Энциклопедия. Том 1. 2006

ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЛИБИДО

ках которой сексуальное влечение направляется на сконструированное к тому времени Я. З. Фрейд признавал, что пока нет возможности дать точную характеристику данной стадии психосексуального развития человека. Но он обратил внимание на то, что человек может оставаться нарциссичным даже после того, как нашел внешний объект для своего либидо.

Более подробное рассмотрение проблемы нарциссизма было осуществлено З. Фрейдом в работе «О нарциссизме» (1914), где он выдвинул положение о том, что нарциссизм не обязательно является перверсией, как считалось ранее, но может быть рассмотрен в качестве либидозного дополнения к эгоизму инстинкта самосохранения. У шизофреников или, как он предпочитал называть, у парафреников либидо, оторвавшись от внешнего мира, обращается на собственное Я и таким образом создается состояние, которое следует назвать нарциссизмом. Следовательно, нарциссизм может быть включен в общую схему развития либидо, а используемое К. Г. Юнгом выражение «интроверсия либидо» следует сохранять лишь для описания либидо при истерии и неврозах навязчивых состояний. В этом отношении основатель психоанализа провел различие между понятиями «Я-либидо» и «объект-либидо».

Критика К. Г. Юнгом фрейдовской теории либидо поставила перед основателем психоанализа два серьезных вопроса. Во-первых, каково отношение между нарциссизмом и автоэротизмом (аутоэротизмом)? Во-вторых, коль скоро признается, что либидо первоначально сосредоточено на Я, то есть ли смысл отличать сексуальную энергию влечений от несексуальной и не следует ли признать наличие единой психической энергии, как это сделал К. Г. Юнг?

Отвечая на первый вопрос, З. Фрейд исходил из того, что с момента появления на свет у индивида нет никакого единства Я, которое формируется только в процессе развития. Первичными являются автоэротические влечения, а нарциссизм образуется позднее, когда к автоэротизму присоединяются новые переживания. Другое дело, что основоположник психоанализа различал первичный нарциссизм, по сути дела сходный с автоэротизмом, и вторичный нарциссизм, связанный с перенесением либидо на собственное Я. При первичном нарциссизме нет различия между субъектом и объектом. При вторичном нарциссизме либидо как бы отворачивается от ранее избранного объекта привязанности и снова, как на раннем этапе развития человека, переносится на собственное Я, т. е. целиком возвращается к Я.

Ответ на второй вопрос вызывал значительные сложности, поскольку до введения понятия нарциссизма З. Фрейд придерживался точки зрения, в соответствии с которой признавались два основных влечения человека — сексуальное и влечение Я. Пытаясь построить психоаналитическую

201

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ К . Г. ЮНГА

теорию влечений, он сетовал на то, что понимание влечений остается самой темной областью всей психологии и до тех пор, пока не будут получены удовлетворительные объективные знания о влечениях, придется довольствоваться теми гипотезами, которые представляются на тот момент перспективными, позволяющими в какой-то степени объяснять протекающие в психике человека процессы и причины возникновения неврозов.

Так, разделение на сексуальные влечения и влечения Я дало возможность лучше понять истерию и невроз навязчивых состояний. При этом З. Фрейд не исключал возможность того, что сексуальная энергия либидо в глубочайшей своей основе составляет только продукт дифференциации действующей в психике энергии. Но он полагал, что такое предположение содержит слишком мало содержательных знаний, чтобы его принять или, напротив, отвергнуть. Вместе с тем он готов был пересмотреть ранее выдвинутое понимание сексуальных влечений и влечений Я, если на то будут действительные основания, подкрепленные научными знаниями. «Я буду поэтому достаточно последовательным и откажусь от этого положения, если психологическая работа покажет, что по отношению к влечениям более удобно пользоваться другим предположением» [16, с. 103].

З.Фрейд не считал, что К. Г. Юнг привел убедительные аргументы

впользу расширенного понимания либидо и соответствующие доказательства несостоятельности его теории либидо при работе с шизофрениками. Швейцарский психиатр исходил из того, что при шизофрении потеря функции реальности не связана с сексуальным либидо, поскольку происходит концентрация больного на собственном Я. Основатель психоанализа полагал, что сходные процессы наблюдаются и в том случае, когда человек стремится искоренить в себе сексуальный интерес, но из этого не обязательно следует именно патогенное приложение его либидо. Сексуальный интерес к человеку действительно может быть утрачен, но он может быть сублимирован таким образом, что проявится интерес к природе, животному миру или к чему-то божественному, причем либидо не возвращается к Я.

Кроме того, З. Фрейд считал, что хотя швейцарской школе удалось выявить при шизофрении те же комплексы, которые встречаются как у здоровых людей, так и у невротиков, а также сходство фантазий шизофреников с древними мифами, тем не менее, она не смогла раскрыть механизмы заболевания. Поэтому З. Фрейд посчитал недоказанными и неверными утверждения К. Г. Юнга, что выдвинутая им теория либидо не в состоянии объяснить шизофрению.

Тем не менее содержащиеся в «Метаморфозах и символах либидо» размышления К. Г. Юнга о специфике тех преобразований, которые наблю-

202

ЛИЧНОЕ И КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

даются в психике шизофреников, подвели З. Фрейда к необходимости не только изучения форм проявления сексуальных влечений, что имело место при анализе психозов и неврозов навязчивых состояний, но и понимания психологии Я, на которую следовало обращать особое внимание при изучении раннего слабоумия и паранойи. Предпринятое основателем психоанализа в ответ на критику его теории либидо исследование нарциссизма подтолкнуло к выдвижению идеи об идеале Я, а затем к структурному пониманию психики с ее делением на Оно, Я и Сверх-Я.

Дальнейшие размышления З. Фрейда по поводу первоначальной теории влечений, когда дуализм сексуальных влечений и влечений Я оказался под вопросом в силу монистического понимания К. Г. Юнгом либидо как общей психической энергии, привели к формированию более поздней, но не менее дуалистической концепции, в соответствии с которой стали признаваться влечение к жизни и влечение к смерти. Но именно об этих двух влечениях упоминал швейцарский психиатр в работе «Метаморфозы и символы либидо», когда писал о стремлении к жизни и стремлении к смерти как двух противоположностях, первоначально слитых воедино.

Таким образом, разногласия по поводу теории либидо стимулировали творческую деятельность З. Фрейда и К. Юнга, в результате чего классический психоанализ обогатился новыми представлениями о механизмах функционирования психики в случае различных психических расстройств и природе человека в целом, а аналитическая психология нацелилась на выявление и осмысление глубинных пластов бессознательного, связанных с архаическими остатками прошлого.

Личное и коллективное бессознательное

К моменту разрыва между З. Фрейдом и К. Г. Юнгом в классическом психоанализе превалировала топическая точка зрения на психику человека, в соответствии с которой выделялось сознание, предсознательное и бессознательное. Уделив особое внимание рассмотрению проблематики бессознательного, основатель психоанализа исходил из того, что

вописательном смысле можно говорить о двух видах бессознательного — предсознательном и вытесненном бессознательном, в то время как

вдинамическом отношении — об одном, а именно вытесненном бессознательном. В клиническом плане психоанализ имел дело, как правило,

свытесненным бессознательным, представляющим собой такую часть психики, которая содержит в себе забытые восприятия и патогенные переживания, являющиеся источником ошибочных действий, сновидений, невротических заболеваний.

203

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ К . Г. ЮНГА

Фактически, вытесненное бессознательное относилось к психике индивидуума и в этом смысле оно имело личностный характер, связанный с историей развития конкретного человека. Из подобного понимания бессознательного вытекали исследовательские и терапевтические задачи классического психоанализа:

•выявление патогенных ситуаций, предопределивших вытеснение бессознательных влечений;

•вскрытие механизмов вытеснения из сознания в бессознательное социально и культурно неприемлемых желаний;

•понимание существа невротических симптомов как заместителей вытеснения;

•анализ и преодоление сопротивлений, препятствующих осознанию вытесненного бессознательного;

•перевод вытесненного бессознательного в сознание с целью устранения невротических симптомов.

Вработе «Метаморфозы и символы либидо» К. Г. Юнг показал, что, наряду с вытесненным бессознательным, относящимся к истории развития конкретного индивидуума, существуют такие мифологические мотивы, которые затрагивают глубинные слои психики человека, связанные не столько с онтогенезом, сколько к филогенезом, т. е. с историей развития человечества. В процессе углубленного самоанализа, обусловленного разрывом с З. Фрейдом, его собственные сновидения и видения обнажили обширный материал, выходящий за рамки личной жизни и уходящий корнями в некие образы, соотнесенные с чем-то безличным, мифологическим, общезначимым.

Постепенно к 1916 г. К. Г. Юнг пришел к пониманию того, что бессознательное может иметь не только личностную окраску, но и типичные, общезначимые обертоны, свидетельствующие о наличии в психике человека какого-то глубинного слоя. Следовательно, материал бессознательного целиком и полностью не покрывается вытесненными из сознания влечениями и желаниями человека, а включает в себя разнообразные психические конструкции, которые вообще не были в поле сознания индивидуума и никогда не осознавались им. Так, наряду с существованием личного, индивидуального бессознательного, К. Г. Юнг признал наличие того, что он назвал коллективным, надындивидуальным, трансперсональным бессознательным.

Считается, что, в отличие от З. Фрейда, акцентировавшего свое внимание на вытесненном бессознательном, именно К. Г. Юнг ввел в научную литературу понятие коллективного бессознательного. И это действительно так, если речь идет о формальной стороне дела, связанной с использованием таких понятий, как личное бессознательное и коллективное бессознательное. Однако, если исходить из содержательной стороны вопроса,

204

ЛИЧНОЕ И КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

то не все так однозначно, как это представляется порой на первый взгляд и как это находит свое отражение во многих исследованиях, авторы которых противопоставляют аналитическую психологию классическому психоанализу с точки зрения того, что в первой коллективное бессознательное признается, а во втором — оно вообще не принимается во внимание.

На самом деле представления о коллективном бессознательном были присущи не только К. Г. Юнгу, но и З. Фрейду. Более того, именно основатель психоанализа подсказал К. Г. Юнгу те идеи, которые впоследствии были положены им в основу рассмотрения коллективного бессознательного. Так, при личной встрече в Цюрихе в 1911 г. З. Фрейд говорил своему духовному сыну о символике отношений между братьями, и этот вопрос крайне заинтересовал швейцарского психиатра. Некоторое время спустя в одном из писем К. Г. Юнгу он внес добавления к предшествующей беседе о различных мифологических образах, древнем мотиве, касающемся неравенства между двумя братьями, и отношении человека к своему либидо, нашедшем поэтическое изображение, в частности, в литературном произведении «Гильгамеш». При этом З. Фрейд писал о «зловещем моменте двойника» и о том, что скоро нельзя будет отрицать наличие у человека «филогенетической памяти» [17, с. 430].

Вответном письме от 17 октября 1911 г. К. Г. Юнг заметил, что идеи основателя психоанализа о символике отношений между братьями весьма самобытны и что высказанные им мысли «удачно согласуются с некоторыми другими наблюдениями, которые заставляют меня предположить, что так называемые “ранние воспоминания детства” вовсе не индивидуальные воспоминания, это явление филогенетического порядка» [18, с. 431].

Втом же письме К. Г. Юнг высказал мнение, что со временем станет очевидной необходимость в более подробном изучении филогенетических воспоминаний, которые могут содержать значительно больше интересного, чем аналитики предполагают в настоящее время.

И действительно, многие психоаналитики, включая З. Фрейда, стали уделять пристальное внимание исследованию мифов, сказаний и различных образов, относящихся не к онтогенетическому развитию, а к филогенетическому наследию человечества. Типичным примером в этом отношении может служить работа основателя психоанализа «Тотем и табу» (1913), в которой была предпринята попытка применить точку зрения и результаты психоанализа к проблемам психологии народов и которая по методу исследования противостояла «Метаморфозам и символам либидо» К. Г. Юнга, где проблемы индивидуальной психологии разрешались при помощи материала из области психологии народов.

Вэтой работе З. Фрейд обратил внимание не только на «анимистический образ мыслей», «всемогущество мыслей», «примитивную веру»

205

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ К . Г. ЮНГА

вмогущество «человеческого духа», но и на продолжение психических процессов одного поколения в другом, «психическую беспрерывность»

впределах ряда поколений, «унаследование психических предрасположений». При этом он исходил из того, что унаследованные психические предрасположения «все-таки нуждаются в известных побуждениях в индивидуальной жизни для того, чтобы проснуться к полной действительности» [19, с. 488].

Впоследующих своих исследованиях З. Фрейд неоднократно обращался к проблеме филогенеза, «архаическим остаткам», унаследованию психических предрасположений. Он считал, что «психический конденсат первобытных времен» является неотъемлемым наследством, которое сохраняется в каждом новом поколении, и что в бессознательном могут иметь место древние прообразы. В представлении основателя психоанализа в своем онтогенетическом развитии индивидуум повторяет в сокращенном виде филогенетическое развитие человеческого рода и, следовательно, в психике человека существуют так называемые «унаследованные психические схемы».

Внекоторых работах З. Фрейд размышлял об «архаическом наследии», которое характеризовал следующим образом:

•оно включает в себя то, что является конституционным моментом внутри индивидуума;

•архаическое наследие свидетельствует о каком-то изначальном знании, привычном для детей, но забываемом взрослыми;

•это знание относится к всеобщности языковой символики, пронизывающей различные языки;

•в архаическом наследии сохраняются сформировавшиеся в ходе исторического развития языка мысленные отношения между представлениями, находящие отражение в унаследовании определенной умственной предрасположенности и предрасположенности влечений;

•архаическое наследие человека охватывает не только предрасположенности, но и содержания, следы памяти о переживаниях прошлых поколений;

•это наследие не пассивно, оно может оказаться столь действенным в душевной жизни индивидуума, что его собственные переживания

способны соотноситься не с реальными происшествиями, а с прообразами неких филогенетических событий.

По сути дела, в классическом психоанализе речь шла о том же самом, что и в аналитической психологии, когда К. Г. Юнг говорил о коллективном бессознательном. Другое дело, что К. Г. Юнг углубился в раскрытие содержания коллективного бессознательного, в то время как З. Фрейд полагал, что прежде чем изучать унаследованные психические образо-

206

ЛИЧНОЕ И КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

вания необходимо иметь адекватное представление о том, как и каким образом происходит развертывание психических процессов у отдельного человека, почему и в силу каких причин в развитии личности происходят отдельные задержки, возникают регрессивные состояния или наблюдаются отклонения от нормы.

Вопреки расхожему мнению, основатель психоанализа действительно признавал наличие в психике человека того, что в аналитической психологии получило название коллективного бессознательного. Правда, он не пользовался понятием коллективного бессознательного, на что у него имелись свои причины.

Во-первых, коль скоро после выдвижения аналитической психологии

вкачестве модификации классического психоанализа К. Г. Юнг сосредоточил основное внимание на коллективном бессознательном, то после происшедшего разрыва между ними З. Фрейд не счел возможным развивать эту линию анализа. По его мнению, некоторые аналитики слишком поспешно обратились к филогенезу и неправомерно отказались от дальнейшей углубленной работы по исследованию онтогенеза.

Во-вторых, он не думал, что аналитики могут достичь чего-то принципиально нового, если введут в научную литературу понятие коллективного бессознательного. По его собственному выражению, «содержание бессознательного ведь вообще коллективно, оно общее достояние людей» [20, с. 252].

Вконечном счете можно говорить, на мой взгляд, о следующем.

Врамках классического психоанализа З. Фрейдом были выдвинуты первоначальные представления о филогенетической памяти и о психически унаследованных схемах. Эти представления были почерпнуты как из концептуальных разработок, связанных с осмыслением природы человека, так и из клинической практики, включая изучение некоторыми аналитиками фантазий пациентов. В частности, значение параллелизма онтогенетического и филогенетического развития стало особенно актуальным для психоаналитиков после сделанного К. Г. Юнгом сообщения о том, что фантазии некоторых шизофреников удивительным образом совпадают с мифологическими космогониями древних народов. Так или иначе, в рамках психоаналитического движения возникла потребность

висследовании бессознательных процессов с точки зрения и онтогенеза, и филогенеза.

Однако разрыв между З. Фрейдом и К. Г. Юнгом привел к тому, что

впопытках противостояния друг другу каждый из них предпочел идти своим собственным путем. Первый углубился в изучение мифологического наследия прошлого с тем, чтобы понять, как и каким образом оно оказывает воздействие на психику современного человека. Второй стре-

207

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ К . Г. ЮНГА

мился использовать достижения психоанализа, основанные на исследовании бессознательных процессов, протекающих в психике детей и невротиков, в плане изучения психологии первобытных людей, древних народов. И если К. Г. Юнг внес заметную лепту в разработку проблематики коллективного бессознательного, то это произошло не вопреки идейным установкам З. Фрейда, а благодаря его инициаторским идеям об унаследованных психических образованиях, включая общее представление об эдиповом комплексе как филогенетическом наследии, передающемся из поколения в поколение.

Как уже отмечалось, в 1916 г. К. Г. Юнг впервые, пожалуй, осуществил по-своему концептуально обоснованное различие между личным и коллективным бессознательным, что нашло отражение в его работе «Психология бессознательных процессов». Обратившись к публикации З. Фрейда о Леонардо да Винчи, которая появилась в 1910 г., он отметил, что указанный основателем психоанализа реальный факт наличия у итальянского ученого и художника двух матерей имел определенное значение для творчества Леонардо да Винчи, точно так же, как фантазии о двойном происхождении играли некую роль в жизни других художников. Подобная фантазия имеет мифологический мотив и выявляет распространенный «изначальный» образ, принадлежащий не к области личных воспоминаний, как полагал З. Фрейд, а к тайнам человеческой истории духов.

По мнению К. Г. Юнга, аналогичные изначальные образы существуют у каждого человека и представляют собой не что иное, как врожденные возможности человеческих представлений. Подобное наследование объясняет как повторяемость в различных культурах, но в идентичной форме распространенных сказаний и мифов, так и воспроизведение некоторыми психически больными людьми образов и взаимосвязей, содержащихся в старинных текстах, с которыми они не были знакомы.

При работе с душевнобольными приходится сталкиваться с их фантазиями, основанными не на личных воспоминаниях, а на проявлении глубинного слоя бессознательного, в недрах которого дремлют общечеловеческие изначальные образы. Таким образом, речь может идти о познании двух слоев в бессознательном, о различении личного, индивидуального и сверхличного бессознательного. «Мы называем последнее также коллективным бессознательным, потому что оно оторвано от всего личностного и является совершенно всеобщим, и потому что его содержания могут быть найдены повсюду, чего, конечно, нельзя сказать в случае личных содержаний» [21, с. 123].

Впервые прочитав работу З. Фрейда «Воспоминание детства Леонардо да Винчи», К. Г. Юнг назвал ее «великолепной». В письме основателю психоанализа от 17 июня 1910 г. он заметил, что из данной работы

208

ЛИЧНОЕ И КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

свнутренней необходимостью вытекает переход к мифологии. При этом швейцарский психиатр признал то обстоятельство, что работа о Леонардо да Винчи была, по сути дела, первым сочинением, с установками которого он чувствует «полное согласие» и что ему хотелось бы погрузиться

вмысли, которые рождают и еще долго будет рождать чтение фрейдовского труда. Прошло шесть лет и «полное согласие» обернулось разногласием, породившим понятие коллективного бессознательного, ставшего центральным для аналитической психологии.

Впонимании К. Г. Юнга личное бессознательное включает в себя такие содержания, которые оказались бессознательными или вследствие того, что потеряли свою интенсивность, т. е. стали забытыми, или потому, что от них отстранилось сознание, т. е. произошло вытеснение мучительных представлений. Кроме того, в него могут входить те содержания, которые из-за слишком малой интенсивности никогда не достигали сознания и, тем не менее, каким-то образом проникли в психику. Являясь поверхностным слоем бессознательного пласта психики, личное бессознательное заканчивается самыми ранними инфантильными воспоминаниями. Словом, личное бессознательное состоит из материала, имеющего явно индивидуальное происхождение. Его содержания являются индивидуальным достоянием или же продуктами инстинктивных процессов, конституирующих личность в целом.

Всфере личного бессознательного нет ничего такого, что непременно должно быть бессознательным для каждого человека. То, что в одной цивилизации остается бессознательным, в другой цивилизации является осознанным. Городской человек может не иметь понятия о чем-то таком, что для человека, живущего в естественных условиях, представляется само собой разумеющимся, и наоборот. В этом плане можно говорить о том, что личное, индивидуальное бессознательное весьма относительно и сфера его действия может быть ограничена.

Всодержание личного бессознательного входят эмоционально окрашенные комплексы, образующие интимную душевную жизнь индивидуума. Комплексы же представляют собой психические фрагменты, обособившиеся от остальной части психики под воздействием каких-либо психических травм или конфликтов и приобретшие самостоятельное существование.

Комплексы — это совокупность ассоциаций, вызывающих повышенную напряженность. По выражению К. Г. Юнга, комплексы можно сравнить

с«маленькими дьяволятами», «фрагментарными личностями», «автономными группами ассоциаций», имеющими тенденцию свободно перемещаться и жить собственной жизнью, независимо от намерений человека. Они-то и составляют основное содержание личного бессознательного.

209

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ К . Г. ЮНГА

В отличие от личного бессознательного, коллективное бессознательное связано с древнейшими и всеобщими формами представлений человечества. Оно является более глубоким, по сравнению с личным бессознательным, слоем психики, включает в себя не приобретенные из личного опыта содержания, а нечто унаследованное, ведущее свое происхождение из недр человеческой истории.

Коллективное бессознательное — это своего рода психическая жизнь предков в своем первоистоке, та психическая страта, которая принадлежит к стержневому каркасу бессознательной психики. С точки зрения К. Г. Юнга, коллективное бессознательное представляет собой фундамент индивидуальной психики и состоит из своего рода мифологических мотивов, мифологических праформ, прообразов. В нем продуцируются такие содержания, которые не могут быть приписаны деятельности индивида, а подчас даже находятся в прямом противоречии с индивидуальной психологией.

Коллективное бессознательное — сфера архетипического, ядро психики, которое вообще не может быть осознано. Его содержания проявляются в таких формах, которые совпадают с изначальными представлениями, лежащими в основании мифов. Эти содержания не осознаются, но могут быть поняты в контексте сопоставления с историческими параллелями, т. е. мифами и сказками всех времен и народов. Вне такого сопоставления содержания коллективного бессознательного выступают в качестве проекции и не воспринимаются человеком как нечто внутреннее. При их активизации человек не понимает, что происходит на самом деле, поскольку они обнаруживаются скорее в других людях, нежели в нем самом.

Выдвигая представления о коллективном бессознательном, К. Г. Юнг исходил из того, что они не менее правомерны, чем предположения о существовании инстинктов. Согласно этим представлениям, понятие коллективного бессознательного не является ни спекулятивным, ни философским. В нем нет ничего мистического. Оно — эмпирическое, связанное с наличием в психике человека бессознательных универсальных форм, обнаруживаемых и в процессе лечения нервнобольных, и при толковании сновидений здоровых людей. В конечном счете допущение бессознательных коллективных процессов согласуется с нормами здравого смысла, поскольку, подобно тому, как всем человеческим телам присуще анатомическое сходство (пара глаз, пара ушей, нос, рот, сердце), так и человеческие души сходны в своей основе.

Поясняя суть того, что он назвал коллективным бессознательным, К. Г. Юнг привел пример сновидения одного негра, с которым он имел дело в США при изучении бессознательного негров. В этом сновидении одним из действующих лиц был человек, распятый на колесе. Распятие человека на кресте было бы частью личного опыта сновидящего — мало-

210