- •Эссе ... 565
- •О свободе печати 5
- •О том, что политика может стать наукой 10
- •I о первоначальных принципах правления 2?
- •О происхождении правления 31
- •О партиях вообще 32
- •О суеверии и исступлении 37
- •О достоинстве и низменности человеческой природы 43
- •О гражданской свободе 46
- •О возникновении и развитии искусств и наук 54
- •Эпикуреец
- •Стоик ·
- •Платоник ·
- •О многоженстве и разводах 31
- •О национальных характерах 92
- •О первоначальном договоре 'я
- •Идея совершенного государства 13β
- •О самоубийстве ""
- •Об изучении истории 156
- •История англии (извлечения)
- •Падение Бэкона (том I, [раздел] I, «Правление Якова I», гл. IV)1
- •Просвещение и искусства (том I, [раздел] I, «Правление Якова I», приложение к гл. V) 2
- •Возвышение и характерные черты индепендентов (том I, [раздел] II, «Правление Карла I», гл. VIII) 4
- •Нравы и искусства (том II, [раздел] I, «Республика», гл. III) "
- •Нравы и науки (том II, [раздел] III, «Правление Якова II», гл. II) 20
- •Из переписки
- •Примечания
- •Извлечения из «истории англии»
- •Из переписки
давид ЮМ
СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ
ТО Μ 2
Издательство социально- экономической литературы « мысль »
москва — 1965
Эссе ... 565
Об утонченности вкуса и аффекта (перевод Ф. Ф. Вермель) .. 567
О свободе печати (перевод Е. С. Лагутина) . 571
О том, что политика может стать наукой (перевод Е. С. Лагутина) ... 574
О первоначальных принципах правления (перевод Е. С. Лагутина) ... 588
О происхождении правления (перевод Е. С. Лагутина) 592 О партиях вообще (перевод Е. С. Лагутина) ... 597
О суеверии и исступлении (перевод А. Н. Чанышева) . . 605
О достоинстве и низменности человеческой природы (перевод Е. С. Лагутина) .. .611
О гражданской свободе (перевод Е. С. Лагутина) . 617
О возникновении и развитии искусств и наук (перевод Е. С. Лагутина) .. 627
Эпикуреец (перевод А. Н. Чанышева) . 650
Стоик (перевод А. Н. Чанышева) ... Р58
Платоник (перевод А. Н. Чанышева) . 6ϋ7
Скептик (перевод А. Н. Чанышева) . 6/1
О многоженстве и разводах (перевод Е. С. Лагутина) . . 694
О национальных характерах (перевод Е. С. Лагутина) . . 703
О норме вкуса (перевод Ф. Ф. Вермель) .. 721
О торговле (перевод М. О. Гершензон) ... 745
О первоначальном договоре (перевод Е. С. Лагутина) . . 760 Идея совершенного государства (перевод Е. С. Лагутина) 781 О бессмертии души (перевод С. М. Роговина) ... 798
О самоубийстве (перевод С. М. Роговина) .. 806
Об изучении истории (перевод А. Н. Чанышева) . . . .817
ИСТОРИЯ АНГЛИИ (ИЗВЛЕЧЕНИЯ) (перевод А. Н. Чанышева) ... . 823
ИЗ ПЕРЕПИСКИ (перевод Ф. Ф. Вермель) .. 851
Примечания ...861
Указатель имен . 906
Предметный указатель . . . . . . . . . . . . . .911
Произведения Юма. . 922
ИЛЛЮСТРАЦИИ
1. Портрет Юма кисти Аллана Рамсея, 1766.
2. Медальон Юма работы Тасси.
ЭССЕ
ОБ УТОНЧЕННОСТИ ВКУСА И АФФЕКТА 1
Некоторые люди отличаются известной утонченностью аффекта(delicacy of passion), что делает их особенно чувствительными ко всем событиям жизни. Каждое благоприятное происшествие вызывает у них большую радость, а каждая неудача или несчастье — глубокое огорчение. Любезностью и обходительностью можно легко завоевать их дружбу, но малейшая обида способна возмутить их. Всякое проявление внимания или оказание им чести сильно воодушевляет их, а выражение неуважения их крайне задевает. Несомненно, что людям такого типа свойственно испытывать в жизни более сильные радости и более тяжелые огорчения, нежели людям холодного и уравновешенного характера, однако я уверен, что если все взвесить, то не найдется ни одного человека, который не предпочел бы иметь уравновешенный характер, будь это в его воле. Благосклонность или неблагосклонность судьбы в очень немногом зависят от нас самих, и, если человека, которому свойственна такая чувствительность характера, постигает неудача, им всецело овладевает скорбь или негодование, лишая его всякого вкуса к делам повседневной жизни, здоровая радость по поводу которых составляет главную долю нашего счастья. Большие удовольствия случается испытывать значительно реже, нежели большие огорчения, поэтому последние чаще сталкивают чувствительные натуры с испытаниями, не говоря уже о том, что людям, способ-
==567
ным все переживать бурно, свойственно переходить все границы благоразумия и предусмотрительности и совершать в жизни опрометчивые поступки, которые часто оказываются непоправимыми.
Наблюдаемая у некоторых людей утонченность вкусаво многом напоминаетутонченность аффекта', причем первая проявляется в той же чувствительности по отношению ко всему прекрасному и безобразному, в какой вторая — по отношению к процветанию или бедствиям, одолжениям или обидам. Когда вы демонстрируете произведение поэзии или живописи человеку, обладающему такой способностью, его утонченное чувство (feeling) заставляет его чутко воспринимать каждую деталь данного произведения; при этом мастерски сделанные штрихи воспринимаются им с таким же изысканным наслаждением и удовлетворением, с каким небрежности и нелепости вызывают чувство отвращения и возмущения. Любезная и рассудительная беседа доставляет ему самое большое удовольствие, тогда как грубость и дерзость воспринимаются им как тяжелое наказание. Короче говоря, утонченность вкуса оказывает то же действие, что и утонченность аффекта. Она расширяет сферу нашего счастья, равно как и наших горестей, и заставляет нас быть чувствительными как к печалям, так и к радостям, которые ускользают от остальных людей.
Однако, я полагаю, каждый согласится со мной, что, несмотря на это сходство, утонченность вкуса является желанным явлением и ее следует развивать, тогда как утонченность аффекта — это качество, достойное сожаления, и от него нужно по возможности избавляться. Жизненные удачи и неудачи очень мало зависят от нашего желания, но в выборе книг, развлечений и компании мы в значительной степени являемся господами положения. Философы пытались сделать счастье совершенно независимым от внешних вещей. Достигнутьтакой степени совершенства невозможно, но каждый умный человек будет стремиться основать свое счастье в основном на тех объектах, которые зависят от него самого, аэтого достигнутьдругими средствами, кроме указанной утонченности чувствования
==568
(sentiment), невозможно. Когда человек обладает этой способностью, он более счастлив от того, что доставляет удовлетворение его вкусу, чем от того, что удовлетворяет его телесные желания, и получает от какой-либо поэмы или от рассуждения больше наслаждения, чем от того, что способна дать самая дорогостоящая роскошь2.
Какова бы ни была первоначально связь между
этими двумя видами утонченности, я убежден, что ничто так хорошо не исцеляет нас от утонченности аффекта, как воспитание более возвышенного и изысканного вкуса, позволяющего нам судить о характере людей, о гениальных творениях и произведениях изящных искусств. Большая или меньшая склонность к тем очевидным красотам, которые воздействуют на органы чувств (senses), всецело зависит от более или менее сильной чувствительности характера; что же касается наук и свободных искусств, то здесь хороший вкус в какой-то мере представляет собой то же, что и здравый смысл, или по крайней мере в столь сильной мере зависит от него, что оба они становятся неотделимыми друг от друга. Чтобы правильно судить о гениальном произведении, надо принять во внимание так много точек зрения, сопоставить такое множество обстоятельств и обладать таким знанием человеческой природы, что тот, кто не способен вынести наиболее здравое суждение, никогда не сможет быть сносным критиком в такого рода вопросах. И это служит новым доводом в пользу развития склонности к изящным искусствам. Занятия этими искусствами развивают нашу способность выносить суждения; у нас создаются более правильные понятия о жизни. Многие вещи, радующие или огорчающие других людей, начинают представляться нам слишком вздорными и не стоящими внимания, и мы постепенно утрачиваем столь обременительную чувствительность (sensibility) и утонченность аффекта.
Но быть может, я зашел слишком далеко, утверждая, что развитый вкус в изящных искусствах подавляет аффекты и вызывает у нас безразличие к тем объектам, к которым с таким пристрастием относятся
==569
все остальные люди. Размышляя далее, я прихожу к выводу, что такой вкус скорее улучшает нашу чувствительность ко всем нежным и приятным аффектам и в то же время делает наш дух неспособным к более грубым и бурным эмоциям.
Ingenuas didicisse fideliter artes, Emollit mores, nec sinit esse feros 3.
Это, я полагаю, можно объяснить двумя очень естественными причинами. Во-первых,ничто так не совершенствует характер, как изучение прекрасного в поэзии, красноречии, музыке или живописи. Эти искусства придают чувствованиям определенное изящество, которое чуждо остальному человечеству. Они пробуждают нежные, приятные эмоции. Они отвлекают дух от суеты всяческих дел и корыстных устремлений, влекут к размышлениям, располагают к покою и вызывают приятную меланхолию, которая из всех состояний духа больше всего подходит для любви и дружбы.
Во-вторых,утонченность вкуса благоприятствует любви и дружбе и, ограничивая наш выбор немногими людьми, делает нас безразличными к обществу и беседам большинства людей. Вы редко обнаружите, чтобы простые люди, как бы силен ни был их здравый смысл, очень хорошо различали характеры или подмечали те малозаметные различия и градации, которые делают одного человека предпочтительнее другого. Для них подойдет общество любого человека, обладающего достаточно здравым смыслом. Они будут беседовать с ним о своих развлечениях и делах с той же откровенностью, с какой они беседовали бы с другими людьми, и, встречая многих других вместо него, никогда не почувствуют пустоты или нехватки в его отсутствии. Воспользуемся ссылкой на известного французского писателя * и сравним рассудительность со стенными или карманными часами, для которых достаточно самого простейшего механизма, чтобы они указывали часы. Но чтобы можно было отмечать минуты и секунды и выделять малейшие отрезки времени, нужны часы с
Mons. Fontenelle, JDg la ] pluralite des Mondes, soir. 64.
==570
более сложным механизмом. Тот, кто хорошо усвоил знания, полученные из прочитанных книг и общения с людьми, найдет удовольствие только в обществе немногих избранных собеседников. Он слишком остро чувствует, насколько понятия всех остальных людей недостаточны в сравнении с теми понятиями, которых придерживается он сам. И поскольку его симпатии ограничиваются столь узким кругом людей, то не удивительно, что Они у него более глубоки, чем если бы они были более широкими и менее избирательными. Место веселости и шуток собутыльников занимает у него крепкая дружба, а пыл молодых желаний превращается в утонченный аффект.