15. Фихте (1762-1814)

Его отец был простой рабочий человек. Фихте получил образо­вание, стал домашним учителем. Когда ему было ок. 30 лет, он самостоятельно заинтересовался кантовской философией и быстро её освоил, стал почитаться учеником Канта, даже написал работу по философии религии, где по недосмотру не было напечатано имя автора, и все приняли эту книгу за книгу Канта - это показывает, насколько хорошо Фихте знал философию Канта. У него была бур­ная жизнь по причине прямолинейного неуступчивого характера:

Приключилась война с Наполеоном, в которой он прославился речами к немецкому народу. На фронте он был санитаром, заразил­ся и умер.

Гносеология Фихте. Как толковать кантовскую гносеологию, чтобы придать её чисто идеалистический характер. Свою филосо­фию он называл «наукословием» (видимо, буквальный перевод-немецкого слова, которым он заменил греческое слово «философия»). Словосочетание глуповатое. Человеческое знание начинается с самосознания, и знание только там и есть, где есть самосознание - всё знание происходит внутри человека. Человек опознаёт себя, называет это «Я» (немцы очень любят этот фило­софский термин). Но у человека возникает и понятие о «не Я» - для нормального ума это - вся внешняя действительность. Фихте это оспаривает: «не Я» - это такое понятие, которое с наивной точки зрения заменяет действительность и как будто свидетельствует о том, что эта объективная действительность существует. На самом деле это нечто иное. Вся его энергия уходит на то, чтобы объяснить происхождение, что такое «не Я».

Фихте вводит понятие «неосознанно действующего воображе­ния» — воображение, которое не проникнулось самосознанием, а действует подсознательно или внесознательно. Это воображение нам и предлагает понятие «не Я». Фихте объясняет это очень замы­словатыми рассуждениями, что человеческая личность безгранична по своей воле; воля для своего обнаружения нуждается в препятст­виях - воля не может действовать без объекта, на который она бу­дет воздействовать; это желание иметь препятствие для воли сти­мулирует неосознанного возникновения понятия «не Я». Сама лич­ность себя как бы ограничивает, чтобы действовать. Если откинуть все его объяснения, то вся его гносеология сводится к утвержде­нию, что все сведения о внешнем мире мы имеем только внутри нашей личности, в самосознании, поэтому говорить о реальном существовании внешнего мира нельзя. Это более субъективно-идеалистическая гносеология, чем у Канта, потому что более по­следовательна в пункте отвержения «вещей в себе». Создается впечатление: не бред ли это всё? систематический, но бред? «Я» и «не Я» - в «Я». Опять и опять повторяется это, до­бавляются оттенки. Но не покидает инстинктивное чувство на-прасности этой работы — скажи, что ничего не знаем, кроме своего знания, и больше не надо. Подобная сложная техника рассуждений свойственна немцам. Фихте сложно читать, потому что у него не­обычное словоупотребление - его сложно было понимать и для немцев. На самом деле мысль проста, хотя и необычна. Они просто говорят, что это - не старое слово, а новое слово. Им говорят, что

это — рационализм, они говорят, что нет, это нечто новое. Им гово­рят: это субъективный идеализм и был уже у Юма, они говорят:

На самом деле, я думаю, надо было доказать, что понятие «вещи в себе» у Канта - недоразумение, и у него нормальный субъ­ективный идеализм. А вся сложная техника, много страниц умст­венной работы незачем. Правда, немцы восхищались Фихте. Я думаю, что преподавателей, профессиональных философов восхи­щало само философствование, сама техника, потому что немецкий язык недавно стал философским языком, и немцы-философы стали употреблять его и философствовать подробно, в деталях, и это восхищало.

Ещё объяснение. Это - возрождение немецкой философско-художественной культуры, и философские мысли питали литерату­ры. Во-первых, они популяризировались - это уже литература, плюс популяризация философских мыслей питало литературу, как и у нас в России потом. Соловьев популяризировал некоторые фи­лософские вещи, а потом эти вещи писал ещё проще в стихах. У немцев был, видимо, тот же эффект, только разнопланово и гло­бальнее.

Далее тот же эффект, что и с Кантом: он строил-строил свою трехэтажную гносеологию (на нижнем этаже органы внешних чувств, дают нам впечатления, которые формируются через интуи­ции пространства и времени, на втором этаже категории, которые сводят суждения в понятия, а затем идеи: «Я», «не Я» и «Бог»). Потом сказал - это всё теоретический разум, хочешь - принимай, хочешь — нет, но это значения нет. А есть практический разум, а дальше начинаются дельные рассуждения о необходимости осуще­ствления нравственных норм, о необходимости верить в Бога, жить в государстве - рассуждения, которые вполне приемлемы для лю­бого нормального человека, хотя и можно поспорить с некоторыми I пунктами.

У Фихте тоже следует затем заявление: это был теоретический разум, а теперь практический разум, который важне теоретическо­го, а практический разум - это воля. Здесь становится понятно, почему он говорил, что воля провоцирует бессознательное по­строение разных представлений, одно из которых - «не Я». И далее его странное рассуждение, что воля ставит себе какие-то ограниче­ния, чтобы их преодолевать - даже на юродство похоже: воля себя ограничивает, чтобы в преодолении препятствий осуществлять свой принцип. Ерунда: я буду сам себе ставить задачи, чтобы не сидеть без дела? До конца это не понять. Но сама мысль преобла­дания практического разума над теоретическим приемлема. 0н идет по стопам Канта и заявляет, что в практической сфере, кото­рая превосходит теоретическую, основное начало - воля. Здесь он вступает в такую сферу, где он - как рыба в воде, потому что он придавал большое значение нравственному поведению человека в обществе и нравственному самосознанию; т.е. человек должен непременно вести себя в соответствии с тем предназначением, которое ему объективно принадлежит в обществе. Т.е. человек должен вести себя в соответствии со своим положением. 2. Человек живет именно в обществе, поэтому в обществе он должен себя самосознавать.

Социальная жизнь - немецкий принцип. Фихте, а не кто-нибудь, считается родоначальником социализма; Карл Маркс ниче­го своего здесь не сказал.

Нравственность. Вслед за Кантом, он стоял на точке зрения абсолютной автономной нравственности - нравственность ради нравственности. Это - категорический императив, как и у Канта. Фихте считается человеком необычайной нравственной силы. Здесь очень важно его учение о государстве. Поначалу он о госу­дарстве рассуждал обычно: государство - полицейская организа­ция, которая должна предохранять общество от каких-то безобра­зий. Но потом он постепенно дошел до мысли, что государство -это не просто полицейская сила, а такая форма самоуправления общественной жизнью, которая учитывала бы всё, в т.ч. государст­во обязано обеспечить каждому члену общества право на труд (социализм). Мысль эта немного странная, при чем тут право на труд? Если бы было сказано: право на материальное вспомощест­вование, можно было бы понять. Но это неспростра, потому что Фихте не мыслил жизнь человека вне труда; труд - обязанность человека. Это тоже типичная немецкая мысль, по сути она христи­анская. Единственное, что можно потребовать от государства, что­бы оно обеспечило человеку возможность трудиться. Если человек

Речи к немецкому народу.

В них выразилась историософия. Наполеон напал на Герма­нию. Германия и до этого была конгламератом нескольких госу­дарств. Для таких монолитных государств, как Англия и Франция, Германия была посмешищем. Наполеон нападает, ликвидирует «священную римскую империю германской нации», утверждает рейнский союз. И вдруг в этом состоянии - мощные речи Фихте к немецкому народу, где с чувством собственного достоинства с пафосом он говорит, что германский народ должен возродиться. Для того же, чтобы возродиться политически, народ должен снача­ла возродиться духовно. Полный политический распад, и вдруг -такой пафос: немецкий народ через своё образование и возрожде­ние должен доказать всему миру свое право на существование. Именно немцы по своей природы способны на ассимиляцию всех достижений, которые были совершены вне его. Вешних обстоя­тельств для таких речей не было, но этими речами было возбужде­но очень большое воодушевление. Что удивительно, это было и осуществлено. Поднялись против Наполеона. Русские, англичане и немцы выиграли войну с Наполеоном. Немецкое государство при­ободрилось и через несколько десятилетий стало первоклассным государством. Это один из немногих случаев, когда дело пошло за словами.

Философия религии. Часто вспоминают его выражение «Бога мы понимаем только как нравственный закон, и в другом понима­нии не нуждаемся». Для Фихте Богом был абсолютный нравствен­ный закон. Такое понимание Бога идет вразрез со всеми традици­онными христианскими пониманиями Бога. Т.о. мы имеем перед собой понимание Бога в пантеистическом духе - этический панте­изм. Иногда систему Фихте называют «этический идеализм» -правильно, потому что в этике он много дельного сказал. Здесь можно лишь согласиться с тем, что нравственный закон должен иметь абсолютное значение. Но для христианина неприемлема сама постановка вопроса: Бог - это не только лишь нравственный закон. Он - хозяин, установитель нравственного закона, но понятие о Боге не исчерпывается нравственным законом. Поэтому Фихте в свое время и обвинили в атеизме. Потом Фихте смирился и стал говорить более мягко, ближе к традиционному пониманию Бога. Тем не менее, его надо квалифицировать как пантеиста. Все эти философы (Кант, Фихте, Шеллинг) не выносили т.н. дуализма в религии (когда есть Бог, а есть человечество), для них это - эле­мент старой средневековой религиозности, которую они отвергали. Они считали себя христианами, но не в средневековом понимании;

они даже против протестантского понимания христианства, а хоте­ли предложить своё новое понимание. Бог, как нравственный за­кон, иманентно присущ природе человека, и этого достаточно.

Понимание социальной жизни у него тоже хорошая; она долж­на осуществляться не только для того, чтобы было приемлемое бытие членов общества, а чтобы эта социальная жизнь имела и нравственную характеристику. С точки зрения христианской так и должно быть - Царство Божие, а не отдельные классы, которые связаны правовыми нормативами.

Историософия. История идет вперед, и рано или поздно вый­дет в авангарде исторического процесса наиболее подготовленный для авангарда народ. Фихте думал, что это - Германия, славянофи­лы думали, что это - Россия. Это некий историософский мессиа­низм.

противополагал себя Спинозе. У Спинозы был догматический пан­теизм, здесь тоже пантеизм, но этический. Спиноза называл Бога «натура натуранс» - природа поизводящая. В философии же Фихте Бога можно было бы назвать «ордо ординанс» - порядок произво­дящий - нравственный порядок. Так думать о Боге хорошо, хотя и недостаточно, потому что в христианстве понятие о Боге значи­тельно богаче. В силу своей недостаточности, его понимание о Боге ущербное и даже неправильное. Отказаться от понятия о Боге как от личности - это исчезает молитва, практически исчезает религия.

По отношению к Канту. В сущности Фихте идет по дороге Канта, сумев избавиться от недоразумений, заключавшихся в фи­лософии Канта: избавился от «вещи в себе» он технически удовле­творительно, он довел понятие о Боге до логического завершения, которое требовалось ещё у Канта, понятие о государстве тоже в дельном немецком духе. Итак, это шаг вперед по пути, который начал ещё Кант. Фихте тем самым это продолжил.