выступает как маргинальная личность,

живущая на рубеже культур: своей собственной группы и группы чужой,

ставшей для нее референтной. Было бы преувеличением говорить об

абсурде современной цивилизации, совращающей массу людей заведомо

невозможным и толкающей их на путь опасных социально-политических

экспериментов или насильственного перераспределительства. Дело в том,

что движение, заданное несовпадением фактической и референтной

принадлежности, в целом соответствует динамике постиндустриального

общества и характерных для него социопрофессиональных тенденций. Так,

городское население выступает в качестве референтной группы для

сельского населения, заимствующего "городские" стандарты поведения и

образ жизни, что в целом соответствует объективному процессу

Урбанизации. Внутри городского населения в качестве референтных групп

выступают представители наиболее творческих профессий, что

соответствует повышению значимости и удельного веса этих профессий в

профессиональной структуре общества.

Словом, референтные структуры отражают субъективные ориентации в

социально-профессиональной, повседневно-бытовой и социокультурной

динамике населения, в целом соответствующие общим тенденциям

современного общественного развития. Очевидно, источником референтных

ориентации яв-

293

ляются такие виды деятельности, которые имеют не локальное, а всеобщее

значение, причем непрерывно возрастающее в исторической перспективе.

Таким источником являются научная деятельность, творческая

деятельность в общегуманитарной сфере, в управлении, в системе

массовых коммуникаций и социальных технологий вообще.

Информация, накапливаемая в таких видах деятельности, имеет всеобщее

применение - здесь сказываются законы всеобщего духовного

производства, формирующие мир социальной материи. А поэтому и

восприимчивость к этой информации не ограничивается определенными

профессиональными, территориальными, социально-бытовыми рамками, а

обнаруживается на всех уровнях, во всех социальных слоях.

"Авантюра века", "авантюра цивилизации" проявляется не в самом

столкновении универсального и парциального, духовного проекта и

эмпирического воплощения, а в небывало высоких темпах "опережающего

отражения действительности", преждевременно дискредитируемой от имени

более высоких (обещанных прогрессом) возможностей.

Всеобщее духовное производство и представляющие его элиты (референтные

группы) своей экспансией в сфере массового сознания породили опасные

разрывы между нормамицелями и нормами-рамками, между уже

"категорически желаемым" почти всеми, но еще не возможном на

действительно массовом уровне,

Современное духовное производство (в широком смысле:

как производство информации, большей по объему, чем тот, какой

необходим для обеспечения той или иной специфической социальной

практики) во многом наследует функции мировых религий. Оно создает

кумиры и авторитеты, независимые от властей предержащих и от местной

национальной традиции. Оно противопоставляет сущему должное, то есть

создает на массовом уровне эффект упования. Но следует указать и на

два существенных отличия.

Первое. Если мировые религии поддерживали общий климат аскезы,

ограничивающей демонов необузданных желаний, дремлющих в душе каждого

человека, то современная система духовного производства, являясь

аскетической на уровне узких групп увлеченных профессионалов, в целом

создает об";

щественный климат, противоположный традиционной аскезе, формирует

эскапистскую, гедонистическо-утопическую мораль. Второе. Мировые

религии представляли собой эффективную систему ценностной интеграции:

причастные к ней индивиды чувствовали свою спаенность, свое невидимое,

но обязывающее духовное родство. Современная система духовного произ-

294

водства создает интеграцию на уровне целей, но не на уровне

сдерживающих норм. Словом, традиционные религии формировали психологию

людей, не позволяющих себе выходить за рамки "наличности", тогда как

современное духовное производство породило психологию людей, живущих

не по средствам - в кредит. Вся идеология прогресса может быть понята

как идеология кредитованных возможностей. Здесь постоянно смешивается

то, что в лучшем случае может быть позволено только завтра, с тем, что

позволяется уже сегодня. Технологии политической мобилизации, в

частности электоральные, почти целиком основаны на идеологии и

психологии кредита. Не случайно специалисты отмечают усиление инфляции

вскоре после выборов: оплата победившей партии по векселям - повышение

заработной платы, социального страхования, всякого рода пособий

вызывает настолько резкое превышение расходов над доходами, что это

вызывает неминуемое обесценение денег и рост цен, создает дефициты.

Какие именно факторы способствуют растущему разрыву между фактической

и референтной принадлежностью, одновременно повышая восприимчивость к

воздействиям системы всеобщего духовного производства? .

К числу первых относится повышение общего уровня образования. Чем выше

уровень общего образования личности, тем ниже вероятность того, что ее

интересы и устремления окажутся замкнутыми в рамках, положенных ее

фактической социопрофессиональной принадлежностью и бытовым

окружением. Такая личность активно приобретает массу сведений,

однозначное адресование и использование которых затруднено или вообще

невозможно. Этот избыток потребляемой информации, по сравнению с

уровнем актуально употребимого, переводимого на язык непосредственной

прикладной пользы, создает элемент общего беспокойства, становится

источником поиска и новых устремлений. Возрастает значение так

называемой внутриролевой автономии личности - готовность по-новому

осмыслить и интерпретировать свои социальные и профессиональные роли.

С другой стороны, этот "избыток" общей информации, по сравнению с

возможностями ее непосредственного практического использования,

способствует более быстрому росту притязаний по сравнению с реальными

возможностями. В традиционных обществах Востока образованные были

более интегрированными и социально обязанными. Такова, например,

конфуцианская образованность в древнем Китае. В современном обществе

они, напротив, менее интегрированы и чувствуют большую

дистанцированность от сложившихся чорм. Положение усугубляется рядом

других обстоятельств,

295

отражающих особенность нынешнего периода развития. Женщины и молодежь

успели стать наиболее образованными группами общества; во всех

развитых странах мира они по этому показателю опережают доминирующую

группу взрослых мужчин. С другой стороны, по своему

социопрофессиональному статусу и некоторым показателям личной

социальной эффективности (уровень квалификации и заработной платы,

участие в решениях и т.п.) они значительно им уступают. Отсюда - более

высокие упования на политическое творчество, а также создание

различного рода компенсаторских мифов (молодежный и женский

мессианизм, подробнее о котором будет сказано ниже).

Второй фактор - возрастание роли досуга и его социальной значимости.

Современная социология определяет досуг как время, свободное от

выполнения непреложных обязанностей профессионального,

семейно-бытового и социокультурного характера2. На досуге современная

личность как бы дистанцируется от институтов, претендующих на ее

обязательное участие. В информационном и социокультурном отношениях

досуг отличается такими особенностями: индивид получает информацию,

как правило, не связанную с его непосредственными профессиональными и

семейно-бытовыми обязанностями;

он начинает выходить на "эксгрупповые контакты" за пределами своего

повседневного окружения. В этом смысле определенный "разрыв с

повседневностью" является конституирующим признаком современного

досуга и его необходимым условием. Так формируется особая психология,

характеризующаяся большим тяготением к дальнему окружению, чем к

ближнему, к непривычным контактам и более общей, внеутилитарной

информации. В результате возникает особая драматургия отношений между

"универсальным" человеком досуга и "парциальным" человеком труда и

быта. Досуг в немалой степени способствовал современной революции

притязаний. Не случайно наблюдается корреляция между величиной

свободного времени отдельных групп общества и позицией

социокультурного "вызова" обществу. В предельном своем выражении эта

тенденция создает особую "контркультуру", характеризующуюся

агрессивным неприятием каких бы то ни было институциональных норм и

обязанностей.

Социалистическая мысль рассчитывала на формирование"всесторонне

развитой личности" на досуге; на деле "универсализм" досуга часто

оказывается универсализмом заимствованных притязаний, а не

универсализмом реальных способностей.

2 См.: Dumazedier G. Sociologle empirique du loislr. P., 1974.

296

Дополнительным фактором, интенсифицирующим общение личности с миром

всеобщего духовного производства, является снижение доли

самодеятельного возраста (посвященного непосредственно

профессиональной активности) в жизни отдельного человека и снижение

доли самодеятельного населения в пользу учащейся молодежи и

пенсионеров. Чем дольше длится период учебы, чем позже молодежь

вступает в профессиональный возраст, тем больше времени отводится

непосредственному и непрерывному диалогу личности с источниками

информации всеобщего и внеутилитарного характера. С другой стороны,

выход на пенсию знаменуется новым резким расширением источников общей

информации и ослаблением односторонне прагматических ориентации в этой

области. Таким образом, не только общество в целом, но и отдельная

личность резко меняет свою информационную структуру, усиливая

информационное накопление и активно приобщаясь к "универсалиям

культуры". Соответственно снижается удельный вес узкопрофессиональной

информации, предназначенной для заранее заданного, однозначного

использования. В результате не только индивидуальные, но и общие

социально-исторические притязания общества всегда оказываются выше

непосредственных практических возможностей.

Особо следует сказать о межкультурном, межнациональном общении и

соответствующей роли средств массовой информации. В этой области также

со всей силой проявляется тенденция к неэквивалентному информационному

обмену. В частности, стоит обратить внимание на феномен, получивший

идеологизированное наименование "информационного империализма". Речь

идет, в первую очередь, об отношениях в культурно-информационной сфере

между развитыми и развивающимися странами. Так, эксперты ЮНЕСКО

подсчитали, что агентство "Ассошиэйтед Пресс" передает на страны Азии

в семь раз больше единиц информации, чем получает с этого континента.

Одни культуры, в данном случае западные, выступают в роли доноров,

носителей эталонов и норм, другие - в роли реципиентов, больше

заимствующих чужие нормы, чем распространяющих свои. Богатые страны,

вольно или невольно ставшие референтной группой для более бедных,

исподволь внушают населению последних завышенные притязания, стандарты

потребления и эталоны поведения. Мир, выравнивающийся в плане массовых

притязаний - причем, выравнивающийся не в Духе среднестатистической

нормы, а по меркам наиболее благоустроенной своей части, остается

глубоко неравным в плане фактических возможностей - производительности

труда, социально-экономической мобильности и т.п. Среди насе-

297

ления менее развитых стран, в особенности молодежи, быстро растет доля

неукорененных, чувствующих себя внутренними эмигрантами, по своим

притязаниям бесконечно удаленных от местной социокультурной почвы.

Современная система всеобщего духовного производства и обмена и, в

первую очередь, ее наиболее мобильная часть - средства массовой

информации формируют "всемирно-исторических индивидов", хотя и не в

том смысле, какой сюда вкладывал Маркс. Речь идет, преимущественно, о

духовно-психологических универсалиях, обращенных к сфере досуга и

потребления. Заведомо не умея производить "по меркам любого вида", эти

индивиды уже готовы по меркам любого вида потреблять, Вместо

всесторонней взаимной зависимости людей различных культур и

континентов наблюдается тенденция односторонней зависимости, когда

одной стороне нечего предложить другой в сфере международного обмена,

кроме общей готовности к коммуникации. Создается угроза формирования

многомиллионного люмпен-пролетариата в развивающихся, а также в бывших

социалистических странах. "Истинным признаком пролетария, - замечает

А. Тойнби, - является не бедность и не низкое происхождение, а

постоянное чувство неудовлетворенности, подогреваемое отсутствием

законно унаследованного места в обществе и отторжением от своей

общины"3.

Перед лицом этой угрозы глобальной люмпенизации возможны две

противоположные стратегии. Одна связана с практикой авторитарных и

тоталитарных режимов, воздвигающих "железный занавес" на пути западной

информации, источающей соблазны "потребительского общества" и

"цивилизации досуга". В самом деле, спровоцированная толчком извне

"революция притязаний" может дестабилизировать общество, не способное

ответить на вызов другой культуры активизацией практических

возможностей. Однако именно обвал различных железных занавесов и

последовавшее за этим крушение диктатур свидетельствуют, что сугубо

протекционистская стратегия в современном мире малоэффективна и в

лучшем случае дает лишь кратковременный эффект. Система всеобщего

духовного производства, по определению, не поддается локализации и

успешно борется с любыми протекционистскими барьерами.

Словом, всемирная культура - церковь, отовсюду собирающая своих

прихожан, уже возникла, и в мире нет силы, способной повернуть вспять

этот процесс. Поэтому более конструктивной является иная стратегия,

связанная с сочета-

3 Тойнби А. Постижение истории. М., 1991, с. 346.

298

нием универсальности и локальности, всемирной интеграции и местной,

стратифицированной социализации, Динамика современной цивилизации

основывается на этой диалектике универсального и парциального

существования личности, которая одновременно должна тяготеть к своей

группе (среде, нации, культуре) и одновременно приобщаться ко

всеобщему духовному производству. Современный человек все сильнее

ощущает на себе влияние момента "сшибки" всеобщих и специфических

источников информации, динамики ролей и их относительной устойчивости,

дифференциации и интеграции. Референтные ориентации людей,

базирующиеся на объективных процессах социокультурной интеграции,

отражают становление небывалого прежде единого информационного

пространства, в котором идеи и образы беспрепятственно циркулируют из

одних групп к другим, ломая барьеры культурного протекционизма,

который некогда препятствовал достижениям, чаяниям и запросам,

возникшим в определенном месте и среде, становятся всеобщим

достоянием. Отныне всякая ориентация на исключительно внутригрупповое

(узкопрофессиональное, национальное, конфессиональное) формирование

личности, о чем так мечтают почвенники и фундаменталисты, заведомо

обречена. Проблема не в том, чтобы "вернуть" личность, растворить ее в

группе, а в том, чтобы наладить коммуникацию между группой фактической

принадлежности и эталонной группой - иными словами, выход в том, чтобы

информация, заимствованная личностью извне, не была потеряна и

распылена в межгрупповом пространстве, а в той или иной форме

возвращалась в исходную группу, расширяя тем самым ее горизонты и

практические социальные возможности.

Целиком архаичной идее социокультурной локализации личности необходимо

противопоставить конструктивную идею коммуникации между макро- и

микропространством, между сферами общей информации и прикладной

деятельностью. между фактическими социальными ролями и эталонными.

Там, где индивид черпает эталоны поведения лишь в своей группе, там

имеет место пассивная адаптация личности, создающая сравнительно узкую

программу ее развития. Это - репродуктивный тип социализации,

ориентированный на стабильную среду, которой фактически давно уже нет

нигде. Более широкую и универсальную программу личность получает на

основе сопоставления императивов внутренней (малой) и внешней

(большой) среды, Появление крупномасштабных центров производства

информации универсального назначения - всеобщего духовного

производства - не может не сопровождаться

299

активным тяготением к этим центрам людей, назначение которых -

обеспечить активный коммуникационный процесс между ними и средой,

откуда эти люди вышли. Референтные структуры, таким образом, отражают

возрастающую подвижность индивидов и групп по отношению к сложившимся

профессиональным, отраслевым, региональным, национальным структурам на

основе активного приобщения к новейшим источникам информации всеобщего

назначения.

Раздел третий ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРАКСЕОЛОГИЯ

(Теория политического действия)