соотносится с добром, а множество (двоичность) — со злом, а также с имеющим пифагорейские корни учением Платона о первоначалах в «Неписанном учении». В обоих случаях активное Одно (источник добра и порядка) ставится на пассивной Двоицей (источник злаи беспорядка).

3. Космос и огонь: философия природы

Раздел трактата Гераклита, посвященный философииприроды, учению о космосе и огне, по-видимому примыкал к метафизическому и эпистемологическому введению о вселенском логосе. Оба онисоставляли первый «логос» в трехчастной структуре трактата у Диогена. Фрагмент об «этом космосе», перекликающийся с вводными фрагментами о логосе (фр. 1-2), возможно, открывавший этот раздел, гласит:

Фр. 37 (В 30) κόσμον τόνδε, τον αυτόν απάντων, οΰτε τις θεών οΰτε ανθρώπων έποίησεν, άλλ1 ην άει καιεστίν καιεσται πυρ άείζωον, άπτόμενον μέτρα και άποσβεννύμενον μέτρα.

«Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечноживой огонь, мерно вспыхивающий и мерно угасающий.» Физический космос является общим для богов и людей, из которых он состоит. Такое определение космоса («система из богов и людей») впоследствии усвоили от Гераклита стоики108. Под богами тут разумеются не антропоморфные боги поэтов, а стихии и светила. Темнеменее, тот факт, что«всех» (πάντων) — это слово одушевленного (мужского) рода, а не среднего (τα πάντα), придает гераклитовской концепции космоса анимистический характер: это космос, состоящий не из неодушевленных физических объектов, а из живых воль, и только из них. Только одни из нихсмертные, а другие бессмертные. Общий домсмертных и бессмертных представляет собой некую естественную

«общину» (πόλις), живущую поестественному закону.

Перед нами первый засвидетельствованный случай употребления термина «космос» в философском смысле — примени-

108 Chrysipp. Fr.527:το εκθεών καιανθρώπων σύστημα,

528 το οικητήριον θεών καιανθρώπων ibid. ό κόσμος οιονεί πόλις εστίν έκ θεών καιανθρώπων συνεστώσα, τών μεν θεών τηνήγεμονίαν εχόντων, τώνδ' ανθρώπων ύποτεταγμένων.

V. ОЧЕРК ФИЛОСОФИИ ГЕРАКЛИТА

тельно к мирозданию. Такой семантический неологизм традиция приписывала Пифагору (Placita 2.1). Возможно, само добавление местоимения «этот-вот космос» указывает на то, что у Гераклита термин еще не утратил полностью метафорический характер. Сказать, что «этот-вот строй» или «порядок» не создал никто из богов, никто из людей, предполагает, что некоторые другие космосы-порядки или устроения могут быть рукотворными (χειρόκμητα). Таковы, например, храмы богов, созданные людьми или некоторые политические устроения: термин «космос» употреблялся и в социальной сфере, как политической, так и военной — например, вожди ахейцев под Троей назывались «косметорами» воинов, а должностные лица на Крите, аналогичные спартанским эфорам, — «космами», т. е. урядниками (П. 1.16 etc. κοσμήτορε λαών).

Мы полагаем, что подобно тому, как понятие «этого логоса» вводится Гераклитом в рамках грамматической аналогии или метафорической модели «мир как текст» (Liber Naturae), так и понятие «этого космоса» вводится в рамках другой метафорической модели, а именно — космос как «Храм природы» (Тетр1шп Naturae). Мы будем называть его сакральным метафорическим кодом. На такую связь указывают два факта: 1) выражение «вечноживои огонь» и соответствующая реалия происходят

неугасающии «вечный огонь» , причем особенно почитался вечный огонь в храме Аполлона в Дельфах, а также Аполлона Ликейского в Аргосе и Аполлона Карнейского в Кирене110. 2) Во второй части фр. 43 отношение между незримой основой мира и конкретным вещами сравнивается с отношением между огнем и благовониями; это сравнение отсылает к сакральной сцене алтаря перед храмом, в который бросают различные «благовония». «Физика» Гераклита, как и его метафизика и этика, как видим, также связаны с темой «мудрости Аполлона», который является для Гераклита единственным философским авторитетом. Метафора «храма природы» (Templum Naturae) не является просто риторикой, она философски содержательна и связана напрямую

109 Cornutus. De natura deorum. P. 53, 1: το δ' άείζωον πυρ άποδέδοται τη Εστία δια το και αύτο δοκειν είναι [ον], τάχα δ' έπει τα πυρά εν κόσμω πάντα εντεύθεν τρέφεται.

110 W. Burkert. Greek Religion. Harvard UP; Cambridge Mass., 1985. P. 61.

бернетовской интерпретации следует отметить Чарльза Кана (см. его важный экскурс «О космическом цикле», Kahn, ΑΤΗ, 147 sq.). Но на наш взгляд, в пылу полемики Кан заходит слишком далеко, когда говорит, что «такое (временное и циклическое) понятие меры — единственное, которое ясно описано в текстах» Гераклита. Закон сохранения материи прекрасно известен Гераклиту из Анаксимандра (фр. В 1) и он многократно использует его в космологических фрагментах, но именно потому, что этот закон сформулирован (и у Анаксимандра, и у Гераклита) в долговом метафорическом коде (брать в долг — возвращать в срок ровно столько же), количественное понятие меры (количество взятой в долг и подлежащей возврату субстанции) не исключает, а неразывно связано с временным и циклической регулярностью, а также с понятием судьбы — предустановленного срока возврата долга.

Мы полагаем, что «вспыхивания и угасания» огня во фр. 37 описывают сложную иерархию космических циклов, которые сам же Гераклит перечисляет в первой части фр. 43 «день — ночь», «зима — лето» и периоды Великого года, символически называемые «скудостью и избытком» и «войной и миром». Такая интерпретация подтверждается и реконструированным нами текстом важнейшего фрагмента о человеке (фр. 75 Leb = 48 Ma), который — в рамках параллелизма микро- и макрокосмоса — «вспыхивает утром, угаснув вечером», причем этот суточный цикл строго параллелен циклическому чередованию жизни и смерти.

Μέτρα означает не «мерами» (квантами или порциями вещества), а «мерно, размеренно», то есть с регулярной периодичностью во времени112. Аналогичные термины: τέρματα 'пово-

112 В доксографии и античных парафразах μέτρα Гераклита правильно понимается как περιόδους: так Теофраст в контексте фр.38,το περιοδικόν πυρ άΐδιον в Placita (φρ. 5ΙΑ) парафразирует слова πυρ άείζωον, άπτόμενον μέτρα, ср. 51(с), Плутарх в контексте φρ.57 κίνησις έν τάξει μέτρον έχούση καιπέρατα και περιόδους и в fr. Probabilia, fr. 12 L., D.L.9.8 έκπυροΰσθαι κατά τινας περιόδους. LSJ, s-ν.μέτρον, 2 считает такие примеры как μέτρα ένιαυτών, νυκτός (Arat. 464. 731) поздними («later of Time, duration»), но Гераклит φρ. 37 L (В 30) какраз и является ранним примером, с которого надо начинать примеры временного употребления.

118 ЧАСТЫ

ротные меты' дня и ночи (о солнцестояниях, фр. 55), οΰρος 'граница, предел' там же, τροπαί 'повороты' стихий на убыль в великом космическом цикле (фр. 44). Показательно, что в аутентичной цитате гераклитовского фрагмента о солнце в Дервенийском папирусе фигурирует термин οΰρους (φρ. 56 а), а в неточных цитатах этого же фрагмента у Плутарха — μέτρα (фр, 56 c-d.). Нет никакого сомнения, что под «пределами», которые солнце никогда не преступает, разумеются прежде всего моменты времени — солнцевороты, в дни которых солнце «поворачивает» на убыль или на прибыль. «Повороты», «поворотные столбы», «межевые столбы» — все эти гераклитовские понятия очень плохо подходят для описания «квантов» материи, но великолепно подходят для описания фатальных моментов времени, для «роковых перемен», предопределенных Судьбой. Таким образом, гераклитовский мирострой (κόσμος) — это динамическое понятие, неразывно связанное с идеей времени, рекуррентных циклов и судьбы.

Для Аристотеля и перипатетиков «огонь» Гераклита был материальным началом (αρχή και στοιχεΐον), «из которого» возникают и состоят все вещи. Но семантика огня в философии природы Гераклита намного сложней и тоньше. На выбор Гераклита повлияли традиционные смыслы и функции огня в греческой культуре: прежде всего роль огня в культе и ритуале, а также в хозяйстве и ремеслах. В героическом эпосе огонь — начало, враждебное телесности, погребальный огонь испепеляет тела. Огонь ближе всего к тому типу стихии, которую Аристотель характеризовал как «бестелеснейшее» (άσωματώτατον), то есть физическое тело настолько тонкое, что приближается к лишенному тела. Гераклиту нужна была первостихия, которая антитетически соединяла бы в себе противоположные функции порождения и уничтожения, творения и разрушения. Именно огонь обладал этим парадоксальным свойством. Он мог быть огнем разрушения и уничтожения, но в тоже время в ремеслах и уменьях он становился «творящим» началом, прежде всего в кузнечном деле, металлургии, гончарном деле, хлебопечении, кулинарии, хирургии и т. д. — тех «искусствах», которые Гераклит анализировал в своем «политическом логосе» (см. фр. 111, 115, 116, 116А, 117, 75А). Таким образом, стоики не изобрели понятие «художественного огня» (πυρ τεχνικόν), а заимствовали его у Гераклита. На выбор Гераклита отчасти мог повлиять и

V. ОЧЕРК ФИЛОСОФИИ ГЕРАКЛИТА

Zeitgeist: книга его писалась в то время, когда вокруг в буквальном смысле слова полыхал пожар войны, горели храмы и целые города. В фр. 135 Гераклит сравнивает гражданскую войну с пожаром.

Продолжающиеся уже почти 200 лет споры сторонников и противников циклической космогонии у Гераклита (экпирозы и диакосмезы в позднейшей терминологии) следует признать схоластическими. Реконструкция долгового метафорического кода в космологических фрагментах Гераклита (взаимопереход противоположностей как «ссуда под залог» с предопределенным сроком возврата, т. е. смерти или поворота на убыль) не оставляет никаких сомнений в том, что циклическая космогония засвидетельствована в ipsissima verba Гераклита, в фр. 42: подобно тому, как ссуда (деньги) и залог (имущество) не могут находиться в одних руках, то есть не могут сосуществовать синхронно, так огонь и мир («все вещи») могут только сменять друга друга как временные фазы. Когда даются деньги, исчезает залог, вогда возвращается залог, надо отдать деньги. Этой аналогией Гераклит предвосхитил аристотелевское различение возможности (δύναμις) и действительности (ενέργεια).

Теория элементов в философии природы Гераклита. Теофраст, который в отличие от нас располагал полным текстом Гераклита, не смог дать связное изложение его «физики»: по его свидетельству, в физике Гераклита имелись противоречия, а что-то осталось незавершенным (Theophrast. ар D.L. 9.6). Для тех, кто рассматривает книгу Гераклита как этико-политический и теологический трактат (с аналогиями из мира природы), а не как версию стандартного ионийского Περί φύσεως, ничего удивительного в этом утверждении Теофраста нет. В разных главах или местах своего сочинения Гераклит, очевидно, использовал физические теории, взятые из разных источников. Существование противоречий в физике Гераклита следует признать как факт. Уже Аристотель колебался, считать ли «первоначалом» Гераклита огонь (так в «Метафизике» и «Физике») или «испарение» (άνθυμίασις — так в трактате «О душе). Энесидем, внимательно изучавший текст Гераклита, считал, что первоначалом Гераклит признавал воздух, а не огонь (это все та же άναθυμίασις). В подлинных фрагментах Гераклита мы действительно находим тексты, поддерживающие обе точки зрения: фр. 42, 42А однозначно отождествляют космогоничес-

кое начало с «огнем», но в фр. 69 цикл взаимопревращений стихий начинается с воздуха (космической «души»), а огонь даже не упоминается. Мало того, в фр. 69 с одной стороны, и комплексе 44-45 с другой, мы находим две различных системы элементов: в первом случае трехчленную (воздух-душа, вода и земля), во втором — четырехчленную (огонь, воздух-престер, море и земля). Теории изменения, лежащие в основе этих двух систем, тоже различны: первая взята у Анаксимена (трансформация единого субстрата), в ней нет пар противоположностей, вторая предполагает циклическое взаимопорждение противоположностей. Четыре стихии распадаются на две пары противоположностей: горячий огонь с холодным воздухом и сухая земля с влажной водой.

Хотя Гераклит учил о периодическом «сгорании» полиморфного мира четырех стихий, комплекс фр. 44-45 не является космогонией в привычном смысле. Перед нами не научное описание материальных изменений, а метафизически и политически нагруженная притча о «войне стихий», демонстрирующая, как работает закон «палинтропной гармонии» на макрокосмическом уровне. Комплекс 44-45 является «календарем Великого года», описывающий историю космоса как регулярную смену эпох доминирования каждой из четерех стихий. Термин τροπαί означает «повороты», а не «превращения» (это ошибочное толкование восходит к стоическому источнику Климента). Это сложная метафора, содержащая одновременно аллюзию на «поворотные» даты года, т. е. солнцевороты и равноденствия, а также — в рамках метафорической модели «мир как поле битвы» — на «обращение вспять», то есть отступление противников в космической войне стихий. При этом, фрагмент представляет собой γρίφος: понять, что означает «наполовину земля, наполовину престер», можно только представляя ротацию стихий на иконическом уровне именно как вращение колеса времени. Огонь доминирует 22 июня (Великий год изоморфен астрономическому) в эпоху Великого лета, затем он терпит поражение («поворот» — обращение в бегство, то есть отступление) и 22 сентября доминирует Море (начинается эпоха дождей), 22 декабря в день зимнего солнцеворота доминирует враг Огня — холодный Престер (сильный штормовой ветер, типичный для зимних месяцев в Греции), а 22 марта доминирует Земля, когда начинается рост растений и цветение. В момент доминирования каждая стихия