Главаχ о том же с точки зрения смелости или приниженности

Сравнивая теизм и идолопоклонство, мы можем сделать еще несколько замечаний, которые также подтвердят общераспространенное мнение о том, что ис-

если исключить отсюда карфагенян (ибо тирийцы очень скоро отменили данный обычай). Жертва рассматривается в качестве дара, но, для того чтобы преподнести божеству этот дар, нужно уничтожить последний и сделать его бесполезным для людей: сжечь твердое, вылить жидкое и умертвить живое. Не имея лучшего способа оказать божеству услугу, мы сами себе наносим вред и думаем, будто выражаем таким путем по крайней мере искренность своей доброй воли и своего поклонения Таким образом, наша расчетливая набожность обманывает нас самих, причем мы воображаем, будто обманываем божество.

 Strabo, lib. V, 239; Sueton. in vita Cal.⁵⁰ 35.

==410

кажение наилучшего ведет к возникновению наихудшего.

Когда божество изображают бесконечно превосходящим людей, в общем правильное верование способно в связи в суеверными страхами повергнуть дух человека в состояние самой крайней угнетенности и приниженности, представляя монашеские добродетели, как-то: умерщвление плоти, покаяние, смирение, пассивное страдание, единственными подобающими человеку качествами. Когда же богов признают лкшь в незначительной мере превосходящими людей, причем многих из этих богов считают возведенными в соответствующий ранг из низшего, человеческого состояния, то мы бываем свободнее в своих обращениях к ним и даже можем, не впадая в богохульство, стремиться к соперничеству и соревнованию с ними. Отсюда возникают активность, подъем духа, храбрость, великодушие, любовь к свободе и все те добродетели, которые ведут к возвышению любого народа.

Герои язычества в точности соответствуют католическим святым и магометанским дервишам. Место Геркулеса, Тезея, Гектора, Ромула заняли теперь Доминик, Франциск, Антоний и Бенедикт. Но не уничтожение чудовищ, свержение тиранов и защита родины, а бичевание и пост, трусость и смирение, полное подчинение и рабское послушание — вот что стало теперь средством достижения божеских почестей среди людей.

Побудительным мотивом благочестивого Александра в его военных предприятиях было соревнование с Геркулесом и Вакхом, превзойти которых, как он не без основания считал, ему удалось *. Когда Бразид, этот великодушный и благородный спартанец, пал в битве, жители Амфиполя, на защиту которых он выступил, чтили его как героя**. Да и вообще все основатели государств и колоний греков были возведены на эту низшую ступень божественности теми, кто воспользовался плодами их трудов.

 Arrian., passim ⁵¹.

* Thucid., lib. V, 11.

==411

Это дало повод Макиавелли заметить *, что доктрины христианской религии (под которой он подразумевал католичество, ибо других видов христианства он не знал), рекомендующие одно лишь пассивное мужество и страдание, привели к угнетению человеческого духа и склонили людей к рабству и подчинению. Это замечание, несомненно, было бы справедливым, если бы в человеческом обществе не было множества иных условий, влияющих на дух и характер религии.

Бразид однажды поймал мышь, но, будучи укушен ею, выпустил ее. Даже самое презренное из существ, сказал он,может жить в безопасности, если только у него хватает мужества для самозащиты**.Беллармин терпеливо и смиренно отдавал себя на съедение блохам и другим отвратительным насекомым.Мы будем на небе в награду за наши страдания,говаривал он,а у этих несчастных существ нет ничего, кроме радостей этой жизни ***.Таково различие между принципами греческого героя и католического святого.