Глава 2. Социальный и социально-психологилеский

УРОВНИ ИЗУЧЕНИЯ СОВМЕСТНОЙ ПРЕСТУПНОЙ

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

1. Социальная среда и личность.

Социализация и социальные отклонения

1. Преступность-явление социальное, испытывающее на

себе влияние всей совокупности общественных отношений

и органически связанное с результатами социализации инди-

' В юридической литературе для характеристики психического ме-

^^"изма, направляющего противоправную деятельность лица, наряду с

понятием антиобщественной установки личности [189, 61; 131, 33; 248,

5о] широко применяется понятие антиобщественной ориентации (на-

правленности) личности [135, 205]. Отдельные авторы употребляют их

^^ идентичные, другие же рассматривают их либо как отличающиеся,

но лежащие в одной плоскости [153, 62], либо как различные, харак-

теризующие определенные свойствагЛИчни1:^*1^'1Т"'?^'У6^'"'")

^-^гзаа^^йя^^" а-тг{

: С). 9, Дзер;-" " -т: , ^

видов. И. И. Карпец справедливо подчеркивает, что <со-

циальный характер преступности обнаруживается и прояв-

ляется не только в ее происхождении и причинах, кореня-

щихся в социальной жизни, ее недостатках и возникающих

конфликтных ситуациях, но и в поступках и поведении кон-

кретных людей> [114, 71]. Именно это обстоятельство и

предопределяет целесообразность комплексного подхода к

изучению преступности, рассмотрения ее в контексте всех

социальных отношений, в неразрывной связи с протекающи-

ми в обществе процессами, с функционированием механиз-

ма формирования личности под влиянием среды. <Социоло-

гическое и социально-психологическое истолкование явле-

ний преступности,- пишет А. М. Яковлев,- позволяет, как

представляется, расширить и углубить понимание социа-

льных механизмов, влияющих (положительно и отрицате-

льно) на состояние, динамику и тенденции преступности>

[250, 74]. Более того, такое истолкование позволяет глуб-

же проникнуть и в механизм индивидуального преступного

поведения, высветить его причины, мотивационную обус-

ловленность, роль конкретной жизненной ситуации.

За последние годы социологический подход к изучению

преступности, ее причин, индивидуального преступного по-

ведения прочно вошел в обиход правовых и криминологи-

ческих исследований. <Диалектико-материалистическое по-

нимание причин преступности,- отмечает В. Н. Кудряв-

цев,- ориентировало советских ученых и практиков, в

первую очередь, на выявление явлений, определяющих не-

гативное формирование личности, антиобщественную моти-

вацию поступков и принятие решений о совершении пре-

ступлений> [139,4].

С социологическим подходом в настоящее время все бо-

льше увязываются и проблемы правотворчества [67, 52-61;

165, 215-227], и подготовка рекомендаций по выявлению

и устранению из повседневной жизни причин и условий, по-

рождающих правонарушения, и выявление перспективных

направлений в борьбе с преступностью. При этом к числу

первоочередных, подлежащих разрешению на этом пути за-

дач, несомненно относится выявление связи индивидуаль-

ного отклоняющегося поведения с социализацией личности,

а также отношений внутри групп и в межгрупповых взаи-

модействиях [61, 3-II]. Именно выяснение этих вопросов

должно быть предтечей как криминологического, так и уго-

ловно-правового осмысливания индивидуального и группо-

вого преступного поведения.

2. Личность проявляет себя в предметной, общественной

по своей природе деятельности. <...Мое собственное бытие,-

писал К. Маркс,-есть общественная деятельность> [6, 118].

От того, какова направленность этой деятельности, какова

ее мотивационная обусловленность, зависят в целом и оцен-

ка этой деятельности и общественная оценка личности.

Всякая человеческая деятельность, будь она социально

одобряемой или, наоборот, осуждаемой, реализуется в об-

щественных отношениях. В каких бы <условиях и формах

ни протекала деятельность человека, какую бы структуру

она ни приобретала, ее нельзя рассматривать как изъятую

из общественных отношений, из жизни общества> {152,82].

Вне этих отношений немыслима ни сама человеческая дея-

тельность, ни сам человек.

Между обществом и отдельной личностью существует

нерасторжимая связь: <...как само общество производит

человека как человека, так и он производит общество> [6,

118]. Иными словами, сам человек, все его качества и свой-

ства именно как человека порождаются обществом, суще-

ствующими в нем отношениями. Поэтому <сущность чело-

века,- указывал К. Маркс в шестом тезисе о Фейербахе,-

не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей

действительности она есть совокупность всех общественных

отношений> [2, 3]. С другой стороны, общество всегда вы-

ступает как <продукт взаимодействия людей> [5, 402], как

система, <главным компонентом> [54, 45-, 55, 3] которой

является сам человек.

В это взаимодействие вписывается человеческая деяте-

льность, не только позволяющая реализовать общественно

значимые цели, служащая прогрессивному развитию социа-

льной системы, но тормозящая такое развитие, вступающая

в конфликт с признаваемыми обществом ценностями, одоб-

ряемыми им стандартами и образцами поведения. Реальные

общественные отношения охватывают обе эти формы взаи-

модействия людей - как объективно полезные, содейству-

ющие прогрессу общества, так и объективно вредные,

тормозящие его продвижение вперед. Именно это и предпо-

лагает возможность и необходимость рассмотрения про-

тивоправной деятельности с позиций социологии.

3. Предмет марксистской социологии в самом общем его

определении составляют общественные отношения людей'.

^ ' Следует отметить, что вопрос о предмете и структуре современ-

ной марксистской социологии до настоящего времени вызывает много

споров. Среди различных мнений, высказываемых по данному вопросу,

можно назвать две крайние точки зрения. Одна из них полностью ото-

^^^^^'""^ марксистскую социологию с историческим материализмом.

^Г"^T" материализм и есть марксистская социология>, - писал

1>0й г. академик В. С. Немчинов [161, 374]. Другую же крайнюю

1&

При этом объектом ее изучения являются личности, всту-

пающие между собой в эти отношения. Это определение

предмета и объекта социологии вытекает из известного вы-

сказывания В. И. Ленина о том, что <социолог-материалист,

делающий предметом своего изучения определенные обще-

ственные отношения людей, тем самым уже изучает реа-

льных личностей, из действий которых и слагаются эти от-

ношения> [7,424].

Естественно, что изучая действия людей, их отношения

в обществе, социология в отличие от других общественных

наук берет их в тотальности, исследует общество <как це-

лостную организованную систему социальных отношений,

институтов, общественных групп, взаимодействующих друг

с другом> [188, 5; 229, 45]. При этом она изучает социаль-

ную систему и социальные явления с точки зрения их воз-

действия на развитие всех социальных отношений, а так-

же на формирование человека, на его сознание и поведе-

ние [188,5].

В условиях социализма такое изучение выступает как

необходимая предпосылка целенаправленного формирова-

ния новых общественных отношений, отвечающих задачам

воспитания нового человека. При этом оба эти процесса ор-

ганически взаимосвязаны, поскольку, с одной стороны, из-

менившиеся общественные отношения предопределяют но-

вое направление в развитии личности, а с другой, по новому

воспитанная личность вносит свой вклад в формирование

этих новых отношений. В цитированных уже <Тезисах о

Фейербахе> К. Маркс, развивая идею французских мате-

риалистов о том, что <люди суть продукты обстоятельств и

воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть

продукты иных обстоятельств и измененного воспитания>,

подчеркивал, <что обстоятельства изменяются именно лю-

дьми и что воспитатель сам должен быть воспитан> [2,2].

Эту же мысль К. Маркс и Ф. Энгельс проводили и в <Не-

точку зрения представляют те, кто рассматривает исторический мате-

риализм как теорию преимущественно философскую и выводят ее во-

обще за пределы социологической науки. Большинство же философов и

социологов занимают промежуточную позицию, рассматривая истори-

ческий материализм как важнейшую составную часть марксистской со-

циологической науки, выступающую в качестве общей социологии. Та-

кой позиции, в частности, придерживалось большинство участников дис-

куссии по структуре марксистской социологической теории, организо-

ванной кафедрой философии гуманитарных факультетов МГУ в мае

1968 г.

Общий обзор дискуссии о предмете марксистской социологии см. в

книге А. Г. Здравомыслова [102, 14- 26]. См. также А. К. Уледов [230,

14-21}.

^ц^ой идеологии>: <...обстоятельства в такой же мере тво-

рят людей, в какой люди творят обстоятельства> [3, 37].

Рассматривая процесс взаимодействия общества и инди-

вида, процесс взаимодействия людей в обществе, марксист-

ская социология, тем самым, вскрывает сложный механизм

социальной детерминации человеческого сознания и поступ-

ков людей. Зная этот механизм, можно целенаправленно

воздействовать на процесс социализации личности, управ-

лять им. Факт, что <общество так или иначе управляет про-

цессами формирования личности, и прежде всего деятельно-

стью в сфере общественного производства, не подлежит сом-

нению>,- пишет В. Г. Афанасьев [55, 3]. Его статья,

помещенная в журнале <Вопросы философии>, так и на-

зывается: <Об управлении процессами формирования и

жизнедеятельности личности>. Эту же мысль проводит

В. Г. Асеев [53, 138].

4. Социализация как механизм общества, формирующий

личность, и одновременно как механизм усвоения индиви-

дом социального опыта - явление сложное и многогранное.

Дело в том, что в реальной жизни человек включен прак-

тически в бесконечное множество отношений, каждое из ко-

торых так или иначе, прямо или косвенно влияет на его

ценностные ориентации, на его практическую деятельность.

Процесс формирования личности - это выведение равно-

действующей из тех тысяч и тысяч взаимодействий, в кото-

рые человек вступает с окружающим предметным миром,

с обществом, с формальными и неформальными общностями,

с другими людьми. Именно в процессе такого взаимодейст-

вия обеспечивается плавное и постадийное включение ин-

дивида в социальную среду, его становление и развитие

как личности, усвоение им норм и требований социальной

жизни. Собственно этот многоплановый и многоаспектный

процесс взаимодействия человека со всем окружающим

миром, со всеми его сферами и составляет сущность социа-

лизации.

В случаях же, когда в процессе становления личности

не обеспечивается надлежащее вхождение индивидов в ту

или иную сферу общественных отношений, развитие лично-

сти приобретает односторонний, деформированный, а ино-

гда и уродливий характер. Применительно к таким случаям

обычно говорят об отклоняющемся поведении.

В самых общих чертах под отклоняющимся поведением

понимают деятельность, не соответствующую заданным нор-

"^ и типам [76, 53-, 45, 257]. При этом одни авторы по-

^^^ют, что к числу отклонений в социальном поведении мо-

гут быть отнесены и позитивные поступки людей [78, 53],

другие же - отождествляют их лишь с антиобществен-

ным поведением [123, 6]. Как одну, так и другую точки

зрения едва ли можно признать обоснованными. О пози-

тивном отклонении можно говорить лишь тогда, когда в ка-

честве эталона, исходной точки отсчета берется не обще-

признанная в той или иной социальной общности норма

поведения, а обычный привычный образ действий. Такое

отклонение не может рассматриваться как социальное, по-

скольку общество не устанавливает запрета на подоб-

ный образ действий. Поэтому правы В. Н. Кудрявцев и

Ю. В. Кудрявцев, когда пишут: <С позиций же и в рамках

определенной нормативной системы, установившей жест-

кие границы должного поведения, никакое отклонение от

нормы (т. е. выход за эти границы) не может рассматрива-

ться как позитивное, иначе не нужна была бы норма [201,

105] '.

Нельзя также, как это делают сторонники второй точки

зрения, сводить отклоняющееся поведение исключительно

к антиобщественному, представляющему собой наиболее

негативную форму социальных отклонений. В реальной дей-

ствительности социальные отклонения столь же разнообраз-

ны, сколь разнообразны и сами социальные нормы [201,

99], и далеко не всякое из них может быть поэтому квали-

фицировано как антиобщественное.

Поскольку отклоняющееся поведение и его крайнее про-

явление - преступная деятельность являются результатом

недостатков в социализации индивида, искажений и дефор-

маций в формировании человеческой личности, необходимо

хотя бы коротко остановиться на самом понятии социали-

зации и ее механизме.

5. Прежде всего следует подчеркнуть, что само это по-

нятие, введенное в научный оборот сравнительно недавно

[168, 118-119-, 170, 162), в литературе нередко рассмат-

ривается в разных плоскостях: либо с позиции общества,

либо с позиции индивида. Первый из этих подходов связан,

по мнению его сторонников, с социологическим определе-

нием социализации, как включения индивида в систему об-

щественных отношений посредством наделения его обще-

' Обоснованно отвергая возможность выделения категории <по-

зитивные отклонения> как разновидности социальных, названные авто-

ры, тем не менее, широко пользуются термином <негативные отклоне-

ния>, что едва ли оправдано, поскольку ими этот термин отождествля-

ется с понятием социального отклонения. Более того, употребление тер-

мина <негативные отклонения> заставляет предполагать, что есть от-

клонения и позитивные.

ственными свойствами. Наиболее полно эта точка зрения

представлена в работах Л. И. Спиридонова [202; 203; 204],

Я И. Гилинского [76] и П. Н. Лебедева [146]. Так, по мне-

нию Я- И. Гилинского, самой общей задачей, решаемой со-

циализацией в ее социологическом понимании, является

воспроизводство общества. Конкретные же задачи сводят-

ся к замещению индивидами социальных позиций в систе-

ме общественных отношений и формированию способнос-

тей и свойств, необходимых для выполнения ими обще-

ственных функций [76, 49]. П. Н. Лебедев определяет

социализацию как механизм воспроизводства общества

посредством развития природных потенций человека и тем

самым вовлечения индивидуальной жизни в общественную

[146, 56]. <В ходе социализации,-пишет он,-происходит

отрицание собственно природного существования индивида,

превращение последнего в социальное существование. Это

превращение социально детерминировано. Оно осуществля-

ется путем <включения> индивидов в сложившуюся систему

общественных связей, посредством <нахождения> социаль-

ными качествами в нескончаемом потоке человеческих жиз-

ней своих деятельных носителей>.

В связи с этим, пишет он далее, ссылаясь на Л. И. Спи-

ридонова, нельзя не согласиться с тем, что <собственно со-

циологический анализ социализации должен отправляться

не от индивида, а от общества> и что <социализация с точ-

ки зрения социологии охватывает процесс наделения людей

общественными свойствами, их непосредственное включе-

ние в общество> [146, 61-62].

Психологический же подход к социализации <отправля-

ется> от личности и рассматривает этот процесс как усвое-

ние индивидом социального опыта жизни. Такой подход

нашел свое отражение в работах И. С. Кона [ 121], Ю. А. Ле-

вады [147], Б. Д. Парыгина [168; 170] и некоторых других.

Так, И. С. Кон рассматривает социализацию как процесс

усвоения индивидом социального опыта [121, 22]', усвоения

им определенных социальных ролей и культуры [121, 101}.

Б. Д. Парыгин понимает под социализацией <весь много-

гранный процесс очеловечивания человека, включающий в

себя как биологические предпосылки, так и непосредствен-

но само вхождение индивида в социальную среду, пред-

полагающее: социальное познание, социальное общение, ов-

ладение навыками практической деятельности, включая как

предметный мир вещей, так и всю совокупность социаль-

ный функций, ролей, норм, прав и обязанностей и т. д.;

Активное переустройство окружающего (как природного,

так и социального) мира; изменение и качественное преоб-

разование самого человека, его всестороннее и гармоничес-

кое развитие> [170,165].

Спора нет, процесс социализации, несомненно, может

быть рассмотрен и со стороны общества и со стороны ин-

дивида, т. е. со стороны тех многочисленных социальных

институтов, благодаря которым общество функционирует

как единый социальный организм, решающий стоящие на

его пути задачи, и со стороны индивидов, усваивающих всю

совокупность общественных отношений, социальные роли и

культурные матрицы поведения. Такое двухплоскостное

рассмотрение социализации (как способа воспроизводства

общества и способа усвоения индивидом социального опы-

та) позволяет глубже, с разных сторон взглянуть на про-

цесс социализации, его механизм и факторы, определяющие

его успешность.

В то же время отрыв, а тем более противопоставление

этих двух подходов не могут быть оправданными. С каких

бы позиций не рассматривался процесс социализации -

социальных или психологических - он должен всегда пони-

маться как двуединый. Между тем в изложении сторонни-

ков социологического подхода к процессу социализации ин'

дивид рассматривается нередко как пассивный объект воз-

действия со стороны общества, которое <наделяет> людей

социальными качествами. При этом игнорируется то поло-

жение, что личность и общество - это <два различных, но

неразрывно связанных момента человеческого бытия> [107,

52]. Как не может быть изучено общество без исследования

практической деятельности людей, в которой воплощаются

общественные отношения, так не может быть понят про-

цесс социализации без изучения механизма усвоения инди-

видами всей совокупности этих отношений.

Социализация человека проходит в процессе его пред-

метной деятельности, в ходе которой он не только усваива-

ет определенную совокупность социальных функций, ролей,

норм и обязанностей, но и оказывает влияние на общество,

на его развитие, на других участников общественных отно-

шений. Таким образом, процесс социализации - это все-

гда двухсторонний процесс, в котором человек отнюдь не

выступает в качестве пассивного объекта внешнего воздей-

ствия. Без его активного участия в процессе освоения со-

циального опыта и культуры, когда он действует как су-

бъект общественных отношений, социализация немыслима.

Сторонники социологического подхода к процессу социа-

лизации индивида, отдавая дань <личностному> аспекту,

усматривают его <прагматическую ценность> лишь в том,

что он направлен на выработку эффективных средств вос-

питания [76, 44]. Но ведь воспитание (как и обучение)-

это организованный и целенаправленный механизм переда-

чи и усвоения социального опыта [76, 49]. Иными словами,

он включает не только личностный аспект - усвоение, но

и организованную деятельность общества по передаче со-

циального опыта. Таким образом, тот аспект, который на-

зывают личностным, непременно включает и те векторы со-

циализации, которые идут от общества к личности.

Надо подчеркнуть, что в психологической науке эта взаи-

мосвязанность получает все большее и большее признание.

А. Н. Леонтьев, например, подчеркивает, что в <обществе

человек находит не просто внешние условия, к которым он

должен приноравливать свою деятельность, но что сами

эти общественные условия несут в себе мотивы и цели его

деятельности; словом, что общество производит деятель-

ность образующих его индивидов. Конечно,- добавляет

он,- это отнюдь не значит, что их деятельность лишь пер-

сонифицирует отношения общества и его культуру. Имеют-

ся сложные связывающие их трансформации и переходы,

так что никакое прямое сведение одного к другому невоз-

можно> [149,^; 152,83].

Взаимосвязанность, взаимообусловленность личности

и общества проявляются прежде всего в том, что в процес-

се социализации личность выступает одновременно и как

объект и как субъект социального воздействия. Если к

этому еще добавить, что человек, вступая во взаимодейст-

вие с другими людьми, воздействует не только на них и на

общественные отношения в целом, но в процессе своей об-

щественной деятельности изменяется и сам, то все элемен-

ты единого социализирующего механизма будут налицо'.

Чем разностороннее предметная деятельность человека,

чем шире ее спектр, чем больший круг лиц вовлекается им

во взаимодействие, тем успешнее идет его социализация и

тем большее влияние своей деятельностью оказывает он на

весь строй общественных отношений. Усваивая социальные

воздействия и ценности общества, человек, тем самым, пре-

вращает их в мотивы своей деятельности, которая, в свою

очередь, включается во взаимодействие, формирующее об-

щество, его отношения и творящее саму личность.

Органическую связь социальных и личностных аспектов в форми-

ровании личности подчеркивает в своей монографии Л. Сэв. Рассмат-

Р"^я понятие акта как основное понятие теории личности, он пишет,

что всякий акт есть, с одной стороны, акт индивида, аспект его био-

"Р^ФИИ, его самовыражение, но, с другой стороны, он является актом

Детерминированного социального мира, аспектом общественных отноше-

нии, выражением объективных исторических условий [209, 441].

И, наоборот, чем уже связи лица с окружающим миром,

чем ограниченнее круг его предметной деятельности, тем

слабее будет действовать социализирующий механизм и

тем одностороннее, ущербнее будет личность.

Таким образом, социализация - это двуединый процесс,

в котором, с одной стороны, внешние по отношению к ин-

дивиду процессы, претерпевая определенную трансформа-

цию, переходят в его сознание, а с другой,- внутренний

мир личности объективируется в ее практической дея-

тельности и тем самым влияет на ход общественных отно-

шений. Иначе говоря, в процессе социализации общество

творит личность, а социализируемая личность творит об-

щество и себя.

6. С вопросом о понимании социализации тесно связан

и вопрос о продолжительности периода, в течение которого

общество оказывает социализирующее воздействие на ин-

дивида. В литературе, к сожалению, и по этому поводу нет

единства взглядов. Одни авторы считают, что процесс соци-

ализации охватывает весь жизненный путь человека. Такой

позиции придерживаются Б. Г. Ананьев [47, 146], Б. Д. Па-

рыгин [170, 171], Я. И. Гилинский [76, 48], а из зарубеж-

ных авторов-Т. Шибутани [241, 386, 467]. Другие же ог-

раничивают период социализации определенными рамками,

необходимыми <для устойчивой интернализации комплекса

норм, ролей для выработки устойчивой системы социальных

ориентаций, установок и т. д.>, т. е. временем, которое необ-

ходимо <для становления индивида как личности> [50, 45].

По мнению Н. В. Андреенковой, отстаивающей эту точку

зрения, социализация индивида завершается к 23-25 го-

дам '. Близка к этой позиции и точка зрения И. С. Кона, ко-

торый рассматривает формирование личности в детстве,

подростковом возрасте и юности [121, 101-102].

На наш взгляд, ограничивать социализацию каким-ли-

бо определенным периодом в жизни человека было бы не-

правильно. И не только потому, что социальная практика

постоянно выдвигает новые задачи, ставит новые условия,

в которых должен действовать человек, не только потому,

что в нашем динамичном мире сама .социальная жизнь не-

прерывно меняется, но и потому, что если стать на эту точ-

ку зрения, то придется с порога отвергнуть идею о пере-

воспитании, как одном из элементов последующей социали-

зации индивида. А ведь и уголовно-правовая и пенитенциар-

ная теории в их марксистском понимании строятся на прин-

ципиальной возможности исправления и перевоспитания

лица, совершившего преступление '.

Но если возможно перевоспитание лица, т. е. устране-

ние тех дефектов и деформаций, которые явились следст-

вием неполной или неадекватной социализации индивида

на первичных стадиях, то, следовательно, рассматривать

социализацию как процесс, завершающийся к определен-

ному периоду жизни человека, едва ли возможно.

Социализация - это целожизненный процесс, обусловли-

вающий становление человека как личности, его формиро-

вание и последующее развитие. При этом, естественно, на

каждом этапе жизни человека этот; процесс приобретает

свои особенности, поскольку видоизменяется сама деятель-

ность, в ходе которой и присходит его социализация. <Ка-

кова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами>,-

указывали К. Маркс и Ф. Энгельс [3, 19].

Роль деятельности в становлении человечской личности

неоднократно подчеркивалась советскими психологами.

Еще в 1946 г. С. Л. Рубинштейн писал, что <личность и

формируется и проявляется> [185, 619] в деятельности.

Эту же мысль проводил он и в своих последущих работах.

<Личность,- писал он,- формируется во взаимодействии,

в которое человек вступает с окружающим миром. Во взаи-

модействии с окружающим миром, в осуществляемой им

деятельности человек не только проявляется, но и форми-

руется. Поэтому-то такое фундаментальное значение для

психологии приобретает деятельность человека> [187, 121}.

Широкое и всестороннее обоснование это положение на-

шло в работах А. Н. Леонтьева, рассматривающего челове-

ческую предметную деятельность как <устойчивый базис>

личности [149; 150; 151; 152]. <...Реальным базисом лично-

сти человека,- пишет он,- является совокупность его об-

щественных по своей природе отношений к миру, но отно-

шений, которые реализуются, а они реализуются его

' Н. В. Андреенкова выделяет в процессе социализации индивида

3 основных этапа: а) первичной социализации или социализации ре-

бенка; б) маргинальной (промежуточной) социализации или социали-

зации подростка и в) устойчивой (концептуальной, целостной) социа-

лизации, охватывающей период перехода от юношества к зрелости,

При этом она рассматривает социализацию как понятие более узкое по

сравнению с формированием личности [50, 45].

И. И. Карпец справедливо подчеркивает, что перевоспитание ли-

па, т е. <выкорчевывание уже усвоенных им аморальных, антиобщест-

венных взглядов, навыков и привычек, - дело всего общества, начиная

от^ семьи, микросоциального окружения, кончая воспигательной рабо-

ои, которую в широком масштабе проводят общество и государство с

генами социалистического общества> [113, 265].

деятельностью, точнее совокупностью его разнообразных

деятельностей> [152,^3].

При этом существенным является то, что на каждом

этапе жизни человека один из видов деятельности высту-

пает как главенствующий, ведущий, что и определяет свое-

образие структуры деятельности, а следовательно, и ее

роль, влияние на социализацию индивида, Рассматривая

процесс формирования личности применительно к видам

ведущей деятельности, М. С. Каган выделяет в нем следу-

ющие шесть этапов: игра (до 3 лет); детское художествен-

ное творчество, в ходе которого ребенок как бы <примеря-

ет> отдельные социальные роли (3-7 лет); познание (этот

этап начинается с приходом в школу); ценностно-ориента-

ционная деятельность, совпадающая с периодом, называе-

мым юностью. Именно на этом этапе происходит интенсив-

ное формирование личности подростка, его нравственного

сознания, овладение морально-этическими нормами поведе-

ния. Пятый этап в жизни человека охватывает период, ког-

да доминантой его поведения становится преобразующая

деятельность. Практическая деятельность в плане социали-

зации личности сопровождается расширением, углублением

и совершенствованием ее знаний и опыта, выработкой чет-

ких ценностных представлений, расширением коммуника-

тивных связей. И, наконец, шестой этап - это старость, ко-

гда доминантой становится общение как единственный вид

деятельности [105,269- 288] '.

На каждом из этих этапов меняется не только вид дея-

тельности, меняются и сферы, в которых эта деятельность

протекает, и характер связи человека с окружающим ми-

ром. Меняются и требования, которые общество предъявля-

ет к индивиду, и механизмы, с помощью которых обеспечи-

вается усвоение им этих требований, норм и ценностей об-

щества. Меняются, следовательно, и отношения, в которые

вплетается и выражением которых является жизнь конкрет-

ного индивида. Таким образом, процесс социализации охва-

тывает весь жизненный путь человека и не может быть

ограничен какими-то отдельными периодами его биографии.

Но нас, применительно к антиобщественной деятельно-

сти, интересует прежде всего вопрос о том, какие дефекты в

' В литературе предлагаются и другие, но в общем близкие друг

другу периодизации онтогенеза. Так, Я. И. Гилинский выделяет 4 ста-

дии в социализации индивида: ранняя социализация, обучение, социаль-

ная зрелость и завершение жизненного цикла [76, 50-55]. Изложение

других концепций по этому вопросу приведено у Б. Г. Ананьева {46,

126-136].

механизме социализации и в какой именно сфере приводят

к деформации в формировании личности, к усвоению ею

таких стереотипов поведения и системы ценностей, которые

не отвечают этическим и правовым воззрениям социалисти-

ческого общества, противоречат советскому образу жизни.

Ответ на этот вопрос несомненно позволит глубже проник-

нуть в социальную и социально-психологическую природу

антиобщественного поведения и даст необходимую почву

для более глубокого криминологического осмысливания его

причин.

2. Межличностные отношения

и антиобщественное поведение

1. Марксизм-ленинизм всегда рассматривал антиобществен-

ное поведение как исторически преходящее явление, обус-

ловленное сущностью эксплуататорского строя. <Коренная

социальная причина эксцессов, состоящих в нарушении

правил общежития,- писал В. И. Ленин,- есть эксплуата-

ция масс, нужда и нищета их. С устранением этой главной

причины эксцессы неизбежно начнут <отмирать>. Мы не

знаем как быстро и в какой постепенности, но мы знаем,

что они будут отмирать> [8, 91}.

Исторический опыт блестяще подтвердил это ленинское

предвидение. Важнейшие экономические и социально-поли-

тические изменения, произошедшие в жизни нашей страны

за годы Советской власти, привели как к значительному со-

кращению преступности, так и к изменению ее структуры.

Достаточно сказать, что за 50 лет, с 1926 по 1976 г., пре-

ступность в СССР сократилась в 3,5 раза, хотя население

за этот же период увеличилось на 117 млн. человек [128,

58у. Навсегда ушла из жизни нашего общества профессио-

' Неуклонно сокращается преступность и в других социалистиче-

ческих странах. Так, в Болгарии за период с 1946 по 1976 г. уровень

преступности снизился почти в 2 раза, в ГДР с 1948 по 1976 г.'-в 4

раза, в Венгрии с 1956 по 1975 г.-в 1,2 раза, в ПНР с 1971 по 1976 г.-

в 1,3 раза, в ЧССР за тот же период - в 1,2 раза [128, 60].

Наоборот, в странах капитала преступность постоянно растет. Толь-

ко за последние два десятилетия преступность в США выросла с 3,9

млн. преступлений в 1960 г. до 13,3 млн. в 1980 г., или почти в 4 раза

[260, 173]-, в Великобритании за те же годы с 854 тыс. до 3105 тыс.,

"T в 3,6 раза [254, 101]-, в ФРГ с 1,7 млн. в 1963 г. до 4,3 млн. в

^82 г., или более чем в 2,5 раза [265, 409]. Западногерманский крими-

нолог Гюнтер Кайзер пишет, что в ФРГ к концу 24 года жизни Уз все-

го мужского населения, по крайней мере, один раз подвергается осуж-

дению (наказанию) за преступление или проступок [106, 210]. К этому

следует добавить, что в капиталистических странах далеко не все пре-

тупления регистрируются. Так, по официальным данным, в США в

нальная преступность. Уменьшилось число и степень

общественной опасности преступлений, совершаемых ор-

ганизованными группами [127, 122^. Аналогичная зако-

номерность наблюдается и в других странах социализма

[127,65].

Однако, поскольку социалистическое общество выраста-

ет из капиталистического, оно сохраняет рудименты этого

старого общества, обусловливающие <существование анти-

общественного как массового явления> [123, 7] и при со-

циализме. <Упрочение социалистического сознания,- под-

черкивается в постановлении июньского (1983 г.) Пленума

ЦК КПСС,- идет в упорном противоборстве с рецидивами

мелкобуржуазной психологии, с проникающим по разным

каналам идеологическим влиянием империалистической

пропаганды на сознание некоторой части населения. Необ-

ходимо создавать обстановку нетерпимости к таким явле-

ниям, как использование государственного, общественного

имущества в целях личного обогащения, спекуляция, взя-

точничество, всякого рода паразитирование на гуманизме

нашего строя. Последовательно опираться в борьбе с ними

на активность масс, на неотвратимую силу закона, вести

целенаправленную работу по формированию разумных по-

требностей, интересов личности> [12, 73] .

2. Успехи, которых советский народ добился в борьбе с

антиобщественными явлениями, прежде всего связаны со

сферой материального производства. Да это и понятно, ибо,

как указывал К. Маркс, <способ производства материаль-

ной жизни обусловливает социальный, политический и ду-

ховный процессы жизни вообще> [4, 7]. Ликвидация част-

ной собственности и основанной на ней эксплуатации масс

обусловили формирование у раскрепощенных тружеников

новых ценностных ориентаций, нового отношения к труду,

к общественной собственности, ко всему процессу создания

материальных благ и распределения их пропорционально

количеству и качеству затраченного каждым работником

труда, к обеспечению сочетания общественных и личных

интересов. Именно в сфере материального производства

1976 г. краж личного имущества граждан на сумму свыше 50 дол. бы-

ло зарегистрировано на 1,5 млрд. дол. Согласно же экспертным оцен-

кам пишет видный американский юрист М. С. Бассиони, фактическая

сумма таких краж превышает 4 млрд. дол. [255].

' В СССР никогда не было организованной преступности типа ганг-

стеризма. Об уровне и опасности организованной преступности в капи-

талистических странах, в частности в США, см. <США: преступность и

политика> [208, 105-162}, Р. Кларк <Преступность в США> [115,

86-107].

разворачивается созидательная активность советских лю-

дей, раскрываются и испытываются их личные качества,

формируются их социальные интересы, нормы поведения.

Вместе с тем, не вызывает сомнений, что отступления от

основополагающих принципов социализма, от присущей

нашему обществу социальной справедливости отрицательно

сказываются на социальных отношениях, уровне сознания

граждан, в ряде случаев обусловливают социальные откло-

нения. Отмечая взаимосвязь между социальными процесса-

ми, проходящими в обществе, и состоянием антиобществен-

ных явлений, В. И. Кудрявцев пишет: <Негативные явления

<паразитируют> на нарушениях основных, позитивных зако-

номерностей развития социалистического общества или их

оптимального взаимодействия, <используют> все отклоне-

ния от основной линии поступательного движения общест-

ва> [201,7^]. Вот почему так важно, чтобы в сфере мате-

риального производства в полной мере был воплощен основ-

ной принцип социализма: <От каждого - по способностям,

каждому - по труду>, чтобы улучшение условий жизни че-

ловека основывалось на его возрастающем вкладе в общее

дело. <Там, где допускаются отклонения от этого принци-

па,- указывает товарищ М. С. Горбачев,- неизбежно на-

рушается социальная справедливость, представляющая со-

бой важнейший фактор единства и стабильности социали-

стического общества> [13,10].

3. Опыт общественного развития показывает, что пере-

житки прошлого в сознании и поведении людей сохраняют-

ся еще долго после того, как исчезают породившие их соци-

ально-экономические условия, поскольку психология чело-

века переделывается куда медленнее, чем материальные

условия его жизни. Поэтому ликвидация антиобщественного

неразрывно связана с социализирующим воздействием не

только производственной, но и духовной сферы жизни обще-

ства. Проводимая партией работа по идейному воспитанию

советского народа, осуществляемая государством культур-

но-воспитательная функция являются действенными сред-

ствами, обеспечивающими каждому советскому человеку

Рольную возможность овладения опытом общественной

жизни, усвоения всей совокупности социалистических обще-

ственных отношений. <Эффективность воспитательной рабо-

ты,-подчеркивалось на мартовском (1985 г.) Пленуме

ЦК КПСС,- проявляется прежде всего в том, как рабочие,

^^озники, интеллигенция участвуют в решении больших и

малых проблем, как они трудятся, как борются с недостат-

^^и- Повышение трудовой и социальной активности совет-

ских людей, укрепление дисциплины, воспитание патриотиз-

ма и интернационализма - важные задачи всей идеологи-

ческой деятельности> [13,^0].

4. Третьей сферой, в которой осуществляется социализа-

ция, является сфера общественного управления. В. И. Ле-

нин неоднократно подчеркивал необходимость поголовного

вовлечения всех трудящихся в управление делами государ-

ства, общества. В условиях совершенствования социализма,

когда вопросы дальнейшего углубления демократии, расши-

рения ее социальной базы получают все большее развитие,

создаются реальные предпосылки для активного участия

каждого советского человека в решении всех вопросов жиз-

ни страны - политических, социальных, производственных.

Такое участие поднимает самосознание граждан, развивает

у них чувство хозяина своей судьбы, повышает их актив-

ность и инициативу, укрепляет дисциплину, ответственный

подход к выполнению своего общественного долга. Следуя

ленинским курсом, КПСС исходит из того, что <решить

сложные и масштабные задачи современного этапа, затра-

гивающие все стороны нашей жизни, можно только опираясь

на живое творчество народа, на его разум, талант и труд>

[14, Я>].

5. Помимо производственной, духовной сфер и сферы об-

щественного управления социализация осуществляется так-

же и в сфере межличностных отношений, непосредственных

коммуникативных связей с другими людьми, в процессе их

общения. Более того, в жизни каждого человека межлично-

стные отношения выступают как первый этап в его социа-

лизации. И это понятно. Ведь участие в общественном про-

изводстве и общественном управлении индивид принимает

тогда, когда он уже достигает социальной зрелости. Да и

пользование духовными ценностями общества - наукой,

культурой, искусством для целей социализации становится

доступным для него на более поздних этапах его жизни

(с началом обучения, овладения грамотой, навыками усвое-

ния социальной информации).

Но на этом роль межличностных отношений не исчерпы-

вается. Эта сфера - сфера непосредственных человеческих

контактов участвует в процессе социализации по существу

на всем протяжении жизни человека. Причем в отличие от

первых трех сфер, в которых осуществляется процесс социа-

лизации индивида и которые могут действовать на макро- я

на микроуровне, эта последняя - сфера непосредственного

общения, общения лицом к лицу, или межличностного обще-

ния, действует в основном на микроуровне.

Именно этот межличностный аспект социализирующего

воздействия среды нередко упускается из виду. <Воспита-

тельное воздействие среды рассматривается преимущест-

венно на макроуровне, на фоне громадных процессов, проис-

ходящих в экономической, политической и духовной сфере

в масштабе всей страны. Это необходимо и правильно, но

этого недостаточно> [160,55].

На уровне микросреды через нее происходит для инди-

видов и процесс опредмечивания, освоения макросреды, по-

скольку <грань, на которой взаимодействует микро- и мак-

росреда, есть не что иное, как группа, коллектив, где

протекает жизнь каждого из нас (семья, приятели, школа,

производство). Через микросреду и ее особенности каждый

из нас осваивает своеобразно и специфически макросреду:

опыт и знания предшествующих людей и современного по-

коления. Следовательно, этот процесс взаимодействия идет

не прямо от общества к индивиду, а всякий раз через непо-

средственный круг общения, через приобретенный индиви-

дом опыт> [199,53}.

Микросреда всегда находится между обществом и лич-

ностью. Именно поэтому В. Г. Афанасьев называет микро-

среду <ретранслятором общественной информации>. Если

микросреда <не создает информационных барьеров, <шу-

ма>, по кибернетической терминологии,- пишет он,- то

личность усваивает требования общества, выполняет их,

воплощает их в своих личных качествах, целях и поступ-

ках. В противном случае она формирует черты личности,

не отвечающие общественным идеалам> [55, 7; 56, 211].

При всей его образности сравнение микросреды с ре-

транслятором представляется нам недостаточно точным.

Дело в том, что микросреда может не только <ретранслиро-

вать> требования, предъявляемые обществом к личности,

или, создавая барьеры, экранировать положительное влия-

ние общества на личность, но и сама по себе может высту-

пать по отношению к отдельным индивидам как формирую-

щее начало, как носитель и источник информации, которая

в отдельных случаях противоречит мировоззрению, идеа-

лам, принципам жизни, ценностям, присущим социалисти-

ческому обществу. Именно этот аспект действия микросреды

представляет особый интерес и для понимания механиз-

ма формирования антиобщественной направленности кон-

кретной личности под влиянием непосредственного окруже-

ния, и для объяснения совместной преступной деятельности

как таковой, объяснения тех протекающих в недрах малых

групп процессов, в которых антиобщественные установки

отдельных, входящих в их состав лиц, интегрируясь, приоб-

ретают новое качество. Через призму социально-психологи-

ческого анализа могут быть поняты и основы групповой дея-

" """ а3

тельности, как результата интеграции действий членов этой

группы в их стремлении к достижению общей цели.

Таким образом, изучение совместной преступной дея-

тельности с позиций социологии и социальной психологии

связано с рассмотрением как механизмов воздействия соци-

ального окружения на психику и поведение отдельного ин-

дивида, так и тех механизмов, которые обеспечивают

интеграцию противоправного поведения членов конкретных

малых групп.

7. Первый из этих аспектов в равной мере относится и к

индивидуальному преступному поведению, и к преступлени-

ям, совершаемым в соучастии с распределением ролей.

Различие здесь, однако, заключается в том, что при инди-

видуальном преступном поведении негативное влияние сре-

ды обычно бывает неконкретизированным в отношении

объекта преступного посягательства. Оно сводится к фор-

мированию у лица, подвергающегося такому влиянию, ан-

тиобщественной установки, ориентации его на ценности, не

отвечающие моральным устоям социалистического общест-

ва, <заражению> его антисоциальными настроениями и

взглядами. Усваивая циркулирующие в рамках конкретной

микросреды групповые нормы, противоречащие правовым и

нравственным нормам социалистического общества, такое

лицо готово, при наличии определенной ситуации, к совер-

шению противоправного действия, к вступлению в конфликт

с господствующими в обществе нормами. Но если ситуации,

в которой эти антиобщественные установки лица получат

внешний выход, реализуются в действии, не будет, это лицо

может не преступить границ, очерченных правом '.

В отличие от этого, при соучастии с распределением ро-

лей влияние окружения на индивида, выступающего в роли

исполнителя преступления, всегда конкретизировано как по

субъекту, который такое влияние оказывает, так и по объек-

ту, на который посягает исполнитель. Независимо от функ-

циональной роли соучастника (организатор, подстрекатель,

пособник) он всегда оказывает определенное влияние и на

решение, принимаемое исполнителем, и на характер, объем

его противоправных действий. Именно эта реальная связан-^

ность исполнителя с деятельностью других соучастников и

ность

создает особую криминологическую ситуацию, которая тре-

бует специфических форм правового регулирования.

Но если в индивидуальном преступном поведении и в

преступлении, совершаемом в соучастии с распределением

ролей реализуются, в конечном счете, индивидуальные ин-

тересы и цели, то в групповых (в узком смысле этого слова)

преступлениях происходит, как указывалось выше, интегра-

ция индивидуальных интересов и целей группы. Точно так

же раздельные действия соучастников при соучастии с рас-

пределением ролей ^ уступают место объединенным дейст-

виям соучастников в групповых преступлениях.

Взаимодействие лиц, участвующих в групповых действи-

ях, подчиняется, независимо от характера этих действий,

общим закономерностям, изучаемым социальной психологи-

ей. Как отмечает Г. П. Предвечный, групповое поведение и

деятельность составляют одну из кардинальных проблем

марксистско-ленинской социальной психологии [200, 54}.

Именно поэтому в рассмотрении вопросов групповых пре-

ступлений необходимо опираться на положения и выводы

социально-психологической науки.

3. Социально-психологические механизмы сплочения

и интеграции малых групп.

Группы с антиобщественной направленностью

1. Вся жизнь человека проходит в рамках различных малых

групп, возникающих в процессе социального взаимодейст-

вия людей. Именно в ходе непосредственного межличност-

ного общения выявляются общие интересы и цели общаю-

щихся, происходит согласование их деятельности, направ-

ленной на достижение общего результата. На этой базе, по

существу, и происходит выделение той или иной человечес-

кой общности^ самостоятельную функциональную единицу.

В этом смысле общение выступает как предпосылка воз-

никновения человеческих общностей.

Но, раз возникнув, общность создает дополнительные

возможности для расширения и углубления общения тех

индивидов, которые входят в состав этой общности. А это

' <Несоответствующие общественным требованиям групповые нор-

мы поведения, - пишет В. Н. Кудрявцев, - циркулируют среди огра-

ниченною круга людей, которые их придерживаются, и глубокое про-

тиворечие между ними и требованиями советской морали и права мо-

жет некоторое время и не быть замеченным, пока оно не выразится во

внешнем поведении> [133, 12-13].

' Речь идет о том, что каждый из соучастников в соучастии с рас-

пределением ролей осуществляет свою собственную объективную сто-

оону состава преступления. Поэтому, хотя их деятельность при совер-

шении конкретного преступления и является совместной, действия каж-

дого из них - раздельны. Эти вопросы подробно рассматриваются в

Разделе, посвященном правовой характеристике совместной преступ-

ной деятельности.

значит, что общность, в свою очередь, выступает как усло-

вие общения и как фактор его развития '.

Понятие общности многозначно. В одних случаях этим

термином обозначают любую совокупность индивидов, спо-

собных к общению друг с другом, начиная от предельно

широкого (человечество в целом) и кончая узким (напри-

мер, семья). В других же этот термин употребляется для

обозначения степени взаимопонимания, возникающего меж-

ду общающимися индивидами, степени их внутренней ду-

ховной солидарности.

Разновидностью общности в первом значении этого сло-

ва является любая социальная группа, т. е. такая совокуп-

ность людей, которая имеет какие-то общие объективно су-

ществующие свойства. Естественно, что степень единения

общающихся индивидов в пределах той или иной социаль-

ной общности может быть весьма различна. Но уже сам

факт возникновения определенной общности говорит о на-

личии у общающихся между собой индивидов каких-то об-

щих интересов, общих целей. Именно эти общие цели и

интересы обусловливают стремление членов групп к обще-

нию, способствуют их сплочению, выделению в самостоя-

тельную общность. А это значит, что общность, являясь

средством сплочения членов социальной группы на базе

общих для них групповых интересов, вместе с тем выступа-

ет и как средство групповой дифференциации, обособления

данной группы от других.

2. Групповые интересы образуют трансформированные

под влиянием группы личные интересы участников группы.

Но для того чтобы такая трансформация могла иметь мес-

то, надо чтобы до сформирования этих групповых интере-

сов у общающихся между собой лиц была общность интере-

сов. В самом простом виде общность интересов заключает-

ся в том, что в структуре интересов участников группы

имеются общие для всех них элементы [200, 55]. Именно за

счет этих общих элементов интереса каждого участника

общением ин-

Несколько иначе зависимость

' Несколько иначе зависимость между общностью .

терпретирует Б. Д. Парыгин. С одной стороны, он рассматривает общ-

ность как исходную предпосылку и постоянное условие межличностною

общения, а, с другой (в историческом плане), как результат челове-

ческого общения [170, 182]. Конечно, если брать макросоциальные общ-

ности, такие как, скажем, человечество в целом, то тогда, неизбежно,

общность будет выступать как исходная предпосылка общения. Если

же брать микросоциальные общности, то их возникновению необходи-

мо предшествует общение лиц, образующих такую общность. Нельзя,

например, представить себе такую первичную группу, как семья, в ка-

честве предпосылки общения. Наоборот, общение (и, как правило, весь-

ма длительное) является необходимым условием возникновения семьи.

группы и образуется групповой интерес всех ее участников.

Только при наличии такого интереса и возможно формиро-

вание конкретной общности.

Однако с того момента, когда общность возникла, она

стремится к консолидации своих членов, к установлению

внутригрупповой сплоченности, внутригрупповой солидар-

ности, к обеспечению возможно более полного взаимопони-

мания между участниками группы, к выработке у всех них

общей картины мира, общего взгляда на жизнь. Поэтому,

естественно, что когда в конкретной малой группе господ-

ствуют антиобщественные взгляды, когда эта группа стре-

мится к достижению противозаконных целей или даже це-

лей, не порицаемых обществом, но достигаемых с помощью

средств, запрещенных законом, то она, неизбежно, будет

оказывать отрицательное влияние на каждого своего члена.

В таких группах, также как и в группах, внутренний на-

строй которых совпадает с интересами общества в целом,

вырабатываются определенные групповые нормы, которым

должен следовать каждый участник группы. Эти групповые

нормы закрепляются во взаимных экспектациях членов

группы. При этом по мере стабилизации группы усиливает-

ся давление на тех ее участников, которые не оправдывают

групповых ожиданий. Давление это тем сильнее, чем спло-

ченнее группа, чем больше организованности в ее дейст-

виях.

Механизм группового давления на каждого участника

группы в целях понуждения его следовать групповым нор-

мам в принципе одинаков и в группах, отвечающих тре-

бованиям общества, и в группах, имеющих антиобществен-

ную направленность. Различие заключается лишь в интен-)

сивности такого давления, а иногда и в характере групповых

санкций, применяемых к индивиду в целях понуждения его

к определенным действиям, отвечающим интересам группы.

Дело в том, что для подавляющего большинства людей со-

вершение действий, связанных с нарушением закона, требу-

ет, как правило, значительно больших усилий, чем соверше-

ние обычных, общепринятых действий, укладывающихся

в рамки правомерности. Это в значительной степени отно-

сится и к поведению индивидов в группе, хотя здесь и дей-

ствуют свои, подчиняющиеся социально-психологическим

закономерностям условия '.

' <Нс подлежит никакому сомнению, - писал В. М. Бехтерев, -

что в проявлениях нервно психологической деятельности социальных

"ли общественных групп имеются известные особенности, проистекаю-

щие из того, что эта деятельность проявляется не в индивидах, взятых

^Д^ьно друг от друга, а в группах и собраниях лиц, спаянных опре-

Каковы же социально-психологические механизмы, обес-

печивающие консолидацию группы, единство действий ее

участников?

3. Одним из таких механизмов, на который обычно ука-

зывают и в социально-психологической и в криминологи-

ческой (применительно к группам с антиобщественной на-

правленностью) литературе является конформизм [49; 121;

201; 237; 249].

О конформном поведении обычно говорят в тех случаях,

когда при расхождении во мнениях между индивидом и

группой индивид поддается, уступает групповому нажиму

[121, 83}. Иными словами, природа конформизма неразрыв-

но связана с эффектом группового давления на психику

индивида, в результате чего последний стремится к тому,

чтобы внешне согласовать свои действия с суждениями и

поступками других.

Степень давления, которое группа оказывает на своих

членов, может быть весьма различной. Она зависит от ряда

факторов, важнейшим из которых является та основа, на

которой эта группа возникла. Если в основе образования

группы лежит общий и важный для всех ее участников ин-

терес, то степень зависимости каждого участника группы от

групповых норм будет намного выше, чем тогда, когда та-

кая группа возникла на базе поверхностных, случайно сов-

павших между собой интересов нескольких лиц. Как

справедливо отмечает А. М. Яковлев, <группа оказывает

тем большее давление в направлении подчинения поведе-

ния ее членов определенным нормам, чем большее значение

имеют такие нормы для сохранения группы, для защиты ее

коллективных интересов> [249, /72].

Следует при этом учитывать, что результативность тако-

го <давления> во многом зависит и от участника группы, на

которого это давление оказывается. Чем привлекательнее

для него группа, чем больше он ценит свою принадлежность

к ней, тем конформнее его поведение, тем с большей охотой,

с большей легкостью следует он требованиям, которые эта

группа к нему предъявляет.

4. Однако конформизм, хотя и важный, но далеко не

единственный механизм групповой интеграции. В отличие

от конформизма, обеспечивающего внешнюю подогнанность

совокупного поведения под некий общий образец, эффект

групповой интеграции в не меньшей степени обеспечивается

внутренней согласованностью, спонтанной гомфотерностью

работающих поэтому сообща,

деленными интересами и действующих

как одно собирательное целое> 159, 7].

коллективных действий [170, 257]. Чем дольше существует

гоуппа чем стабильнее межличностные контакты ее участ-

ников 'тем большей согласованностью отличаются их дей-

ствия 'тем более сплоченной является сама группа. В таких

группах неизбежно обширный круг ситуаций шаблонизиру-

ется все более разветвленной становится система группо-

вых 'норм. <Любая группа, которая существует достаточно

продолжительное время,- пишет Т. Шибутани,- выраба-

тывает определенную систему норм> [241, 43]. Групповые

нормы, отмечает он, это не просто способы действия, это

подобающие, отвечающие определенной ситуации способы.

Эти групповые нормы, естественно, нигде не фиксируют-

ся. Они носят неформальный характер, представляя собой

определенные образцы, шаблоны поведения, которых в оп-

ределенной ситуации группа ожидает от своих членов.

<В любой группе важно именно то, что считается само собой

разумеющимся, что молчаливо и бессознательно принимает-

ся всеми> [241,^2].

В стабильных, устоявшихся группах, прочно объединен-

ных общими интересами и целями, связанных общей дея-

тельностью ее участников, как правило, возникает своеоб-

разный <коммулятивный настрой>, вбирающий и аккумули-

рующий в себе однополюсные настроения участников

группы. Именно в таких группах оказывается особенно силь-

ной зависимость участника группы от группы в целом, осо-

бенно ярко проявляется конформность их поведения.

Следует, однако, отметить, что подчинение отдельных

участников группы принятым в ней стандартам, нормам по-

ведения не всегда бывает добровольным. Это возможно как

в случаях неполного совпадения интересов конкретного ин-

дивида с интересами группы в целом, так и в случаях, когда

интересы группы, которые он некогда воспринимал как свои,

со временем утратили для него значение. В индивидуальной

биографии каждого индивида такое <рассогласование> его

интересов с интересами группы, к которой он принадлежит,

явление отнюдь не редкое.

5. В своем стремлении не допустить коррозии группа

добивается от каждого ее члена выполнения той роли, ко-

торой от него ожидают, той линии поведения, которая соот-

ветствует групповому стандарту, используя для этого

упоминавшиеся уже выше групповые санкции. Эти социаль-

ные по своей природе санкции не имеют, так же как и груп-

повые нормы, формального закрепления. Они, независимо

от характера группы, системы господствующих в ней цен-

ностей, связаны, как правило, с коммуникативной деятель-

ностью людей. Здесь и открытое осуждение линии поведе-

ния, занятой конкретным участником группы, и пренебре- 1

жительное отношение к нему, и подчеркнутая отчужден- ;

ность, холодность - словом любые жесты, которые демон- '

стрируют неодобрение группы '. Действенность всех этих

средств давления связана прежде всего с тем, что каждый

человек склонен так или иначе переживать нерасположение

или отрицательное отношение к себе со стороны других лю-

дей. Это бремя, как писал в свое время Д. Локк, <слишком

тяжело для человеческого терпения> [154, 358}.

В группах с антиобщественной ориентацией групповые

санкции могут приобретать и другие формы, в том числе и

такие, как открытая угроза или применение силы.

Групповые санкции являются одним из действенных

средств, с помощью которых осуществляется принуждаю-

щее влияние группы на индивида.

6. Рассматривая проблемы групповой интеграции с пози-

ций социальной психологии, нельзя не коснуться вопроса о

лидерстве как об одном из наиболее важных факторов кон-

солидации группы, способствующих достижению групповых

целей с наибольшим эффектом.

За последние годы интерес к вопросам лидерства в пер-

вичных группах значительно возрос. И в отечественной [98;

99; 100; 129; 231] и в зарубежной [253; 261] литературе по-

явился ряд публикаций, посвященных этой проблеме. В ра-

боте американского профессора Стогдила <Руководство по

лидерству. Обзор теории и исследования> дан перечень бо-

лее чем 3000 книг и статей по этой тематике ^

Такой интерес к проблеме лидерства, в общем, понятен.

Он объясняется самой <логикой исследования микросферы,

малых групп, которая с неизбежностью приводит к установ-

лению факта групповой дифференциации, что в свою оче-

редь позволяет увидеть значение и роль вожаков, организа-

торов и лидеров конкретных групп> [170, 301~\.

Следует отметить, что в советском уголовном праве во-

прос о значении организаторов при совершении преступле-

ния всегда выдвигался на первый план. Практика борьбы с

преступностью неизменно свидетельствовала об особой опас-

ности именно этой фигуры среди лиц, ставших на путь сов-

Жестом в социальной психологии называют любой воспринимае-

мый звук или движение, которые служат показателем внутреннего пе-,

реживания человека. Они не могут быть определены через какой-то 1

частный вид действий; любой акт может стать жестом, если другая,

сторона реагирует на него и использует его как основу для суждений;

1241, 122]. '

" Только библиография в этой книге занимает 152 страницы [261,:

430- 581].

местного совершения преступления. И доктрина уголовного

права со всей определенностью подчеркивала, что <органи-

заторы преступных сообществ подлежат особо суровой

ответственности> [195, 424]. Обобщение опыта борьбы с

преступностью, достижений теории советского уголовного

права позволило уже в 1958 г. предусмотреть в новом уго-

ловном законодательстве в числе соучастников и такую фи-

гуру, как организатор преступления [16, 315-316}.

Однако правоохранительные органы, справедливо видев-

шие в организаторах преступления наиболее опасных из со-

участников, и теоретические построения, обосновавшие при

отсутствии специального закона необходимость их наказа-

ния как исполнителей преступления, и, наконец, специаль-

ное законодательное урегулирование ответственности орга-

низаторов как одного из видов соучастников исходили из

криминологической оценки их действий, как наиболее опас-

ных при совместном совершении преступления. В то же

время ни правовая теория, ни судебная практика не стави-

ли перед собой задачи специального изучения механизмов

взаимодействия внутри преступной группы, в частности

взаимодействия между инициатором, организатором груп-

повой деятельности, с одной стороны, и остальными участ-

никами группы, с другой. Именно поэтому социально-психо-

логические исследования лидерства как одного из наиболее

значимых факторов групповой интеграции имеют важное

значение и для советской криминологии и для советского

уголовного права.

Конечно же, социально-психологические исследования

лидерства призваны, в первую очередь, обеспечить решение

общих задач повышения эффективности управления произ-

водственными, социальными и другими процессами в жизни

общества. Именно эти задачи обусловливают <необходи-

мость дальнейшего совершенствования существующей прак-

тики социального контроля и регулирования социальных

процессов, потребность в более точных и надежных средст-

вах социальной диагностики, социального прогнозирования,

проектирования и корректирования изменений в системе

общественных институтов и отношений> [171,5] '. Поэтому

' В буржуазных странах интерес к проблеме малых групп, а сле-

довательно, и лидерства объясняется, как указывает Н. С. Жеребова

[97; 981, по крайней мере, двумя главными причинами. Во-первых, тем,

что малая группа в буржуазной социологии рассматривается как осно-

ва всей общественной структуры, и поэтому все проблемы обществен-

ного напряжения и конфликтов выводятся именно из напряжения, су-

ществующего в малых группах. И, во-вторых, тем, что к исследованиям

малых групп стали проявлять повышенный интерес промышленники,

политические и военные деятели, стремящиеся использовать получен-

использование выводов социально-психологической науки

и в криминологических исследованиях, и в науке уголовного

права требует их переориентирования применительно к ан-

тиобщественной деятельности малых социальных групп.

Под лидерством в социальной психологии принято пони-

мать <один из процессов организации и управления малой

социальной группой, способствующий достижению группо-

вых целей в оптимальные сроки и с оптимальным эффектом>

[170, 302]. Такое определение лидерства дано, в частности,

Б. Д. Парыгиным. Аналогично определяет лидерство и

Н. С. Жеребова [100, 60]. Правда, в другом месте она рас-

сматривает лидерство <как процесс взаимодействия: лидер

влияет на <ведомого> и обратно, но уровень влияния лидера

и <ведомого> разный> [100, 59]. При этом она подчерки-

вает определяющее значение для возникновения группы

той ситуации, в которой оказывается группа. В свою оче-

редь, А. Вендов рассматривает лидерство как <функцию со-

циальной ситуации>. Его статья, опубликованная в болгар-

ском социологическом журнале, так и называется: <Лидер-

ство как функция социальной ситуации> [253]. Однако,

независимо от конкретного, предлагаемого тем или иным

автором в рамках марксистской социальной психологии оп-

ределения лидерства, все они исходят из того, что лидерст-

во является одним из важнейших факторов групповой инте-

грации и достижения значимых для группы целей '.

ные социальной психологией выводы как одно из средств стабилизации

капитализма [96,54, 57].

' Широкий диапазон взглядов на проблему лидерства представлен

в буржуазной, особенно американской, социологической и социально-

психологической литературе. Так, X. Т. Денфорд определяет лидерство

как <процесс стимулирования и нацеливания группы решать или при-

нимать общие задачи и действенно заботиться о средствах, ведущих к

их достижению> [259, 80]. Он видит существо лидерства в том, как

личность помогает группе решать общие задачи. Другие же авторы

связывают с понятием лидерства деятельность всех членов группы,

поскольку каждый из них оказывает то или иное влияние на групповую

деятельность. Третьи рассматривают лидерство как некоторое отноше-

ние обмена, в результате которого со временем в различных вертикаль-

ных парах происходит определение ролей подчиненных. Перечень та-

ких, отличных друг от друга, определений можно было бы продолжить.

Именно многочисленность определений понятия <лидерство>, значитель-

но отличающихся друг от друга, отражает, как указывает Р. М. Стог-

дил, различие в подходе исследователей к проблеме и отсутствие еди-

ной теопии. По его мнению, все имеющиеся определения могут быть

ной теории

его

три большие группы: первая

значнтель-

Стог-

лидерство

п\Л1 1 ^.^^11... ^-^ ,- - -

объединены в три большие группы: первая рассматривает

как фокус процессов, протекающих в группе; вторая на первый план

выдвигает искусство индивида добиться подчинения; третья связывает

лидерство с факторами, которые обусловливают дифференциацию груп-

повых ролей и поддержание структуры экспектаций и взаимодействий

[261,7-16].

42

7. Явление лидерства органически связано с понятием

лидера как такого члена группы, <который спонтанно вы-

двигается на роль неофициального руководителя в услови-

ях определенной, специфической и, как правило, достаточно

значимой ситуации, чтобы обеспечить организацию совмест-

ной, коллективной деятельности людей для наиболее быст-

рого и успешного достижения общей цели> [170, 302-303].

Однако это определение лидера не учитывает того об-

стоятельства, что при высоком уровне инициативы конкрет-

ное лицо может не только занять лидерские позиции в рам-

ках существующей группы, но и организовать группу как

средство для реализации своих целей. Применительно к про-

тивоправному поведению такая ситуация встречается до-

вольно часто. Поэтому более полным нам представляется

определение лидера, которое дает Н. С. Жеребова. <Ли-

дер,-пишет она,-это такой член малой группы, который

выдвигается в результате взаимодействия ее членов, или

организует' вокруг себя группу, при соответствии его

норм и ценностных ориентаций с групповыми, и способству-

ет организации и управлению этой группой при достижении

групповых целей. Лидер ведет группу, стимулирует дости-

жение группой ее целей, организует, планирует и управляет

деятельностью группы, проявляя при этом более высокий,

чем все остальные члены группы, уровень участия и влия-

ния, т. е. уровень активности> [100, 60].

Однако и это определение лидера не учитывает того

реально встречающегося факта, что иногда лицо, выполня-

ющее лидерские функции, <сколачивает> группу, привносит

в ее деятельность определенные мотивы, формирует у ее

участников соответствующие его целям ценностные ориен-

тации. С таким характером деятельности лидера мы особен-

но часто сталкиваемся в случаях формирования под влия-

нием взрослых организаторов преступных групп подростков.

Конечно, для того чтобы лидер выполнял лидерские

функции в группе, эта группа должна быть объединена

общностью интересов, единством целей. Но уровень инициа-

тивы, активности конкретного лица, впоследствии, при

сформировании группы, занимающего в ней лидерские по-

зиции может заключаться не только в том, что он наиболее

последовательно добивается уже существующих общих це-

лей группы, но и в том, что он целенаправленно влияет на

попадающих в орбиту его деятельности лиц, с тем чтобы

породить у них определенные интересы, совпадающие с его

интересами.

Разрядка наша.- Ф. Б.

В советской социально-психологической литературе, как

и в литературе других социалистических стран, встречаются

и иные определения лидера [80; 231; 263]. Однако нас сей-

час интересуют не столько определения лидера сами по се-

бе, сколько те личные качества и условия, которые позволя-

ют конкретному лицу занять в малой группе лидерские по-

зиции.

8. Отдельные авторы неоднократно предпринимали по-

пытки объяснить феномен лидерства либо только как ре-

зультат личностных свойств, индивидуальных особенностей

лица, либо как результат определенной ситуации. Предста-

вители первой группы ставили вопрос так: что представляет

собой лидер как личность, чем он отличается от других

людей - нелидеров. Вторые же стремились выяснить, в ка-

кой ситуации проявляется активность лица, возводящая его

на лидерский пьедестал. Высказывались и иные взгляды.

В частности, широкое распространение на западе получила

интерпретация лидерства как функции групповой деятель-

ности. При этом лидер рассматривается с точки зрения той

роли, которую он выполняет в системе малой группы '.

Бесспорно, каждый из этих подходов позволяет охарак-

теризовать тот или иной аспект проблемы лидерства. Но

всеобъемлющее представление о природе лидерства может

быть получено лишь в результате синтеза всех этих подхо-

дов, поскольку <лидерство по своей природе является ре-

зультатом одновременно как объективных (интересы, цели,

потребности и задачи группы в конкретной ситуации), так и

субъективных (индивидуально-типологичг.ские особенности

индивида как инициатора и организатора групповой дея-

тельности) факторов> [170,303].

Широкий подход к проблеме лидерства отстаивает и

Н. С. Жеребова. По ее мнению, <лидерство в малых груп-

пах может рассматриваться как объект исследования по

крайней мере с нескольких точек зрения: как процесс орга-

низации группы для деятельности, как механизм удовлетво-

рения социальной потребности в организации, как результат

и стимул общения, как механизм, способствующий разви-

тию разных способов взаимовлияния и взаимодействия чле-

нов малой группы и др.> [100, 62-63~\. Что же касается

личностной характеристики лидера, то она полагает, что

лидер обладает <многими такими же чертами, что и боль-

шинство других членов группы, но уровень его деятельнос-

' Под ролью понимается структурно организованное участие лица

в конкретном процессе социального взаимодействия с определенными

конкретными ролевыми партнерами.

ти должен быть иным, чем у остальных членов группы>

[100, 59}. Иными словами, Н. С. Жеребова усматривает от-

личие лидера от нелидера не в его личностных характерис-

тиках, а в уровне деятельности.

Но ведь предметная деятельность человека и является

одной из существеннейших характеристик личности. Именно

в деятельности, как уже указывалось выше, проявляются

(и формируются) личностные качества человека, именно

деятельность образует <реальный базис> личности [105;

152; 185; 186; 187]. А это значит, что иной уровень деятель-

ности не может возникнуть на базе одинаковых личностных

черт.

Позиция, отстаиваемая Н. С. Жеребовой, не нова. Ряд

исследователей, в частности зарубежных, также полагают,

что лидерство - это образ действия, путь поведения, кото-

рый может быть освоен каждым человеком. Иначе говоря,

по их мнению, лидер не должен обладать какими-то особы-

ми личностными свойствами, чертами характера, им, прак-

тически, может стать каждый. Важно только, чтобы он

наиболее полно выражал надежды, мнения и стремления

группы.

Но для того чтобы выражать, и выражать полно, стрем-

ления группы, надо, как минимум, точно знать эти стремле-

ния, быть информированным о настроениях ее членов, обла-

дать определенным уровнем инициативы, активности. А для

того чтобы вести за собой других, быть уверенным в пра-

вильности избранного пути, не колебаться при реализации

намеченных планов, надо обладать и определенными воле-

выми качествами.

<Для того, чтобы вести людей,- пишет В. И. Зацепин,-

надо обладать определенными качествами, личными особен-

ностями, не последнее место среди которых занимает уве-

ренность в себе, в своих силах, в своем праве на лидерство,

в праве предъявлять требования к другим, в умении и же-

лании при необходимости предъявлять эти требования от

имени дела, коллектива или от своего собственного имени>

[101, 91}.

Опыт взаимодействия людей в малых группах свидетель-

ствует, что этими качествами люди обладают далеко не в

равной мере и что, если эти качества, эти личностные свой-

ства не выработались у лица в процессе его межличностного

общения, в ходе его социализации, то научиться им, осо-

знав, что так должен поступать лидер, нельзя.

Эти качества, естественно, отнюдь не наследственные.

Они порождаются у лица опытом его межличностного обще-

ния, той позицией, той ролью, которую ему в межличност-

ных контактах чаще всего приходится играть. И основа этих

качеств закладывается обычно в детстве, в тех первичных

детских коллективах, где ребенок привыкает быть или ини-

циатором, лидером детских затей, или ведомым, следую-

щим за чужой инициативой. Анализ эмпирического материа-

ла по исследованию малых групп и, в частности, феномена

лидерства со всей очевидностью показывает, что лидеры в

группах старших школьников выполняли аналогичную роль

еще в дошкольных коллективах.

Подтверждение этого обстоятельства мы получили и при

исследовании преступных групп несовершеннолетних, со-

стоящих исключительно из сверстников. В 9 из 10 случаев

вожаки этих групп выступали лидерами и до того, как груп-

па совершила первое преступление. 43 % из них занимали

лидерские позиции не только в этой группе, но и по месту

учебы. Правда, большая половина этих вожаков антиобще-

ственных групп активной роли в коллективах по месту уче-

бы или работы не играла.

Вместе с тем невозможно установить жесткую зависи-

мость между личностными особенностями и конкретной ро-

лью лица в группе. Дело в том, что личностные свойства

каждого участника группы всегда должны быть соотнесены

с личными качествами всех других ее участников. Лицо,

обладающее совокупностью необходимых личностных пред-

посылок для занятия лидерской позиции, может реализо-

вать эту потенцию лишь при условии, что в составе этой

группы нет других лиц, которые превосходили бы его по

способности реализовать цели группы. Поэтому лица, вы-

ступающие в одной группе как ведомые, в другой могут ока-

заться на лидерской роли.

Изучение преступных групп несовершеннолетних с точ-

ки зрения способов организации групповой деятельности

показало, что в 67 % вожаками таких групп были старшие

по возрасту и, следовательно, более опытные члены груп-

пы '. При этом, как показал опрос, 64 % общего числа бо-

лее старших по возрасту вожаков групп в прошлом входили

в состав других групп, где вожаками были их сверстники

или более старшие лица. Они же в этих группах были на

положении ведомых. Переход в другую малую группу был

связан с различными обстоятельствами: в 37 % случаев

группа распалась, в 22-другие ее участники были привле-

чены к уголовной ответственности, в 17-направлены в

спецпрофтехучилища, в 18%- подросток вышел из груп-

пы, так как был неудовлетворен своим статусом в ней, 6 %

опрошенных не смогли объяснить причин разрыва с груп-

пой, в которой они были на положении ведомых.

Таким образом, хотя субъективные качества лица, за-

нявшего в конкретной малой группе лидерские позиции, и

играют существенную роль, они должны рассматриваться в

контексте этой группы, состава ее участников, их личных

свойств и качеств, а также той конкретной, значимой для

группы ситуации, в которой лицо выдвинулось на роль ли-

дера. <Становление человека вожаком, лидером данной

группы - пишет В. И. Зацепин,- обусловлено и определен-

ными его личными качествами, и относительным уровнем

его развития в значимом для группы отношении, и си-

туацией, и его взаимоотношением с группой, и характером

группы, и качеством составляющих данную группу людей,

и системой ценностей, господствующих в группе, и многи-

ми другими факторами> [101, 88]. Аналогичную мысль про-

водит и Л. И. Уманский. Лидерство в конкретной группе,

пишет он, представляет собой сложную систему зависимос-

тей между психологическими особенностями составляющих

группу личностей, их совместимостью, взаимоотношениями

и взаимодействием, условиями и характером групповой дея-

тельности, уровнем развития группы как коллектива и си-

туацией [231,169].

9. Социально-психологическая теория не только объяс-

няет феномен лидерства и условия, при которых происходит

выдвижение конкретного лица на лидерские позиции, но и

предлагает развернутую типологию лидерства [99; 169;

170]. При этом ее модель обычно строится на трех различ-

ных основаниях, связанных с содержанием, стилем и харак-

тером деятельности лидера. По содержанию деятельности

выделяют лидера-вдохновителя, предлагающего программу

поведения, лидера-исполнителя, организующего выполнение

уже заданной программы, и лидера, который является одно-

временно как вдохновителем, так и организатором '. По

' Во всех изученных нами группах, где организатор был старше

других участников, максимальная разница в возрасте не превышала

4 лет. Усредненная же возрастная разница между организатором и

членами группы составила, по нашей выборке, 1 год 9 месяцев. В 13 %

групп организаторы были одного возраста с участниками, а в 20%-

в роли организаторов выступали подростки младшего возраста, чем ос-

тальные участники этих групп.

' Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных рес-

публик, а также уголовные кодексы союзных республик несколько по-

икому обозначают варианты поведения лица, признаваемого организа-

тором преступления. Деятельность организатора по закону может за-

ключаться в организации совершения преступления или в руководстве

^м. Соответственно первый вариант поведения - <организация прес-

тупления>, по установившейся в судебной практике и теории права точ-

стилю руководства различают лидера авторитарного, демо-

кратического и лидера, совмещающего в себе элементы того

и другого стиля. И, наконец, по характеру деятельности

выделяется универсальный лидер, т. е. такой, который по-

стоянно проявляет свои лидерские качества, и ситуативный,

т. е. проявляющий качества лидера лишь в определенной,

специализированной ситуации. Группируя эти признаки,

Б. Д, Парыгин выделяет восемь типов лидеров [170, 306}.

10. Эти выводы социально-психологической науки, пере-

несенные на почву криминологии, в практику борьбы с пре-

ступностью могут оказаться весьма плодотворными и в час-

ти надлежащей организации предупредительной работы, и

в части установления относительной общественной опасно-

сти действия лица, выполняющего в преступной группиров-

ке функции вожака, организатора преступлений. Примени-

тельно к проблеме совместной преступной деятельности

важным представляется выделение как организаторов, спо-

собных задавать группе, имеющей антиобщественную на-

правленность, программу противоправного поведения, так

и организаторов, предрасположенных лишь к организации

конкретной, осуществляемой такой группой деятельности

(руководителей, по терминологии уголовного закона).

Определение степени общественной опасности каждого

из них, а также тех организаторов преступных групп, ко-

торые одновременно выступают и как вдохновители, ини-

циаторы совершения преступления, и как непосредственные

руководители, направляющие деятельность группы на пре-

творение в жизнь своих преступных планов,- непосредст-

венная задача советской криминологии и науки уголовного

права.

Плодотворным в криминологическом плане может ока-

заться также и углубленное изучение стиля и характера

деятельности организатора. Во всяком случае, несомненно

одно: в стойких преступных группах, неоднократно совер-

шающих насильственные и насильственно-корыстные пре-

ступления, организаторами чаще всего являются лица с ав-

торитарными наклонностями. Надо полагать, сам характер

этих преступлений, обычно связанных с негативно-пренеб-

ке зрения, включает инициативу в совершении преступления, разработ-

ке его плана и т. д. Второй же вариант - <непосредственное руковод- ^

ство совершением преступления>, задуманного и организованного 1

другим лицом. Вполне понятно, что фигура организатора может объеди-1

нять и обе эти формы деятельности. Таким образом, и закон, и судеб-''^

ная практика, в основном, учитывают различное содержание поведения 1

лица, выступающего в качестве лидера группы, ставшей на путь со-

вершения преступлений.

режительным отношением к человеческой личности [190,

23], способствует выдвижению на роль вожака таких групп

людей жестоких, эгоистичных, пренебрежительно относя-

щихся к интересам и мнению других, в том числе и близких

им лиц [153,169}.

Средства давления, применяемые такими авторитарны-

ми вожаками по отношению к членам группы для понуж-

дения их к противоправным действиям, нередко оставляют

у последних весьма ограниченную свободу выбора. Поэто-

му стиль деятельности лидера таких групп не может не ска-

заться на оценке общественной опасности как самого орга-

низатора преступной деятельности, так и каждого участни-

ка группы. Именно в этом смысле он нуждается в

соответствующей криминологической интерпретации.

Таким образом, социально-психологический подход к

изучению контактных групп с антиобщественной ориентаци-

ей позволяет не только установить роль таких групп в фор-

мировании антиобщественной установки у лиц, попадаю-

щих в сферу их воздействия, соприкасающихся с ними в

силу определенных условий, но и выяснить механизм само-

го группообразования на базе интеграции общих интересов

участников группы, а затем и закрепления групповых осо-

бенностей, усиления сплоченности, спаянности групп. По-

зволяет он проследить и то, как используются способы ор-

ганизации групповой деятельности в тех случаях, когда мы

сталкиваемся с совместной преступной деятельностью.

4. Референтная группа и ее влияние

на социализацию индивида

1. Каждый человек, как указывалось выше, в силу самих

условий жизни обычно входит в несколько различных групп

непосредственного общения. Это и семья, и производствен-

ный или учебный коллектив, и тесный круг друзей. Каждая

из таких групп оказывает социализирующее воздействие на

индивида, так или иначе влияет на его личностный настрой,

социальные установки, жизненную ориентацию.

Естественно, та группа, в которой индивид находит усло-

вия для наиболее полного проявления своей сущности, с ко-

торой он себя идентифицирует, оказывает на него наиболь-

шее влияние. Мнением такой группы индивид, как подчер-

кивалось, дорожит, стремится отвечать ее ожиданиям.

Но влияние на индивида оказывают не только группы

межличностного общения, но и те <значимые другие>, с ко-

торыми он себя не отождествляет, но соотносит свое пове-

дение, свою оценку себя и других. Эти <значимые другие>

могут существовать либо реально, либо только в воображе-

нии индивида как абстрактная, но важная для него идея.

Такие группы (или даже отдельные лица), с которыми ин-

дивид соотносит, на которые равняет свое поведение, назы-

ваются в социальной психологии референтными группами.

2. Социальные психологи выделяют обычно два вида ре-

ферентных групп: а) компаративные (группы сравнения),

с которыми индивид соотносит свои оценки себя и других;

б) нормативные, служащие источником норм и ценностей

индивида [172, 127}. Естественно, что применительно к про-

тивоправному поведению особый интерес представляют так

называемые нормативные референтные группы.

В жизни сравнительно нередки случаи, когда тот или

иной индивид недоволен своим положением в группе непо-

средственного основного общения. В этом случае возникает

межличностная несбалансированность, которая неизбежно

ведет к несбалансированности внутриличностной. Для того

чтобы обрести устойчивость, внутреннюю удовлетворен-

ность, личность будет стремиться к таким межличностным

отношениям, в которых этот отрицательный для нее элемент

будет отсутствовать. В этих условиях она, как подчеркива-

ет Н. С. Петрова, может воспринимать какую-либо другую

группу как группу возможно более благоприятного обще-

ния. Однако каждая такая группа всегда имеет одну или

несколько норм (ценностей, вокруг которых, собственно, и

происходит объединение ее членов. И индивид, стремящий-

ся к членству в такой значимой для него группе, неизбежно

должен интериоризовать ее нормы, превратить их в свои

[172,127].

Поэтому определить референтную группу того или иного

лица - значит <установить существенную социальную ха-

рактеристику его личности> [249, 775] .

3. И в социально-психологической, и в криминологичес-

кой литературе уже не раз отмечалось негативное значение

второгодничества как фактора, приводящего к правонару-

шениям несовершеннолетних. В нашей выборке, охватившей

600 несовершеннолетних, второгодники составили 52 %.

При этом 31,9% из них оставались на второй год два и бо-

лее раза.

Как показало обобщение ответов, полученных на специ-

ально поставленные в анкетах вопросы, механизм влияния

второгодничества на антиобщественное поведение подрост-

ков прежде всего был связан с их неудовлетворенностью

своим социальным статусом в новых для них группах непо-

средственного общения, с распадом прежних межличност-

ных контактов. Лишь 7 % подростков-второгодников, судя

по их словам, влились в коллектив нового для них класса.

Еще 4 % сохранили стойкие межличностные контакты со

своими бывшими соучениками, основанные на общности их

внешкольных интересов (авиамоделирование, фотография).

Остальные же либо примкнули к межклассной группе шко-

льных нарушителей (19 %), либо идентифицировали себя с

группами подростков по месту жительства, стремясь здесь

повысить свой социальный статус.

<Подростки, оставшиеся на второй год,- справедливо

отмечают авторы коллективной монографии <Личность пре-

ступника>,- попадают в новый коллектив, который смотрит

на них как на <чужих>; им трудно обычными способами

завоевать авторитет, занять соответствующее место в клас-

се, в силу этого они прибегают часто к отрицательным фор-

мам поведения, которые могут постепенно закрепляться и

стать отрицательными чертами характера. На этой базе

обычно развиваются также связи с подобными себе в школе

и вне ее, образуются группы с отрицательной направленно-

стью, усиливается отчуждение от семьи и школы...> [153,

90].

К этому надо лишь добавить, что далеко не каждый под-

росток-второгодник принимает личное участие в образова-

нии группы с отрицательной направленностью. Многие из

них ориентируются на уже существующие группы. Сам

факт, что есть группы, в которых личностный статус подро-

стка не только не связан с его успехами в учебе, а нередко,

наоборот, повышается с отрицанием ценностей, основанных

на школьных успехах, создает для него выход из конфликт-

ной ситуации, заставляет стремиться к членству в таких

группах.

Иными словами, группы, в которых господствуют ценно-

сти, отличные от тех, с которыми связаны конфликтные си-

туации, становятся привлекательными для подростка сами

по себе, независимо от характера этих ценностей. В них он

надеется обрести новый статус, а для этого стремится интер-

иоризовать ценности и нормы этих групп. Таким образом,

эти группы, их участники становятся для подростка <значи-

мыми другими>, т. е. референтными группами. Когда таких

реальных групп нет, он их домысливает, конструирует и

приноравливает к ним свое поведение.

4. Мы рассмотрели лишь одну из узких сфер, где возни-

кает конфликтная ситуация в группе непосредственного

общения. Но описанный нами механизм является универ-

сальным. Он действует не только в среде подростков, ибо к

Удовлетворительному личностному статусу стремится каж-

дый.

Как отмечает А. М. Яковлев, <для криминолога концеп-

ция референтной группы имеет двоякое значение:

1) возможны случаи, когда участник обычных, <нор-

мальных> социальных групп избирает в качестве своей ре-

ферентной группы группу правонарушителей, и, следова-

тельно, стремится воплотить в своем поведении оценки и

стандарты противоправного поведения;

2) в условиях жесткой, малоподвижной социальной

структуры (характерной для современной действительности

буржуазных стран) стремление подростков из низших клас-

сов к завладению символами успеха капиталистического

общества, избрание в качестве <референтных> норм и стан-

дартов буржуазного <процветания> при отсутствии возмож-

ности достичь этого законным путем часто ведет к вспыш-

кам агрессивного поведения несовершеннолетних правона-

рушителей> [249,175-176].

Применительно к теме нашего исследования можно вы-

делить и третье значение концепции референтной группы:

в тех случаях, когда такая референтная группа существует

реально, ^ве ее члены, а особенно лидеры, задающие в ней

тон, приобретают по отношению к лицу, стремящемуся к

членству в такой группе, особую власть. Именно с этих по-

зиций можно объяснить действенность, казалось бы, внеш-

не весьма незначительных средств подстрекательства, та-

ких, скажем, как просьба. С этих же позиций становится

понятным внешне иногда необъяснимое <включение> того

или иного лица, в прошлом ни в чем предосудительном не

замеченного, в деятельность преступной группы.

Поэтому, хотя сама по себе референтная группа объек-

том криминологического исследования соучастия не явля-

ется, она нередко выступает как действенное средство ин-

терпретации противоправного поведения конкретного лица,

позволяет проследить связь этого поведения с действиями

<значимых других>, дать криминологическую, а, при необ-

ходимости, и юридическую оценку этим действиям.

На базе изложенных выше основных социальных и со-

циально-психологических предпосылок роли первичной

группы в определении поведения отдельного лица и феноме-

нов групповой деятельности можно обратиться к кримино-

логическому анализу совместной преступной деятельности,

охватываемой понятием соучастия.