щих частей, на которые можно разложить сложное целое, в науке существуют два мнения, если не считать скептический взгляд (Schwabe 1980 приходит к выводу поп liquet).

Согласно традиционному взгляду, этот термин первоначально был метафорой, взятой философами из грамматики и адаптированный к физике.65 Помнению Вальтера Буркерта, термин στοιχεία былзаимствован философами из геометрии, а не из грамматики (Burkert 2008). В пользу такого взгляда мог бы говорить тот факт, что понятие анализа, άνάλυσις (т. е. разложения на элементы) попало в философскую методологию из геометрии. Но все же мы полагаем, что приведенный нами материал (и особенно установление несомненной связи между грамматической метафорой логоса у Гераклита и «приснившейся» теорией в «Теэтете», а также вероятной связи с алфавитной аналогией у Демокрита) говорит в пользу традиционного взгляда или, во всяком случае, свидетельствует о преобладающем влиянии грамматической аналогии.

3. Мантический метафорический код: логос как оракул

Оракульная метафорика в определенном смысле не является метафорикой, так как Гераклит сам верил в то, что он пророк Аполлона и что его устами вещает божественная мудрость, вычитанная («услышанная») им в логосе Вселенной. Если допустить, что «этот логос» во фр. 1-2 L на иконическом уровне смысла — не просто речь илитекст, подлежащий «разделению» и прочтению, а оракульный текст, χρησμός, подлежащий истолкованию, то грамматическая аналогия и мантический (оракульный) код сливаются в единое целое, а точнее мантический код «надстраивается» над грамматическим, так как истолкование оракульного текста не исключает, а предполагает его предварительное правильное «членение». В пользу этого говориткак фр. 27 L, утверждающий, что познание мира аналогично истолкованию оракула Аполлона и его вещих «знамений», так ифр. 160 L, сравнивающий логос Гераклита с пророчествами Сивиллы. В лукиановской пародии на стиль Гераклита, густо насыщенной цитатами, речь Гераклита (то есть, по-гречески, его «логос») прямо сравнивается с оракулами Аполлона. Оракульный текст «темен» и неясен большинству в силу своей намерен-

65 Так Diels, Elementum (1899); Chantraine,DELG,1049.

ной многозначности: в нем есть обманчивый поверхностный смысл, и скрытый истинный смысл. Поверхностный смысл сбивает с толку профанов, до истинного смысла может докопаться только искусный толкователь. «Суть вещей сокрыта» (фр. 25 L). Притча о смерти Гомера и мировой загадке (фр. 20 L) говорит о том, что в познании мира люди были «обмануты явлениями» подобно Гомеру, не сумевшему разгадать загадку рыбаков. В пассаже платоновского «Кратила» об этимологии имени «Пан», который мы определяем как незамеченную цитату из Гераклита (см. «Вероятные фрагменты» № 3 нашем издании) Платон говорит, что Логос-Вселенная может быть истинным и ложным. Имеется в виду, что прочитанный неправильно (как множество) мир-как-текст ложен, а прочитанный правильно (как единство) он истинный. Причем истинная часть логоса — божественная, а ложная — человеческая и связана с поэтическими мифами. Теперь понятно, в чем, по Гераклиту, ошибка Гомера во фр. 20 L.: он перепутал рыб со вшами (которые уничтожаются при поимке в отличие от рыб), буквы с именами, и увидел в мире явлений множество богов, хотя на самом деле бог только один, как сущность, скрытая за явлениями. Результаты нашего исследования объясняют также, почему цитаты из Гераклита имеют такое важное значение в Пифийских диалогах Плутарха и одновременно показывают, что теологическая интерпретация логоса Гераклита стоиками была основана на лучшем понимании его метафорического языка и в целом более правильной реконструкции его учения, чем та, которой придерживались сторонники позитивистской интерпретации, видевшие в логосе квазинаучную «формулу вещей».

Мантический код прослеживается в лексике, которую Гераклит использует в связи с толкованием «этого логоса» фр. 2 L: термины φράζω и διαιρέω, судя по всему, входили в профессиональный лексикон гадателей66. Глагол πειράσθαι (πειρώμενοι),

66 Plut. Cimon 18.3 Άστύφιλος ό Ποσειδωνιάτης, μαντικός άνήρ και συνήθης τω Κίμωνι, φράζει θάνατον ούτω προσημαίνειν την όψιν, ούτω διαιρών κύων άνθρώπω προς ον ύλακτεΐ πολέμιος κτλ. Fontenrose, Delphic Oracle, 170: φράζεο часто в начале оракула. Parmenid. В 1.4

πολύφραστοι ϊπποι. Porphyrius, De abstinentia 2,41,7 διαιρεΐσθαι о толковании оракулов, syn, άναγιγνώσκειν, см.текст в комм, к фр. 27.

может означать 'вопрошать оракул', собственно 'пытать'6 7 . Мантический код объясняет также выбор слова επη (πειρώμενοι έπέων) как синонима к λόγον τόνδε: на иконическом уровне имеется в виду гексаметрический оракул. На предметном уровне имеется в виду космос, понимаемый как истинный «эпос» в противоположность лживому эпосу Гомера и поэтов. Таким образом «старинная распря» между философией и поэзией присутствует уже в самом начале книги Гераклита.

С темой «мудрости Аполлона» и мантическим метафорическим кодом связан и фрагмент 97 L έδιζησάμην έμεωυτόν 'Я разведал самого себя'. Плутарх цитирует его как ответ Гераклита на императив Дельфийского бога (фр. 98 L). Фридриху Ницше принадлежит интерпретация έδιζησάμην как мантического термина, связанного с вопрошанием оракула, что подтверждается одним местом из Геродота68.

4. Агональная модель: космос как стадион

Агональная модель надежно засвидетельствована как в аутентичных фрагментах, так и во вторичных источниках.69 Она находится в отношениях метафорической синонимии с близкородственными военным и судебно-правовым (долговым), а также игровым метафорическими кодами, в текстах эти коды иногда переплетаются. Именно эти коды наиболее адекватны для наглядной иллюстрации отношений между противоборствующими космическими силами и взаимозависимости членов единой пары. Агональное состязание атлетов на стадионе изоморфно войне противников на боле битвы, выигрываюшим и проигрывающим игрокам, а также участникам бинарных сделок — должникам и кредиторам, продавцам и покупателям. От прочих членов этой группы агональный код отличается тем, что он одновременно параллелен «речному коду» — метафорике

67Lucian. Philopseudes, 38 πειραθήναι του χρηστηρίου καιτι περί των μελλόντων συμβουλεύσασθαι τω θεω. Aesop. 36, ν.2 άνήρ κακοπράγμων προς την γνώσιν του εν Δελφοΐς μαντείου ήκε βουλόμενος έκπειράσαι τοΰτο. Pausan. 3.4.5 μαντείου τήν διάπειραν Sozomen. Hist, eccles. 1.7.3 άποπειραθήναι του εν Μιλήτω μαντείου τουΔιδυμαίου Απόλλωνος κτλ.

68Herod. 7.142 Ώς δε απελθόντες οι θεοπρόποι άπήγγελλον ές τον δήμον, γνώμαι καιάλλαι πολλαι έγίνοντο διζημένων το μαντήιον κτλ.

69Об агональных аспектах греческой культуры вообще см. Зайцев

2002.

всеобщего движения и изменения всех вещей. Метафоры «бега» и «течения», различаясь иконически (стадион и река), передают один и тот же концепт стремительного движения и изменения. Заметим, что в старославянском и древнерусском языке тещи, теку, помимо современного значения, нередко употреблялось также в значении 'бежать' и передавало греч. τρέχειν, а течение— δρόμος70. Третий метафорический синоним к «реке» и «стадиону» — кикеон, символ непрекращающегося движения, обеспечивающего стабильность и гомеостаз тела и космоса. Для того, чтобы дифференцировать агональную и «речную» метафорику во вторичных источниках необходимо иметь в виду, что собственно с символом реки связаны только глагол ρεΐν 'течь', тогда как глаголы 'идти, уходить, бежать, сменять место, заворачивать, бегать на длинную дистанцию' и т. п. (Ιέναι, χωρεΐν, θεΐν, τρέχειν, άμείβειν, άνακάμπτειν, δολιχεύειν) связаны с образом стадиона (или иногда ипподрома), а не реки, и принадлежат к атональному метафорическому коду. Судя по всему, в гераклитовском оригинале образ реки применялся не к макро-, а к микрокосмосу — человеку и прежде всего иллюстрировал процесс «испарения» душ из крови, уподобляя души «рекам». Только с легкой руки Платона «гераклитовская река» стала символом универсального изменения всего сущего. Реки не текут «туда и обратно», и сам образ реки не содержит иконических эквивалентов противоборствующих сил, столь важных в философии природы Гераклита (он содержит только оппозицию «тождественного и иного»). Поэтому именно атональная модель была по преимуществу гераклитовской моделью всеобщего движения и изменения. В отличие от образа реки, в ней не только присутствуют противоборствующие силы (соревнующиеся атлеты), но и четко выражена идея запрограммированной регулярности изменения. В отличие от современных стадионов, на греческих стадионах бегали не по кругу, а по прямой, разворачиваясь на 180 градусов у финишной плиты (если бег был не на короткую, а на длинную дистанцию или «двойной») и возвращались обратно к старту. На спортивном языке путь бегуна от старта до финиша назывался «дорогой туда» (буквально «вверх»), а обратный путь от финиша к старту — «доро-

70 Старославянский словарь (по материалам рукописей Χ-ΧΙ вв.) / Цейтлин Р. М., Вечерка Р., Благова Э. (ред.). М., 1994. С. 694; Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка. М., 1989. С. 955-956.

гой обратно» (буквально «вниз»). Именно беговая дорожка была в поэтической «космологии» Гераклита универсальной моделью всеобщего изменения (οδός άνω κάτω — «дорога туда — обратно»), понимаемого как циклический и неотвратимый процесс взаимоперехода противоположностей. Точки поворота на стадионах маркировались «метами» или «поворотными столбами» (τέρματα). Во фр. 55 Гераклит называет «метами» поворотные точки года (τροπαί), весеннее и осеннее равноденствие, когда День и Ночь (Восход и Закат) становятся «больше» и «меньше» своего соперника. В точке летнего солнцеворота они остановятся, и «сменят пути» — убыли на прибыль, прибыли на убыль. Математически расчисленная точность и «справедливость» этих изменений, по Гераклиту, не могла быть случайной: она указывала на незримого регулятора или «кормчего» — божественный космический разум (Γνώμη). В агональной модели кормчий становится Арбитром или Судьей (βραβεύς, επιστάτης φρ. 57) и отождествляется с Солнцем, которое регулирует смену дней и ночей и времен года. Греческие атлеты перед началом соревнований давали клятву не нарушать правила. Клятвопреступников по народной вере наказывали Эриннии, богини возмездия. Можно предположить, что в некоторых клятвах дающий ее в конце прибавлял «а если я нарушу эту клятву, пусть меня покарают Эринии, союзницы Правды». В таком случае употребление этой формулы во фр. 56 просто риторический способ сказать, что Солнце само связано великой клятвой (божественным законом меры), которую оно никогда не может нарушить. Клятва — это архаическая форма договора, а договор по-гречески, в частности, мог называться логос (LSJ, q. v. VII 4). У Эмпедокла «древнее постановление богов», то есть космический закон, запрещающий кровопролитие, «скреплен широкими клятвами» 31 В 115.

Реконструкция по-прежнему игнорируемой в англоязычной литературе агональной модели космоса у Гераклита важна не только для интерпретации некоторых самых «темных» фрагментов (как, например, фр. 55), но и для реконструкции философии Гераклита в целом. Причем не только для его философии природы и учения о душе (универсальная формула изменения «дорога туда и обратно» применялась не только к стихиям, но и к душам), но и для его метафизики. Во-первых, для решения не прекращающегося с 19 века спора, было ли у Гераклита учение

о всеобщем течении (т. н. Universal Flux Theory), или это доксографическая аберрация, восходящая к Платону. Еще Эдуард Целлер твердо придерживался традиционной интерпретации, восходящей к Платону, Аристотелю и доксографии. В 20 веке среди гераклитоведов получила широкое распространение скептическая школа мысли (Бернет, Райнхардт, Властос, Керк, Маркович и др.), отрицавшая не только аутентичность учения о потоке, но и экпирозу, и подчеркивавшую «квантитативную» (вопреки темпоральной) природу «меры». В последние десятилетия прозвучали отдельные голоса несогласных, причем весьма серьезных исследователей. Барнс высказался за доверие Платону и Аристотелю (Barnes 1979 I: 65: «Flux is Heraclitean»), Чарльз Кан признал экпирозу, подверг критике квантитативностатическую интерпретацию космологии Гераклита и справедливо указал на темпоральный характер «меры» и ее неразрывную связь с циклами (Kahn HCF: 147-153), а Марсель Конш вызывающе включил в свое издание фрагментов крамольное в последние 100 лет πάντα ρεΐ 'все течет' (Conche, HF, fr. 136, p. 466). Но созданный Бернетом позитивистский Гераклит не собирается сдавать позиции71.

Извлеченная нами в 1985 году из тьмы забвения агональная модель космоса меняет картину. Даже если Гераклит не говорил, что все течет, он со всей очевидностью говорит в подлинных фрагментах, что все бежит, причем бежит непрестанно. Бег противоположностей замедляется только на мгновенье в точке поворота, при «смене путей» на противоположный. Космос работает как маятник, буквально «ходит ходуном» туда и обратно. Эта модель — вопреки Бернету и его последователям — подтверждает темпоральный, циклической характер космических «мер». Наша реконструкция долгового метафорического кода также подтверждает темпоральный характер космической «мерности», так как 'долговой срок' (προθεσμία, χρόνος τεταγμένος)

имеет своим референциальным эквивалентом предустановленный момент времени в космическом цикле. Кроме того, сравнение обмена «всех вещей» на огонь с судой под залог (ύπαλλαγή) в фр. 42 L однозначно доказывает аутентичность экпирозы и ее роковую предназначенность: залог и ссуда не

71 Graham FEGP I 135, 139 по-прежнему отрицает «сильную» интерпретацию тождества противоположностей и аутентичность экпирозы.