- •Kurt hübner
- •Оглавление
- •Глава 9. Переход от Декарта к Гюйгенсу в свете исторической теории науки....... 179
- •Глава 14. Научно-технический мир... 276
- •Глава 15. Значение греческого мифа для научно-технической эпохи... 299
- •Смена методологических парадигм
- •От переводчика
- •Предисловие
- •Предисловие к четвертому изданию
- •Предисловие к русскому изданию
- •Часть первая Теория естественных наук Глава 1. Историческое введение в проблему обоснования и значения естественных наук, нуминозного опыта и искусства
- •1.1. Проблема обоснования естествознания в критическом эмпиризме Юма, трансцендентализме Канта и операционализме Райхенбаха
- •1.2. Сравнение оснований трансцендентализма и операционализма
- •1.3. Проблема обоснования нуминозного опыта и предметов искусства в трансцендентализме и операционализме
- •Глава 2. Пример из истории: основания и значение принципа причинности в квантовой механике
- •2.1. Ограниченность принципа причинности в квантовой механике
- •2.2. Неограниченный принцип причинности и скрытые параметры
- •2.3. Философия копенгагенской школы и философия Бома
- •2.4. Ни ограниченный, ни неограниченный принципы причинности не являются "онтологическими суждениями": и тот, и другой представляют собой априорные установления
- •Глава 3. Систематический анализ проблемы оснований естественных наук
- •3.1. Основание базисных предложений
- •3.2. Основание естественных законов
- •3.3. Основание аксиом естественнонаучных теорий
- •3.4. Строго эмпирическими могут быть только метатеоретические предложения
- •Глава 4. Развитие исторической теории обоснования науки п.Дюгемом
- •4.1. Историческая теория науки Дюгема
- •4.2. Критика теории Дюгема
- •4.3. Введение категорий и дальнейшее развитие теории Дюгема
- •4.4. Значение введенных категорий для истории физики
- •4.5. Пропедевтическое значение истории науки для теории науки
- •Глава 5. Критика аисторизма теорий науки Поппера и Карнапа на примере "Astronomia Nova" Кеплера
- •5.1. Теоретико-научный анализ "Новой астрономии" Кеплера
- •5.2. "Новая астрономия" Кеплера в свете философии науки Поппера и Лакатоса
- •5.3. "Новая астрономия" Кеплера и индуктивная логика Карнапа
- •5.4. Недостаток чувства исторического у Поппера и Карнапа
- •Глава 6. Следующий пример: культурно-исторические основания квантовой механики
- •6.1. Разногласие Бора с Эйнштейном как противоречие между философскими аксиомами
- •6.2. Является ли философия Бора идеализмом?
- •6.3. Пример с кошкой
- •6.4. Операторы для неизмеримых величин в квантовой механике
- •6.5. Квантовая логика, интерфеномены, теорема фон Неймана и индетерминизм
- •6.6. Как можно оправдать априорные аксиомы, лежащие в основе квантовой механики?
- •Глава 7. Критика попыток связать квантовую механику с новой логикой
- •7.1. Подход фон Вайцзеккера
- •7.2. Подход Миттельштедта
- •7.3. Подход Штегмюллера
- •Часть вторая Теория истории науки и исторических наук Глава 8. Основания всеобщей исторической теории эмпирических наук
- •8.1. Исторический контекст определяет, какими должны быть факты и фундаментальные принципы науки, а не наоборот; исторические системы и исторические системные ансамбли
- •8.2. Противоречия внутри системных ансамблей как движущая сила развития наук; семь законов исторических процессов
- •8.3. Исторический способ научного исследования не обязательно ведет к релятивизму
- •8.4. Экспликация и мутация систем: "прогресс I" и "прогресс II"
- •8.5. "Прогресс I" и "Прогресс II" как гармонизация системных ансамблей
- •8.6. Ни "прогресс I", ни "прогресс II" не являются непрерывным развитием
- •Глава 9. Переход от Декарта к Гюйгенсу в свете исторической теории науки
- •9.1. Пример: второе и четвертое правила столкновения движущихся тел, сформулированные Декартом
- •9.2. Смысл картезианских правил столкновения тел: божественная механика
- •9.3. Внутреннее противоречие системы Декарта
- •9.4. От Декарта к Гюйгенсу: пример самодвижения системного ансамбля
- •Глава 10. Историко-генетический взгляд на релятивистскую космологию. Классическая проблема: является ли мир идеей?
- •10.1. Априорные основания эйнштейновской общей теории относительности
- •10.2. Постулат космического субстрата и космологический принцип
- •10.3. Четыре возможные космологические модели релятивистской космологии и их априорные решения
- •10.4. Трудности, связанные с опровержением релятивистской космологии
- •10.5. Об оправдании априорных суждений в релятивистской космологии
- •10.6. Является ли мир только идеей?
- •Глава 11. Критика понятия истины в философии Поппера; понятие истины в исторической теории эмпирических наук
- •11.1. Критика попперовского метафизического реализма; понятие истины в исторической теории науки
- •11.2. К вопросу об истинности самой исторической теории науки
- •11.3. Еще несколько критических замечаний по поводу современных направлений в попперианской философии
- •Глава 12. Критический анализ теории историко-научных процессов и научного прогресса Снида-Штегмюллера
- •12.1. Критические замечания об определении теоретических величин в концепции Снида-Штегмюллера
- •12.2. Критика различия, которое Снид и Штегмюллер проводят между "ядром" и "расширением ядра" теории
- •12.3. Критические замечания о "динамике теорий" Снида-Штегмюллера
- •Глава 13. Теоретические основы исторических наук
- •13.1. Философы понимания
- •13.2. Философы объяснения
- •13.3 Всеобщее в исторических науках
- •13.4. Внутренняя связь объяснения, понимания и повествования
- •13.5. Понятие "теории" в исторических науках
- •13.6. К вопросу об обосновании принципов в историко-научных теориях
- •13.7. Аксиоматические установления a priori в историко-научных теориях
- •13.8. Оправдательные установления
- •13.9. Нормативные установления
- •13.10. Отношение между априорным и апостериорным
- •13.11. Так называемый герменевтический круг
- •13.12. Объяснение экспликаций и мутаций исторических систем, объяснение значений
- •13.13. Обоснование теоретических принципов в исторической ситуации.
- •13.14. Прошлое как функция настоящего
- •13.15. Типы обоснования теоретических установлений в исторических науках
- •Часть третья Мир научно-технический и мир мифологический Глава 14.Научно-технический мир
- •14.1. Об истории техники
- •14.2. Кибернетика как современная техника
- •14.3. Общество технического века
- •14.4. Техника: pro и contra
- •14.5. Техника и футурология
- •14.6. Техника в свете теории исторических системных ансамблей и страсть к изменениям
- •14.7. Экскурс в теории рациональных решений
- •Глава 15. Значение греческого мифа для научно-технической эпохи
- •15.1. Проблема обоснования мифа. Связь мифа, нуминозного опыта и искусства
- •15.2. Условия мифологического опыта
- •15.3. Развитие науки и разрушение мифа
- •15.4. Отношение между наукой и мифом
Глава 4. Развитие исторической теории обоснования науки п.Дюгемом
Достоин осмысления тот факт, что на рубеже нашего столетия теория науки была еще тесно связана с историей науки. Достаточно назвать такие имена как Мах, Пуанкаре, Леруа и особенно Дюгем. Однако дальнейшее развитие теории не пошло по пути, намеченному этими мыслителями. Историки работали в стороне от философов, не привлекая к себе достаточного внимания. Господствовало мнение о чисто "музейном" характере работы историка.
Причиной такого положения дел, по-видимому, было прежде всего, отношение к природе - объекту естествознания - как неисторической сущности, исследование которой прогрессивно стремится ко все большей точности Для этого достаточно найти соответствующие методы, позволяющие формулировать, обосновывать и применять теории. Эти методы рассматривались как средства познания неизменного объекта и, следовательно, неизменные по своей сути, хотя и постоянно совершенствуемые. Считалось, что, как и само естествознание, теория науки непрерывно прогрессирует. В ней видели продукт некоторой абстрактной проницательности, результат непосредственного анализа важнейших научных теорий времени, таких как квантовая механика или теория относительности. Исторический контекст науки, выходящий за рамки собственно физических рассуждений, не привлекал к себе особого внимания. Против отдельных попыток связать развитие физического знания с этим контекстом выдвигались возражения, сводящиеся к тому, что теория науки интересуется не тем, как в действительности поступали и думалиученые, а тем, как онидолжны поступать и думать. Отсюда следовало, что теория науки должна создать некий универсальный органон по типу формальной логики. Даже сегодня это мнение еще достаточно распространено.
В противовес этому мнению я утверждаю, что для теоретического обоснования науки история науки имеет решающее значение. Без исторического мышления теория науки просто невозможна.
4.1. Историческая теория науки Дюгема
Первым, кто сформулировал подобный взгляд, был П.Дюгем[26]. Он говорил, что не мог бы стать физиком, не занимаясь теорией науки, и не мог бы быть теоретиком науки, не будучи историком науки. Именно практика научного исследования и изучения истории науки наглядно показала ему неразрывную связь теории и истории. Двусмысленности и неясности, которыми сопровождаются попытки строить физическую теорию шаг за шагом, следуя одной лишь логической или эмпирической необходимости, и которые так часто обрекают такие попытки на неудачу, заставили его задуматься о возможном теоретическом обосновании такой теории. В результате он пришел к выводу, что оправдание физической системы может быть найдено только в ее истории[27]. Поэтому я называю его теорию науки "исторической". Начнем с краткого изложения и интерпретации философских взглядов Дюгема.
В основе этих взглядов лежит идея, согласно которой перейти от данных к высказываниям физической теории можно только с помощью сложного механизма перевода, который не допускает однозначной корреляции. Об этом уже шла речь в предыдущей главе, хотя там использовались более современные понятия, чем те, какими располагал Дюгем. Смысл идеи можно было бы выразить следующим образом: один и тот же факт может соотноситься со множеством различных и даже взаимоисключающих теоретических высказываний, поскольку точность измерений зависит от ограничений, внутренне присущих соответствующим измерительным процессам (например, от характера измерительных приборов)[28]. Кроме того, в измерительных процедурах участвуют понятия, не выводимые в отличие от обыденных понятий из непосредственных восприятий; понятия "электрон" или "электромагнитная волна" принципиально отличаются от таких понятий, как "дерево", "солнце" или "река" тем, что имеют смысл только в контексте сложных физических теорий[29]. К этому надо добавить, что понять работу приборов, участвующих в измерительных процедурах, и судить об адекватности их показаний можно только на основании теорий, в соответствии с которыми построены эти приборы[30]. Поэтому невозможна экспериментальная проверка изолированной гипотезы, ведь каким бы ни был результат эксперимента, он зависит от целой системы теоретических допущений, каждое из которых вообще не может быть проверено в отрыве от остальных[31].
Поэтому, заключал Дюгем, вопрос о том, следует ли считать данную теорию опровергнутой, зависит от того, каким критерием руководствуется выбор механизма, позволяющего переходить от данных к теоретическим высказываниям. Хотя без такого критерия обойтись нельзя, он не следует с необходимостью ни из каких-либо универсальных свойств познающего разума, ни из природы познаваемых объектов. Перед нами та же проблема выбора, о которой уже шла речь во 2 и 3 главах.
Чем очевиднее выступала эта идея для Дюгема, анализировавшего как собственные научные исследования, так и чужой опыт, тем большее беспокойство она вызывала. Quaestio juris[32]физичеcкой теории не находила решения, а напротив, приобретала еще большую остроту. Если критерий выбора не является необходимым, не означает ли это торжество произвола в физике? Можно ли тогда полагаться на объективность и беспристрастность решений, на основании которых принимаются или отвергаются физические теории?
Как уже отмечалось, последним гарантом объективности принимаемых решений Дюгем считал историю науки. Только обращение к истории, утверждал он, позволяет нам вообще понять физическую теорию и создает возможность ее всестороннего анализа. Иллюзия произвола в выборе механизма перехода от данных к теоретическим высказываниям проистекает только из чрезмерной абстрактности, неисторичности и односторонности теории науки. История науки, считал Дюгем, напротив, позволяет проследить все глубоко обоснованные стадии развития науки, ведущие к появлению и утверждению научных теорий. Хотя верно, что ни одна из этих стадий не связана с какой-либо необходимостью, тем не менее физике присущ некий "здравый смысл" (bon sens), которым она безошибочно руководствуется в своем историческом развитии[33].
Этот "здравый смысл", по Дюгему, обладает как исторически обусловленными, так и внеисторическими характеристиками. Первые связаны с конкретной исторической ситуацией: чтобы проникнуть в замыслы исследователя, мы должны изучить все детали и различные возможности познавательной ситуации, в которой реализовался тот или иной замысел. Однако это не означает никаких общеобязательных правил, существующих независимо от конкретных ситуаций. Иногда bon sens позволяет как-то удерживать (несмотря на экспериментальные трудности) даже те теоретические основания, у которых нет прямых доказательств или возможностей непосредственного исследования; иногда же, напротив, он дает возможность отвергнуть ранее некритически принятые основания и заменить их другими. Очевидно, что дюгемовский bon sens не озабочен проблемой универсальных критериев фальсификации или верификации, о которой с такой готовностью рассуждают сегодня. Решения, принимаемые теоретиком, всегда объясняются уникальным историческим контекстом, в котором протекает процесс научного исследования.
"Историческое" поэтому вовсе не означает, что нечто, считавшееся прежде истинным, позднее обнаруживает свою ложность. Имеется в виду другое. "Историческое" означает здесь скорее то, что физическая картина мира в той мере и до тех пор, пока она зависит от механизма перехода от данных к теоретическим высказываниям, возникает в конкретной исторической ситуации и исчезает вместе с последней. С этой точки зрения картина мира - это часть и конституирующий элемент истории; у нее нет вечного и неизменного прототипа, к которому она якобы приближается в своем развитии. Именно так следует понимать мысль Дюгема, хотя сам он использовал для ее выражения другие слова.
По Дюгему, типичная ошибка заключается в том, что забывают об этой исторической обусловленности признанных теоретических суждений и начинают усматривать в них некие универсальные, вечные, самоочевидные истины. Для пояснения своего тезиса Дюгем приводил, в частности, пример Эйлера[34]. Эйлер полагал, что принцип инерции основывается на интуиции чистого разума и что он очевиден даже необразованному человеку. При этом упускалось из виду, что такая очевидность могла появиться только в ходе длительного исторического процесса, каждый шаг которого нельзя было предвидеть заранее, что она является выражением постепенно упрочившейся привычки воспринимать как данность то, что представляет собой плод кропотливой работы и бесконечных дискуссий. Аристотелизм, отвергавший этот принцип, мог бы тоже сослаться на очевидность интуиции (хотя и это было бы верно лишь условно).
В какой мере bon sens физики мог претендовать на сверхисторическую инвариантность? Во-первых, по Дюгему, в основе здравого смысла лежат одинаковые ощущения и мнения; это свидетельствует, что теории упорядочивают явления в соответствии с определенной онтологией[35]. (Такая онтология заставляет, например, рефракцию света отнести к одной области явлений, а отклонение световых лучей - к другой). По причинам уже названным онтология не может найти истинное отображение непосредственно в теоретических построениях, однако Дюгем полагал, что следуетверитьв некую аналогию между теорией и действительностью, ибо в противном случае пришлось бы признать, что физика - не более, чем игра с тенями[36].
Во-вторых, эта конституирующая мир науки вера в онтологический порядок лежит в основе неизменных правил, фундаментальных принципов, формулируемых теорией науки, которые, по мнению Дюгема, красной нитью проходят сквозь всю историю науки. Эти правила обеспечивают расширение, углубляющееся единство и универсальность физики. Благодаря их выполнению история физики представляет собой процесс непрерывной эволюции. Это означает, что физика постепенно, шаг за шагом становится все более объемной целостностью. В соответствии с этой целью, считал Дюгем, каждый отдельный исследователь должен усвоить весь корпус физического знания своей эпохи, чтобы затем продвинуться в своей работе. Таким образом, далекий и, быть может, недостижимый идеал естествознания заключается в возможности выведения явления из теории, с небольшим количеством как известных, так и еще неизвестных аксиом.
Дюгем пытался продемонстрировать сверхисторическое содержание bon sens на примере ньютоновской теории тяготения[37]. Он усматривал в ней некое непрерывное развитие, направляемое этим содержанием и приведшее к формулировке гравитационных законов. Это развитие представлялось ему следующим образом.
Аристотелизм называл некую точку в центре вселенной oikeios topos[38]тяжелых тел. В противоположность этому воззрению Коперник исходил из идеи универсального стремления всех тел, в том числе и небесных, находиться в единстве друг с другом и принимать сферическую форму. Гильберт, стремясь к еще большей унификации, видел модель этого вселенского тяготения в магните. Кеплер и Мерсенн продвинулись в универсализации еще дальше и постулировали тяготение друг к другу не только частей тел, но и небесных тел, что подтверждалось наблюдениями приливов и отливов. Роберваль говорит уже об универсальном, всеохватывающем взаимном притяжении. Однако сперва Кеплер, Буллиалдус и Кирхнер почти одновременно поняли, что притяжение по вполне понятным причинам должно зависеть от расстояния между телами. Борелли, который в этом отношении был предшественником Гюйгенса, вновь вернулся к античному воззрению, согласно которому некая центробежная сила мешает вселенной стянуться всингулярность. Развивая идеи Кеплера, Гук приходит к пониманию того, что сила тяготения должна быть обратно пропорциональной квадрату расстояния между тяготеющими телами. И, наконец, Ньютону остается преодолеть только оставшиеся к тому времени нерешенными математические проблемы, которые стояли на пути объединения всех этих гипотез в единую теорию.
Таким образом, Дюгем всюду видел развивающееся единство и, следовательно, эволюцию, непрерывность, универсализацию, упорядочивающую классификацию, короче - работу bon sens. В этом смысле его взгляды совпадают с представлениями, распространенными и по сей день.