Единоличное и коллегиальное в уголовном процессе / glava1-3(1)

Тарасов А.А. Единоличное и коллегиальное в уголовном процессе: правовые и социально-психологические проблемы a { font-family: Georgia, Times; color: blue; text-decoration: none; font-weight:bold; } a:hover { color: blue; text-decoration: none; font-weight:bold; background-color:silver;} #box { position:absolute; visibility:hidden; layer-background-color:silver } #blackbox { font-family: Georgia, Times; font-size:8pt; color: white; background-color:yellow; text-decoration: none } #mnubar { font-family: Georgia, Times; font-size:10pt; color: white; font-weight:bold; text-decoration: none } ns=window.navigator.appName == "Netscape" ie=window.navigator.appName == "Microsoft Internet Explorer" function openIt(x) { if(ns) { showbox= document.layers[x+1] showbox.visibility = "show" showbox.top=154 var items = 7 for (i=1; i Главная Библиотека Студентам Юридическая клиника Грант Обратная связь Поиск  

Тарасов А. А. Единоличное и коллегиальное в уголовном процессе: правовые и социально-психологические проблемы

Глава I. Правовые проблемы сочетания единоличных и коллегиальных начал в уголовном процессе

_________________________________________________________________

49  §3. Единоличная и коллегиальная уголовно-процессуальная деятельность и проблемы ответственности в уголовном судопроизводстве

Проблема ответственности за совершаемые юридически значимые действия и принимаемые решения единоличным субъектом уголовно-процессуальной деятельности или её же субъектом-членом коллегии представляет интерес в связи со следующим.

Во-первых, реализуемая в уголовном процессе и в связи с ним госу­дарственная власть (судебная, обвинительная, административная) в правовом государстве всегда сопряжена с ответственностью того, кто её представляет. В противном случае власть превращается в произвол, а уголовный процесс - в расправу.

Во-вторых, особенности субъекта, представляющего власть, всегда порождают особенности ответственности, которую он несёт. Единолич­ная уголовно-процессуальная деятельность может считаться таковой в прямом смысле этого слова лишь в том случае, когда обеспечивается абсолютная персонификация ответственности за любые действия и ре­шения. Коллегиальная уголовно-процессуальная деятельность, в свою очередь, имеет смысл лишь постольку, поскольку каждый член коллегии отвечает за собственное мнение, а общее коллегиальное решение - есть согласованное и внутренне непротиворечивое общее мнение коллегии.

50  

 Последнее должно быть основано на учёте мнений членов коллегии, согласующихся с ним, и на мотивированном опровержении не согла­сующихся (под мотивированностью здесь понимается не обязательно изложение и обоснование юридических мотивов, но в любом случае -наличие аргументов для опровержения одного и утверждения другого мнения).

Кто именно несёт ответственность за юридически значимые действия и решения и каково социальное качество этой ответственности - ключе­вой вопрос, на который предстоит ответить в результате анализа про­блем уголовно-процессуальной ответственности в контексте сочетания единоличных и коллегиальных начал в уголовном судопроизводстве.

Уголовно-процессуальная ответственность характеризуется в лите­ратуре в русле общетеоретических проблем юридической ответственно­сти как разновидности ответственности социальной. Под последней, как известно, принято понимать "специфическое свойство обществен­ного отношения, которое проявляется в деятельности человека и выра­жается в сознании или возможности осознания им социально значимых последствий совершения того или иного поступка1". Социальная ответ­ственность рассматривается в литературе в двух смыслах: позитивном (перспективном) и негативном (ретроспективном). Позитивная ответст­венность - это сознательное соблюдение индивидом возложенных на него социальных обязанностей, воздержание от совершения действий вопреки этим обязанностям или за пределами предоставленных какими-то социальными нормами прав (понимаемых здесь в самом широком смысле слова как мер возможного, допустимого, приемлемого поведе­ния в определенной ситуации). Негативная ответственность - это "необходимость отвечать за действия, не соответствующие социальным нормам и принять на себя отрицательные последствия своего поведе­ния"2. Если позитивная ответственность обращена в настоящее и буду­щее и обеспечивает надлежащее поведение индивида сейчас и в после­дующем (отсюда - второе название - перспективная или проспектив-ная), то негативная ответственность всегда связана с поступками инди­вида в прошлом (отсюда - второе название - ретроспективная).

В общей теории права ведётся многолетняя дискуссия по вопросу о том, может ли юридическая ответственность быть и позитивной и нега-

___________

1 См., например: Хачатуров Р.Л., Ягутян Р.Г. Юридическая ответственность. Тольятти: Международная академия бизнеса и банковского дела, 1995. С. 13.

2 Ветрова Г.Н. Уголовно-процессуальная ответственность. М.: Наука, 1987. С.37.

51  

тивной, либо она всегда есть следствие правонарушения, то есть ответ­ственность ретроспективная.

Большинство авторов уже в само определение юридической ответст­венности закладывают признак ретроспективности, либо употребляя этот термин1, либо связывая её с уже совершённым правонарушением2. Возможность считать юридическую ответственность только негативной (ретроспективной) в литературе по проблемам общей теории права по­следних лет аргументируется обычно тем, что категория "позитивная правовая ответственность, во-первых, лишена теоретического наполне­ния, так как представляет собой синтезированное обобщение правовых явлений или категорий морали, во-вторых, не имеет практического зна­чения, ибо не может быть отражена в правоприменительной практике3". Эти аргументы и ранее высказывались в ходе дискуссий по указанному вопросу, анализом которых обычно предваряются исследования как общетеоретического4, так и уголовно-процессуального направления5 со ссылками, в основном, на одни и те же литературные источники6.

___________

1 См.: Явич Л.С. Общая теория права. Л.: Изд-во ЛГУ, 1976. С.232.

2 См.: Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. М.Н.Марченко. М • Зерцало, ТЕИС, 1996. С.464; Корнилов А.Р. Правовые процедуры института юридической ответственности. Автореф. дне. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород.: Нижегородская Академия МВД РФ, 2000. С.7.

3 См например: Чураков А.Н. Принципы юридической ответственности. Авто­реф. дис.... канд. юрид. Наук. Волгоград: Волгоградская Акад. МВД РФ, 2000. С.9.

4 См.: Хачатуров Р.Л., Ягутян Р.Г. Юридическая ответственность. С.51-57.

5 См.: Ветрова Г.Н. Уголовно-процессуальная ответственность. М.: Наука,

1987. С.35-43.

6 К числу противников признания за юридической ответственностью пози­тивного качества традиционно относят помимо названного выше Л.С.Явича, РО Халфину (Халфина P.O. Общее учение о правоотношении. М.: Юрид. лит., 1974 С.317), И.С.Самощенко (Самощенко И.С., Фарукшин М.Х. Ответствен­ность по советскому законодательству. М.: Юрид. лит., 1971. С.43-44.), С С Алексеева (Теория государства и права / Под ред. С.С.Алексеева. М.: Юрид. лит., 1985. С.428). К числу сторонников - М.С.Строговича (Строгович М С Сущность юридической ответственности// Сов. государство и право. 1979. №5 С 73) В Г Смирнова (Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права. Л.: Изд-во ЛГУ, 1965. С.78), П.Е.Недбайло (Недбайло П.Е. Система юридиче­ских гарантий применения правовых норм // Правоведение. 1971. №3. С.50-52.), 3 А Астемирова (Астемиров З.А. Понятие юридической ответственности // Сов. государство и право. 1979. №6. С.59-56). О.Э.Лейст, хотя и отрицает двухаспект-ное понимание ответственности, признаёт при этом существование позитивной правовой ответственности как самостоятельной категории (Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М.: Изд-во МГУ, 1981. С.227-233.).

52  

Сама по себе категория "позитивной юридической ответственности" действительно выглядит эфемерной, идеологизированной, напоминаю­щей социалистический лозунг "Ты - в ответе за всё". Недаром наиболее энергичные призывы к её признанию звучали применительно к социа­листическому обществу, особенно в эпоху "развитого социализма"1.

Разумеется, гораздо более логично дело обстоит с правовым качест­вом ответственности, выражающейся в реальном претерпевании нега­тивных последствий прошлого противоправного поведения "в состоя­нии принуждения2", в том числе и в наказании участника уголовного процесса за неисполнение им его процессуальных обязанностей3.

Понимая это, считаем всё же необходимым прислушаться к аргумен­там, высказанным авторами в пользу двухаспектного понимания уголовно-процессуальной ответственности.

Г.Н.Ветрова правильно отмечает, что "ответственность за прошлое противоправное поведение" возлагается потому, что существует ответ­ственность субъекта права за своё поведение в настоящем и будущем с точки зрения соответствия его закону.

Лицо, совершая те или иные действия, может и должно сознательно оценивать их с позиции соответствия правовым требованиям. Оно мо­жет и должно предвидеть результаты своих действий и оценивать их с точки зрения полезности или вредности не только для себя, но и для общества4". С таким утверждением нельзя не согласиться хотя бы пото­му, что юридическая ответственность, даже если признавать за ней только ретроспективное качество, всегда связана со свободой выбора субъектом линии своего поведения в рамках правовых требований, ли­бо за их пределами5. Выбор этот возникает перед участником процесса

___________

1 В литературе советского периода вообще было принято считать, что "в со­циалистическом обществе правовые нормы в большинстве случаев исполняются добровольно. Однако процесс постепенного превращения силы убеждения и воспитания в основной метод регулирования жизни советского общества не исключает контроля за строгим соблюдением и исполнением правовых норм со стороны органов государства" (Бурмистров К.Д. Роль прокурорского надзора в обеспечении социалистической законности. М: Юрид. лит., 1979. С.7)

2 См.: Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. М.: Юрид. лит., 1976. С.85.

3 См.: Корнуков В.М. Меры процессуального принуждения в уголовном су­допроизводстве. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1978. С. 10.

4 Ветрова Г.Н. Уголовно-процессуальная ответственность. М.: Наука, 1987. С.40.

5 См., например: Явич Л.С. Указ. соч. С.232.

53  

задолго до того, как возникают основания для юридической ответст­венности в общепризнанном ретроспективном смысле.

Для нашего изложения принципиальное значение имеет также тот факт что юридическая ответственность (в том же ретроспективном ас­пекте) - это всегда ответственность "за лично совершаемое правонару­шение1" (выделено мною - А.Т.). Сказанное означает, что единолично действующий субъект всегда лично ответственен за всё, что он делает, и он не имеет правовых (как и любых иных) оснований сослаться на чьё-либо властное указание, которое он вынужден был исполнить.

В коллегии - ситуация иная: коллегиальное решение всегда (во вся­ком случае, по действующему уголовно-процессуальному закону Рос­сии) принимается большинством голосов, и при этом закон обеспечива­ет тайну совещания членов коллегии (ст.ст.302, 306, 339, 452 и др. УПК РСФСР). Такое же положение сохраняется, в целом, в ст.301 проекта УПК РФ2 Это обстоятельство имеет два следствия: во-первых, член кол­легии, по логике законодателя, не несёт персональной ответственности за коллегиальное решение; но (во-вторых) он несёт персональную от­ветственность за собственный голос при принятии коллегиального ре­шения. Необходимое условие ответственности за содержание этого го­лоса - это возможность выбора между правом голосовать так или ина­че, а также изложить и обосновать свою позицию в особом мнении (ст.307 УПК РСФСР, ч.5 ст.301 проекта УПК РФ), либо отказаться от такого права. Допустить, что судья-член коллегии в этой ситуации дей­ствует безответственно, противоречило бы здравому смыслу. Однако имеет ли эта ответственность уголовно-процессуальное и вообще, ка­кое-то юридическое качество - вопрос непростой.

Полагаем, что контекст сочетания единоличных и коллегиальных начал в уголовном судопроизводстве позволяет несколько по-новому взглянуть на обозначенную общетеоретическую проблему. В качестве рабочей гипотезы попытаемся проанализировать тезис Г.Н.Ветровои о правомерности двухаспектного, синтезированного (позитивного и негативного одновременно) понимания уголовно-процессуальной (как и любой другой юридической) ответственности. Именно этот тезис по­ложен в основу авторского определения уголовно-процессуальной от­ветственности как "подотчётности участников процесса государству

___________

1 См., например: Корнилов А.Р. Правовые процедуры института юридиче­ской ответственности. С. 13.

2 В проекте УПК РФ предусмотрено также, что "исключительная мера нака­зания - смертная казнь может быть назначена виновному только по единоглас­ному решению всех судей" (ч.4 ст.301).

54  

в лице государственных органов и должностных лиц, наделенных соот­ветствующими контрольными полномочиями, в исполнении возложенных на них процессуальных обязанностей1". Категория "подотчётности", по мнению автора, как раз и призвана синтезировать оба названных аспекта.

Рассмотрим два характерных, на наш взгляд, примера.

Следователь, действующий согласно ч.1 ст. 127 УПК РСФСР едино­лично и самостоятельно "несёт полную ответственность" за все собст­венные процессуальные действия и решения. Получив указание проку­рора, например, о привлечении в качестве обвиняемого конкретного лица (один из случаев, предусмотренных в ч.2 ст. 127 УПК РСФСР) и исполнив его, следователь принимает на себя юридическую (уголовно-процессуальную) ответственность за законность принятого решения. Прокурор, давший это указание, тоже должен нести ответственность за его законность, поскольку реализует властное полномочие, преду­смотренное ст.211 УПК РСФСР. В том, что эта ответственность уголовно-процессуальная - нет сомнений. То, что она ретроспективная - тоже, будто бы, ясно: уголовно-процессуальная санкция в виде отмены неза­конного постановления о привлечении в качестве обвиняемого, либо о прекращении уголовного дела - это неблагоприятное процессуальное последствие для обоих единолично действующих "соавторов" незакон­ного и необоснованного решения. Но позволяет ли имеющаяся законо­дательная конструкция считать её только негативной?

Отрицание возможности позитивной юридической ответственности влечёт признание того, что надлежащее исполнение своих обязанностей -это не уголовно-процессуальная ответственность вовсе. В рассмотрен­ном случае единолично действующий (а значит - и единолично ответст­венный) субъект - следователь - оказался перед выбором между двумя в равной степени надлежащими формами поведения - исполнить обяза­тельное для следователя указание прокурора (ст.212 УПК РСФСР) или обжаловать это указание вышестоящему прокурору, приостановив его исполнение (ч.2 ст. 127 УПК РСФСР). Какая из этих форм окажется пра­вильной, на данный момент - неизвестно, это может стать ясным гораз­до позднее - по окончании предварительного следствия или даже после вступления приговора по данному делу в законную силу. Чем руково­дствуется следователь, обладающий процессуальной самостоятельно­стью и оценивающий доказательства по внутреннему убеждению, когда делает этот выбор? Велик соблазн заключить, что руководствуется он

___________

1 Ветрова Г.Н. Уголовно-процессуальная ответственность. М.: Наука, 1987. С.57.

55  

позитивной уголовно-процессуальной ответственностью, удерживающей его от принятия незаконного решения и стимулирующей к принятию законного, поскольку вопрос о возможных неблагоприятных последст­виях за незаконное решение в данный момент не актуален, да и неиз­вестно, возникнет ли он когда-нибудь: оценить законность решения следователя можно только post factum (если, конечно, исключить ситуа­цию заведомой незаконности).

На самом деле негативный характер ответственности следователя просматривается здесь достаточно чётко: не обжалуя незаконное, с его точки зрения, письменное (как того требует п.3 ч.1 ст.211 УПК РСФСР и ч.3 ст.37 проекта УПК РФ) указание прокурора вышестоящему про­курору, следователь принимает на себя все возможные негативные по­следствия соответствующего процессуального решения (независимо от того, согласен он с этим решением или нет), в случае последующего признания его незаконным. Отсутствие практики обжалования следова­телями указаний прокуроров имеет, как отмечалось, множество самых разных, как правило, субъективных причин. Думается, что одна из них -мнимое, но довольно распространенное непонимание следователями того, что чьи бы указания они ни исполняли, принимая те или иные процессуальные решения по делу, ответственными за эти решения все­гда будут они сами, причём не в силу чьего-то волюнтаризма, как ино­гда кажется самим следователям, а в силу прямого веления закона.

Так решается вопрос с уголовно-процессуальной ответственностью следователя.

С уголовно-процессуальной ответственностью прокурора - сложнее. Если в отношении следователя указание о полной ответственности в за­коне (ч.1 ст. 127 УПК РСФСР) имеется, то в отношении прокурора ана­логичное указание отсутствует. Это представляется не вполне правиль­ным и с теоретической точки зрения - ущербным: законодатель, не за­вершив нормативную регламентацию взаимоотношений двух едино­лично действующих субъектов, как бы апеллирует к позитивной (и только позитивной) ответственности прокурора. Общие требования ст. 3 УПК РСФСР об обязанностях государственных органов (в том числе и прокурора) ситуации по существу не меняют, поскольку во-первых, правила об ответственности прокурора эта статья не содер­жит, а во-вторых, применительно к конкретному случаю сами эти тре­бования заметно девальвируются указанием закона о полной ответст­венности следователя. В Законе о прокуратуре об ответственности про­куроров за негативные последствия реализации ими властных полномо­чий тоже ничего не сказано.

56  

Рассмотренный пример незавершённости нормативной регламента­ции - не самый красноречивый: наличие потенциальной возможности приостановить исполнение незаконного с точки зрения следователя указания прокурора о привлечении в качестве обвиняемого (а также по иным прямо указанным в ч.2 ст. 127 УПК РСФСР, и в ч.3 ст.38 проек­та УПК РФ вопросам расследования) путём его обжалования можно считать законодательной гарантией от принятия незаконного решения. Однако обжалование указаний по большинству вопросов, в том числе и тех, что связаны с ограничением конституционных прав граждан (например об избрании меры пресечения, в том числе - в виде заключе­ния под стражу, о производстве обыска, наложении ареста на имущест­во и т.п.'), не приостанавливает их исполнения. Отсутствие в законе им­перативного правила о возложении на прокурора уголовно-процессуальной ответственности за законность указания, данного в по­рядке ст.211 УПК РСФСР делает следователя единственным ответст­венным должностным лицом за принятое процессуальное решение. Едва ли это логично, особенно в условиях, когда подавляющее большинство процессуальных решений следователя может быть обжаловано в суд, который обязан будет точно установить субъекта, ответственного за принятие конкретного решения. В свою очередь, решение суда об отме­не незаконного решения следователя является уголовно-процессуальной санкцией. На кого и в каком случае эта санкция будет возложена, в рас­смотренной ситуации - не ясно.

Персонифицируя в законе власть следователя, прокурора, дознавателя и других единоличных участников процесса, законодатель, по ло­гике, должен решить вопрос о единоличной, то есть персональной уго­ловно-процессуальной ответственности за законность деятельности ка­ждого из них. Однако как это сделать? Представляется совершенно не­допустимым возлагать всю полноту ответственности на кого-то одно­го из них в условиях отсутствия полной свободы выбора линии поведе­ния (как это сделано в действующем УПК РСФСР). Однако можно ли считать более логичным исключение правила об ответственности из норм о полномочиях единолично действующих субъектов (как это сде­лано в ст.ст.37, 38, 41 проекта УПК РФ)? Уголовно-процессуальная от-

___________

1 В проекте УПК РФ перечень таких решений предложено существенно рас­ширить. В их круг включаются: решения следователя об избрании, изменении или отмене меры пресечения, об отказе в даче согласия на возбуждение перед судом ходатайства об избрании меры пресечения или о производстве иных про­цессуальных действий, об отводе следователя или отстранении его от дальней­шего ведения следствия (п.п. 4, 5, 7 ст.38).

57  

ветственность в негативном её понимании, то есть в смысле признания действия или решения незаконным, предполагает возможность и необ­ходимость предельно чёткого установления того, чьё именно действие или решение не соответствует закону.

Этим уголовно-процессуальная ответственность отличается, напри­мер, от гражданско-правовой: в ст. 1100 ГК РФ предусмотрена возмож­ность компенсации морального вреда, причинённого гражданину в ре­зультате его незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде. Иск в данном случае предъявляет­ся к "казне", к государству, создавшему соответствующую властную структуру и тем самым принявшему на себя негативную ответствен­ность за действия каждого из её сотрудников. Это нормально и спра­ведливо. Но совершенно ненормально и несправедливо, когда предста­вители этих властных структур, принимая решение, ограничивающее чьи-то права и свободы, имеют возможность "кивать" друг на друга, когда суд, отменяя такое властное решение, напротив, лишён возможно­сти чётко указать, кто именно допустил беззаконие.

Вопрос об ответственности за законность коллегиальной уголовно-процессуальной деятельности с теоретической точки зрения выглядит ещё более сложным.

Коллегиальное уголовно-процессуальное решение принимается на основе осознания возможной негативной юридической (уголовно-процессуальной) ответственности: приговор может быть отменён, в ад­рес судьи-члена коллегии может быть вынесено частное определение по поводу постановленного им незаконного и необоснованного приго­вора1. Но только ли возможность наступления негативных последствий вынесения неправосудного приговора или иного коллегиального судеб­ного решения способно обеспечить активное участие каждого члена су­дейской коллегии в обсуждении предстоящего судебного решения и в формировании собственной позиции по уголовному делу?

Негативная юридическая ответственность в данном случае сущест­венно "сглажена" коллегиальной формой судопроизводства и присущей ей тайной совещания судей: проголосовав так или иначе, судья-член

___________

1 В эпоху безраздельного господства коллегиального правосудия с участием народных заседателей в литературе предлагалось сделать обязательным выне­сение частных определений судов кассационной инстанции в связи с отменой неправосудных приговоров как в адрес судей, так и в адрес народных заседате­лей (См.: Аврах Я.С. Участие народных заседателей в осуществлении правосу­дия по уголовным делам. Дис. ... д-ра юрид. наук, М: МГУ, I960. С.202).

58  

коллегии как бы обезличивается, если он не изложил особого мнения. Но последнее - это лишь право судьи, используемое судьями по разным причинам далеко не всегда. К тому же на содержание состоявшегося судебного решения особое мнение не влияет.

Есть основания считать, что отсутствие строгой персонификации юридической ответственности в данном случае может "стимулировать" безответственность, порождаемую возможностью "спрятаться за спи­ной" других членов коллегии и за коллегией в целом. Отсюда - и другой вывод: члены коллегий вообще не несут негативной ответственности за принимаемые решения, поскольку последняя всегда предполагает пре­терпевание неблагоприятных последствий за лично совершаемое право­нарушение, а при коллегиальной уголовно-процессуальной деятельно­сти личные правонарушения как бы и вовсе невозможны, ибо решения лично никем не принимаются.

Чуть меньше сказанное касается профессионального судьи-председательствующего, в производстве которого находится уголовное дело. Факт принятия им дела к производству в какой-то мере персони­фицирует его ответственность за дело, и признание приговора неправо­судным - это, прежде всего, констатация совершённого лично им нару­шения закона. Но и председательствующий в коллегии всегда имеет возможность сослаться на то, что он не имел реальной возможности принять решение, которое сам считал законным и обоснованным, по­скольку другие члены коллегии - профессиональные судьи или народ­ные заседатели (в условиях действующего законодательства) - высказа­лись до него и обеспечили большинство голосов. А в суде присяжных и вовсе - коллегия присяжных большинством голосов единогласно при­няла самостоятельное решение, против которого председательствую­щий в подавляющем большинстве случаев не смеет возразить.

В абсолютной степени напрашивающийся вывод о юридической без­ответственности судей касается непрофессиональных участников судей­ских коллегий (народных и присяжных заседателей), попадающих в уголовный процесс на основе случайной выборки и не несущих за свою судейскую деятельность никакой ответственности.

Г.Н.Ветрова, определяя уголовно-процессуальную ответственность через категорию подотчётности, в условиях старого законодательства формулирует веский когда-то аргумент, объединяющий позитивный и негативный аспекты уголовно-процессуальной ответственности судей и народных заседателей: "Предусмотренная ст. 152 Конституции СССР ответственность судей и народных заседателей синтезирует в себе два аспекта: позитивный и негативный. Отчёт судей и народных заседателей перед избирателями и избравшими их органами выражает прежде всего

59  

позитивную ответственность. ... Санкция - отзыв судьи или народного заседателя - переводит ... подотчётность из сферы позитивной ответст­венности в сферу негативной1". Понятно, что сейчас - в условиях ста­новления независимой судебной власти, представители которой не обя­заны ни перед кем отчитываться и не могут быть никем отозваны, вес приведённого аргумента сведён к нулю. Присяжные и народные заседа­тели не могут быть отозваны в принципе, а профессиональные судьи -могут быть лишены полномочий в порядке их прекращения исключи­тельно по основаниям, предусмотренным ст. 14 Закона РФ "О статусе судей", а они, как известно, прямо с исполнением процессуальных функций судьи ни по конкретному делу, ни даже по целому ряду дел не связаны. Именно так вопрос решался бы даже при наличии возможно­сти абсолютной персонификации действий и решений каждого члена судейской коллегии. Но проблема-то в том, что мнения судей в колле­гии вообще не персонифицируются, если не считать такой персонифи­кацией особое мнение кого-то из судей, не согласных с приговором, ко­торый впоследствии признаётся неправосудным.

Означает ли это, что юридическая безответственность - это имма­нентная черта любой коллегиальной уголовно-процессуальной деятель­ности? Сама постановка вопроса звучит абсурдно. Отправление право­судия юридически безответственными субъектами, которым общество вверило людские судьбы, представляется полной бессмыслицей.

На самом деле это, конечно же, не так. Во-первых, роль уголовно-процессуальной санкции за целый ряд противоправных действий пред­ставителей судебной власти и лиц, временно выполняющих функции представителей судебной власти, играют уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за постановление заведомо непра­восудного приговора (ст.305 УК РФ) и за целый ряд должностных пре­ступлений - например, получение взятки (ст.290 УК РФ). Во-вторых, в упомянутой ст. 14 Закона РФ "О статусе судей" в качестве одного из оснований прекращения полномочий судьи названо "вступление в за­конную силу обвинительного приговора в отношении судьи" (п.8). Со­вокупность уголовно-правовых норм о сугубо "судейских" преступле­ниях и норм законодательства о статусе судей, позволяющих лишить судей, совершивших такие преступления, полномочий судьи, может счи­таться мерой негативной юридической ответственности за незаконное использование уголовно-процессуального статуса судей, независимо от того, рассматривают ли они дело единолично или в коллегии. В послед­нем случае факт совершения преступления конкретным членом судей-

___________

1 Ветрова Г.Н. Уголовно-процессуальная ответственность. С.41.

60    

ской коллегии будет расследоваться по общим уголовно-процессуальным правилам в целях абсолютной индивидуализации от­ветственности.

Выявив, таким образом, что негативная юридическая ответствен­ность судей-членов коллегии всё же существует, нельзя тем не менее не признать, что рассмотренный уголовно-правовой вариант такой от­ветственности - это редчайшее исключение.

Правилом же, на наш взгляд, является следующее: законность судей­ской деятельности вообще (а при коллегиальной форме судопроизвод­ства это выглядит особенно контрастно) обеспечивается именно пози­тивной ответственностью. Такова особенность судебной власти: она может функционировать только в условиях огромного кредита доверия как к суду в целом, так и к конкретным представителям судейского кор­пуса, и к представителям общества, выполняющим функции судебных заседателей. Эффективных юридических средств, позволяющих поста­вить судейскую деятельность под какой-то тотальный государственно-властный контроль (а именно он определяет содержание негативной юридической ответственности и её фактическую реализацию) не суще­ствует. И это тоже принципиальное отличие судебной власти от любой другой. Не случайно многие правовые и иные нормативные источники, связанные с регулированием судейской деятельности и с формировани­ем судейского кадрового корпуса, вынуждены апеллировать к совсем не правовым категориям нравственности, совести, справедливости, долгу, чести, профессионализму и т.п. (п.9 ст. 14 Закона о статусе судей, п. 18 "Основных принципов независимости судебной власти", принятых Седьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обра­щению с правонарушителями и одобренных 40 сессией Генеральной Ас­самблеи ООН (резолюция 40/146 от 13 декабря 1985 г.1, п. 1.4 Европей­ской хартии о статусе судей2, n.lcr.l, п.4, 6 и др. ст.2 Кодекса чести су­дьи Российской Федерации, утвержденного постановлением Совета су­дей РФ 21 октября 1993 г., одобренного II Всероссийским съездом судей и принятого Советом судей РФ 21 октября 1993 г.3 и др.).

Но сказанное отнюдь не означает, что проблему эффективного и от­ветственного функционирования судебной власти можно решить только такими апелляциями. Юридическими средствами для этого служат: соз­дание оптимальных организационно-правовых условий формирования

___________

1 См.: Клеандров М.И. Статус судьи: Учебное пособие. Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма РАН, 2000. С.338.

2 Тая же. С.374.

3 Стецовский Ю.И. Судебная власть. - М.: Дело, 1999. С.383-384.

61    

судейского корпуса, обеспечение народного участия в правосудии в наиболее приемлемых для конкретных видов производств правовых формах, борьба с коррупцией в судебной власти, преодоление негатив­ного влияния корпоративных (ведомственных) начал в судопроизводст­ве и т.д. И в числе многих других правовых мер - оптимальное сочета­ние единоличных и коллегиальных форм отправления правосудия по уголовным делам.

Оставаясь на тех позициях, что уголовно-процессуальная ответст­венность может быть только негативной, полагаем, что вопрос о воз­можности считать рассмотренную здесь ответственность позитивной уголовно-процессуальной, либо какой-то иной позитивной юридиче­ской, либо позитивной социальной, лишённой юридического качества, либо сочетающей в себе позитивную и негативную составляющие, оста­нется дискуссионным ещё долго. Выводя его за рамки настоящего ис­следования, подчеркнем, что в контексте сочетания единоличных и кол­легиальных начал в уголовном судопроизводстве к проблеме позитив­ной социальной ответственности в уголовном судопроизводстве (независимо от наличия либо отсутствия у неё юридического качества) придётся ещё неоднократно вернуться при анализе сочетания единолич­ного и коллегиального начал уголовно-процессуальной деятельности.

Здесь лишь подчеркнём, что механизмы уголовно-процессуальной ответственности в достаточной мере способны обеспечить правомерное поведение только тех участников процесса, которые не наделены власт­ными полномочиями: привод недобросовестного свидетеля, изменение меры пресечения обвиняемому, уклоняющемуся от явки к следователю и т.д. Законность правоприменительной деятельности, независимо от то­го, единолично или коллегиально она осуществляется, обеспечивается, главным образом, не за счёт возможности применения мер государствен­ного принуждения к нарушителям закона. Уповать на действенность этих мер в данном случае означало бы впасть в иллюзию, что к профессио­нальной творческой работе (а правоприменительная деятельность, как правило, именно такова) можно принудить под страхом наказания.

Стремление к добросовестному исполнению представителем власти своих процессуальных обязанностей обеспечивается не только и не столько нормативными предписаниями, сколько внутренним его отно­шением к профессии вообще и к выполняемой работе, в частности. Ска­занное делает необходимым обращение к проблемам социальной пси­хологии.

Введение - Глава 1 - 1.1. - 1.2. - 1.3. - Глава 2 - 2.1. - 2.2.

Глава 3 - 3.1. - 3.2. - 3.3. - 3.4. - Глава 4 - Глава 5 - 5.1. - 5.2. - 5.3. - 5.4. - 5.5. - 5.6. - Заключение Webmaster: ассистент кафедры Анищик Олег

Работы сотрудников Кафедры Каталог ресурсов Интернета по уголовному процессу и криминалистике Текст УПК РФ Уголовно-процессуальное законодательство Проекты УПК РФ Материалы по проектам УПК РФ УПК стран СНГ Сравнительное правоведение "Бумажная" библиотека Кафедры Методические материалы Материалы по курсу "Уголовный процесс" Материалы по спецкурсу "Процессуальные решения" Учебный уголовный процесс Конференция Сотрудники кафедры Написать письмо Гостевая книга