Самоограничение власти. Краткий курс конституциализма 218 :: 219 :: 220 :: 221 :: 222 :: 223 :: 224 :: Содержание 6.2. ОТПРАВЛЕНИЕ ПРАВОСУДИЯ
Правосудие есть гарантия правового государства. Суды призваны беспристрастно рассматривать частные иски, исправлять нарушения права согласно нормам, принятым другой ветвью власти. Само слово "правосудие" является источником честолюбивого и частого разочарования; судебную власть и ее деятельность точнее было бы назвать "отправлением права". В историческом прошлом, однако, законодательство и правосудие не были разграничены столь резко. Согласно одной из основополагающих доктрин английского права позднего средневековья, судьи могли создавать или, по крайней мере, "искать и находить" право. Этот принцип и соответствующая ему практика осуществлялась в Англии и тогда, когда законодательство по структуре, содержанию и форме уже отделилось от судейского правотворчества и начало формироваться в качестве статутного права.
В отличие от правовых норм, устанавливающихся судами, парламентские законы определяют принципы и нормы, которыми предстоит руководствоваться не в соответствии с судебными делами прошлого. Законы решают проблемы, отражающиеся в политическом процессе, в общем плане, заглядывая в будущее.
218
Двойное (судебное и парламентское) законодательство оказалось по многим причинам несостоятельным. Ко времени французской революции судьи представляли собой наиболее ненавистную социальную группу. И хотя они становились все более независимыми от представителей других ветвей власти (по мнению многих, слишком независимыми), это не пошло на пользу правосудию. Независимость судей использовали для повышения тарифов их продажности и тем самым еще более усиливали и без того большую неразбериху в праве.
Французские революционеры утверждали, что ненавистные судьи не могут играть правотворческую роль, ибо у них нет никакой связи со всеобщей волей. В интересах осуществления монопольной роли законодателя задачи судей и судов были сведены исключительно до простого применения права. Что же касается английской традиции, то здесь судьи играли иную роль. Судейские места нельзя было купить, судьями становились либо граждане, непосредственно пользовавшиеся общим уважением (мировые судьи, присяжные), либо бывшие адвокаты, завоевавшие признание коллег. Англосаксонская правовая концепция с полным основанием считала суд противовесом исполнительной власти.
В конституционных системах роль вершителей правосудия как ветви власти оценивается по-разному. Французский подход просто изымает эту деятельность из сферы двух других ветвей власти, т.е., как бы это ни было парадоксально, этот вариант более всего приближается к идее полного разделения властей. В свою очередь, английская и германская концепции допускают, чтобы суды контролировали законность деятельности исполнительной власти, по крайней мере в известных границах. Наконец, по американской концепции судебная власть является подлинным противовесом исполнительной власти, поскольку суд в конкретных делах может пересматривать акты законодательства с точки зрения конституционности. Сегодня общепризнанно, что если бы право применял тот, кто призван творить право, то это не только создало бы практически неразрешимые проблемы, но и было бы неприемлемо из соображений обеспечения беспристрастности. Законодатель слишком пристрастен в политическом отношении. Исполнительная власть непригодна для осуществления правосудия по этой же причине, хотя по большей части право для урегулирования конфликтов применяют органы исполнительной власти и созданные ею независимые объединения.
Для конституционной деятельности правовой системы (правового государства) необходимо, чтобы правосудие было беспристрастным: для этого праву изначально необходимо обеспечить организационные
219
условия, независимость судей. Монтескье считает, что правосудие может отвечать этому требованию в том случае, если оно представляет собой самостоятельную ветвь власти:
"Нет свободы, если судебная власть не отделена от законодательной и исполнительной властей. Если она примыкает к законодательной власти, власть над жизнью и свободой граждан станет произвольной, ибо судья будет законодателем. Если она примыкает к исполнительной власти, судья может обрести власть угнетателя"1.
Независимость от остальных ветвей власти означает, что власть имущие не могут влиять на приговоры в конкретных делах. Беспристрастие означает несколько больше в том смысле, что необходимо учредительно исключить даже видимость того, что судья в данном деле пристрастно относится к сторонам. Интересно, что отделение правосудия от других ветвей власти (по причине исторических традиций и технических трудностей) не всегда совершенно на уровне назначения судей. В американской системе судей штатов избирают (за исключением указанных в законе случаев) непосредственно граждане, на определенный срок, в то же время членов Верховного суда назначает Президент как глава исполнительной власти, но с согласия Сената. Федеральные суды первой инстанции согласно Конституции создает Конгресс. По многовековой практике Конгресса, процесс назначения судей первой инстанции такой же, что и судей Верховного суда.
Британский парламент сохранил свою традиционную судебную функцию, его верхняя палата, в принципе, действует и как суд, но в то же время лорды-судьи могут принимать участие и в законодательном процессе.
В германской системе, основанной на профессиональном судействе, членов верховных судов избирают совместно исполнительная власть (министры юстиции земель) и лица, назначенные законодателем. Французский законодатель не играет роли в назначении, но председателем Судебного совета, занимающегося делами судей, является Президент, а его заместителем — министр юстиции; членов Совета назначает Президент.
Полное разделение и самоопределение судебных органов также на уровне назначения и освобождения в наибольшей мере обеспечивает итальянская Конституция. Вероятно, не случайно именно в Италии судебная корпорация стала подлинным противовесом парламенту и исполнительной власти, средством политического контроля, к тому же
220
благодаря не деятельности традиционного конституционного суда, а проведению уголовных процессов против политиков.
После назначения судей везде, по сути дела, заканчивается официальная возможность влияния других ветвей власти на судебную власть. Полномочия судей могут быть прекращены (за исключением случаев выбора народом) только по мотивам недостойного поведения судей или достижения ими пенсионного возраста. Иногда в конституции содержатся предписания, обеспечивающие материальную независимость судей (их жалованье не может быть уменьшено, что, конечно, поднимает интересные вопросы, требующие разъяснения в странах, борющихся с инфляцией).
Однако правосудие представляет собой проблему не только в аспекте отношений между ветвями власти, но и основополагающую проблему—с точки зрения осуществления гражданских прав (в том числе и конкретного осуществления конституционных основных прав и свобод). О праве можно говорить лишь в том случае, когда имеется форум, на котором с хорошими шансами могут быть предъявлены обоснованные требования. Под хорошими шансами следует понимать добросовестный, честный подход к делу, т.е. шансы, которые дает процедура, справедливая в формальном смысле слова. Честный, добросовестный подход к делу может быть обеспечен двумя путями. С одной стороны, необходимо произвести рассмотрение дел в суде (принцип судебного рассмотрения), с другой — чтобы сам суд вел дела надлежащим образом (принцип честности или законной процедуры).
Из основных требований наличия суда в силу их конституционной значимости и роли в правовом государстве следует выделить следующие:
только суд может привлекать к ответственности и особенно наказывать ограничением свободы за преступление;
все права должны быть реализуемыми в суде;
должна быть гарантирована возможность обжалования любого правонарушения перед беспристрастным судом.
Германский Основной закон допускает возможность судебного обжалования любого нарушения властями основных прав человека, между прочим, и сам закон, дающий конкретное право, может быть обжалован в суде (что, однако, по принципам правового государства почти без исключения означает судебный пересмотр на каком-либо уровне). Согласно Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (п. 1 ст. 6), "каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое и
221
публичное разбирательство дела в течение разумного срока независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона"2.
Право на судебное рассмотрение предполагает, что судебное дело может быть возбуждено против кого угодно, никакие привилегии не могут служить основой для освобождения от судебной ответственности, т.е. с точки зрения применения закона все равны. С другой стороны, принцип судебного рассмотрения предполагает, что против каждого человека дело можно возбудить только в том суде или привлечь его к ответственности может только тот суд, который уже до начала процесса был компетентным в его деле. Это так называемое право на "естественного" или законного судью.
Логическим распространением этого права является запрет на создание особых судов. И совсем недопустимо ставить кого-либо перед судом, созданным уже во время начавшегося рассмотрения дела. Под особыми судами понимаются не суды, обособленные по предмету дел — специализация может быть полезной для правовой защиты. Если специализация требует особых подходов в отношении процедуры или состава суда, это еще может быть приемлемым. Недопустим, однако, особый суд при одном и том же типе дел, различающихся лишь личными качествами или намерениями осуждаемых, ибо это создало бы слишком большую опасность нарушения независимости и основных принципов судебного процесса. Поэтому с точки зрения конституционализма чрезвычайно сомнителен институт военных судов. Их ничуть не делает более приемлемыми то обстоятельство, что они действуют и в правовых государствах, между прочим, чутко относящихся к соблюдению принципа конституционности. Продолжающееся и почти не вызывающее протеста существование особых судов показывает, что соображения государственной безопасности в современном мире все еще может устанавливать пределы конституционности. Ни военная (государственная) тайна3, ни сословные привилегии вооруженных людей ("судить солдата может только солдат") не выдерживают критики в
222
качестве аргументов в пользу существования особых судов4. Военный суд имеет такое же отношение к суду, как военная музыка к музыке. Если даже формально военных судей включить в систему судов общей компетенции, как в Венгрии (что, конечно, нельзя недооценивать), из этого в лучшем случае последует лишь то, что военным оркестром будет дирижировать Франц Легар.
По традиции особый суд представляет собой классическую форму антиконституционного ограничения прав: деспотическая исполнительная власть всегда найдет несколько таких авторов приговоров, которые исполнят или угадают политическое намерение. Горький опыт американских революционеров (злоупотребления англичан) побудил их ввести понятие суда присяжных в Конституцию. Присяжный суд был судом, оправдавшим служащего типографии Ценгера, которого по закону и суду следовало бы заключить в тюрьму за нападки и клевету на английского губернатора5.
Беспристрастный и независимый суд способен приблизиться к фактической истине и способствовать осуществлению прав в том случае, если в ходе процесса действительно открывается возможность для подтверждения права, если привлеченный к суду не оказывается в подчиненном положении. Именно поэтому одно из конституционных требований состоит в том, чтобы конституция гарантировала права сторон перед судом и права обвиняемого в уголовном деле, чтобы осуществлялись основные гарантии, защищающие обвиняемого.
Текстовые варианты конституций и в этом отношении могут быть различными. Во французской Конституции 1971 г. содержалось на этот счет лишь предписание, согласно которому никого нельзя держать под
223
арестом без законных оснований. Это, однако, нужно читать вместе с Декларацией 1789 г., в которой уже сформулирована презумпция невиновности ("никого нельзя считать виновным до приговора суда"). О самом судебном процессе в этом историческом документе, правда, ничего не сказано. Согласно германскому Основному закону, также не слишком многословному в этом отношении, необходимо обеспечение возможности для всех быть выслушанными (как в гражданском, так и в уголовном деле)6. В то же время Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. перечисляет процессуальные права почти так же подробно, как и основные принципы процессуального кодекса.
224
1 Montesquieu. The Spirit of Laws. N.Y., 1949. P. 152. 2 К этой категории относится значительная часть страсбургских дел, в первую очередь, по той причине, что слушание, которое толкуют как приговор, всюду затягивается, а также потому, что гражданское право здесь толкуется весьма широко по сравнению с внутригосударственным правом и судебное рассмотрение происходит и в тех случаях, когда внутригосударственное право довольствуется, например, решением профессиональной корпорации. Бельгия была вынуждена изменить из-за этого несколько законов. 3 Связанные с государственной тайной вопросы могут возникнуть в ходе любого судебного процесса, в таких случаях может быть ограничена публичность заседаний. С другой стороны, если уж необходима обособленность, она должна основываться на характере дела, но уж ни в коем случае не на личности человека, привлекаемого к судебной ответственности. 4 В 1986 г. французский парламент принял так называемый закон Паскуа, в котором отнес рассмотрение дел о террористических актах к юрисдикции судейской коллегии, состоящей исключительно из профессиональных судей, с целью защиты присяжных заседателей от дальнейших нападений террористов. Конституционный совет не нашел это антиконституционным за отсутствием необоснованной дискриминации по отношению к подозреваемым в терроризме. Процессуальное различие вытекало из специфического характера преступления. 5 Присяжные приняли аргументацию защиты, согласно которой они сами полномочны решить вопрос о соответствии утверждений фактам, иными словами, соответствуют ли действительности обвинения, высказанные в адрес английского губернатора. Согласно английской юридической практике, губернатора так просто нельзя обвинять в печати. Посткоммунистические правительства и одно из самых ранних американских правительств в равной мере настаивали на "английской концепции". Насколько был важен для американцев суд присяжных, видно из того, что право на рассмотрение дела судом присяжных содержалось не в принятом задним числом в 1791 г. как поправки Билля о правах, а в ст. III самой Конституции, которая в VI поправке была дополнена тем, что каждый человек, обвиняемый в уголовном преступлении, имеет право на быстрое рассмотрение своего дела в беспристрастном суде присяжных. 6 Германский Основной закон выводит другие процессуальные права (например, право иметь адвоката, переводчика) из характера правового государства или из принципа человеческого достоинства. Право быть выслушанным представляет собой решающий принцип и в концепции Европейского суда (Люксембург). 218 :: 219 :: 220 :: 221 :: 222 :: 223 :: 224 :: Содержание