Сборник Молодые исследователи - регионам tom_2_2015

Досудебное урегулирование споров – преимущество по сравнению с урегулированием в судебном порядке:

-наиболее быстрый;

-наиболее дешевый;

-позволяет сберечь, а также поддерживать будущие партнерские отношения.

Таким образом, из перечисленного выше можно сказать, что не рекомендуется пренебрегать возможностью урегулирования разногласия миром, т.к. подача искового заявления мало того, что трудное, так еще и весьма затратное дело. Также не следует забывать что, «перед обращением в суд следует правильно определить территориальную подсудность, грамотно составить исковое заявление и приложить к нему все необходимые документы» [2, с. 56]. Главное помнить, что досудебные споры по своей работе и сложности не уступают делам, которые рассматриваются в суде. Нередко грамотно составленная юристом досудебная претензия способна убедить даже самого злостного нарушителя исполнить свои обязательства на добровольной основе. Следовательно, досудебная претензия поможет сэкономить ваши денежные средства и время, которое бы вы потратили на судебные тяжбы.

1.Зубова Е.С. Бухгалтерский учет // Бухгалтерский учет. – 2010. – № 4. –

С. 101–104.

2.Шамликашвили Ц.А. Основы медиации как процедуры урегулирования споров. – Москва: Межрегиональный центр управленческого и политического консультирования, 2013. – 128 с.

ПРАВОВАЯ ЗАЩИТА ПЕРСОНАЛЬНЫХ ДАННЫХ В СЕТИ ИНТЕРНЕТ

Т.В. Кравченко

Столичная финансово-гуманитарная академия г. Москва

С развитием научно-технического прогресса и активным внедрением микроэлектроники во все сферы деятельности человека, хищение персональных данных через сеть Интернет набирает с каждым годом все большие обороты.

По данным МВД России в 2014 году факты кражи и мошенничества в Интернете составляли 41% от всех зарегистрированных преступлений в информационной сфере, выступая безусловным лидером в данной категории, что на 30% больше, аналогичных преступлений по сравнению с 2013 годом.

282Международная научная конференция

ВРоссийской Федерации основными нормативными актами, регулирующими отношения, связанные с обработкой персональных данных являются Гражданский кодекс РФ, Федеральный закон от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных» и Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Однако в данных нормативных актах нет разделения операторов персональных данных на интернет-компании и прочие компании, предъявляя ко всем одинаковые требования. Такая тактика Российского законодателя скорее носит запретительный характер, указывающий на невозможность незаконной обработки персональных данных, но не конкретизирует механизмы контроля, необходимые для пресечения правонарушений.

К примеру, в Европейском союзе процесс обработки персональных данных в Интернете регулируется единым специальным актом – Директивой ЕС 2002/58/ЕС от 12.07.2002 об обработке персональных данных и защите неприкосновенности частной жизни в сфере электронных коммуникаций.

Так же следует отметить, что на данный момент согласно ст. 3 Закона о персональных данных под персональными данными понимается любая информация, относящаяся к прямо или косвенно определенному или определяемому физическому лицу, что с одной стороны должно расширить само понятие персональных данных, а с другой стороны, вызывает большие проблемы идентификации информации.

На практике компаниям, особенно владеющим социальными сетями и социальными медиа, часто бывает достаточно трудно определить какая информация, предоставляемая пользователями, является персональными данными, и какая может являться общедоступной.

К примеру, согласно Правилам защиты информации о пользователях сайта VK. com любому зарегистрированному пользователю социальной сети «ВКонтакте» доступен большой диапазон информация о пользователях: начиная с фамилии и имени пользователя заканчивая политическими предпочтениями. Хотя для регистрации необходимо только имя, фамилия, пол, номер мобильного телефона и/или адрес электронной почты. Остальные данные вводит и выбирает уровень конфиденциальности непосредственно сам пользователь сайта, соответственно можно утверждать, что данные становятся общедоступными либо доступными конкретному количеству пользователей и администрация сайта не несет ответственности за разглашение персональных данных пользователя другими пользователями сайта, получившими доступ к таким данным.

Говоря об ответственности за хищение персональных данных в сети Интернет, то можно выделить ряд проблем. Самая сложная из них – идентификация «юзера» как преступника, поскольку они почти не регистрируются, либо регистрируются под так называемым «фейковым» аккаунтом. Роскомнадзор,

основываясь на Всеобщей декларации прав человека, сформировал правовую позицию, что если на поддельной странице использовались имя, фамилия и фото другого человека, то цель создания фейка не может быть признана социально значимой, и аккаунт является противозаконным. Определение лица, зарегистрированного под поддельным аккаунтом, затрудняется выходом в сеть из мест общего пользования Интернетом, таким как Интернет-кафе.

Основными мотивами хищения персональных данных являются извлечение материальной выгоды, клевета либо нанесение вреда деловой репутации. Российское законодательство приравнивает мошенничество в сети Интернет к обычному мошенничеству. Количество таких преступлений поражает своей масштабностью, к примеру, по данным исследования, проведенного «Лабораторией Касперского» совместно с компанией B2B International в результате действий киберпреступников в 2014 г. треть финансовых компаний (36%) в России столкнулась с утечкой важных данных, связанных с осуществлением денежных операций.

Что же касается клеветы и нанесения вреда деловой репутации, то суды при рассмотрении споров связанных с клеветой берут во внимание два положения Конституции РФ: право на защиту своей чести и доброго имени (статья 23) и гарантия свободы мысли и слова (статья 29), а также п. 10 Конвенции Совета Европы № 005: каждый человек имеет право свободно выражать свое мнение. Между этими понятиями существует тонкая грань, и необходимо учитывать несет ли свободное высказывание негативные последствия для лица, в отношении которого оно было сделано.

Помимо спорного вопроса об отношении информации к клевете или свободы мысли, существует проблема доказывания факта правонарушения.

Доказать эти нарушения крайне сложно, так как незаконную публикацию достаточно просто удалить с сайта, при этом не остается никаких следов ее размещения.

Введение в российское законодательство единого документа, конкретизирующего понятие персональных данных в сети Интернет, ответственность Ин- тернет-операторов и механизмы контроля, необходимые для пресечения правонарушений, значительно бы сократило проблемы, возникающие при обработке данных пользователей.

АДМИНИСТРАТИВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПЕРЕДАЧУ ЗАПРЕЩЕННЫХ ПРЕДМЕТОВ ЛИЦАМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ

Е.П. Красножен

Н.А.Мельникова, научный руководитель, канд. юрид. наук, доцент

Вологодский институт права и экономики ФСИН России г. Вологда

Актуальность данной темы заключается в том, что в современных условиях борьбы с преступностью, охраны прав и свобод граждан, восстановления и обеспечения правопорядка особое значение приобретает эффективность исполнения уголовных наказаний и ресоциализации осужденных.

В качестве одного из основных инструментов реализации общегосударственной задачи в сфере борьбы с преступностью является наличие системы органов и учреждений, предназначенных для исполнения наказаний. Основные направления их деятельности, в которых эта задача конкретизируется и реализуется, определяются в качестве самостоятельной функции государства. Поэтому сотрудники уголовно-исполнительной системы (далее УИС), обязаны противодействовать лицам пытающимся передать запрещенные предметы осужденным, подозреваемым и обвиняемым.

Целью работы является рассмотрение института административной ответственности за передачу запрещенных предметов лицам, содержащимся в исправительных учреждениях Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН России).

Правовую основу осуществления исправительными учреждениями административной деятельности в УИС составляет Конституция РФ, Кодекс РФ об административных правонарушениях, Закон Российской Федерации «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы», Положение «Об органах внутренних дел», Положение «О Федеральной службе исполнения наказаний России».

Так как административной ответственности присущи все признаки юридической ответственности. Она регулируется нормами права, состоит в официальном осуждении за правонарушение лица и применении к нему в процессуальной форме санкций правовых норм уполномоченными на то субъектами власти.

Под составом административного правонарушения в теории административного права принято понимать установленную административно-правовой нормой совокупность признаков, при наличии которых деяние признается правонарушением [1].

Состав передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся в исправительных учреждениях определяет установленную статьей 19.12 КоАП совокупность объективных и субъективных элементов, при наличии которой указанное противоправное деяние признается административным правонарушением. В данном случае состав правонарушения фиксирует признаки противоправного деяния в сфере деятельности уголовно-исполнительной системы, физическими лицами обладающими административной деликтоспособностью [2].

Таким образом, состав передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся в исправительных учреждениях, определяет установленную статьей 19.12 КоАП совокупность объективных и субъективных элементов, при наличии которой указанное противоправное деяние признается административным правонарушением.

В настоящее время роль административной ответственности в борьбе с правонарушениями возросла. Значительные изменения произошли в админи- стративно-юрисдикционной деятельности правоохранительных органов, в том числе уголовно-исполнительной системе. Спецификой рассмотрения дел в рамках административной ответственности за передачу запрещенных предметов лицам, содержащимся в исправительных учреждениях, является то, что они существенным образом затрагивают права и свободы граждан. В этой связи остается не решенным значительный комплекс вопросов, который бы позволил максимально полно регламентировать указанную деятельность, устранить существующие пробелы законодательства, тем самым повысить эффективность деятельности исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы в сфере реализации целей и задач административного законодательства.

Имеется необходимость специализации сотрудников УИС для реализации указанных функций. Это позволило бы им обобщать причины и условия нарушений требований статьи 19.12 КоАП РФ, принимать меры по их устранению в конкретном учреждении, проводить занятия с личным составом и вольнонаемным персоналом специальные занятия.

К правовым основам совершенствования данного вида деятельности следует отнести необходимость издания ведомственного приказа Министерства юстиции РФ или ФСИН России, который бы ввел конкретный перечень должностных лиц, уполномоченных осуществлять меры административного принуждения в исправительных учреждениях в рамках производства по делам о передаче запрещенных предметов лицам. Имеется необходимость исключения из нормы 19.12 КоАП РФ части – «административных правонарушений, предметами которых являются предметы, изъятые из оборота», так как за это предусмотрена уголовная ответственность. В целях реализации целей и задач административного законодательства Российской Федерации имеется необходимо более широко применять нормы КоАП к осужденным гражданам.

Причины совершения передач запрещенных предметов лицам, содержащимся в ИУ, являются катализатором правопорядка в учреждении. Ослабление позиций в данном направлении способствует совершению не только правонарушений, но и преступлений в УИС.

1.Бахрах Д.Н. Административная ответственность: учебное пособие. – Москва. – С. 33.

2.Зерняева Е.А. Административная ответственность за передачу запрещенных предметов лицам, содержащимся в учреждениях уголовноисполнительной системы или местах содержания под стражей: дис. … канд. юрид. наук. – Москва: РГБ, 2003. – С. 99.

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ СТРОИТЕЛЬНОГО ПОДРЯДА В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ

В.Ю. Кривец

М.И. Игнатик, научный руководитель, канд. юрид. наук

Гродненский государственный университет им. Я. Купалы г. Гродно

Договор строительного подряда в МЧП справедливо относят к наиболее сложным видам внешнеэкономических сделок. В современных условиях договор строительного подряда является актуальным и востребованным в коммерческой практике как для развитых, так и для развивающихся стран. Для того чтобы определить тенденции развития международного договора строительного подряда в системе международных коммерческих сделок, рассмотрим государственное регулирование строительного подряда в Республике Беларусь, международное правовое регулирование указанного вида контракта, и в заключение выделим основные перспективы развития строительных отношений субъектов хозяйствования Республики Беларусь с иностранными коммерческими партнёрами.

Как отмечает Канашевский В.А., договору международного строительного подряда с содержательной стороны присущи: комплексный характер договора, проявляющийся в попытке урегулировать сторонами возможные варианты взаимоотношений; тендерная процедура заключения договора; сложная система финансирования, обусловленная масштабным капиталовложением в международные строительные проекты, а также большой период времени, в течение которого осуществляется строительство [1]. Как видно из содержания договора международного строительного подряда, он является стратегически важным, экономически наполненным контрактом, действующим в рамках

длительного периода времени и осложнённого иностранным субъектным составом. Такое содержание контракта разумно требует досконального государственного урегулирования порядка заключения договора международного строительного подряда с иностранными контрагентами.

Применительно к правовому регулированию строительного подряда в Республике Беларусь, им устанавливаются высокие требования по отношению к подрядчику, выраженные в высокой ответственности и усиленном контроле за качеством строительных работ. Причина этого явления объективна относительно процессов конкуренции и заключается в желании государства поддержать отечественных подрядчиков. Это явление имеет и оборотную сторону, поскольку, нависает проблема экспорта строительных услуг отечественных строительных компаний в другие страны.

К основным нормативным правовым актам Республики Беларусь в сфере строительного подряда относится Гражданский кодекс Республики Беларусь, который устанавливает общие требования к подряду в целом и к строительному подряду в частности; Правила заключения и исполнения договоров (контрактов) строительного подряда, утверждённые постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 15 сентября 1998 г. № 1450; Правила заключения договора строительного подряда, утверждённые постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 15 сентября 1998г. № 1450; а также Указы Президента Республики Беларусь от 31 декабря 2013 года № 590 «О некоторых вопросах государственных закупок товаров (работ, услуг)» и от 14 января 2014 года № 26 «О мерах по совершенствованию строительной деятельности».

Договор подряда практически не получил конвенционного регулирования. Отсутствие юридически обязательного регулирования договора на международном уровне в определенной степени компенсируется множеством руководств и проформ договора, которые разработаны различными международными организациями и служат образцом для заказчиков и подрядчиков, принадлежащих к различным государствам. Среди таких правовых руководств Типовые правила и контракты Международной федерации инженеровконсультантов – FIDIC; Правовое руководство ЮНСИТРАЛ по составлению и Типовые формы строительных контрактов общества инженеров-механиков

(IMechE).

Касательно типовых правил FIDIC юрист-практик Шимонович А. отмечает, что, они применимы в части, не противоречащей императивным положениям законодательства Республики Беларусь [2]. То есть на практике возникает такая проблема применения типовых правил FIDIC, как недостаточная адаптированность к белорусской правовой системе из-за содержания множества правовых терминов, не известных белорусскому праву и правоприменительной практике. Причина состоит в том, что условия контрактов разработаны на основе иных правовых конструкций. В этой связи можно полагать, что при ис-

пользовании контрактов FIDIC в Республике Беларусь необходима их коренная адаптация к нормам действующего национального права.

Анализируя вышесказанное, мы полагаем, что для совершенствования коммерческой практики отечественных строительных подрядчиков необходимо реформировать национальное законодательство, приближая его к международным стандартам, фиксированным в международных обычаях, исходя из того, что законодательство признаёт обычное право. Это позволит упростить процедуру заключения договоров строительного подряда с иностранными субъектами, и как следствие привлечь дополнительные инвестиции.

1.Канашевский, В.А Договоры международного подряда в коммерческой практике / В.А. Канашевский // Научная электронная библиотека eLibrary [Электронный ресурс]. – 2015. – Режим доступа: http://elibrary.ru/download/ 35714547.pdf (дата обращения: 14.03.2015).

2.Шимонович, А. Типовые контракты FIDIC / А. Шимонович // Экономическая газета [Электронный ресурс]. – 2015. – Режим доступа: http://www.neg.by/publication/2014_04_11_18359.html?print=1 (дата обращения: 14.03.2015).

КВОПРОСУ О ПОНЯТИИ «БЕЖЕНЕЦ» В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ

М.В. Крицкая

Н.С. Габец, научный руководитель

Гродненский государственный университет им. Янки Купалы г. Гродно

Отсутствие единого значения термина «беженец», а также различная терминология, используемая в международном и национальном праве («мигрант», «эмигрант», «переселенцы», «перемещенные лица») обуславливает необходимость проанализировать процесс формирования и закрепления понятия «беженец» в международном праве, а также степень его соответствия современным реалиям.

Впервые попытка нормативного определения термина «беженец» была предпринята в период деятельности Лиги Наций. В тот период данное понятие применялось для характеристики целой группы иностранных граждан, которые не пользовались защитой своего государства.

Достаточно узкое определение понятия «беженец» было дано в Уставе Международной организации по делам беженцев (далее – МОБ), созданной ООН для оказания помощи огромному числу беженцев, появившихся в результате Второй мировой войны (впоследствии была заменена Управлением

Верховного комиссара ООН по делам беженцев). Так, согласно Уставу МОБ беженцами являлись лица, покинувшие страну происхождения (гражданства или прежнего постоянного местожительства) и относящиеся к одной из следующих категорий: а) жертвы фашистских и сотрудничавших с ними режимов; б) испанские республиканцы и иные жертвы режима в Испании; в) лица, имевшие статус беженца до начала Второй мировой войны по причинам расового, религиозного, этнического характера или политических убеждений (п. 1 разд. А; ч. первая Приложения I).

В современном международно-правовом значении термин «беженец» употребляется в Конвенции о статусе беженцев 1951 г. (далее – Конвенция 1951 г.), ставшей основным источником международного права, регулирующим защиту этой категории иностранцев. Будучи разработанной с целью решения проблемы беженцев в послевоенной Европе, Конвенция 1951 г. впоследствии стала универсальным инструментом обеспечения международной защиты.

Наиболее важной нормой, раскрывающей сущность понятия «беженец», является пункт 2 раздела А статьи 1 Конвенции 1951 г. Формулировка данного пункта устанавливает позитивные критерии, позволяющие определить конкретного индивида в качестве беженца. В соответствии с Конвенцией 1951 г. беженец – это «лицо, которое в результате событий, происшедших до 1 января 1951 г., и в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений или, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства в результате подобных событий, не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений» [1].

Следует подчеркнуть, что понятие «беженец», данное в Конвенции 1951 г., страдало неполнотой. В нем, в частности, отсутствовало указание на причины, побуждавшие лицо покинуть страну своего гражданства. В приведенном определении понятия «беженец» можно выделить следующие критерии: 1) нахождение вне страны происхождения (гражданства или прежнего постоянного местожительства); 2) вполне обоснованные опасения; 3) преследования; 4) признаки преследования: раса, вероисповедание, гражданство (национальность), принадлежность к определенной социальной группе и политические убеждения; 5) отсутствие защиты страны происхождения. Только наличие всей совокупности данных критериев позволяет определить то или иное лицо в качестве беженца. Отсутствие одного из данных элементов означает невозможность вывода о применимости международно-правового понятия «беженец» к рассматриваемому случаю или индивидуальному делу.

Определенный вклад в расширительную регламентацию понятия «беженец» внесло СНГ, государства-члены которого после межнациональных конфликтов конца 80-90 гг. XX вв. (в Карабахе, на Северном Кавказе, в Приднестровье, Грузии, Абхазии, Чечне и др.) впервые ощутили на себе груз проблем, связанных с массовым потоками беженцев. Так, впервые была определена еще одна категория лиц, ранее неизвестная международно-правовой терминологии

– «вынужденные переселенцы». В Соглашении о помощи беженцам и вынужденным переселенцам 1993 г. обеим категориям лиц, был предоставлен одинаковый правовой режим. Соглашение, повторяя все критерии, предъявляемые к понятию «беженец» по Конвенции 1951 г., расширяло его как по субъекту, распространив на членов семьи, так и по причинам, вызвавшим перемещение: вооруженные и межнациональные конфликты (ст.1). Вынужденные переселенцы отличались от беженцев лишь по критерию гражданства: если первые по отношению к принимающей стране были ее гражданами (ст.2), то последние – иностранцами.

Таким образом, анализ содержания понятия «беженец» позволяет говорить о постоянном его расширении. Важно четко определить какие категории лиц могут подпадать под данное определение с тем, чтобы не злоупотреблять теми правами и гарантиями, которые предоставляет им международное право

инациональное законодательство.

1.Конвенция о статусе беженцев: Совершено г. Женева, 28 июля 1951 г. // Организация Объединенных Наций [Электронный ресурс]. – 2015. – Режим доступа: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/refugees.shtml. – (дата доступа: 14.03.2015).

КВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ПРАВ НА ФИРМЕННОЕ НАИМЕНОВАНИЕ, КОММЕРЧЕСКОЕ ОБОЗНАЧЕНИЕ И ТОВАРНЫЙ ЗНАК

Д.С. Кузьмин

Столичная финансово-гуманитарная академия г. Москва

Право на фирменное наименование регулируется статьями 1473-1476 ГК РФ. Один из настоящих пробелов ГК РФ – отсутствие законодательного фирменного наименования, сформулированы лишь его признаки, среди которых принадлежность юридическому лицу, государственная регистрация, указание на организационно правовую форму.