2.2. История развития института «запрета поворота к худшему» в уголовном процессе

Впервые появление в российском уголовном процессе института запрета преобразования в худшему связано с проведением Судебной реформы конца XIX в. и в широком введением демократических начал в уголовное судопроизводство. Устав уголовного судопроизводства 1864 г. предусматривал запрет изменения положения лица к худшему без протеста прокурора или отзыва частного обвинителя как при обжаловании окончательных, так и неокончательных, не вступивших законную силу приговоров. Статьи 891 УУС формулировала правило относительного апелляционного обжалования приговоров «Увеличение наказания или назначение такового подсудимому, оправданному первою ступенью суда, допускается в апелляционном порядке только в том случае, когда об этом протест прокурора или отзыв частного обвинителя»¹⁸. Статья 931 УУС устанавливала, что при пересмотре дела в кассации «наказание подсудимому не может быть увеличено, если против отмененного приговора не было протеста прокурора, или отзыва частного обвинителя; но правило это не относится к тому случаю, когда при вторичном производстве дела, откроются новые обстоятельства, изменяющие существо обвинения». В случае обнаружения при вторичном разбирательстве новых обстоятельств дела, изменяющих существо обвинения, наказание могло быть повышено.

Уже первые декреты советской власти, устанавливавшие новые принципы обжалования и пересмотра приговоров, определяли положение ne pejus. Согласно Декрету «О суде № 2, кассационные суды имели право смягчить наказание или отменить решение и передать на новое рассмотрение в новом составе присутствия (ст. 5)¹⁹. При это не допускалось принесение жалоб на оправдательные приговоры и на полное освобождение обвиняемого от наказная (ст. 31). Однако, принятое вскоре «положение о революционных трибуналах» не только закрепило право обжаловать оправдательный приговор или мягкость обвинительного приговора, но и предоставляло его каждому гражданину Республики (ст. 27)²⁰. Кассационный трибунал был наделен правом в случае признания меры репрессии, явно не соответствующей деянию осужденного, изменить ее без направления дела в первую инстанцию (ст. 35).

Шаг вперед, или, иначе, возврат ко многим из тех прогрессивных процессуальных институтов, которые предусматривал УУС, был осуществлен УПК РСФСР 1922 г. В частности, в статье 370, провозглашалось следующее: «если первоначальный приговор был отменен по жалобе осужденного, то при вторичном рассмотрении дела не может быть назначено более тяжкое наказание, нежели то, которое было избрано судом при первом рассмотрении дела»-что являлось прямым закреплением запрета поворота к худшему.

УПК РСФСР 1923 г. также устанавливал запрет поворота к худшему, однако в несколько измененной форме: «если первоначальный приговор был отменен по мотивам указанным в жалобе осужденного, то при вторичном рассмотрении дела не ожжет быть назначено более тяжкое наказание, нежели то, которое было избрано судом при первом рассмотрении дела» (ст. 424).

Данное положение необходимо анализировать в контексте широких пределов прав суда кассационной инстанции по ревизионной проверке судебных решений (ст. 412 УПК РСФСР). Ст. 424 УПК РСФСР 1923 г. допускал возникновение следующей ситуации. При проверке судебного решения по жалобе подсудимого, вышестоящий суд отменял приговор суда первой инстанции и передавал его на новое рассмотрение по основаниям, отличным от указанных в желобе, обнаруженным в ход проверки в ревизионном порядке. Суд первой инстанции, повторно рассматривающий дело, в таком положении не был ограничен в праве ухудшить положение подсудимого, поскольку мотивы, по которым был отменен приговор были иные, чем указные в жалобе осужденного. Это, несомненно, нарушало право подсудимого на обжалование, поскольку сторона защиты в таком случае опасалась подавать жалобу, как если бы запрет поворота к худшему не был вовсе закреплен.

Совсем напротив, в целях обеспечения осужденному, оправданному права на защиту важное значение имеет зависимость решения суда от мотивировки жалобы и протеста, поданных стороной обвинения, а не защиты. Суд не может выполнить роль органа, самостоятельно выявляющего обстоятельства, ухудшающие положение подсудимого, не указанным в жалобе «кассационная инстанция,- по мнении. М.М. Гродзинского,- может отменить приговор по указанным основаниям не иначе, как при наличии соответствующее протеста прокуратуры. Признать же по своей инициативе наказание чрезмерно мягким и отменить по этому основанию приговор в ревизионном порядке, кассационная инстанция не имеет права»²¹.

Также стоит отметить, что ст. 424 УПК РСФСР говорила о запрете усиливать наказание, что в свою очередь не охватывало иные возможности ухудшения положения лица. Помимо наказания: изменение квалификации, формулировки обвинения.

УПК РСФСР 1960 г., вслед за Основами уголовного судопроизводства 1958 г.²², продолжив линию нормативного закрепления правилаne pejus сделал это боле уверенно. Было установлено , что суд при рассмотрении дела в кассационном порядке не вправе усилить наказание, а равно применить закон о более тяжком преступлении (ч. 1 ст. 340 УПК РСФСР). То есть Кодекс запретил при отсутствии условий, обеспечивающих право обвиняемо на защиту, не только усиливать меру наказания, но и изменять формулировку не в пользу обвиняемого.

В дополнение к этому важному положению было установлено, что приговор может быть в связи с необходимостью применения закона о более тяжком преступлении, либо за мягкостью наказания, лишь в случаях. Когда по этим основания принесен протест прокурором или подана жалоба потерпевшими (ч. 2 ст. 340 УПК РСФСР). Значение ч. 2 ст. 340 УПК РСФСР состояло в том, что ухудшение положения подсудимого стало возможным только в случае согласия суда с мотивами, приведенными в протесте прокурора или жалобе потерпевшего. Такой порядок обеспечивал подсудимому реализацию права на защиту, в частности, право знать, в чем он обвиняется и возможность подготовить ответные возражения.

Помимо прочего, лицо, оправданное по суду было включено в перечень лиц, по чьей жалобе в кассационной инстанции мог быть отменен оправдательный приговор (ст. 341 УПК РСФСР). Такое положение, вероятно было основано на желании предоставить оправданному лицу право оспаривать основания оправдания, в случае его несогласия с ними. В соответствии с принципом запрета поворота к худшему, обвинительный приговор в случае повторного рассмотрения приговора судом первой инстанции по жалобе оправданного не мог быть вынесен.

Значительные изменения были внесены и в регулировании обжалования приговоров, вступивших в законную силу. Если УПК РСФСР 1923 г. лишь указывал на возможность соответствующего изменения приговора в порядке надзора, то ст. 380 УПК РСФСР 1960 г. достаточно подробно регулировала запрет поворот к худшему в надзорной инстанции. Пределы прав надзорной инстанции, согласно УПК РСФСР 1960 г., предоставляли суду надзорной инстанции право смягчить назначенное осужденному наказание или применить закон о менее тяжком преступлении, но не позволяли усилить наказание или применить закон о более тяжком преступлении (ст. 380 УПК РСФСР). Если же суд приходил к вывожу о неправильном оправдании подсудимого или прекращении дела в суде первой или кассационной инстанции, а равно о необходимости применения боле тяжкого наказания- суд надзорной инстанции был вправе с соблюдение условий, установленных в статье 373 Кодекса, отменить приговор или определение и направит дело для нового рассмотрения соответственно в суд первой или кассационной инстанции. Данное регулирование является традиционным, присущим также пересмотру в кассационной инстанции (ст. 340 УПК РСФСР).

Помимо провозглашении самого запрета ухудшать положение осужденного, оправданно, Кодекс устанавливал годичный срок для пересмотра в порядке надзора судебного решения по основаниям, ухудшающим положение осужденного, оправданного лица, в отношении которого уголовное дело прекращено (ст. 373 УПК РСФСР).

Отступлением от принципа запрета поворота к худшему являлись положения, позволяющие вышестоящей надзорной инстанции отменить определение или постановление нижестоящей надзорной инстанции и оставить силе, с изменением или без изменения, приговор суда и кассационное определении, или неосновательное прекращение дела или незаконное смягчение наказания осужденному было при рассмотрении дела в порядке надзора (п. 4 ст. 378 и ч. 4 ст. 380 УПК РСФСР). Советские процессуалисты полагали, что «решение надзорной инстанции об отмене одного только решения нижестоящей надзорной инстанции не ухудшает положение осужденного по сравнению с решением суда первой инстанции, вступившим в законную силу»²³, и признавали, что такое полномочие вышестоящего суда надзорной инстанции не «ухудшает положение подсудимого по сравнению с приговором или кассационным определением, а восстанавливает положение, в котором осужденный находился согласно приговору и кассационному определению, хотя и ухудшает его положение по сравнению с постановлением нижестоящей надзорной инстанции»²⁴.

Также положение осужденного могло быть ухудшено при возвращении дела из надзорной инстанции на новое расследование в связи с необходимостью применения закона о более тяжком преступлении, чем то, которое было применено органами следствия (п. 2 ст. 378 УПК РСФСР). Таким образом, даже после вступления приговора в законную силу, осужденный не мог быть уверен, что приговор действительно является окончательным и го наказание не может быть увеличено.

Еще один момент, который нельзя обойти внимание - это участники уголовного процесса, которым предоставлялось право инициировать надзорное производство. В соответствии со ст. 371 УПК РСФСР, пересмотр в порядке надзора вступивших в законную силу приговоров суда допускался лишь по протесту прокурора, председателя суда и их заместителей, которым это право было предоставлено законодательством Союза ССР и РСФСР. И. Л Петрухин в свою очередь отмечал. Что такой субъективный состав жалобщиков на практике давал возможность обхода запрета преобразования к худшему, установленного для кассационной инстанции; «судьи кассационной инстанции ставили в известность лиц. Обладавших правом принесения надзорных протестов о том, что по какому-то уголовному делу они не могут отменить, по их мнению, ошибочный приговор, но надеются, что дело будет рассмотрено в надзорном порядке»²⁵. Данная практика признавалась исследователями современниками противоречащей существу пересмотра приговоров, вступивших в законную силу, а также противоречащей процессуальной функции суда, как органа размещающего уголовное дело, а никак не органа, осуществляющего обвинительную функцию.

Таким образом, делая вывод из истории становления института запрета преобразования к худшему, мы приходи к тому, что необходимость защиты подсудимого, его положения при пересмотре приговоров в вышестоящих инстанциях признавалась, однако зачастую не реализовалась, нарушая права подсудимых.