[T.YU._YUreneva]_Muzeevedenie(BookFi)

зеи. В 1805 г. все эрмитажные коллекции распределились между пятью отделениями, которые возглавили хранители. В 1825 г. были приняты правила посещения Эрмитажа, согласно которым он открывался ежедневно, даже по праздникам и воскресным дням; посетители могли осматривать его залы в присутствии особых дежурных, а художники заниматься копированием картин в отведенные для этого часы.

Но Эрмитаж тех лет нельзя безоговорочно отнести к категории публичных музеев, ведь его осмотр дозволялся лишь при наличии бесплатных билетов, которые выдавал по своему усмотрению обер-гофмейстер двора. Пропуск художникам могли выписывать и хранители. Зимой, во время пребывания в Зимнем дворце императорского двора, в залы Эрмитажа попадали главным образом иностранцы и высокопоставленные особы. О том, сколь ограниченным был крут эрмитажной публики, свидетельствует тот факт, что в 1826 г. Придворная контора напечатала 600 билетов, по которым музей за год могли осмотреть 3 — 4 тыс. человек, не считая художников, занимавшихся копированием картин. С 1832 г., по распоряжению Николая I, стал регламентироваться даже внешний вид посетителей: в сюртуках в залах Эрмитажа разрешалось находиться только мещанам, купцам и художникам, гражданские чиновники и иностранцы должны были быть одетыми во фраки, а военные — в мундиры.

Важным шагом на пути превращения Эрмитажа в публичный музей явилось принятое в 1837 г. решение о строительстве нового здания музея с отдельным входом. Это позволяло не только обеспечить задыхающиеся в тесноте собрания более просторными экспозиционными площадями, но и впредь не связывать возможность посещения музея с отсутствием во дворце императорской семьи. Разработку проекта нового здания Николай I поручил баварскому архитектору Лео фон Кленце, который сопровождал российского монарха во время осмотра им в 1838 г. Глиптотеки и Старой пинакотеки в Мюнхене. Строительные работы завершились в 1851 г., и здание с высокими угловыми выступами и портиками, органично вписавшееся в ансамбль эрмитажных построек, получило название Новый Эрмитаж. К работам по его отделке и убранст-

Глава Б. Развитие евпопейских мвэеев в XIX - начале XX

- ! • •

Новый Эрмитаж в Петербурге, 1839—1852 гг. Архитектор Л. Кленце

ву император проявлял поразительное внимание, вникая во все эскизы оформления залов, в рисунки музейных витрин, мебели, светильников и канделябров.

С такой же скрупулезностью он подошел и к отбору экспонатов для будущего музея. Специальная комиссия под председательством художника Л. Бруни занялась выявлением и учетом всех ценностей музейного значения в залах и кладовых императорских дворцов. Участие в ее работе Николая I было отнюдь не формальным, поскольку он лично спускался в подвалы, выносил оттуда картины, почти ежедневно рассматривал их, оценивал и развешивал. На своем веку император повидал немало произведений живописи и часто довольно точно определял авторство, школу, историческую и художественную значимость полотна. Но, будучи человеком упрямым и самолюбивым, никогда не позволял убеждать себя в ошибочности вынесенного вердикта. Его тенденциозность нередко имела для произведений искусства далеко идущие негативные последствия.

плохой сохранности или признали не имеющими художественной ценности; за ненадобностью даже для загородных дворцов их по распоряжению Николая I распродали в июне 1854 г. на нескольких аукционах. С молотка и за бесценок ушли работы Риберы, Бассано, Гвидо Рени, А. Карраччи, Пальмы-младшего, Остаде, Удри, Луки Джордано, Рембрандта, Рубенса; при этом чистый доход от распродажи составил всего лишь 16 447 руб. 30 коп. Позднее некоторые из проданных картин вернулись в Эрмитаж, при этом за них была уплачена уже несоизмеримо более высокая цена. Например, две створки триптиха Луки Лейденского, приобретенные на аукционе одним из антикваров всего за тридцать рублей, были выкуплены в 1885 г. за 8 тыс. рублей. В музейной экспозиции их снабдили пояснительной надписью, что они являются работой «самого выдающегося художника своего времени». Однако многие произведения, приобретенные нахлынувшими из-за рубежа скупщиками, навсегда оказались утраченными для собрания Эрмитажа.

Деятельность Николая I по «чистке» императорских коллекций вовсе не носила исключительного характера в европейской музейной практике тех лет. В 1852 г. из Мюнхенской пинакотеки по прихоти преемника Людовика I Баварского было продано за бесценок свыше тысячи «негодных картин», в том числе работы Дюрера, Альтдорфера, Грюневальда и Кранаха, а Дрезденская картинная галерея после переезда в новое здание лишилась четверти своих полотен. Справедливости ради следует сказать и о том, что одновременно с просмотром старого живописного собрания Николай I принимал меры к пополнению уже имеющихся коллекций картин. Среди новых поступлений тех лет особенно ценным приобретением стала купленная в Венеции галерея Барбариго, созданная еще в XVI в. Именно из ее собрания происходят все ныне находящиеся в Эрмитаже картины Тициана за исключением «Данаи» и «Бегства в Египет».

5 февраля 1852 г. состоялось торжественное открытие Нового Эрмитажа, где на втором этаже разместилась картинная галерея, а на первом этаже — коллекции скульптуры, графики, гемм, нумизматики. Но, открыв- 182 шись как публичное учреждение, музей еще долго носил

Глава 6. Развитие ешейсш музеев в XIX - начале XX в.

Новый Эрмитаж. Зал голландской и фламандской школ. Акварель Э. Гау. 1857 г.

«родимые пятна» дворцовой галереи. Одно из «Правил для управления императорским Эрмитажем», принятых

в1853 г., гласило, что по воле монарха предметы искусства могут передаваться из одного дворцового музея

вдругой, например, из Эрмитажа в Оружейную палату. Вход в музей был бесплатным, но по билетам, выдаваемым придворной конторой за подписью начальника отделений. Постоянный пропуск выписывался только

сразрешения императора. Сохранялись и ограничения относительно внешнего вида посетителей, которые, как и входные билеты, были отменены в 1865 г. с принятием новых правил посещения Эрмитажа.

13 Музееведение

10 марта 1806 г. император Александр I подписал указ «О правилах управления и сохранения в порядке и целости находящихся в Московской и Оружейной палате древностей». Наряду с прочими новшествами этот документ вводил должности смотрителей или «присяжных», которые должны были наблюдать за порядком и сохранностью предметов в экспозиции во время ее осмотра посетителями. Время издания указа принято считать датой превращения Оружейной палаты из хранилища в музей.

Перед началом строительства специального музейного здания по распоряжению начальника ведомства Кремлевской экспедиции П.С. Валуева, решившего очистить Кремль от ветхих строений, и с согласия Александра I были уничтожены многие исторические памятники, в том числе дворец Бориса Годунова. На его месте и возводилосьв 1806— 1810 гг. по проекту архитектора И.В. Еготова здание для Оружейной палаты. П.С. Валуев получил от императора также и разрешение на уничтожение или распродажу ветхих одежд, тканей, сломанных предметов из Оружейной палаты, в результате чего безвозвратно погибло много вещей большой исторической значимости.

Но были в «музейной деятельности» начальника 194 Кремлевской экспедиции и положительные моменты.

14.00; в остальные дни его могли осматривать лишь иностранцы, путешественники, ученые и художники, при этом посетители должны были «быть в приличной их званию одежде». Поэтому и применительно ко второй половине XIX в. Оружейную палату можно называть публичным музеем с определенной долей условности.

Музеи национальной истории и культуры: проекты и воплощения

В ходе наполеоновских войн и борьбы за независимость пробудилось и стало крепнуть национальное самосознание европейских народов, многие из которых ощутили настоятельную потребность в учреждении, хранящем и демонстрирующем их историческое и культурное наследие. В начале XIX в. появились первые музеи, возникшие на волне национально-освобо- дительных движений; они были публичными, и доступ к коллекциям широких масс выдвигался обязательным условием их учреждения.

Кульминацией общественного движения, боровшегося за сохранение и признание национальных особенностей народов, населявших австрийскую империю, стало создание Венгерского национального музея. Его основал в 1802 г. граф Ференц Сеченьи на средства от добровольных пожертвований. Рост националистических настроений в Праге привел к появлению в 1818 г. Национального музея, поставившего одной из своих главных целей изучение культуры чехов и словаков. В 1819 г. открылся Национальный музей древностей в Копенгагене, в 1852 г. — Германский национальный музей в Нюрнберге, в 1862 г. — Музей национальных древностей в Сен-Жермен (Франция), в 1864 г. — Национальный музей древностей в Бухаресте.

В первой трети XIX в. проекты создания национальных музеев стали разрабатываться и в российском обществе. В 1817 г. лингвист, историк, член-кор- респондент Петербургской академии наук Ф.П. Аделунг изложил на страницах журнала «Сын Отечества» проект Русского национального музея. По замыслу автора, материалы музея должны были освещать не только историческое прошлое народа и его культуру,

но также современное состояние экономики страны и ее природные богатства. Предполагалось, что музей будет открыт для широкой публики два дня в неделю, при этом смотрители будут не просто сопровождать посетителей, но и давать необходимые пояснения по ходу экспозиционного маршрута.

В 1821 г. историк и коллекционер Б.Г. Вихман опубликовал в том же журнале проект Российского отечественного музея. Его отличало стремление представить Россию всесторонне, то есть показать ее историю, культуру, экономику, природные богатства и народонаселение. При этом особый акцент делался на формировании в музее коллекций книг, рукописей, грамот и других материалов, относящихся к истории России.

Публикуя проекты национальных музеев, Аделунг и Вихман надеялись получить от императора Александра I поддержку своим начинаниям, но они обманулись в своих ожиданиях. Ответной реакции от монарха так и не последовало. Грандиозные же планы, описанные на страницах «Сына Отечества», реализовались в весьма ограниченном объеме в Румянцевском музее.

Своим названием музей обязан графу Николаю Петровичу Румянцеву (1754 —1826), государственному деятелю и дипломату, занимавшему в 1807— 1814 гг. пост министра иностранных дел. Радея о развитии исторической науки, он добился создания в 1811 г. при Московском архиве иностранных дел специальной комиссии для сбора и публикации всех российских государственных грамот и договоров. Ее он финансировал на свои собственные средства. Обладая незаурядными личными качествами и большими финансовыми возможностями, Н.П. Румянцев смог сосредоточить вокруг себя и комиссии лучшие научные силы страны. Эта сплоченная группа энтузиастов вошла в историю под названием Румянцевский кружок. Имена членов кружка, а их было свыше 60, сегодня известны лишь специалистам. Среди них были знаменитый филолог и один из основателей русской школы славяноведения А.Х. Востоков, исследователь древнерусской и славянской письменности К.Ф. Калайдович, известный архе-

олог П.М. Строев, организатор археографических экс1и/

педиции, спасших тысячи ценнейших письменных памятников.

Изучая хранилища монастырей, провинциальные собрания, иностранные архивы, члены кружка вели активный поиск памятников славянской письменности, а также осуществляли их первое изучение и критическое издание. Среди находок были и уникальные памятники — «Изборник Святослава» 1073 г.г Судебник Ивана III, Список Кормчей книги XIII в. Благодаря этой поисковой деятельности Н.П. Румянцев стал обладателем большой коллекции славянских рукописей, кодексов, манускриптов, собранной как в подлинниках, так и в копиях, когда оригинал оставался недоступным. Активно приобретая монеты и медали в различных регионах страны, он составил богатое нумизматическое собрание. Граф частично финансировал кругосветное плавание И.Ф. Крузенштерна, активного деятеля кружка, и Ю.Ф. Лисянского (1803— 1806); на его средства был снаряжен корабль «Рюрик», на котором О.Е. Коцебу отправился открывать Северный морской путь. Финансовая поддержка этих экспедиций дала Румянцеву возможность собрать великолепную этнографическую коллекцию, включающую материалы о культуре и быте народов Сибири, Дальнего Востока, многих островов Тихого океана, Аляски, Якутии. Все эти коллекции изначально предполагалось использовать не только в научных, но также в просветительных целях в музее, проекты которого излагали активные члены Румянцевского кружка — Ф.П. Аделунг и Б.Г. Вихман.

Согласно последней воле Н. П. Румянцева, собранные им коллекции должны были превратиться в музей, способствующий просвещению и дальнейшему развитию исторической науки. В мае 1831 г. в петербургском доме графа на Английской набережной открылся Румянцевский музей, состоявший из минералогического кабинета, мюнцкабинета, собрания редкостей и библиотеки с богатейшим фондом печатных книг (около 29 тыс. томов) и рукописей (710 экземпляров). Один день в неделю музей был открыт для широкой публики.

Но в Петербурге ему не суждено было стать тем 188 научным и просветительным центром, каким он видел-

Дом П.Е. Пашкова в Москве. 1784-1788 гг.

ся своему основателю. Средств, отпускаемых казной, не хватало не только на научные исследования и пополнение фондов, но даже на поддержание в сохранности коллекций. К началу 1860-х гг. положение музея стало критическим, и его хранитель В.Ф. Одоевский, выступил с предл°ж е н ием о переводе музея в Москву, где остро ощущалось отсутствие просветительных учреждений подобного типа. С одобрения Комитета министров и при финансовой поддержке общественности музейное собрание было перевезено в Москву и разместилось в одном из ее самых красивых зданий — так называемом доме Пашкова, памятнике архитектуры XVIII в., построенном, как полагают, по проекту В. Баженова. Здесь в 1862 г. и состоялось торжественное открытие музея.

Одновременно с переездом Румянцевского музея велась работа по созданию Московского публичного музея на основе многочисленных даров и пожертвований, а также естественно-научных коллекций университета (в 1860-е гг. их вернули университету). Поскольку один из главных аргументов петербургских ученых, выступавших против переезда Румянцевского музея, состоял в том, что переезд нарушит завещательную волю Н.П. Румянцева и принцип мемориальности, было решено, что в создаваемый публичный музей румянцевское собрание войдет в виде самостоятельного