Brodel2

4'9 Melis F. Traces di una storia economica di Firenze e delta Toscana in generate dal 1252 al /550(машинописный курс лекций), 1966-1967; Doren A. Storia economica detl'ltalia nel

Media Evo. 1936, p. 559.

420 Wiszniewski A. Histoire de la Banque de Saint-Georges de Genes. P., 1865. «i Maschke E. Op. cit., S. 8.

«22 Braudel F. Medit... II, p. 44-45.

423Schnapper B. Les Rentes аи XVIе siecle. Histoire d'un instrument de credit. P., 1957; Registres de I'Hdtel de Ville pendant la Fronde. Ed. Leroux de Lincy et Douet d'Arcq, 1846-1847,1. H, p. 426.

424Sprandel R. Der stddtische Rentenmarkt in Nordwestdeutschland im Spatmittelalter.

1971, S. 14-23.

425SaporiA. Una Compagniadi Calimalo aiprimidel Trecento. 1932, p. 185.

426Sieveking H. J. Wirtschaftsgeschichte. 1935, S. 87.

427Francis J. La Bourse de Londres, 1854, p. 13; Posthumus N.W. The Tulipomania in Holland in the years 1636 and 1637. — «Journal of Economic and Business History». 1928-1929, 1, p. 434-466.

428В Амстердаме она была издана в 1688 г., в Мадриде переиздана в 1958 г.

429Van Dillen J. G. Isaac le Maire et le commerce des actions de la Compagnie des Indes ori-entales. — * Revue d'histoire moderne»,jam'Ki-fe\ner, mars-mai 1935, p. 24, 36.

430J.G. pp. eft, p. 15,19,21.

431A. N,. К 1349, 132, Г 82. 432A.N.,A.E.,Bi,757.

433A. N., К 1349, 132, f 81.

434Pinto l.,de. Traite de la circulation et du credit. 1771, p. 311.

43* Boxer C.R. The Dutch Seaborne Empire 1600-1800. 1965, p. 19.

436Jeannin P. L'Europe du Nord-Ouest et du Nord aux XVIIе et XVIIIе siecles. 1969, p. 73.

437La Vega J., de. pp. eft, p. 322.

438«Le Guide d'Amsterdam» (1701, p. 65) упоминает «Cafe franc.ois>». Прочие указаны в кн.: LaVegaJ.,de. Die Verwirrung der Verwirrungen. Ed. O. Pringsheim, 1919, S. 192, Anm. 2 (поданным: Berg. Rejugies, p 328).

ПРИМЕЧАНИЯ 121

439Torcia M. Sbozzo del commercio di Amsterdam. 1782. ««A.N..61AQ4.

441Liithy H. La Banque protestante en France de la Revocation de I 'Edit de Nantes a la Revolution. 1959-1961, II, p

442A. N., 61 AQ 4, Париж, 2 марта 1780 г. «« Liithy H. Op. cit., II (v. Index).

444 A. N.,61 AQ4. «В счет 3/3» следует понимать: из расчета трех третей — для Марсе, Пикте и Крамера.

445A.N.,61AQ77et88.

446Francis J. pp. eft, p. 23, 87.

447Ibid., p. 27.

«« A. N.. G., 1699, Лондон, 29 мая 1713 г.

449Francis J. pp. eft, p. 32.

450Savant J. Telfut Ouvrard. 1954, p. 55.

451См.: Dickson P.G.M. The Financial Revolution in England. 1967, p. 505-510, Morgan E.V., Thomas W.A. The Stock Exchange. 1962, p. 60-61.

452Ibid., p. 65.

4" Schulin E. Op. cit., p. 249 et 295.

454Dickson P.G.M. Op. cit., p. 504.

455Morgan E.V., Thomas W. A. Op. cit., p. 17.

456Dickson P.G.M. Op. cit., p. 506,

457Van Klaveren J. Rue de Quincampoix und Exchange Alley. Die Spekulationjahre 1719 und 1720 in Frankreich und England. — «Vierteljahrschrift fur Socialund Wirtschaftsgeschichte», 1963,48,3,8.331-359.

458Bigo R. Une grammaire de la Bourse en 1789. — «Annales d'histoire economique et so-ciaie», 1930, II, p. 500, 507.

459Martin D.M.-J. Les Etrennes financieres. 1789, p. 97 щ.

461 Bigo R. La Caisse d'Escompte (1776-1793) et Ies on^mes de la Banque de France. P., 1927, p. 95-116. 4" Memoires du comte de Tilly. 1965, p. 242.

463 Москва, АВПР, 93/6, 428, л. 40. Париж, 15 августа 1785 г. ««AN.,61AQ4.

465Roland de La Platiere. Encyclopedic meihodii/ue, II, p. 2 {цит. в кн.: Carriere С. Op. cit., I, p. 244, note).

466Levy-Leboyer M. Op. cit., p. 420, note 17.

467Gernet J. Le Monde chinois. P., 1972, p. 231.

46sGoubertP. BeauvaisetleBeauvaisisde I600a 1730.?., 1960, p. 142.

469Pinto L, de. Op. cit., p. 69.

470Эту цифру называли для Голландии во время кризиса 1763 г. — А.Е., Hollande, 513, р. 64.

471Levy-Leboyer M. Op. cit., р. 709; Thuillier G. Le stock monetaire de la France en Гап X. — «Revue d'histoire economique et sociale», 1974, p. 253. Около 1700 г. анонимный

122Глава 1. ОРУДИЯ ОБМЕНА

ПРИМЕЧАНИЯ 123

английский памфлет различал тридцать различных категорий бумажных денег. См.: Schuiin E. Op. cit., p. 287, note 191.

472A.N.,G7, '622.

473Torcia M. Sbozzo del commercio di Amsterdam, p41.

474Accarias de Serionne J. Les Interets des nations a"Europe. I, p. 266.

475Martinez Estrada E. Muerte у transfiguration de Martin Fierro. 1948, passim и в особенности, I, p. 134-135.

476Letourneau R. Fes avant le protectorat. Casablanca, 1949, цит. в кн.: Chalmetta P. Op. cit., p. 128.

477Chalmetta P. Op. cit., p. 133-134 (ссылка на ал-Макризи. Китаб ад-Хитат).

478Labib S. Y. Handetsgeschichte Agyptens im Spdtmittelalter 1171-3517. 1965, S. 277, 290, 323.

479Elisseeff N. Nur-ad-Din, III, p. 856. - Цит, в кн.: Chalmetta P. Op. cit., p. 176. 48° Pinelli C.A., Quilici F. L'Alba dell'uomo. 1974, p. 219.

481Gourou P. Legons de geographic tropicale. 1971, p. 106; Pour une geographic humaine. ] 973, p. 105. Основная

информация содержится в коллективной работе: Mount Everest, L, 1963.

432 Skinner G.W. Op. cit.

483Cantillon R. Essai sur la nature du commerce en general. 1NED, 1952, p. 5sq.

484Van Leur J. C. Indonesian Trade and Society, 1955, p. 53, 60, 63, и в особенности p. 135-137, 197, 200. Точку зрения Ван Люра поддержал Нильс Стеенсгор: Steen-sgaard N. The Asian Trade Revolution of the seventeenth century,

1973. Против такой точки зрения направлены заметка, присланная мне Даниэлом Торнером, и следующая работа: Meilink-Roelsfsz M.A.P. Asian Trade and European Influence in the Indonesian Archipelago between ISOOand about 1630.1962. Этот спор лежит в самом центре всемирной истории. Я вернусь к нему снова в главе 5 3-го тома настоящего труда.

485Van Leur J. С. Op. cit., p. 3 sq.

486A.N., Marine B7, 46, p. 256 sq.

487Lisboa, B.N., EG 7970; Le Registre d'un marchand armenien en Perse, en Inde et аи Tibet (1682-1693) (Trad J. Khachikian) - «Annales E.S.C.», mars-avril 1967.

488Mantran R. Istanbul dans la seconde moitie du XVIIе siecle. 1962.

489«Русско-индийские отношения в XVlll в.» Сборник документов. М., 1966, с. 29 и ел., 56-65, 74, 82, 95 и ел.

^ Там же, с. 32, 51-55,67.

491Braudel F. Medit... I, p. 263; II, p. 577-578,

492Celli L. Introduzione a Due Trattati inediti di Silvestro Gozzolini da Osimo, economista e financiers del sec. XVI.

Torino, 1892, p. 2-6.

493Braudel F. Medit... II, p. 142 sq.

494Villamont J., de. Les Voyages du Seigneur de Villamont. 1600, p. 102 recto et verso.

495Habib I. M. Banking in Mughol India. — Contribution to Indian Economic History. Calcutta, 1960, p. 1-20.

496Boxer C.R. Macao as religious and commercial entrepot in the 16th and 17th centuries. — «ActaAsiatica», 1974, p.

497Voiage de Henri Hagenaaraux Indes orientates. — Constantin de Renneville R.-A. Recueil

des voiages qui ont servi a I'etablissement et аи progres de la Compagnie des Indes orientates. \ 706, V, p. 294, 296-297.

498Braudel F. Medit... II, p. 149.

499Abbe Prevost. Op. cit., VIII, 629; Moreland W.H. From Akbar to Aurangzeb. 1923, p. 153-158.

500Grose J.-H. Voyage aux Indes orientates. 1758, p. 155 sq. «Эгот крупный коммерсант Абдугафур, о коем говорят, будто он один ведет такую же значительную коммерцию, как и английская компания».

301Tavernier J.B. Les Six Voyages de Jean-Baptiste Tavernier... qu'il a faits en Turquie, en Perse etaux Indes. P., 1676,1,

p. 192, 193.

302 Dermigny L. Les Memoires de Charles de Constant sur le commerce a la Chine. 1964, p. 76,189-190.

503Sourdel J., Sourdel D. La Civilisation de i'Islam classique. 1968, p. 584.

504Brunschvig R. Coup d'oeil sur t'histoire desfoires a trovers I'lslam. — «Recueits de la Societe Jean Bodin», t. V: «La Foire», 1953, p. 44, note I.

505Van Leur J.C. Op. cit., p. 76.

506Brunschvig R. Op. cit., p. 52-53.

507Varthema L., de. Les Voyages de Ludovicodi Varthema ou le viateuren la plus grandepar-tie d'Orient. P., 1888, p. 21: «Мы двинулись своей дорогою и за три дня достигли места, называемого Мезерибе. И мы пребывали там три дня из-за того, что купцы запасались, закупали верблюдов и все, что было им необходимо. Сеньор сказанного Мезерибе по имени Замбей есть сеньор сельской местности, то есть арабов... У него сорок тысяч лошадей, а для своего двора он имеет десять тысяч кобыл и триста тысяч верблюдов».

508Labib S. Y. Handelsgeschichte Agyptens im Spdtmittelalter... S. 193-194.

509Ibid., p. 194.

510Brunschvig R. Op. cit., p. 56-57.

511Labib S.Y. Op. a/., S. 197.

512Braudel F. Medit... I, p. 190; ссылка на: Simonsfeld К'. Der Fondaco del Tedeschi und die deutschvenetianischen Handelsbeziehungen. 1887; Hausherr H. Wlrtschaftsgeschichte der NeuzeitvomEndederI4.biszurHohedesl9.Jh. 1954, 3. Aufl., S. 28.

513Crooke W. Things Indian. 1906, p. 195 sq.

5)4 Последующие подробности см.: Abbe Prevost. Op. cit., I, p. 414, VIII, p. 139 sq.

515Heyd W. Histoire du commerce du Levant аи Moy.n Age. 1936, t. 11, p. 662-663.

516Lombard D. Le Sultanat d'Atjeh аи temps d'Iskandar Muda, 1607-1636. 1967, p. 46 (ссылка на: Davis J. A briefe relation of Master John Davis, chiefepilote to the Zelanders in their East India Voyage... 159S. L., 1625).

517Martin F. Description du premier voyage faict aux Indes Orientales par les Franqois de Saint-Malo. 1604. — Цит. в

кн.: Lombard D. Op. cit., p. 25, note 4.

518Lombard D. Op. cit., p. 113-114 (ссылка на: Dampier G. Supplement du voyage autourdumonde..., 1723).

519По сведениям, которые мне предоставили Мишель Картье, Дени Ломбар и Этьенн Балаж.

124 Глава 1. ОРУДИЯ ОБМЕНА

520Balazs Е. Les Foires en Chine. — «Recueils de la Soiiete Jean Bodin», V: «La Foire»,

1953, p. 77-89.

521Encyclopedia Britannica, 1969, XIII, p. 124.

522Dermigny L. La Chine et ['Occident. Le commerce a Canton аи XVIIIе siecle. 1964, I, p. 295; III, p. 1151.

523Needham J. La Tradition scientifique chinoise. 1974.

524Roover R., de. Le Marche moneiaire аи Moyen Age et аи debut des Temps modemes. — «Revue historique», 1970, p.

525Verlinden C., Graeybeckx J., Scholliers E. Mouvements des prix et des salaires en Belgique аи XVIе siecle. — «Annales E.S.C.». 1955, № 2, p. 187, note I. «При нынешнем состоянии исследований можно даже задаться вопросом, не характеризовался ли XVI в. сосредоточением крупной торговли в руках немногих...».

526Klaveren J., van. Op. cil.

Глава 2 ЭКОНОМИКА

ПЕРЕД ЛИЦОМ РЫНКОВ

Оставаясь по-прежнему в рамках обмена, мы попытаемся в этой, второй главе продемонстрировать некоторые модели и показать кое-какие правила, проявляющиеся как тенденции1. Мы тотчас же выйдем за пределы пунктирных изображений первой главы, где рынок в местечке, лавка, ярмарка, биржа были представлены как серия точек. Проблема заключается в том, чтобы показать, как соединялись эти точки, как формировались линии обмена, как торговец организовывал эти связи и как такие связи, хоть они и оставляли за пределами торговых контактов многочисленные пустые пространства, создавали сплошные «торговые поверхности». Несовершенный наш словарь обозна1тает эги поверхности словом рынок, по природе неизбежно двусмысленным, но тут уж правит обычай. Мы попробуем взглянуть на явления с двух разных точек зрения. Сначала, как бы став на место торговца, представим себе, какой могла быть его деятельность, его обычная тактика. Затем, заняв позицию «со стороны», в значительной мере не зависящую от проявлений индивидуальной воли, мы рассмотрим сами по себе торговые пространства — рынки в широком смысле слова. Будь они городские, региональные, национальные или даже международные, их реальности навязывали себя торговцу, «обволакивали» его действия, способствуя им или противодействуя. К тому же с течением веков рынки трансформировались. И эти изменчивые география и экономика рынков (которые мы более пристально рассмотрим в третьем томе), разумеется, непрестанно перестраивали и переориентировали частную деятельность торговца.

126 Глава 2. ЭКОНОМИКА ПЕРВД ЛИЦОМ РЫНКОВ КУПЦЫ И КРУГООБОРОТ ТОРГОВЛИ 127

КУПЦЫ И КРУГООБОРОТ ТОРГОВЛИ

Перспективы купца, деятельность его нам знакомы; бумаги его — в нашем распоряжении2. Нет ничего проще, чем поставить себя на его место, читать письма, какие он писал или получал, изучать его счета, следить за ходом его дел. Но здесь мы постараемся скорее понять те правила, в рамки которых замыкало купца его ремесло, правила, которые он знал по опыту, но, зная, почти не задумывался о них повседневно. Нам придется заняться систематизацией.

ДВИЖЕНИЕ ТУДА И ОБРАТНО

Коль скоро обмен — это взаимность, любому передвижению из А в В соответствовало определенное возвратное движение из В в А, сколь бы сложным и извилистым мы ни пожелали его видеть. Тогда обмен замыкается на себя, имеется кругооборот. С потоками торговыми дело обстоит так же, как с электрическими токами: они действуют, только будучи замкнуты. Один реймсский купец, современник Людовика XIV, выразил это в довольно удачной формуле: «Продажа управляет покупкой»3. Он явно считал, что продажа, регулируя покупку, должна ее завершать с выгодой.

Если А ~ это Венеция, аи — Александрия в Египте (раз уж мы это делаем, возьмем примеры блистательные), то движение товаров из А в В должно сопровождаться обратным движением, из В в А. Ежели наш воображаемый пример касается купца, жившего в Венеции около 1500 г., мы будем считать, что поначалу, при отъезде, он мог располагать мешочками (groppi) серебряных монет, зеркалами, стеклянными бусами, шерстяными тканями... Закупленные в Венеции, эти товары будут отправлены в Александрию и проданы там; в обмен, вероятно, будут закуплены в Египте тюки (соШ) перца, пряностей или разных снадобий, которым суждено прибыть в Венецию и быть проданными там, чаще всего — на Немецком дворе (Fontego del Todeschi, если употреблять не итальянскую форму — Fondaco dei Tedeschi, — а венецианскую).

Если все шло в соответствии с желаниями нашего купца, то четыре операции закупки и продажи следовали друг за другом, не особо задерживаясь. Без излишней задержки, задолго до того, как эта мысль стала в Англии поговоркой, все знали, что время — деньги. Не оставлять «мертвых денег» («li danari mortti»)*; продать быстро, даже более дешево, дабы «быстро получить деньги на другую поездку» («venire presto sul danaro per un altro viag-gio»)5, — такие распоряжения давал своим агентам крупный венецианский купец Микьель да Лецце в первые годы XVI в. И, значит, без досадных задержек товары, как только они бывали куплены в Венеции, грузились, судно отправлялось в намеченный день (что на практике случалось редко);

в Александрии товары сразу же находили покупателя, а те, что желательно было вывезти в обратном направлении, уже имелись и, будучи выгружены в Венеции, сбывались без затруднений. Разумеется, такие оптимальные условия замыкания кругооборота, какие мы вообразили, не были правилом. То сукна месяцами оставались в Александрии на складе родственника или комиссионера: не понравилась их окраска или качество их было сочтено отвратительным. То не приходили вовремя караваны с пряностями. Или же по возвращении венецианский рынок бывал насыщен товарами Леванта, и цены разом оказывались ненормально низкими.

С учетом сказанного нас в настоящий момент интересует то, что:

во-первых, в этом замкнутом кругообороте чередуются четыре момента, на которые, собственно, и делится любой торговый процесс при движении товаров туда и обратно; во-вторых, непременно существовали, в зависимости от того, пребываем ли мы в пункте А или в пункте В,

различные фазы процесса; в общей сложности — два момента спроса и два — предложения, в А и в В. Сначала, перед отплытием, спрос на товары в Венеции; в Александрии — предложение к продаже плюс спрос для последующей покупки и в завершение операции — предложение в Венеции; в-третьих, операция завершается и оценивается по тому, как замыкается кругооборот. Судьба купца висит

на волоске, зависит от этого завершения, оно его повседневная забота: истина выясняется в конце поездки. Прибыли, затраты, издержки, убытки, которые с самого начала и на протяжении всей операции изо дня в день фиксировались в той или иной монете, будут приведены к единой валюте, например венецианским лирам, сольдо и денариям. Тогда-то купец сможет сбалансировать дебет и кредит и узнать, что ему принесет только что завершившаяся поездка туда и обратно. И вполне возможно, прибыльной окажется, как это случалось довольно часто, лишь возвратная фаза операция. Торговля в Китае в XVIII в. была классическим тому примером6.

Все это просто, слишком просто. Но ничто не мешает нам усложнить схему. Торговый процесс не обязательно состоял из двух этапов — «туда» и «обратно». В XVII и XVIII вв. для трансатлантической торговли классической формой был треугольник. Например, Ливерпуль — Гвинейское побережье — Ямайка — возвращение в Ливерпуль; или, например, Бордо — побережье Сенегала — Мартиника — Бордо; или же, к примеру, отклонявшееся от обычного плавание, которое в 1743 г. предписали совершить капитану де Ла-Рош Куверу владельцы корабля «Св. Людовик»: отправиться в Акадию* и погрузить там треску, продать ее на Гваделупе, взять там сахар

* Акадия — так французы называли Новую Шотландию, т. е. восточную часть современной канадской провинции НьюБрансуик (на южном берегу залива Святого Лаврентия). — Примеч. пер.

128 Глава 2. ЭКОНОМИКА ПЕРЦД ЛИЦОМ РЫНКОВ

и возвратиться в Гавр7. Венецианцы поступали точно так же еще до XV в. с помощью торговых галер (galere da mercato), которые регулярно снаряжала Синьория. Так, в 1505 г. патриций Микьель да Лецце дает подробные инструкции Себастьяну Дольфину, который должен отправиться на галерах «варварийским рейсом»: на первом этапе, Венеция-Тунис, тот повезет наличные деньги — серебряные mocenighi"\ в Тунисе белый металл будет обменен на золотой песок; в Валенсии этот последний будет переплавлен, и из него на монетном дворе этого города будет отчеканена монета, либо же песок будет обменен на шерсть, либо доставлен в Венецию, смотря по конъюнктуре8. Другая комбинация того же купца: перепродать в Лондоне гвоздику, закупленную в Александрии, и перепродать на Леванте привезенные из Лондона сукна. Торговлей по «треугольной» схеме занимался в XVII в. и какой-нибудь английский корабль, выходивший с Темзы с грузом свинца, меди, соленой рыбы, который он доставлял в Ливорно; там он брал на борт наличные деньги, которые ему позволят на Леванте, Занте, Кипре или в сирийском Триполи загрузиться изюмом, сырцовым хлопком, пряностями (ежели он их там еще найдет), или же кипами шелка, или даже мальвазией**'9. Можно представить себе даже плавания с четырьмя и более этапами. Марсельские барки, возвращаясь с Леванта, порой останавливались в итальянских гаванях, в одной за другой10.

В XVII в. «торговля через [промежуточный] склад», которую практиковали голландцы, имела в принципе

многочисленные ответвления, а их торговля «из Индии в Индию» была, по всей очевидности, построена по той же модели. Так, голландская Ост-Индская компания не жалела средств для удержания острова Тимор, в «Островной Индии», лишь ради сандалового дерева, которое она оттуда вывозила, используя это дерево как разменную монету в Китае, где оно весьма ценилось11. Компания привозила в Сурат, в Индии, много товаров, которые она обменивала на шелковые и хлопчатые ткани, а в особенности — на серебряные монеты, необходимые для ее торговли в Бенгале. На Коромандельском побережье, где компания закупала много тканей, ее разменной монетой были пряности Молуккских островов и медь из Японии, которой она располагала монопольно. В густонаселенном Сиаме она продавала немало Коромандельских тканей почти что бесприбыльно; но дело в том, что там компания находила оленьи кожи, пользовавшиеся спросом в Японии, и олово

* Mocenighi (ел. число — mocenigo) — венецианские серебряные лиры с именем дожа Пьетро Мочениго (14741476), впервые чеканенные в его правление; чеканка этих монет продолжалась на протяжении нескольких десятилетий при последуюших дожах. — Примеч. пер.

" Мальвазия — имеется в виду сладкое греческие вино, изготовлявшееся из винограда, выращивавшегося на

виноградниках Пелопоннеса, расположенных по берегам Лакон-ского залива, и на греческих островах. —

Примеч. пер.

КУПЦЫ И КРУГООБОРОТ ТОРГОВЛИ 129

Лигора — она обладала привилегией монопольной его закупки и перепродавала это олово в Индии и Европе «с изрядною прибылью». И так далее. В XVIII в., чтобы раздобыть себе в Италии «пиастры и цехины, [необходимые] для их левантийской торговли», голландцы доставляли в Геную или в Ливорно товары из Индии, Китая, России и Силезии, безразлично, или же кофе Мартиники и сукна Лангедока, которыми загружались в Марселе12. Это примеры, дающие представление о том, что могла скрывать упрощающая схема движения «туда и обратно».

КРУГООБОРОТЫ И ВЕКСЕЛЯ Замыкание кругооборота, которое редко бывало простым, не всегда могло выражаться в обмене товара на

товар или даже товара на металлическую монету. Отсюда обязательное и неизменное употребление векселей. Поначалу орудие компенсации, они в дополнение к этому сделались в христианском мире, где процент был запрещен церковью, наиболее частой формой кредита. Таким образом кредит и компенсация оказались тесно связаны. Чтобы как следует это понять, достаточно незначительных, зачастую отклоняющихся от нормы примеров, ибо наши документы отмечают ненормальное еще чаще, чем обычное, неудачу — чаще, чем попадание в цель.

В первом томе этого труда, говоря о кредите, я в подробностях рассказал, как Симон Руис, купец в Медина- дель-Кампо, в последние годы своей жизни (после 1590 г.) приспособился без риска и без особых усилий зарабатывать деньги, практикуя «торговое ростовщичество», совершенно, впрочем, законное. Старая лиса скупала на городском рынке векселя, полученные испанскими производителями шерсти, которые отправляли свое руно в Италию и не желали ждать нормальных сроков транспортировки и оплаты, чтобы получить свои деньги. Им требовалось срочно получить то, что им должны. Симон Руис выплачивал им это авансом в обмен на вексель, обычно переводившийся на покупателя шерсти и подлежавший оплате через три месяца. Вексель он покупал, если это удавалось, ниже его номинальной стоимости и отправлял его своему соотечественнику, другу и комиссионеру Бальтасару Суаресу, обосновавшемуся во Флоренции. Тот получал по векселю деньги с плательщика и использовал их для того, чтобы купить новый вексель, на сей раз выписанный на Медина-дель-Кампо, по которому Симон Руис получал деньги три месяца спустя. Эта операция, длившаяся полгода, представляла окончательное завершение в руках Симона Руиса сделки между производителями шерсти и их флорентийскими клиентами. Именно потому, что заинтересованные стороны не хотели или не могли прибегнуть к обычному движению товара туда и обратно, Симон Руис и мог озаботиться этим вместо них ради чистой прибыли в 5% за кредит сроком на полгода13.

130 Глава 2. ЭКОНОМИКА ПЕРЕД ЛИЦОМ РЫНКОВ

Тем не менее всегда бывали возможны неудачи. В каком-то одном месте вексель и наличные колеблются относительно друг друга, фиксируя курс векселя в наличных деньгах более или менее высоко. Если наличность в изобилии, вексель котируется высоко, и наоборот. Операция непосредственного возвращения второго векселя с регулярной прибылью была иной раз затруднительна, даже невозможна: вексель во Флоренции стоил слишком дорого. Тогда Бальтасару Суаресу приходилось переводить вексель на себя (т. е. на счет, который Симон Руис держал открытым на его имя) либо «переписывать» его на Антверпен или Безансон: он, таким образом, проделает треугольное странствие, длящееся более трех месяцев. И это бы еще ничего! Но Симон Руис мечет громы и молнии, когда по окончании операции обнаруживает, что не получил тех выгод, на какие рассчитывал. Он, конечно, хочет играть, но наверняка. Как он писал в 1584 г., он предпочитает «хранить деньги в кошельке, чем рисковать в сделках и терять главное или же ничего не выиграть» («guardar el dinero en coxa que arisgar en cambios у perder del principal, onoganarnada»)^. Но если Симон Руис и полагал себя потерпевшим, для прочих партнеров кругооборот замыкался нормально.

НЕВОЗМОЖНО ЗАМКНУТЬ КРУГООБОРОТ -НЕВОЗМОЖНО ДЕЛО

Если в тех или иных обстоятельствах торговому кругообороту не удавалось каким угодно способом замкнуться, он, вполне очевидно, был обречен исчезнуть. Частые войны обычно не бывали достаточной к гому причиной, хотя подчас им это и удавалось. Возьмем один пример.

Лазурь, минеральный краситель на базе кобальта (всегда, в особенности если она плохого качества, с

примесью песка с кварцевыми блестками), служила для нанесения синего рисунка на фарфоровых и фаянсовых производствах; служила она также и для отбеливания тканей. Вот купец из Кана жалуется 12 мая 1784 г. оптовику на качество последней присланной партии: «Я отнюдь не нахожу эту лазурь столь глубокою по тону, как обычно, но гораздо более замутненной блестящим песком»15. Переписка поставщиков лазури, торгового дома «Братья Бенса» во Франкфурте-на-Майне с их комиссионером в Руане, занимавшимся перепродажей краски, фирмой «Дюгар-сын», на протяжении тридцати лет свидетельствует о сделках до того однообразных, что сохранившиеся письма повторяются слово в слово из года в год. Различаются лишь (вместе с датами) имена капитанов кораблей, которые обычно в Амстердаме, иногда в Роттердаме и как исключение в Бремене загружались бочками лазури, которую фирма Бенса сама изготовляла и отправляла фирме «Дюгар-сын». Помехи бывали редки: корабль, который запоздал, другой корабль, севший на мель «на реке» близ Руана16 (но это случай исключительный); вдруг возникший конкурент. Бочки регулярно накапливались на складах фирмы «Дюгар-сын», которая

КУПЦЫ И КРУГООБОРОТ ТОРГОВЛИ 131

изо дня в день их перепродавала в Дьепе, Эльбёфе, Берне, Лувье, Больбеке, Фонтенбло, Кане. Всякий раз она продавала в кредит и получала оплату своих счетов векселями, ремиссиями или присылкой денег. Между «Братьями Бенса» и нашим оптовиком расчеты могли бы производиться и товарами, поскольку Дюгар торговал чем угодно: тканями, сенегальской камедью, мареной, книгами, бургундскими винами (в бочках и бутылках), косами, китовым усом, индиго, измирским хлопком... Но оплата производилась в деньгах посредством переводных векселей и ремиссий в соответствии с процедурой, навязанной немецким поставщиком. 31 октября 1775 г. Реми Бенса составляет во Франкфурте счет на товары, которые он отправил в Руан: «Я оцениваю их за вычетом обычных 15% в счет погашения издержек17 в 4470 л[ивров] 10 с [у], две трети из коих (2980 л[ивров]) позволю себе получить с Вас по истечении трех usances, начиная с сего дня, с уплатой в Париже по моему распоряжению»18. Usances — это сроки выплат, каждый из которых равнялся, вероятно, двум неделям. Следовательно, в день истечения срока Дюгар выплатит 2980 ливров парижскому банкиру — всегда одному и тому же, — каковой и переведет деньги во Франкфурт. Последний этап кругооборота, начатый этой частичной оплатой, завершится в конце года. Тогда счета будут закрыты и состоится окончательный расчет между почтенными купцами — Дюга-ром, которого представляешь себе учтивым, добродушным и любезным, и его франкфуртскими корреспондентами, склонными брюзжать и давать советы. Этот окончательный расчет в целом зависел от обмена векселями, осуществлявшегося между Парижем и Франкфуртом-на-Майне. И если бы связь эта прервалась — прощайте, спокойные операции! А это именно то, что и произошло с началом Французской революции.

В марте 1793 г. у Бенсы не могло более быть иллюзий: всякая коммерция между Голландией и Францией была запрещена, и франкфуртцы более не знали даже положения своих дел в условиях -"ой войны, что малопомалу захлестывала Европу. «Мне неведомо, милостивый государь, — пишет Бенса «Дюгару-сыну», — не считают ли наших жителей за врагов, хотя мы таковыми вовсе не состоим, но ежели бы сие было [так], я был бы этим весьма удручен, ибо наши дела разом бы кончились»19. И действительно, они закончатся, и очень быстро, ибо «бумаги на Париж у нас непрерывно падают, что заставляет предположить, что они понизятся еще более», говорится в одном из последних писем. Это то же самое, что сказать, что возвратный этап торговли был безнадежно подорван.

О ЗАТРУДНИТЕЛЬНОСТИ ВОЗВРАТНОГО ЭТАПА

Для векселей, что были повседневным решением проблемы оборота, надежность финансового кругооборота имела, вполне очевидно, первостепенное значение. Эта надежность, так же как и личный кредит корре-

132 Глава 2. ЭКОНОМИКА ПЕРВД ЛИЦОМ РЫНКОВ

спондентов, зависела от возможностей действенных связей. Никакой купец не был гарантирован от неожиданностей, но жить в Амстердаме в данном случае было лучше, чем, например, в Сен-Мало.

В 1747 г. крупный купец из этого последнего города, Пико де Сен-Бюк, вложивший свои деньги в груз корабля «Лилия», отправленного в Перу, пожелал получить то, что ему причиталось из прибыли от рейса корабля, возвратившегося в Испанию. Соответственно 3 июля он писал из Сен-Мало в Кадис компании «Холиф и К°»: «Когда Вы будете в состоянии мне их переслать, сделайте сие, пожалуйста, в добрых векселях; и особливо Вам поручаю не принимать таковые ни на французскую Индийскую компанию, ни на ее агентов, каковы бы оные ни были, ни под каким видом»20. Нечего удивляться тому, что встречаешь в Кадисе агентов французской Индийской компании: как и прочие компании, она пыталась там грузить серебряные «пиастры» (прежние восьмерные монеты), необходимые для ее торговли на Дальнем Востоке. Она была готова, если французский коммерсант предлагал ей пиастры, сразу же выдать ему в виде компенсации вексель с оплатой в Париже. Почему Пико де Сен-Бюк отказывался от этого? Может быть, потому, что и так у него были дела с компанией и он не желал смешивать несколько дел? Может быть, потому, что жители Сен-Мало и Индийская компания жили как кошка с собакой? Или же огромная компания имела дурные привычки в том, что касалось исправности выплат с ее стороны. Но это не важно! Что достоверно, так это то, что Пико де Сен-Бюк целиком зависел от выбора своего корреспондента. Прежде всего потому (и это весомая причина, он сам о ней напоминает в другом письме), что «Сен-Мало, как вам известно, не рынок учета векселей»21. Это ценное указание, ежели знать предпочтение, какое жители Сен-Мало всегда отдавали в своих коммерческих операциях наличным деньгам.

Фирме всегда было интересно иметь собственные связи, которые бы прямо соединяли ее с крупными

денежными рынками. Именно это удалось братьям Пелле из Бордо, когда в 1728 г. Пьер Пелле женился на Жанне Нерак, чей брат Гийом вскоре станет корреспондентом фирмы в Амстердаме, в те времена по преимуществу торговом центре22. Там легко было найти сбыт товарам, и туда удобно было переводить наличные деньги, которые можно было поместить лучше, чем где бы то ни было; займы там получали под самый низкий в Европе процент. Из этого высокоэффективного центра, связанного со всеми прочими, удобно было делать ответные ходы, оказывать услуги себе и другим, даже богатым голландским купцам. Одна и та же причина влечет за собой одни и те же следствия. Компания «Марк Фресине» в Сете имела в 1778 г. свой филиал в Амстердаме — «Фресине-сын». Случилось так, что, когда в ноябре 1778 г. голландский корабль «Якобус Катарина», снаряженный Корнелисом ван Кастрику-

КУПЦЫ И КРУГООБОРОТ ТОРГОВЛИ 133

мом из Амстердама, пришел в Сет, его капитану С. Геркелю рекомендовали обратиться к местной фирме «Фресине»23. Он привез 644 «корзины» табака для компании королевских откупщиков, и последняя сразу же уплатила фрахт в сумме 16 353 ливра. Голландский арматор просил о простой услуге: чтобы деньги от этой операции пришли к нему «срочным переводом [векселя]». На его беду случилось так, что капитан Геркель доверил вексель откупщиков компании фирме «Фресине», каковая немедленно его оприходовала, а амстердамская фирма «Фресине-сын» обанкротилась в конце этого же 1778 г., увлекши в своем падении и компанию «Марк Фресине» в Сете. Бедный капитан Геркель, сразу же втянутый в судебные процедуры, сначала выиграл, а потом наполовину проиграл процесс. Он столкнулся с явной недобросовестностью «Марка Фресине» и в не меньшей степени с требованиями кредиторов банкрота. Все объединились против кредитора-иностранца, попавшего в это осиное гнездо. В конечном счете прибыль от плавания будет выплачена, но поздно и на катастрофических условиях.

Когда речь шла о торговле на дальние расстояния, с Островами или в Индийском океане — самых доходных торговых предприятиях той эпохи, — оборот средств часто представлял проблему. Приходилось иной раз импровизировать и рисковать.

С явно спекулятивными намерениями Луи Греффюль пристроил своего брата на острове Синт-Эустатиус, одном из Малых Антильских островов под нидерландским суверенитетом. Операция была плодотворна по нескольким причинам, но, будучи рискованной, она и закончилась катастрофой. С апреля 1776 г, из-за войны Англии против ее колоний международная жизнь осложнилась, а связи с Америкой стали трудными и подозрительными. Как тогда было возвращать домой средства? Греффюль на островах, отчаявшись, отправил своего компаньона дю Мулена (свояка Луи Греффюля) на Мартинику, «дабы там получить переводные векселя», естественно, на Францию, тогда еще находившуюся в мирных отношениях с Англией, а уж оттуда — на Амстердам. Абсурд! — мечет громы и молнии старший брат в Амстердаме. «Что из сего получится? Либо он не найдет добрых векселей — и тогда новая отсрочка; либо же, ежели он возьмет вексель на Бордо или Париж, будь то даже у самого почтенного жителя Мартиники, бумаги эти в Европе почти всегда опротестовывают, и Бог знает, где можно будет вернуть свои деньги. Дай Боже, чтобы так не случилось, буде он получит для нас оттуда какие-то переводные векселя»24. Конечно, переводной вексель — великолепный инструмент «для оплаты счетов» согласно распространенной формуле. Но требовалось еще, чтобы этот инструмент оказался под рукой и был хорош по качеству, эффективен.

В октябре 1729 г. Маэ де ла Бурдонне находился в Пондишери; он только что оставил морскую карьеру на службе Индийской компании

134 Глава 2. ЭКОНОМИКА ПЕРВД ЛИЦОМ РЫНКОВ

ради карьеры купца-авантюриста. Он мечтал создать здесь новую компанию вместе с друзьями из СенМало, которые уже обеспечили его кредитами. Его друзья предоставили бы средства и товары для торговли «из Индии в Индию», будь то в Мохе, Батавии, Маниле или даже в Китае. У Маэ не было недостатка в воображении, чтобы найти пути возвращения прибылей и вложенных капиталов. Существовало «спокойное» решение — векселями на Индийскую компанию; или же возмещение товарами (одному из своих вкладчиков, который желал немедленного возмещения своих средств, он только что отправил 700 рубашек из индийского полотна. «Это не подвержено никакому риску конфискации», — уточняет он; известно, что не так обстояло дело с набивными тканями, которые во Франции в этот период были под запретом). Либо же золото будет доверено какому-нибудь любезному капитану корабля, возвращающемуся во Францию (возможность не оплачивать фрахт, т. е. примерно 2,5% экономии, и получить дополнительную прибыль в 20%). Зато без особого восторга относился Маэ к вывозу прибылей в алмазах, что предпочитали многие англичане и европейцы в Индии. Ибо, пишет он, «я попросту признаюсь Вам, что не настолько знаток, чтобы положиться на самого себя... но и не такой глупец, чтобы слепо доверяться людям, занимающимся этим ремеслом»25. Если новая компания не состоится, Маэ сам доставит во Францию средства и товары, что будут у него на руках. Но предпочтительно — на борту португальского корабля, дабы сделать остановку в Бразилии, где с прибылью продаются определенные изделия из Индии. Это мимоходом нам показывает, что у Маэ дс ла Бурлонне были на этом бразильском побережье, где он ранее жил, друзья и потатчики. Для великих путешественников вроде него мир превращался как бы в деревню, где все всех знали.

Позднее «Руководство по ост-индской и китайской торговле» капитана Пьера Бланкара, вышедшее в Париже в 1806 г., отмечает прибыльную игру, какую некогда вели французские купцы, обосновавшиеся на острове Иль-де-Франс (нынешний Маврикий). Что очень часто их обогащало, так это услуги, наверняка не

бескорыстные, которые они оказывали устроившимся в Индии англичанам, желавшим незаметно переправить в Англию более или менее законно приобретенные состояния. Наши купцы предоставляли англичанам «свои тратты на Париж на шестимесячный срок на предъявителя по курсу 9 франков за «пагоду со звездой»*, что им приносило рупию на 2 франка 50 сантимов»26 (франки и сантимы показывают, что Бланкар, который писал во времена Наполеона, переводил

КУПЦЫ И КРУГООБОРОТ ТОРГОВЛИ 135

* «Пагода со звездой» — золотая монета с индийскими клеймами, изображавшими на аверсе богиню богатства

Лакшми, а на реверсе — полумесяц и шарик; чеканилась французами в Пондишери с 1705 г. Эквивалент в ливрах (франках) — 9,54 (позднее — 9,39). — Примеч. пер.

эти операции прошедшего столетия в новую монету). Разумеется, эти тратты выдавались не на пустое место, но на прибыли французской торговли в Индии, регулярно поступавшие в руки парижских банкиров — тех, которые затем оплачивали переводные векселя, выданные англичанам. Для того чтобы этот финансовый поток замыкался к выгоде купцов Иль-де-Франс, требовалось, следовательно, чтобы англичане не могли бы пользоваться собственной системой вывоза прибылей, чтобы переживала хорошие времена торговля индийскими набивными тканями, которой занимались наши купцы, и чтобы всякий раз — и с коммерческой точки зрения, и с точки зрения курса — превращение рупий в ливры бывало бы им выгодно. Будьте уверены: они за этим следили!

СОТРУДНИЧЕСТВО КУПЦОВ Таким образом, обменные операции покрыли своей сетью весь мир. На каждом перекрестке, у каждой

перегрузочной станции надлежит представить себе купца — обосновавшегося здесь или едущего мимо. И роль этого последнего определялась его местоположением: «Скажи мне, где ты находишься, и я тебе скажу, кто ты таков». Ежели в силу случайности происхождения, наследства или любой другой превратности он осел в Юден-бурге в Верхней Штирии (как было это с Клеменсом Керблером, купцом, активно действовавшим с 1526 по 1548 г.), он должен был торговать шти-рийским железом или леобенской сталью и посещать ярмарки в Линце27. А если он был негоциантом и вдобавок в Марселе, то у него будет выбор между тремя или четырьмя обычными для этого рынка возможностями — выбор, который чаще всего продиктует ему конъюнктура. Если до XIX в. оптовый торговец всегда бывал вовлечен в несколько видов деятельности разом, то было ли это продиктовано единственно благоразумием (чтобы не класть, как говаривали вчера, «все яйца в одну корзину»)? Или же ему требовалось в полной мере использовать различные потоки (которые не он придумал) в тот самый момент, когда они проходили в пределах его досягаемости? Один-единственный из них не обеспечил бы ему жизни на желаемом уровне. Эта «поливалентность», таким образом, приходила извне — от недостаточных объемов обмена. Во всяком случае, негоциант, имевший, находясь на оживленном перекрестке, доступ к крупным торговым потокам, был постоянно менее специализирован, нежели розничный торговец.

Всякая торговая сеть связывала вместе определенное число индивидов — агентов, — принадлежавших или не принадлежавших к одной и той же фирме, размешенных в нескольких точках кругооборота или пучка потоков. Коммерция жила за счет этих промежуточных пунктов, их взаимодействия и связей, которые множились как бы сами собой вместе с возраставшим успехом заинтересованного лица.

136 Глава 2. ЭКОНОМИКА ПЕРВД ЛИЦОМ РЫНКОВ

Хороший, чересчур хороший пример дает нам карьера Жана Пелле (1694-1764), родившегося в Руэрге и ставшего негоциантом в Бордо после трудного начала простым розничным торговцем на Мартинике, где, как напоминал ему его брат, он питался «заплесневелой маниоковой мукой, кислым вином и протухшим мясом»28. В 1718 г. он возвратился в Бордо и основал компанию со своим братом Пьером, старшим его на два года, который обосновался на Мартинике29. Речь шла о компании с весьма скромным капиталом, занимавшейся исключительно торговлей между этим островом и Бордо. Каждый из братьев держал свой конец веревки — и это было не так уж плохо в момент, когда разразился чудовищный кризис системы Лоу. «Вы мне сообщаете, — писал 8 июля 1721 г. отправленный на острова Пьер, — что нам очень повезло, ибо мы продержались этот год без потерь; все негоцианты работают лишь в кредит»30. Месяцем позднее, 9 августа [это снова пишет Пьер]: «Я с таким же изумлением, как и Вы, смотрю на разорение Франции и на риск, какой подстерегает [каждого], очень быстро утратить свое достояние; счастье, что мы с вами пребываем в положении, позволяющем нам выпутаться из дела лучше, нежели прочим, благодаря тому сбыту, что мы имеем в этой стране [т. е. на Мартинике]. Вам надлежит постараться не сохранять ни денег, ни векселей» — в общем играть исключительно на товаре. Братья останутся компаньонами до 1730 г.; впоследствии они сохранят деловые отношения. Того и другого вынесли наверх огромные прибыли, которые они получали и которые скрывали с большей или меньшей ловкостью. После 1730 г. мы можем проследить лишь за делами более «рискового» из двоих — Жана, который начиная с 1733 г. и опираясь на многочисленных комиссионеров и на «капитанов-управляющих» («capitaines gereurs») принадлежавших ему судов, оказался достаточно богат, чтобы не иметь более надобности в формальных компаньонах. Число его деловых связей и число его дел попросту вызывают оторопь: он — арматор, негоциант, в свое время финансист, земельный собственник, производитель вин и виноторговец, рантье; он связан с Мартиникой, Сан-Доминго, Каракасом, Кадисом, Бискайей, Байонной, Тулузой, Марселем, Нантом, Руаном, Дьепом, Лондоном, Амстердамом, Мидделбургом, Гамбургом, Ирландией (закупки солонины), Бретанью (закупки холста) и так далее... И конечно же с банкирами — парижскими, женевскими, руанскими.

Заметим, что это двойное состояние (ибо Пьер Пелле тоже накопил миллионы, хотя он, более робкий и осторожный, чем его младший брат, ограничивался ремеслом арматора и колониальной торговлей) возникло на основе семейного союза. И Гийом Нерак, брат молодой жены Пьера, вышедшей за него в 1728 г., был корреспондентом обоих братьев в Амстердаме31. Коль скоро ремесло купца не могло обойтись без сети надежных второстепенных действующих лиц и союзников, семья действительно представляла самое естественное, а зачастую и самое желательное

КУПЦЫ И КРУГООБОРОТ ТОРГОВЛИ 137

решение. Вот что определяющим образом повышает ценность истории купеческих семейств — точно так же, как и истории генеалогий государей, — при исследовании политических колебаний. Труды Луи Дерминьи, Герберта Люти, Германа Келленбенца — хорошее тому свидетельство. Или книга Ромуальда Шрамкевича, который исследует список членов Генерального совета Французского банка при Консульстве и Империи32. Еще более захватывающей была бы предыстория названного банка, семейств, которые его основали и которые, по-видимому, все или почти все были связаны с белым металлом и с Испанской Америкой.

Вполне очевидно, «семейное» решение было не единственным. В XVI в. Фуггеры прибегали к использованию комиссионеров — простых хозяйских служащих. То было решение авторитарное. Уроженцы Кремоны Аффаитади предпочли отделения, в случае нужды ассоциированные с местными фирмами33. А до них Медичи создали систему филиалов, идя на риск предоставления им независимости простым росчерком пера, ежели это советовала конъюнктура; то был способ избежать, например, того, чтобы местное банкротство было взвалено на всю фирму34. С конца XVI в. обнаружилась тенденция ко всеобщему распространению комиссии — системы гибкой, менее дорогостоящей и более оперативной. Все купцы, скажем, в Италии или Амстердаме выполняли поручения для других купцов, которые им оказывали аналогичные услуги. С операций, выполнявшихся для других, они взимали небольшой процент, а при операциях, выполненных для них другими, были согласны на аналогичные отчисления со своих счетов. Тут, вполне очевидно, речь шла не о компаниях, но о взаимных услугах. Другая приобретающая всеобщий характер практика — как бы незаконнорожденная форма компании — это участие, которое объединяло заинтересованных лиц, но только на одну операцию, с условием возобновить обязательство для следующей операции. К этому мы еще вернемся.

Какова бы ни была форма согласия и сотрудничества купцов, она требовала верности, личного доверия, точности, уважения к отданным распоряжениям. Отсюда — своего рода купеческая мораль, довольно строгая. Хебенстрейт и сын, амстердамские негоцианты, заключили контракт об участии из половины дохода с фирмой «Дюгарсын» в Руане. 6 января 1766 г. они пишут ей одно из самых резких писем из-за того, что Дюгар продал «по очень низкой цене», «без всякой необходимости и даже против нашего прямого распоряжения» сенегальскую камедь, которую они ему отправили35. Вывод ясен: «Мы требуем от Вас, чтобы Вы возместили нашу половину36 по той же цене, за какую ее столь неуместно продали». Это по крайней мере «дружественное» решение, которое они предлагают, «дабы нам не было нужды писать о том кому-либо третьему». Что доказывает, что в деле вроде этого купеческая солидарность, даже в Руане, «сработала» бы в пользу амстердамского негоцианта.

138 Глава 2. ЭКОНОМИКА ПЕРВД ЛИЦОМ РЫНКОВ

Доверять — и чтобы тебе повиновались. В 1564 г. у Симона Руиса был в Севилье агент, Херонимо из Вальядолида, наверняка намного его моложе и, несомненно, кастилец, как и он37. Внезапно, справедливо или нет, но Симон Руис приходит во гнев, обвиняет молодого человека в не знаю уж каком проступке или злоупотреблении. Второй агент, тот, что донес патрону, обрадованный случаем, не уладил дело, а даже наоборот. Херонимо исчез, не дожидаясь дальнейшего, ибо за ним уже гналась се-вильская полиция. Но исчез с тем, чтобы немного позднее объявиться в Медина- дель-Кампо, броситься к ногам хозяина и получить его прощение. Случайно при чтении документов 1570 г. я вновь встретил имя Херонимо из Вальядолида. Он стал к тому времени, спустя шесть лет после описанного инцидента, одним из севильских купцов, специализировавшихся на торговле холстами и сукнами. Он, несомненно, добился успеха. Небольшая эта история, хоть и мало обрисованная в деталях, бросает довольно яркий свет на этот первостепенной важности вопрос о преданности, которой купец требовал — имел право требовать! — от своего агента, своего компаньона или своего приказчика, а также и на отношения хозяина и слуги, вышеили нижестоящего, которые имели нечто «феодальное». Еще в начале XVIII в. один французский

приказчик говорил об «иге», о «власти» хозяев, радуясь по поводу того, что недавно от них сбежал38.

Впрочем, пользоваться доверием, что бы ни произошло, было единственным для чужака способом проникнуть в сбивающий с толку мир Севильи через посредников. А немного позднее в Кадисе, другом городе, приводившем в смятение, и по тем же причинам, это было и единственным способом участвовать в решающих торговых операциях с Америками, на что в принципе имели право только испанцы. Севилья и Кадис, эти предмостные укрепления на пути в Америку, были

особыми городами — городами контрабанды, неразберихи, вечной насмешки над правилами и местными властями (властями, которые к тому же были сообщниками нарушителей). Но посреди этой коррупции у купцов существовал своего рода «закон среды», как существовал такой закон и у темных личностей, и у альгвасшов" предместья Триана или порта Санлукар-де-Баррамеда, этих двух центров сосредоточения испанского воровского мира. Ибо, если доверенный человек вас предал — вас, иноземного купца, который, так сказать, всегда не прав, то вся строгость закона без снисхождения обратилась бы против вас, и против вас одного. Но так бывало в редчайших случаях. Голландцы с конца XVI в. широко и безнаказанно использовали подставных лиц, чтобы помещать свои грузы на борт испанских кораблей и доставлять обратно закупленное в обмен на них

КУПЦЫ И КРУГООБОРОТ ТОРГОВЛИ 139

* Альгвасил — низший полицейский чин в Испании средних веков и начала нового времени. — Примеч. пер.

в Америке. В Кадисе все знали metedores — перевозчиков контрабанды, контрабандистов, — зачастую бывших дворян, которые были специалистами по незаконному провозу слитков драгоценного металла или дорогих заморских товаров, даже простого табака, и которые не делали тайны из своего ремесла. Люди отчаянные, при случае — гуляки, на которых указывало пальцами приличное общество, они в полной мере были участниками системы солидарности, что составляла самый остов большого торгового города. Еще важнее были cargadores ~ испанцы или натурализовавшиеся иностранцы, которые отправлялись на кораблях «индийского флота» с доверенными им грузами. Иноземец будет в полной зависимости от их честности39.

СЕТИ ТОРГОВЫХ СВЯЗЕЙ, РАЗДЕЛЕНИЕ НА ЗОНЫ И ЗАВОЕВАНИЕ ИХ ДЛЯ ТОРГОВЛИ

Эта купеческая солидарность есть в известной мере классовая солидарность, хоть она, разумеется, не исключает делового соперничества между индивидами и в еще большей степени между городами и «нациями». В Лионе XVI в. доминировали не «итальянские» купцы, как то слишком просто изображают, но колонии жителей Лукки, флорентийцев, генуэзцев (последние — до затруднений 1528 г., из-за которых им придется убраться из города), организованные и соперничавшие группы, жившие каждая как особая «нация»; эти итальянские города поддерживали здесь сложную обстановку взаимной ненависти, взаимных ссор и взаимной поддержки против всех остальных в случае необходимости40. Эти группы купцов следует себе представлять вместе с их родней, их друзьями, слугами, корреспондентами, счетоводами и приказчиками «при письменных делах». Уже в XIII в., когда Джанфильяцци обосновались в южной Франции, они отправились туда, как писал Армандо Сапори, «с целой толпой прочих итальянцев, других наших купцов» («con una vera folia di altri Italiani, altri mercatores nostri»)41.

Здесь речь идет о завоеваниях, разделении на зоны влияния, создании ячеек, если угодно. Кругооборот торговли и сети связей находились под постоянным надзором и господством цепких групп, которые их присваивали и в случае необходимости не давали ими пользоваться другим. Эти группы, проявив немного внимания, легко обнаружить в Европе и даже за пределами Европы. Купцы-банкиры из Шэньси пересекали весь Китай, от Желтой реки до реки Жемчужной. Другая китайская цепочка, начинавшаяся у южных берегов (в особенности у побережья Фуцзяни), обрисовывала в направлении Японии и Индонезии «внешний» экономический Китай, который издавна осуществлял колониальную экспансию. Купцы Осаки, которые после 1638 г. контролировали происходивший за закрытыми дверями подъем внешней торговли Японии, составляли

140 Глава 2. ЭКОНОМИКА ПЕРВД ЛИЦОМ РЫНКОВ

подвижную экономику всего Японского архипелага. Мы говорили уже о широкой экспансии купцов-бания по всей Индии и за пределами Индии: их банкиры были очень многочисленны в Исфахане, как сообщает Тавернье42; были они также в Стамбуле, Астрахани, даже в Москве. В 1723 г. жена одного индийского купца в Москве после смерти своего мужа просила разрешения совершить самосожжение на его погребальном костре, в чем ей было отказано43. И тотчас же «возмущенная индийская фактория решила покинуть Россию, увезя с собой свои богатства». Перед этой угрозой русские власти уступили. Такой же факт повторится в 1767 г. Еще более известна и более эффектна экспансия купцов из Индии, «язычников» и мусульман, через Индийский океан вплоть до берегов Индонезии. Их торговые сети устоят перед внезапными нападениями португальцев и насилиями голландцев.

В Европе и Средиземноморье, на Западе и Востоке — всюду были итальянцы, снова и снова итальянцы! Разве известна более лакомая добыча, чем Византийская империя, и до и тем более после взятия Константинополя в 1204 г.44 Итальянское торговое продвижение вскоре достигнет берегов Черного моря: итальянские коммерсанты, моряки, нотариусы будут там как дома. А медленное, многовековое завоевание ими Запада было еще более необычайным. С 1127 г. они появляются на ипрских ярмарках45. «Во второй половине XIII в. они уже покрывают Францию своими могущественными торговыми домами, которые были всего лишь